Хурри

[Danny Ocean]

Все лето в детстве я проводил в глухой деревне у своей бабушки. Да и в младенчестве, как говорит бабушка, я бывал у нее в деревне ничуть не реже ввиду занятости родителей. Собственно, деревня стоит на опушке дремучего леса. И все было бы ничего, и я бы не писал этот рассказ, и вы бы не читали его, ежели в этом лесу не жили «хурри». Да, вроде бы именно так. Бабушка поясняла, что «хурри» — это древний кочевой народ, который уже давно вымер, но в тех лесах жила семья, считавшая себя их потомками. Представили, да? Деревня. Рядом лес. Там живет семья, которая поклоняется своим божествам, приносит в жертву животных и вообще живет по древним обычаям. Мало того, животных для своих безобразий «хурри» крали у деревенских. И в ту ночь, когда они выбирались за животными, они разводили огни у себя в лесу. Жители, конечно, предпринимали меры, но если чья-то кошка или собака вечером не возвращалась домой, мало кто осмеливался ночью выходить из дому. Как же их ненавидели деревенские!.. «Попадись мне на дороге одна такая «харря», порвал бы на куски», — врали они друг другу.

На самом деле они до жути боялись ту семью. Бабушка рассказывала, что их дети постоянно ходили все грязные, черные-черные, глаза их были темнее копоти, длинные волосы свисали, подобно канатам. Но самое страшное было то, как она описывала их движения. Они были резкими, неуклюжими, агрессивными, неестественными. Малыши «хурри» иногда приходили и играли с деревенскими детишками, странно выворачивая свлои руки и ноги. Это больше всего вызывало недовольство у местных. И однажды произошло непоправимое...

Дети этих «хурри» опять пришли в деревню, чтобы порезвиться с местными мальчишками, но во время одной из игр один самый маленький из «хурри» цапнул за руку не менее маленького деревенского мальчика. Тот, соотсветственно, прибежал к мамке, нажаловался, мол, так и так — цапнул. Его мамка подняла тревогу на всю деревню, этого лесного ребенка начали колотить. И как-то так получилось, что доколотили до смерти.

Остальные ребята из лесного семейства что-то начали верещать на своем языке и убежали в лес. Моя бабка сразу смекнула, что произойдет дальше. В обычаях таких древних семейств действует одно замечательное правило: «око за око, зуб за зуб».

Вечер в этот день подкрался в деревню особенно быстро. Первым делом зажглись эти огни в лесу. Красные, яркие, как никогда. Эти огни говорили, что они придут. И многие понимали, за кем они придут. За малышами. Собаки сводили с ума хозяев, звеня цепями, пытаясь сорваться с них и лая во всю пасть. Бабушка сказала, что спрятала тогда меня в шкафу, чтобы они не нашли. Но не все были такие смышленые, как бабушка. Крики матерей сотрясали ночной воздух. Бабушка рассказывала, как луна отбрасывала на пол тени от огромных когтистых ветвей, запросто превращающихся в руки одна, за одной. Руки пытались найти меня, пытались утащить, пытались отомстить. Тени рук неуклюжими, агрессивными, неестественными движениями прошлись по всей деревне...

В ту ночь в деревне был убит один ребенок. Нет, не людьми из леса, а старой бабкой, которая от напряжения сошла с ума. Единственное, что сделали эти «хурри» — они просто зажгли огни. И эти огни свели с ума всю деревню. Но мне кажется, они знали, что случится. И когда бабушка мне рассказывает о той ночи, я ощущаю себя выжившим после некого липкого кошмара. А та семья из леса пропала после той ночи — должно быть, они просто ушли глубже в леса и до сих пор проводят где-то там свои кровавые ритуалы...

@темы: дети, безумие, старики и старухи, не своё

---

"Адова Кошка", С. Кинг

[Скрёб-поскрёб]

Хэлстону показалось, что сидящий в кресле на колесиках старик выглядит больным, чем-то сильно напуган и вообще готов умереть. Подобное ему приходилось наблюдать и ранее. Среди профессионалов Хэлстон был известен как одиночка, независимый боевик, умеющий сосуществовать с обычными бандюгами. За время своей «деятельности» на этом поприще он ликвидировал восемнадцать мужчин и шесть женщин, так что знал, как выглядит смерть. Дом — по сути большой особняк — был холодным и хранил покой. Тишину нарушало разве что глуховатое потрескивание огня в камине да доносившееся снаружи подвывание ноябрьского ветра.

— Я хочу, чтобы вы нанесли свой удар. — Голос старика чем-то напоминал хруст сминаемой старой бумаги. — Насколько я понимаю, именно этим вы занимаетесь.

— С кем вы разговаривали? — поинтересовался Хэлстон. Ему было тридцать два года, он имел самую заурядную внешность. Однако его движения отличались легкой, смертельной грацией, словно это была акула в образе человека.

— Я говорил с человеком по имени Сол Лоджиа. Он сказал, что вы знаете его.

Хэлстон кивнул. Раз Сол порекомендовал его этому человеку, значит, все в порядке. Если же в комнате вмонтированы «жучки», то все, что скажет старик Дроган, грозит ему серьезными неприятностями. — Кому я должен нанести удар? Дроган нажал на какую-то кнопку на подлокотнике своего кресла, и оно поехало вперед, издавая при этом шум, напоминающий жужжание мухи, попавшей в бутылку. Приблизившись, Дроган обдал его мерзким запахом старости, мочи и страха. Хэлстон почувствовал отвращение, но виду не подал, и лицо его продолжало оставаться по-прежнему спокойным.

— Ваша жертва находится как раз у вас за спиной, — мягко произнес Дроган.

Хэлстон отреагировал мгновенно. Зная, что от скорости реакции зависела порой его жизнь, не только мозг, но и все тело постоянно находилось словно начеку. Он соскочил с дивана, припал на одно колено, повернулся, одновременно просовывая руку внутрь своего сшитого по специальному заказу спортивного плаща, где в кобуре под мышкой висел опять же специальный револьвер 45-го калибра. Секундой позже оружие оказалось у него в руке, он целил в… Кошку.

Какое-то мгновение Хэлстон и кошка неотрывно смотрели друг на друга. И это было неожиданно странно для Хэлстона, который не отличался большим воображением и не был суеверен. В ту же самую секунду, когда он бросился на колено и поднял револьвер, ему показалось, что он знает эту кошку, хотя, будь это действительно так, он наверняка запомнил бы существо со столь характерной внешностью.

Ее морда была словно разрезана надвое: половина черная, половина белая. Разделительной линия, прямая, как струна, шла от макушки ее плоского черепа, спускалась к носу и оттуда переходила на рот. В сумраке этой изысканно обставленной гостиной ее глаза казались громадными, а черные зрачки, преломлявшие свет от камина, сами походили на тлеющие ненавистью угольки.

Эта мысль, тяжелая и странная, подобно эху, вернулась к Хэлстону: мы знаем друг друга — ты и я. Потом это прошло. Он убрал револьвер и встал.

— За это мне следовало бы вас убить, — сказал он Дрогану. — Я не люблю шуток.

— А я и не шучу, — ответил тот. — Садитесь. Вот, загляните сюда. — Он извлек из-под прикрывшего его колени пледа толстый бумажный пакет и протянул его Хэлстону.

Хэлстон послушно сел. Кошка, примостившаяся было на спинке дивана, мягко юркнула к нему на колени. Несколько секунд она смотрела на Хэлстона своими огромными темными глазами со странными окруженными двойным золотисто-зеленым ободком зрачками, потом свернулась клубочком и замурлыкала.

Хэлстон вопросительно посмотрел на Дрогана.

— Она ведет себя очень дружелюбно, — сказал старик. — Поначалу. Вообще же эта кошка уже убила в моем доме троих. Остался один лишь я. Я стар, я болен… И мне хотелось бы умереть не раньше положенного срока.

— Я не могу в это поверить, — пробормотал Хэлстон. — Вы наняли меня, чтобы я убил кошку?

— Пожалуйста, загляните в конверт. Хэлстон открыл его. Конверт был заполнен сто и пятидесятидолларовыми купюрами — все они были старые. Начав их пересчитывать, он дошел до трех тысяч, после чего остановился.

— Сколько здесь?

— Шесть тысяч долларов. Следующие шесть тысяч вы получите, когда предъявите мне доказательства, что кошка… Устранена. Мистер Лоджиа сказал, что это ваша обычная такса.

Хэлстон молча кивнул, одновременно продолжая механически поглаживать лежавшую па коленях кошку, которая, все так же мурлыкая, погрузилась в сон. Кошек Хэлстон любил. Если на то пошло, это было единственное животное, вызывавшее в нем симпатию. Они всегда гуляют сами по себе. Господь — если он вообще существовал — сделал из них идеальное орудие убийства. Да, они всегда были сами по себе. Как и Хэлстон.

— Я мог бы ничего не объяснять, но все же сделаю это, — сказал Дроган. — Предостеречь — значит вооружить, так, кажется, говорят, а мне не хотелось бы, чтобы вы с излишней легкостью шли на это дело. Кроме того, у меня есть на то и свои собственные причины, так сказать, для самооправдания. Просто не хотелось бы выглядеть в ваших глазах безумцем. Хэлстон снова кивнул. Про себя он уже решил, что нанесет этот столь необычный удар, так что дополнительных обсуждений действительно не требовалось. Но коль скоро Дроган намерен поговорить, он послушает.

— Для начала, вы знаете, кто я такой? Откуда у меня средства на жизнь? — Фармацевтические предприятия Дрогана, — отметил Хэлстон.

— Да. Одна из крупнейших фармацевтических компаний Америки. А краеугольным камнем нашего финансового успеха является вот это. — Он вынул из кармана халата маленький пузырек без этикетки и протянул его Хэлстону. — Три-дормаль-фенобарбин, состав «Ж», — сказал Дроган. — Предназначен исключительно для безнадежно больных людей, поскольку очень быстро формируется механизм зависимости от препарата. Это одновременно болеутоляющее средство, транквилизатор и умеренный галлюциноген. Оказывает поразительно благотворное воздействие на безнадежно больных людей, поскольку помогает им свыкнуться со своим состоянием и потому легче переносить его.

— Вы тоже принимаете его? — спросил Хэлстон.

Дроган проигнорировал его вопрос.

— Препарат широко распространен по всему миру. Он полностью синтезирован, его разработали в середине пятидесятых годов в наших лабораториях в Нью-Джерси. Свои эксперименты мы ставили преимущественно на кошках, поскольку их нервная система имеет уникальную структуру.

— И скольких из них вы таким образом отправили на тот свет?

Дроган чуть поджался, напрягся.

— Подобная постановка вопроса является нечестной и предвзятой.

Хэлстон пожал плечами.

— За четырехлетний период между первичной разработкой препарата и его утверждением Федеральной фармацевтической ассоциацией пять тысяч кошек были… Э-э, ликвидированы.

Хэлстон тихонько присвистнул. Его пальцы нежно гладили голову спящей кошки, ее черно-белую мордочку. Кошка тихонько, умиротворенно урчала.

— И теперь вы полагаете, что эта кошка пришла, чтобы убить вас?

— Я не испытываю ни малейшего чувства вины, — проговорил Дроган, однако его старческий голос стал на тон выше и в нем зазвучали нотки раздражения. — Пять тысяч испытуемых животных погибли ради того, чтобы сотни тысяч человеческих жизней…

— Давайте оставим это, — сказал Хэлстон. Оправдания всегда утомляли его.

— Кошка появилась у нас семь месяцев назад, — продолжал Дроган. -Лично мне она никогда не нравилась. Типичные разносчики инфекции… Постоянно бегают где попало… Или роются в помойках… Подбирают Бог знает что… Это моя сестра захотела взять ее в дом. С нее все и началось. Она поплатилась за это. — Он с нескрываемой ненавистью посмотрел на кошку. — Вы сказали, что кошка убила троих.

Немного дрожащим голосом Дроган начал свой рассказ. Кошка лежала на коленях Хэлстона, сильные, опытные пальцы убийцы нежно прикасались к ее шерстке, и она мягко урчала во сне. Иногда из камина доносился похожий на хлопок звук — это лопалась в пламени сосновая шишка, — и тогда кошка напрягалась, как стальная пружина под слоем мышц, покрытых шерстью. Снаружи доносилось завывание холодного ветра, кружащего около большого каменного дома, затерявшегося в коннектикутской глубинке. В глотке этого ветра клокотала зима. А голос старика все скрипел и скрипел.

Семь месяцев назад их было здесь четверо: Дроган, его сестра Аманда семидесяти четырех лет — на два года старше его, ее давняя подруга Кэролайн Бродмур (из тех, уэстчестерских Бродмуров, как сказал Дроган), давно страдавшая от эмфиземы, и Ричард Гейдж — слуга, работавший в доме уже двадцать лет. Гейдж, которому было под шестьдесят, водил большой «линкольн», готовил еду и по вечерам разносил напитки. Еще к ним приходила дневная служанка. Подобным образом вся четверка прожила где-то около двух лет, являя собой образчик немного странной компании богатых пожилых людей и их семейного вассала. Единственным занятием этих чудаковатых стариков было ожидание — кто кого переживет. И потом появилась эта кошка.

— Первым ее увидел Гейдж, когда она крадучись бродила вокруг дома, -продолжал Дроган. — Поначалу он пытался было прогнать ее, швырял в нее палки, камни, несколько раз даже попал. Но кошка все не уходила. Естественно, ее привлекал запах еды. Сама же была — сплошные кожа да кости. Таких бросают у обочины дороги, чтобы подыхали. Как это ужасно, бесчеловечно — обрекать животное на медленную голодную смерть.

— А что, лучше испытывать на прочность их нервную систему? — спросил Хэлстон.

Дроган пропустил мимо ушей его замечание и рассказывал дальше. Он ненавидел кошек. Всегда ненавидел. Когда стало ясно, что она не уходит, он приказал Гейджу отравить ее — большую, аппетитную порцию кошачьей еды обильно сдобрил три-дормаль-фенобарбином. К этой еде кошка даже не прикоснулась.

К этому времени Аманда Дроган уже успела заметить кошку и настояла на том, чтобы ее взяли в дом. Сам Дроган отчаянно протестовал, но сестра взяла верх. Впрочем, ей всегда это удавалось.

— Да, Аманда все устроила по-своему, — сказал Дроган. — Сама, на своих руках принесла ее в дом. А та так мурлыкала, прямо как сейчас у вас, мистер Хэлстон. Но ко мне она ни разу даже не приближалась. Да, не приближалась… Пока. Сестра поставила ей блюдечко с молоком, которое она немедленно осушила. «О, вы только посмотрите на это бедное существо, она проголодалась», — сестра чуть не плакала. Они с Кэролайн прямо-таки на цыпочках ходили вокруг нее. Разумеется, таким образом они хотели отомстить мне, прекрасно зная, как я отношусь к кошкам… Как я всегда к ним относился, особенно после того, как началась работа над три-дормалем. Им очень нравилось поддразнивать меня, они просто наслаждались этой игрой. -Он мрачно взглянул на Хэлстона. — Но они и поплатились за это.

В середине мая Гейдж, как обычно, встал в половине шестого утра, чтобы зажечь в доме свет. Его крик разбудил и Дрогана, и Кэролайн Бродмур. Аманда Дроган лежала на полу у основания главной лестницы среди осколков разбитой фаянсовой тарелки и содержимого пачки «Маленькие котята» — это такая еда для кошек. Ее незрячие глаза неподвижно уставились в потолок. Она потеряла много крови — кровотечение было изо рта и из носа. У нее были сломаны спина, одна нога, а шея вообще оказалась размозженной.

— Кошка спала у нее в комнате, — заметил Дроган, — и она ухаживала за ней, как за младенцем… «Она такая гоодная, доогой. Ведь она же поугоодаась, пуавда ведь? Иви ты хочешь выйти и сдеуать пи-пи?» Мерзость какая — слышать подобное из уст старой закаленной в боях Аманды. Как я полагаю, она разбудила ее своим мяуканьем. Аманда взяла тарелку и пошла вниз — ей все время казалось, что Сэмми не любит есть «Котят» всухомятку. Мол, она предпочитает их с молоком. И вот… И вот она встала и хотела спуститься, чтобы налить в тарелку молока. Кошка терлась об ее ноги. А Аманда была уже старуха, ноги плохо слушались ее. Да и к тому же полусонная. Когда они подошли к краю лестницы, кошка бросилась ей под ноги… В общем, сделала подножку…

«Да, — подумал Хэлстон, — пожалуй, все могло быть именно так. Вроде бы ничего преднамеренного». Он мысленно представил себе, как старуха падает вперед, катится вниз по ступеням, испуганная настолько, что не в состоянии закричать и позвать на помощь, разбудить спящий дом. «Котята» веером разлетаются по сторонам, тарелка разбивается, а сама она кувырком летит вниз и плюхается на пол. Ее старушечьи кости вконец переломаны. За ней спускается кошка, лакомясь «Маленькими котятами», разбросанными по ступенькам…

— А что сказал судебный следователь? — спросил Хэлстон.

— Смерть от несчастного случая, конечно. Но я-то знал.

— Но почему вы после этого не избавились от кошки? Уже после смерти Аманды?

Очевидно, потому, что Кэролайн Бродмур пригрозила покинуть дом, если он это сделает. Она вообще была истеричка, к тому же буквально помешалась на кошке. Плюс ко всему она была очень больная женщина, и время от времени у нее появлялись… Фантазии. Как-то она сказала Дрогану, что не сомневается в том, что душа Аманды переселилась в Сэмми. И поскольку Сэмми была кошкой Аманды, теперь она сама будет ее любить и ухаживать за ней, как это делала бы сама Аманда.

С годами Хэлстон научился довольно неплохо читать между строк и смекнул, что Дроган и Кэролайн Бродмур когда-то в далеком прошлом были любовниками, и ему никак не хотелось терять ее из-за какой-то кошки.

— Она действительно могла бы уехать. А это было бы равнозначно самоубийству, — сказал Дроган. — Ведь у нее никого нет, абсолютно никого. Здесь она жила на втором этаже в специально оборудованной комнате, в которой поддерживалась атмосфера повышенной влажности. Женщине было семьдесят лет, мистер Хэлстон. Едва достигнув двадцати одного года, она стала высаживать в день по две пачки сигарет, а то и больше. Ее эмфизема оказалась крайне запущенной. Я хотел, чтобы она осталась здесь, и если кошке суждено было тоже остаться… Хэлстон кивнул в знак понимания и многозначительно посмотрел на часы. — Умерла она ближе к концу июня, — сказал Дроган, — смерть наступила во сне. Доктор отнесся к этому достаточно спокойно… Просто пришел и выписал свидетельство о смерти, и все. Но в ее комнате находилась кошка! Гейдж сказал мне об этом.

— Но ведь она должна была когда-нибудь умереть от эмфиземы, — заметил Хэлстон, — Ну конечно же, — лицо Дрогана исказилось странной, какой-то колючей улыбкой. — Именно это и сказал врач. Но я-то знаю. Я все помню. Моя мать рассказывала мне. Кошки любят приканчивать стариков и маленьких детей именно во сне. Тогда они похищают их дыхание.

— Но это же просто миф, разве не так?

— Как и большинство мифов, основанных на фактах, — возразил Дроган. В свете камина щеки его ввалились, голова стала походить на череп. — Кошки любят царапать своими когтями мягкие вещи. Подушку, толстый плюшевый коврик или… Одеяло. Одеяло младенца в яслях или одеяло старика. Дополнительный груз на теле слабого человека… Дроган умолк, но Хэлстон воочию представил себе и эту картину. Кэролайн Бродмур лежит в своей спальне, дыхание с хрипом вырывается из ее пораженных недугом легких, оно едва различимо на фоне жужжания специальных увлажнителей и кондиционеров. Кошка со странной черно-белой окраской молча запрыгивает на ее старческую постель и вглядывается своими сверкающими черно-зелеными глазами в старое, изрытое морщинами лицо. Затем она подкрадывается к ее худой груди и с тихим урчанием ложится на нее… Дыхание замирает… Затихает… А кошка все урчит и урчит, пока старуха медленно испускает дух под давящим ей на грудь живым грузом.

Он никогда не был особенно впечатлительным человеком, но мысленно нарисованная им самим картина заставила содрогнуться даже его.

— Дроган, — Хэлстон продолжал поглаживать голову тихо урчащей кошки. -Но скажите, ради Бога, почему вы вообще не отвели ее к ветеринару и не усыпили там? Мой дядюшка подобным путем избавился в прошлом году от своего пса, и это обошлось ему долларов в двадцать.

— Похороны состоялись первого июля, — Дроган словно не слышал Хэлстона, — Я распорядился, чтобы Кэролайн поместили в наш фамильный склеп рядом с сестрой. Она бы сама захотела того же. Третьего июля я позвал Гейджа в эту самую комнату и передал ему плетеную корзину, в которой сидела кошка, приказав отнести ее к ветеринару в Милфорд. Он сказал: «Слушаюсь, сэр», взял корзину и вышел. Это было очень на него похоже. Больше я его живым не видел. «Линкольн» врезался в бетонный бордюр моста на скорости более чем шестьдесят миль в час. Смерть Дика Гейджа наступила мгновенно.

У него на лице были обнаружены многочисленные царапины.

Хэлстон молчал. Помимо его воли, воображение уже начало рисовать следующую картину ужаса. В комнате стояла полная тишина, если не считать уютного потрескивания дров в камине да столь же уютного урчания свернувшейся у него на коленях кошки. Чем не превосходная иллюстрация к поэме Эдгара Геста: «…Свет добрый камина, и кот на коленях. Вы скажете -нет слаще лени». На видение все же возникло.

Дик Гейдж подъезжает на «линкольне» к повороту на Милфорд, превышая разрешенный лимит скорости примерно миль на пять. Рядом с ним на сиденье та самая зловещая корзина. Дик внимательно следит за дорогой, за едущими рядом машинами, возможно, он обгоняет большой грузовик и потому не замечает странную черно-белую кошачью морду, раздвигающую прутья старой корзины, много лет служившей для загородных поездок. Да, пожалуй, именно в тот момент, когда он обгоняет большой грузовик, кошка бросается ему на лицо и, выпустив острые когти, начинает полосовать кожу. Зловещие лапы тянутся к глазам, чтобы ранить их, вырвать и ослепить человека. Шестьдесят миль в час, гул мощного двигателя «линкольна» — и когтистая лапа впивается ему в переносицу, вызывая приступ дикой, едва переносимой боли. «Линкольн» начинает заносить вправо, под колеса надвигающегося грузовика, водитель которого отчаянно давит на клаксон, издающий душераздирающий хриплый сигнал сирены, но он ничего не слышит, потому что кошка истошно орет. Эта тварь, подобно огромному мохнатому черному пауку, всем телом распласталась на лице Дика. Уши плотно прижаты к голове, зеленые глаза горят, как адские прожекторы, из приоткрытого рта брызжет слюна, сильные задние лапы, подрагивая, впиваются в мягкую плоть стариковской шеи. Машину резко заносит вправо, а Гейдж уже не только не видит, но вряд ли и понимает, что впереди бордюр моста. Кошка выпрыгивает, а «линкольн», подобно сияющему черному снаряду, врезается в твердь бетона. Гейдж со страшной силой ударяется о рулевое колесо, которое сминает, сплющивает его грудь… Хэлстон сглотнул слюну, издав при этом непонятный сухой щелчок.

— А кошка вернулась? — пробормотал он. Дроган кивнул.

— Через неделю. Точнее, в тот самый день, когда хоронили Дика Гейджа. Она вернулась.

— Она пережила автомобильную катастрофу? И это при скорости шестьдесят миль в час? Трудно в это поверить.

— Говорят, что у каждой из них по девять жизней. Тогда-то и я начал подумывать, что это адова кошка. Что-то вроде… Демона, посланного, чтобы…

— Покарать вас?

— Я не знаю. Но я боюсь этого. Я кормлю ее, точнее — женщина, которая приходит убираться, кормит. Она ей тоже не нравится. Говорит, что такая кошачья морда — сущее проклятие. Божье проклятие. Разумеется, она из местных, — старик попытался было улыбнуться, но это у него не получилось. — Я хочу, чтобы вы убили ее, — сказал он. — Вот уже четыре месяца, как я живу вместе с ней под одной крышей. Она подкрадывается ко мне в темноте. Она смотрит на меня. Кажется, что она… Выжидает. В конце концов я вступил в контакт с Солом Лоджиа, и он порекомендовал мне вас. Даже как-то назвал вас…

— Одиночкой. То есть я предпочитаю работать автономно.

— Да. И он еще сказал: «Хэлстон никогда не попадался. Даже подозрение на него не падало. Он всегда опускается на ноги… Как кошка».

Хэлстон посмотрел на старика в кресле на колесиках. Неожиданно его длинные мускулистые пальцы нервно пробежали по кошачьей спине.

— Нет! — воскликнул Дроган. Он прерывисто вздохнул. Краска подступила к его впалым щекам. — Нет… Не здесь. Увезите ее.

Хэлстон невесело улыбнулся. Он начал медленно, очень нежно поглаживать голову и спину спящей кошки.

— Хорошо, — произнес он, — я принимаю этот контракт. Вы хотите получить ее тело?

— Господи Иисусе, нет! — с отвращением прокричал старик. — Убейте ее! Закопайте ее! — Он сделал паузу, затем резко повернул свое кресло в сторону Хэлстона. — Мне нужен только хвост, — сказал он. — Я хочу швырнуть его в огонь и понаблюдать, как он будет гореть.

* * *

Хэлстон вел свой «мустанг» модели 1972 года, под капотом которого билось изношенное и усталое сердце «студебеккера» выпуска 56-го. Машина была латаная-перелатаная, и ее выхлопная труба свисала к земле под углом двадцать градусов. Он самостоятельно переделал в ней дифференциал и заднюю подвеску, а кузов оснастил кое-какими деталями от других моделей.

Из дома Дрогана он выехал около половины десятого. Сквозь рваные облака ноябрьского вечера виднелся холодный узкий полумесяц. Все окна в машине были открыты, потому что ему казалось, будто затхлый запах немощи и страха успел впитаться в его одежду, а ему это очень не нравилось. Холод был стальным и резким, вроде лезвия остроотточенного ножа, но, несмотря ни на что, доставлял удовольствие. Да и мерзкая вонь быстро выветривалась.

Он свернул с основного шоссе у Плейсерс Глен и проехал через опустевший город, охрану которого нес один-едипственный светофор-мигалка. Хэлстон, однако, не превысил установленных тридцати пяти миль в час. Выехав за пределы города и оказавшись на шоссе номер 35, он дал чуть больше воли своему «мустангу». Студебеккеровский мотор работал мягко, и его урчание чем-то походило на урчание кошки, часом раньше лежавшей на коленях Хэлстона в доме старика. Он улыбнулся при этом сравнении. По занесенным снегом, замерзшим ноябрьским полям, кое-где покрытым остовами кукурузной стерни, он пронесся, делая уже семьдесят миль в час.

Кошка сидела в хозяйственной сумке, в которой для прочности были сделаны двойные стенки; сверху ее надежно стягивал толстый шпагат. Сумка лежала на заднем сиденье. Когда Хэлстон укладывал ее в сумку, и сейчас в дороге, она продолжала мирно посапывать. Возможно, она понимала, что нравится Хэлстону, и чувствовала себя с ним как дома. И он, и кошка в сущности были одиночками.

Странное задание, подумал Хэлстон и неожиданно удивился, поймав себя на мысли, что считает это заданием. Может быть, самым удивительным во всем этом было именно то, что кошка действительно ему нравилась, он чувствовал некую близость, существовавшую между ними. Раз уж ей удалось избавиться от таких трех старых перечниц, значит, немалая была в ней сила… Особенно, если говорить о Гейдже, который вез ее в Милфорд «на свидание» с ухмыляющимся ветеринаром, а тот уж точно находился в предвкушении того момента, когда сможет засунуть ее в миниатюрную газовую камеру размером с микроволновую печь. Хэлстон действительно испытывал некоторую расположенность к кошке, хотя и не собирался отказываться от своего намерения выполнить контракт. Однако он сделает все это с соблюдением должного приличия и убьет ее быстро и профессионально. Остановит машину на краю какого-нибудь заснеженного поля, вытащит кошку из сумки, свернет ей шею, после чего отрежет хвост, чтобы показать его старику. А потом, думал он, я похороню ее, как полагается, не нужно, чтобы она досталась мусорщикам или каким-нибудь бродягам.

Именно в тот момент, когда он размышлял обо всем этом, кошка неожиданно предстала перед ним, прямо над приборной доской — ее черно-белая морда была повернута к нему, а рот, как показалось Хэлстону, чуть-чуть приоткрылся в хищной ухмылке.

— Черт! — прошипел Хэлстон, невольно бросив взгляд направо — в стенке, двойной стенке сумки была прогрызена большая дыра. Он снова посмотрел вперед, и в это самое мгновение кошка, приподняв лапу, ударила его по лицу. Он резко откинулся назад… И услышал, как завизжали колеса «мустанга».

Машина метнулась через двойную желтую полосу на шоссе, ее занесло куда-то назад. Кошка продолжала стоять на приборном щитке машины, он что было силы ударил ее, зверь зашипел, но с места не двинулся. Хэлстон нанес еще один удар, но вместо того, чтобы отскочить в сторону, она бросилась ему на лицо.

«Гейдж, — подумал он. — Прямо как Гейдж». Нога давила на педаль тормоза. Кошка сидела у него на голове, стараясь поглубже вонзить когти, чтобы удержаться. Ее мохнатое брюхо закрывало ему обзор дороги. Хэлстон, превозмогая боль, продолжал стискивать руль. Он еще раз треснул кошку, потом еще, еще. И в этот момент его неожиданно швырнуло вперед от сильного удара, резко натянулись ремни безопасности. Дикое, нечеловеческое завывание женщины, кричавшей от адской боли — последнее, что запечатлелось в его мозгу. И все-таки он нашел в себе силы для еще одного удара, но рука лишь скользнула по упругим кошачьим мускулам.

Вслед за этим его сознание погрузилось в непроглядную тьму.

Луна скатилась за горизонт. До рассвета оставался примерно час. «Мустанг» лежал на брюхе в поросшем низким кустарником овраге. В его радиаторной решетке запутались клочья колючей проволоки. Весь перед машины превратился в кучу металлолома.

Постепенно Хэлстон начал приходить в себя. И первое, что он увидел, когда открыл глаза, была кошка, сидевшая у него на коленях. Она спокойно мурлыкала и смотрела на него своими сияющими на черно-белой морде зелеными глазами. Ног своих он не чувствовал.

Он скользнул взглядом мимо кошки и увидел, что перед машины был полностью разрушен, а задняя часть ввалившегося в салон двигателя раздробила его ноги, а самого его намертво зажала, словно похоронила. Где-то далеко заухала сова, почуявшая добычу. А совсем близко, словно внутри, — мерное кошачье урчание.

Казалось, она улыбается ему.

Хэлстон видел, как она встала, выгнула спину и потянулась. Внезапно со страшной гибкостью хищника она, как колышущаяся промасленная ткань, кинулась ему на плечо. Хэлстон попытался поднять руку, чтобы сорвать ее. Рука не шелохнулась.

«Спина, — как врач-профессионал, подумал он. — Перелом позвоночника. Я парализован».

Кошка страшно мурлыкала ему прямо в ухо, и звук этот казался раскатами грома.

— Убирайся вон! — прокричал Хэлстон. Голос его звучал сухо, даже сипло. Кошка на мгновение напряглась, затем откинулась назад. Внезапно ее когти полоснули Хэлстона по щеке, до этого она не выпускала их. Резкая боль молнией кинулась к горлу. Потекла струйка теплой крови. Боль. Чувствительность не потеряна.

Он приказал голове повернуться вправо, и та подчинилась. На какое-то мгновение его лицо утонуло в сухом, мягком мехе. Хэлстон заорал на кошку. Она издала удивленный, рассерженный звук — йоук! — и прыгнула на сиденье. Прижав уши к голове, эта тварь по-прежнему не отрывала от него горящих гневом глаз.

— Что, не надо мне было этого делать, да? — прохрипел он.

Кошка открыла пасть и зашипела. Глядя на эту странную, шизофренически раздвоенную морду, Хэлстон понял, почему Дроган называл ее адовой кошкой. Она… Его мысли внезапно прервались, когда он почувствовал слабую покалывающую боль в обеих кистях и в предплечьях.

Чувствительность восстанавливается. Вот они — булавочные уколы.

Выпустив когти, кошка с шипением бросилась ему на лицо.

Хэлстон закрыл глаза и открыл рот. Он хотел укусить кошку в живот, но смог ухватить только клок шерсти. Когти вцепились ему в уши, кошка давила на них всей своей тяжестью. Жгучая, нестерпимая боль Хэлстон попытался поднять руки. Они чуть дернулись, но так и не оторвались от коленей.

Он нагнул голову вперед и принялся трясти ею так же, как это делает человек, которому в глаза попало мыло. Шипя и повизгивая, кошка продолжала держаться. Хэлстон чувствовал, как по его щекам медленно струится кровь. Уши жгло так, будто они пылали в огне.

Он откинул голову назад и зашелся в страшном крике — очевидно, в аварии он повредил шейные мышцы, и сейчас они дали о себе знать. Но кошку он все же скинул — до него донесся негромкий шлепок со стороны заднего сиденья.

Струйка крови затекла в один глаз. Он снова попытался пошевелить руками, хотя бы одну из них поднять, чтобы вытереть кровь. Они подрагивали у него на коленях, но двигаться по-прежнему отказывались. Он вспомнил про свой висевший под мышкой специальный револьвер 45-го калибра.

«Если я только смогу дотянуться до него, киска, от всех твоих девяти жизней не останется даже воспоминания».

И снова покалывание в руках, уже сильнее. Тупая боль в ступнях, зажатых и, конечно же, раздробленных разбитым двигателем, легкие покалывания в бедрах — ощущение точно такое же, как если вы спали и у вас затекла нога, а потом начала отходить, когда вы сделали несколько первых шагов. Этого было достаточно, чтобы понять, что спина у него цела и ему не придется остаток жизни проводить в качестве живого трупа, прикованного к инвалидному креслу.

«А может, у меня самого осталось в запасе несколько жизней?»

Теперь надо разобраться с кошкой. Это самое главное. Потом выбраться из этих развалин — может, кто-нибудь будет проходить мимо, так что он постарается сразу решить обе проблемы. Хотя весьма маловероятно, что кому-то вздумается прогуливаться по этой пустынной дороге, да еще в половине пятого утра, однако какой-то шанс оставался. И… А что там кошка сзади делает?

Ему не хотелось, чтобы она ползала по его лицу, но еще меньше он хотел, чтобы она оставалась там, за спиной, вне поля его зрения. Он попытался было разглядеть ее в зеркальце заднего вида, но из этого ничего не вышло. От удара оно сдвинулось набок, и все, что он сейчас мог видеть в нем, это лишь овраг, в котором закончилось его путешествие.

За спиной раздавалось урчание, чем-то похожее на упругий звук разрываемой ткани. Урчание.

«Вот ведь адова кошка. Вздумала там поспать». Ну, а если даже не так, если она лежала бы там и замышляла убийство, что бы она смогла сделать? Весу в ней было килограмма два с половиной, не больше. А скоро… Скоро он снова сможет двигать руками настолько, чтобы дотянуться до своего револьвера. В этом он был уверен.

Хэлстон сидел и ждал. Чувствительность продолжала возвращаться к нему, напоминая о себе почти уже непрерывными булавочными уколами. Абсурд, конечно (а может, это явилось следствием его близкого соприкосновения со смертью?), но в течение минуты или около того он испытал сильную эрекцию. Далеко на востоке высветилась на горизонте узенькая полоска приближавшегося рассвета. Где-то запела птица.

Хэлстон снова попытался пошевелить руками, но смог приподнять их лишь на какую-то долю дюйма, после чего они вновь упали ему на колени. «Нет пока. Но скоро».

Послышался слабый удар по спинке соседнего с ним кресла. Хэлстон обернулся и посмотрел на черно-белую морду, мерцающие в сумраке кабины лучистые глаза с огромными темными зрачками. Хэлстону захотелось поговорить с ней. — Еще не было случая, чтобы я не выполнил порученного мне задания, — проговорил он. — Это, кошка-кисонька, могло бы стать первым. Но скоро я снова обрету руки. Пять, ну, от силы десять минут. Хочешь услышать мой совет? Выпрыгивай в окно. Все окна открыты. Убирайся и уноси с собой свой хвост.

Кошка не мигая смотрела на него. Хэлстон еще раз проверил руки. Они отчаянно тряслись, но все же приподнялись. Сантиметра на полтора. Он позволил им шлепнуться обратно на колени. Свалившись на мягкое сиденье «мустанга», они слабо белели в полумраке кабины. Кошка ухмылялась, глядя ему в лицо.

Тело ее напряглось, и еще до того, как она прыгнула, Хэлстон знал, что именно она собирается сделать, и потому широко раскрыл рот, чтобы завопить что было сил.

Она опустилась ему прямо на промежность — и опять когти впиваются в его плоть.

В этот момент Хэлстон искренне пожелал действительно быть парализованным. Боль была гигантская, раздирающая. Он даже представить себе не мог, что на свете существует подобная боль. Сейчас кошка казалась ему шипящей сжатой пружиной ярости, вцепившейся в его гениталии.

Хэлстон на самом деле взвыл, широко раскрыв рот, внезапно кошка изменила свои намерения, пулей метнувшись к его лицу. В этот самый момент он наконец-то осознал, что это действительно более, чем просто кошка, это омерзительное существо, охваченное желанием убивать.

Он перехватил последний взгляд этой черно-белой убийцы, увидев ее прижатые, словно приклеенные к голове уши, ее громадные, наполненные сумасшедшей ненавистью и… Ликованием глаза. Она уже избавилась от трех стариков, и теперь была очередь его, Джона Хэлстона.

Подобно яростному снаряду она ударилась о его рот. Хэлстон едва не подавился. Желудок сжался в комок, и его вырвало. Рвотные массы забрызгали лобовое стекло настолько, что через него уже ничего не было видно, а сам он закашлялся.

Теперь уже он, как кошка, сжался в пружину, стараясь освободить тело от остатков паралича. Он резко поднял руки, чтобы схватить кошку, его помутневший рассудок пронзила настолько странная по своей жестокости мысль, что он не сразу осознал ее, а руки смогли схватить один лишь хвост этого исчадия ада.

Каким-то образом ей удалось втиснуть ему в рот все свое тело — сейчас ее странная черно-белая морда прогрызала себе дорогу где-то внутри его горла.

Из глотки Хэлстона вырвался ужасный надрывно-хриплый рев; само горло раздулось и трепетало, словно сопротивлялось проникновению внутрь этой неумолимой живой смерти.

Его тело дернулось: один раз… Потом еще. Ладони туго сжались в кулаки, затем медленно, вяло разжались. Глаза блеснули какой-то нечаянной улыбкой и тут же остекленели. Казалось, Хэлстон устремил свой незрячий взгляд сквозь забрызганное лобовое стекло «мустанга» куда-то вдаль, в сторону зарождавшегося рассвета.

Из его распоротого рта свисал пятисантиметровый кончик пушистого черно-белого хвоста. Затем и он исчез.

Где-то снова закричала птица… И вскоре сельские поля Коннектикута стали заполняться нежно молчаливыми лучами рассвета.

* * *

Фермера звали Уил Росс.

Путь его лежал к Плейсерс Глен, где он намеревался заменить распредвал на своем тракторе. В ярком свете позднего утра он заметил какой-то большой предмет, лежавший в кювете у дороги. Он подъехал поближе, чтобы разобраться, и увидел в придорожной канаве «мустанг», застывший в каком-то нелепо-пьяном наклоне над землей; в его радиаторной решетке застряли куски колючей проволоки, чем-то напоминающие разодранные мотки для вязания.

Он стал спускаться с дороги и неожиданно замер как вкопанный.

— Святой Моисей, спаси и помилуй! За рулем сидел человек, лицо его было залито кровью. Взгляд остекленевших глаз был устремлен куда-то в вечность. Пересекавший грудь ремень безопасности походил скорее на врезавшуюся в тело перевязь для пистолетной кобуры.

Дверцу явно заклинило, но Росс напрягся и, вцепившись в ручку обеими руками, все же распахнул ее. Как бы в знак протеста она противно заскрипела.

Он наклонился вперед и отсоединил ремень, намереваясь поискать в карманах спортивного плаща мужчины какие-нибудь документы. Рука уже потянулась было к плащу, когда он заметил, что прямо над пряжкой ремня рубаха мертвеца разорвана, и в этом месте образовалось какое-то вздутие. Тотчас же на рубахе, Подобно зловещим розам, стали расползаться пятна крови.

— Что за черт! — воскликнул Росс. Он наклонился еще ниже и, ухватив рукой край рубашки мужчины, Потянул ее из брюк. Движения его рук запечатлелись в его памяти навечно, оставив страшный рубец на всю жизнь.

Уил Росс посмотрел… И истошно заорал. Прямо поверх пупка Хэлстона в его животе была прогрызена дыра, из которой торчала покрытая кровавыми потеками черно-белая голова кошки. Ее огромные глаза с яростью смотрели на Уила.

Росс отскочил назад, продолжая кричать, он закрыл лицо ладонями. В небо взметнулись сотни ворон, кормившихся на пустынном кукурузном поле. Кошка вылезла наружу и с омерзительной истомой потянулась.

Затем она выскочила в открытое окно машины. Росс смотрел ей вслед, медленно опустив руки. Она прыгала по высокой мерзлой траве, пока совсем не исчезла из виду.

Словно у нее остались еще какие-то незавершенные дела.

@темы: животные, рассказы, классика, не своё

---

"Мне бы Катю"

[Скрёб-поскрёб]

Мы с мужем заядлые «интернетчики», поэтому, заехав в новую квартиру, сразу подключили стационарный телефон и Интернет.

Телефон зазвонил уже в первую ночь после полуночи. Мы не спали, смотрели кино, так что ответили очень быстро. Трубку взял муж. Минуты две он стоял молча с вытянутым лицом, а потом поманил меня рукой и дал послушать. Из трубки доносились треск и шипение, и где-то очень далеко мужской голос что-то монотонно рассказывал. Из-за посторонних шумов речь было сложно разобрать; единственное, что я уловила — это что-то про Максима, про то, как «там хорошо», и про какую-то Катю. Женское имя наш невидимый собеседник особенно выделял интонацией, несколько раз требовательно повторив: «Катю, Катю... Мне бы Катю. Передайте Кате».

— Странно... Наверное, номером ошиблись, — сказал муж и положил трубку.

Этот случай, скорее всего, даже не запомнился бы нам, если бы через пару дней звонок не повторился. На сей раз трубку взяла я и услышала четкое: «Холодно тут». Затем снова бормотание, причем голос был тот же самый, мужской. И снова: «Катю, мне бы Катю». Дальше я слушать не стала.

Через день — очередной звонок. Мы надумали отметить новоселье и пригласили друзей. К телефону подошел Илья, коллега моего мужа. Будучи немного навеселе, он решил подшутить над звонившим и стал задавать ему дурацкие вопросы. Все это было смешно и забавно, пока Илья не ляпнул:

— А вы не с того ли света звоните?

Услышав ответ, он побледнел.

— С того, где вы все будете, Илья, — так же монотонно сказал звонивший.

— Идиот! — выругался наш друг. — И откуда он знает мое имя?..

Вся честная компания обсмеяла испуганного Илюшу: мы были уверены, что нас кто-то разыгрывает. А через час, когда все собрались расходиться, телефон вновь зазвонил. Трубку взяла Галя, моя двоюродная сестра — она ближе всех стояла к аппарату.

— Здесь никакой Кати нет. Не звоните сюда больше, — заявила она.

В коридоре повисла тишина — сестра стояла с трубкой, из которой слышался угасающий голос, а на полу лежал… шнур от телефона. Кто-то случайно выдернул его, видимо, зацепившись ногой. Голос постепенно стихал, а потом в трубке повисла тишина. Наших гостей как ветром сдуло...

Звонки после этого прекратились. Должно быть, звонивший отчаялся найти свою Катю по нашему номеру. Мы с мужем, вспоминая о случившемся, всякий раз задаемся вопросом: кто же все-таки нам звонил? И, главное, откуда?..

@темы: рассказы, телефон, не своё

---

Зелёные покойники

[Скрёб-поскрёб]

Автор: Андрей Буровский

Из книги Андрея Буровского «Сибирская жуть»:

------

Эта история приключилась в 1978 году на Ангаре. В тот самый год, когда я вздумал погулять по острову Сергушкина, посмотреть на закат над шиверой. И было это в большом поселке Кежма, где, казалось бы, трудно случиться любому безобразию. Случилась она с человеком, который тоже работал на острове Сергушкина, назовем его Алексей.

Дело в том, что настоящей вечной мерзлоты на Ангаре еще нет, она начинается гораздо севернее. Но и на Ангаре в самых неглубоких ямках царит просто пронизывающий холод: такой, что в погребах трудно бывает хранить картошку. Этим и объясняется самое «забавное» в этой истории.

А началась история с того, что отец попросил Алексея вырыть погреб… Алеша не заставил себя ждать и лихо взялся за лопату. На глубине всего полутора метров, как выразился сам Алексей, «поперли покойники». То есть покойники никуда, конечно же, не «перли», а лежали себе тихо-спокойно и не трогали, не обижали никого. Но когда-то давно, лет двести назад, тут находилось деревенское кладбище, и вот теперь Алексей внезапно нашел сразу несколько погребений…

В климате Ангары покойники, конечно, не сохранились полностью, как сохраняются трупы в вечной мерзлоте. В свое время религиозных людей потрясла «нетленность» трупа Александра Меньшикова. По всем статьям был он ужаснейший грешник, и никак не подобало его трупу стать нетленным, как святые мощи…

Так вот, найденные Алексеем трупы не были нетленны, как Меньшиков. Но и не разложились совсем… Как бы мне получше их описать, этих зеленоватых покойников? Клали их без гробов, заворачивая в бересту, но не такие уж они и древние — на одном был фабричный костюм и резиновые галоши. Зачем покойнику галоши — это вопрос не ко мне, но что поделать? Галоши ему зачем-то все-таки надели.

У покойников сохранились волосы, морщинки и все черты лица были различимы превосходно. Первый день покойники вообще были совсем как новенькие — только уж очень зеленые… такого нежно-салатового цвета, и аромат от них исходил тоже такой нежный, тихонький. На второй же день покойники отогревались, кожа на их лицах и руках натягивалась, набухала. Черты их страшно искажались, словно покойники корчили страшные рожи. Нежно-салатный фон переходил в интенсивно-зеленый; по этому фону проступали отвратительные багровые и синие пятна. Покойники начинали явственно пованивать, и чем дальше, тем хуже.

Отец Алексея несколько затосковал; во-первых, потому что предстояли новые хлопоты с уже выкопанными покойниками. Во-вторых, как-то не хотелось ему хранить картошку и соления там, где лежат такие вот… нежно-зеленые. А ведь в стенках погреба наверняка были и еще покойники, стоит только покопаться…

В сельсовете покойников велели закопать на современном кладбище и сочувственно отнеслись к тому, чтобы дать папе Леши новое место под погреб, не содержащее трупов. Там обещали рассмотреть вопрос, и папа ушел очень довольный.

Чтобы понять дальнейшее, необходимо получше познакомиться с тем, что за человеком был, а скорее всего, и остается, Алексей. Дело в том, что мышление у Алексея отличалось большим своеобразием, и далеко не всех это своеобразие радовало, прямо скажем. Вот, например, как-то с двоюродным братом поехали они в другую деревню — в декабре месяце на мотоцикле.

— Проезжаем Мозговую, тут колесо — раз! И полетело! — и Алексей начинает громко смеяться, словно радуется до невозможности.

— Починили, поехали — у нас другая шина лопнула! — так же ликует Алексей.

И на вопрос, чему он так радуется, смотрит удивленно и обиженно, а потом произносит недоуменным голосом:

— Ну просто…

Мороз стоял за сорок градусов, до Кежмы было километров двадцать пять, до места назначения — все сорок. Открытый мотоцикл — единственное средство передвижения. Парни родились в ангарской тайге и смогли принять единственно разумное решение: не стали никуда идти, а развели костер возле дороги и стали ждать проезжающих. Ждали больше суток, потому что немного было идиотов переться куда-то в такую «славную» погоду. У одного прихватило ухо, у другого побелел кончик носа, оба давно не чувствовали ног. Время от времени кто-то из парней начинал засыпать, и второй тут же будил товарища, прекрасно понимая, чем это все может закончиться.

На второй день ребята дождались — появился мужик на «ГАЗике», и в будку «ГАЗика», где блаженное тепло, попали все трое: и Алеша, и его брат, и мотоцикл.

Отец вливал в мужика-спасителя спирт, пока тот не полился наружу; досталась кружка и Алексею, после чего отец высказался в духе, что пороть его, дурака, поздно, так что лучше сразу пусть идет спать. Алексей проспал больше суток, но на своеобразии его мышления это никак не сказалось.

Приключение он вспоминал с восторгом, как самое славное, что с ним приключалось в жизни, а летом прославился, срезая носы у идущих по Ангаре судов. Срезать носы — это значит на большой скорости проплывать на моторной лодке, стараясь проплыть как можно ближе перед носом идущего теплохода, самоходной баржи или катера. В этом виде спорта самоубийц Алеша очень преуспел, но где-то к августу в него все-таки врезался теплоход, и Алексей остался жив совершенно случайно — потому что его сразу же отшвырнуло очень далеко, а с теплохода видели и кинулись спасать идиота.

Мама стояла перед Алешей на коленях, умоляя больше так не делать. Отец отнял ключи от лодочного сарая, двинул в ухо и обещал оторвать руки-ноги, если увидит Алексея близко от пристани. Все это привело только к тому, что Алексей срезал носы на чужих лодках.

Милиция обещала самые свирепые репрессии, если Алексей не перестанет, но Алексей только смеялся, да так дико, что милиционеры потащили его к доктору. И доктор сказал, что он бессилен, потому что дебилизм неизлечим. Но тут врач был все-таки не прав — Алексей не только не был слабоумен, но по живости и гибкости ума он мог дать фору многим. Все дело было в том, что я назвал так неопределенно — в своеобразии его ума. Это своеобразие на многих производило такое же впечатление, что и на доктора.

Естественно, просто пойти и закопать покойников на кладбище было не для Алексея. Еще с самого начала, как он нашел трупы в погребе, Алексей положил зеленых старичков на высокую наклонную крышку погреба, сколоченную из сосновых досок. Трупы лежали в ряд и под действием солнца все зеленели и зеленели, а их руки поднимались над грудью и разворачивались в какую-то птичью позицию, как передние лапки динозавров, ходивших на двух ногах.

А вечером покойники продемонстрировали еще одно из своих замечательных свойств. Ночь стояла светлая, короткая, больше похожая на южные сумерки. Закат полыхал, окрашивая в багровые тона тучи на всей западной половине неба. С другой стороны вышел невинный девственно-желтый серпик нового месяца. Обычный северный сюрреализм — закат с луной одновременно, а тут еще трупы начали отсвечивать зеленым! Так прямо и отсвечивали, распространяя вокруг себя жуткое зеленое сияние, сполохи холодного, как бы неземного огня. Раскрыв рот, смотрел на это Алексей, окончательно не в силах расстаться с чудесными трупами, и своеобразие его ума проявилось вскоре в самой полной мере.

Накрыв покойников брезентом, Алеша приглашал в гости нескольких девушек и полдороги домой интриговал их рассказами, какие интересные вещи попадаются у них в подвале. Компания входила в ограду, топала к дому, а потом Алексей подводил гостей к крышке погреба и сдергивал брезент с покойников:

— Вы только посмотрите, что за прелесть!

Редкая девушка после этого не долетала до середины улицы с визгом и топотом, а Алексей валился прямо в помидоры, корчась в судорогах дикого хохота; мама долго не могла ему простить поломанные, помятые кусты этих полезных растений.

Так Алексей развлекался, пока про трупы не узнала вся деревня и уже не находилось дур идти смотреть находки из подвала. Но даже и тогда расстаться с трупами Алексей был решительно не в состоянии; тем более, что самые тщательные поиски в подвале не привели решительно ни к чему: больше покойников не было. Отец начинал день с категорического требования сегодня-то уж точно закопать «эту зеленую пакость». Участковый намекал на санитарные нормы и на ответственность за нарушение. Из сельсовета сообщали, что место под перезахоронение давным-давно отведено.

Для Алексея же приезд экспедиции стал источником новых возможностей: ведь девушки из экспедиции ничего не знали про покойников. Все шло как всегда, по уже накатанной колее. Пошли к Алешиному дому поздно, и покойники уже вовсю светились. Все было как всегда, но только в этот раз Алексей не упал в приступе дикого хохота, а с воплем кинулся вместе со всеми. Потому что на его глазах покойник медленно пополз вниз по наклонной крышке погреба. Так и сползал, не меняя позы, а потом начал садиться, закинув дрожащую голову, поднимая скрюченные руки.

Какое-то мгновение Алексей оцепенело смотрел на оживающий труп. А потом ринулся прочь со сдавленным воплем, чуть не обогнав мчащихся пулей девиц, и затормозил только возле самой калитки. Если верить легенде, первой остановилась посреди улицы Валя, которой этот балбес очень нравился. И даже вроде бы она даже сделала пару шагов назад, завопила, чтобы Алексей не валял дурака, бежал бы к ней. Но это все — только легенды. Доподлинно известно, что Алексей в очередной раз проявил своеобразие ума: на этот раз он поднял здоровенный камень, и зафитилил его в голову покойнику. В покойника он не попал, а попал в помидорные заросли рядом, а покойник почему-то тоненько, очень противно завизжал…

В следующий же момент какие-то серые тени метнулись через помидоры к дыркам в той стороне забора. Передняя тень тащила в зубах продолговатый предмет. Покойники больше не шевелились, но Алексею хватило ума тихо выйти, проникнуть в дом с другой стороны и вернуться с заряженным ружьем. Девицы давно рысью удалились, и только Валя ждала, чем все кончится.

Вдвоем они проникли на участок, освещаемый светом луны, хорошо видный этой светлой северной ночкой. Парень и девушка крались туда, где три неподвижные фигуры «украшали» крышку погреба, вовсю расточая зловоние. У Валентины отыскался и фонарик… Очень скоро в его свете стали видны зелененькие трупы, крышка, помидоры… И множество следов вокруг, и труп, полусидящий возле крышки погреба, и оторванная нога трупа, и следы множества погрызов на разлагающихся руках. А с улицы донесся лай и вой собак, воевавших из-за похищенной ноги.

Чтобы правильно понять эту историю, надо учесть своеобразие мышления не только Алексея, но еще и всего населения Севера. Там, где живут охотничьи лайки, считается чуть ли не безнравственным кормить их в теплое время года. Бедных, подыхавших с голоду псов осудить, право, язык не повернется.

О дальнейшем рассказывают по-разному. Алексей говорил, что Валентина от облегчения кинулась ему в объятия. Валентина рассказывала, что Алексей тут же сделал ей предложение. Мама Алексея рассказывала, что ее разбудил звук удара, будто уронили тяжеленный ящик: это Валентина дала Алексею оплеуху с криком:

— Будешь еще меня пугать, дурак несчастный!

О дальнейшем тоже рассказывают по-разному, и верить можно только двум обстоятельствам: что покойников закопали тем же утром, и что вскоре состоялась свадьба.

Вот во что я не верю ни на секунду, так это в то, что Валентина стала оказывать на Алексея облагораживающее воздействие. Я лично верю скорее тому, что своеобразие ума Алексея в какой-то степени передалось и Валентине.

По некоторым данным, Алексей уже на следующее лето искал продолжение старинного кладбища, а Валя ему помогала. Вроде бы Алексей даже нашел новых покойников, но остался ими недоволен: трупы были недостаточно зеленые.

@темы: рассказы, не своё, мертвецы

---

Метро Барселоны

[Скрёб-поскрёб]

С самого детства меня привлекал таинственный мир метро. Я стремилась разгадать его тайны, наблюдая в окно за игрой света и тени. Мне всегда казалось, что некие существа живут в самых дальних уголках метро, ожидая случая напасть на проходящий поезд. Больше всего меня пугало, что однажды поезд сломается и мы все будем вынуждены идти пешком до ближайшей станции. Но это все осталось только моими детскими страхами. Хотя, есть несколько интересных историй...

Начну со станции «Рокафорт». Она интересна тем, что никто не хочет работать на ней в последнюю смену, так как здесь произошло несколько самоубийств за очень короткий период времени. Говорят, иногда на мониторах видеонаблюдения можно видеть людей, спокойно ожидающих свой поезд уже после того, как станцию закрывают на ночь. Охрана, спускавшаяся на перроны, ни разу никого не нашла.

Люди поднимающиеся со станции на поверхность через выход на улицу Калабрия, говорят, что очень часто на них нападает беспричинная паника. Некоторые видят тени, следующие за запоздалым путником. Иногда люди на «Рокафорте» видят человекоподобные тени, путешествующие на крышах составов. Вообще, если говорить о привидениях, то часто появляются сообщения о том, что люди на разных станциях видят своих умерших знакомых или родственников на противоположном перроне.

Также ходят слухи о закрытой станции «Гауди», которая следует сразу за станцийе «Саграда Фамилия». Ее закрыли из-за недостатка финансирования, и она никогда не была открыта для пассажиров. Ее можно рассмотреть из проезжающего поезда. Некоторые утверждают, что видели призрачные фигуры ожидающих пассажиров (эта станция действительно существует, в 2008 году на ней даже зажгли аварийные огни. Общее впечатление: недостроенная станция, полная строительного мусора — примечание переводчика).

Другая таинственная станция находится, как говорят, на желтой линии между станциями «Уркинаона» и «Джаума I» и называется «Банк». Она тоже никогда не была открыта для пассажиров и выходила сразу в подвал Национального банка, который в начале века располагался на Авенида де ла Катедраль. По окончании рабочего дня специальный инкассаторский поезд объезжал все станции и свозил выручку за день сразу в банк. Естественно, это станция никогда не появлялась на схемах метрополитена, и ни один пассажирский поезд там не останавливался.

Необычный случай произошел с одной парой из Мартореля, которая возвращалась домой на последнем поезде. В вестибюле метро к ним подошли два мальчика в возрасте где-то 7-8 лет. Лица детей были бледные. Они попросили у пары денег на метро, объяснив, что уже поздно, и что если они пойдут домой пешком, их снова убьют. Мужчина и женщина убежали от них в ужасе. Когда они оглянулись, то дети уже исчезли.

Также ходят легенды о некой призрачной старушке в метро. Если ей уступить место, то после того, как ты выйдешь на своей станции, она пойдет за тобой. Когда она догонит тебя, то даст тебе выигрышный лотерейный билет в награду за твою доброту (не знаю, правда это или нет, но в метро Барселоны всегда уступают место пожилым людям — примечание переводчика).

@темы: рассказы, не своё, метро

---

"Роботы"

[Скрёб-поскрёб]

Было у меня всегда пристрастие к вечерним и ночным прогулкам. Бесцельное перемещение по ночному городу с музыкой в плеере. Часами я мог простаивать на каком-нибудь мосту, покуривая и вглядываясь в темную воду. Или просто сидеть на какой-нибудь лавочке во дворике рядом с центральным проспектом (все же шляться по глухим закоулкам в такое время было страшновато). Обычно на прохожих, коих всегда было немного, я особого внимания не обращал, но все же со временем начал подмечать кое-какие странности. И касались они обычных с виду людей, проходя мимо которых и кинув беглый взгляд, безусловно, никаких странностей и не заметишь, но если поглядывать на протяжении, например, получаса, начинаешь замечать кое-что необычное.

Первой была девушка на автобусной остановке. Я сидел на остановке напротив и автобуса, естественно не ждал, просто плановый перекур у меня был. Что-то странное было в той девушке, неестественное. Вот она сидит на скамейке, роется в сумочке. Подходит к расписанию, изучает его, возвращается на скамейку. Просто сидит некоторое время, потом снова роется в сумочке, встает, изучает расписание. Подходит автобус. Она в него не садится, вместо этого повторяет свой ритуал. И странно тут было даже не то, что в такое время ходит только один автобус (может, она на остановке просто с кем-нибудь встречается), а то, как она повторяет свои действия. Механически и, самое главное, ОДИНАКОВО. Можно даже время засечь. Я целых два часа просидел, наблюдая. Потом ровно в два часа ночи она встала и ушла. Я, естественно, за ней не последовал, но случай меня заинтересовал. Поэтому, гуляя по городу, я стал внимательнее присматриваться к прохожим — вдруг еще какой-нибудь странный гражданин встретится. И встреча эта не заставила себя долго ждать.

На этот раз была парочка вроде как друзей, вроде как ведущих непринужденную беседу. Однако необычным выглядело такое общение: оба стоят вразвалочку, у одного чемодан рядом поставлен, вроде фразами перекидываются. Проходя мимо, ничего подозрительного не заметишь. Ладно, если бы они своими фразочками по-разному перекидывались. Ан нет — та же схема, что и с девушкой на остановке. Сначала один что-то говорит, потом другой, потом просто молча стоят, по сторонам пялясь, потом первый достает мобильник и в нем долго копается, и вуаля — цикл повторяется.

Собственно, с этой парочки я на шпионаж и подсел. Блокнотик специальный завел, куда наблюдения записывал. За месяц моих шпионских игр удалось выяснить следующее — в дневное время «роботов» (как я их про себя прозвал) встретить невозможно; выползают «роботы» исключительно с наступлением темноты; уходят с «точек дежурств» ровно в два ночи; после двух ночи опять же не встречаются.

В общем, три месяца я за ними так наблюдал, пока не приключился один крайне странный инцидент. Сидел я в ту ночь на лавочке одного из дворов, курил. Было почти два часа ночи, поэтому «детективство» мое закончилось, и я просто планировал еще пару часиков пошляться по городу. Сижу себе, курю, а тут к подъезду два человека подходят. Один мимо проходит, а другой останавливается рядом со мной и руку протягивает, причем выглядит это так, как будто мы с ним давнишние друзья-приятели. Первый рядом с подъездом останавливается и на меня смотрит. Второй с протянутой рукой стоит, как статуя. Все происходит в абсолютном молчании. Минут пять в молчанку играли, и тут я понимаю, что встаю и руку ему пожимаю. Хотя на самом деле прокручивал в голове хитроумный план побега и оценивал шанс этих двоих меня догнать. Вполне обычное рукопожатие, однако вместо того, чтобы бежать со всех ног, я опять почему-то за ними иду в подъезд. Сам себя не контролирую. То есть умом понимаю, что вот иду за ними, а остановиться не могу. Ноги сами по себе идут, никаким усилием воли я на них повлиять не могу. Заходим в лифт, едем на пятый этаж (дом девятиэтажный был) и все вместе заходим в квартиру. Разуваюсь, куртку снимаю. Все буднично так, как будто в гости к знакомым на чашку чая зашел. Прохожу за ними в гостиную, сажусь на стул. Они оба на диван. И все. В прямом смысле все, ничего вообще не происходит больше. Я молча сижу. Они молча сидят.

Минут сорок, наверное, прошло. Я чуть осмелел и интерьеры начал рассматривать. И все абсолютно в квартире этой неправильное. Словами сложно передать, но ощущение такое, как будто вещи все не на своих местах. Впечатление, что не жилое это помещение вовсе, а декорации расставлены. На окне горшок стоит, но цветка в нем нет, и видно, что земля сухая — не поливали ни разу. На столе две кружки с чайником, но больше похоже, что их специально симметрично расставляли, а чайником не пользовались вовсе. Диван, по идее, раскладываться может, но стоит так, что не разложишь. В общем, каждая мелочь в глаза бросается.

Сижу я, сижу, и до меня каким-то образом смысл послания «роботов», в гости пригласивших, доходит. Мол, посмотри, как мы живем, раз тебе так уж интересно. И вроде бы они против меня ничего и не имеют, но мое любопытство им тоже особо не льстит.

Вот так мы до рассвета и сидели, а потом один из них встал и ко мне подходит, в коридор провожает. Тут ко мне способность тело нормально свое контролировать вернулась, и я практически бегом к двери направился. Ноги в ботинки, не застегивая, засунул, наспех куртку накинул и кинулся прочь. Зажигалка из куртки выпала, но я и поднимать её не стал, бегом по лестнице вниз бросился. После этого три дня сидел, заперевшись и завесив шторы, на звонки телефонные даже не отвечал, пытался осознать, что это было такое. Все свои записки про «роботов» я порвал и для уверенности в пепельнице сжег. С тех пор я по вечерам вообще по улицам не хожу, а если уж приходится, то строго под ноги смотрю и маршрут всегда кратчайший выбираю — из точки А в точку Б.

Завершить хочу случаем, который приключился со мной буквально неделю назад. Задержался на работе допоздна и вышел, когда уже порядком стемнело. Погода была ужасная — дождь, кругом лужи. Добежал до остановки, жду автобуса, закурить пытаюсь. А зажигалка в куртке промокла, не прикуривается никак. Чувствую, как меня за плечо кто-то тронул (я от ветра отвернулся) и вижу — рука мне зажигалку протягивает. Ну, я короткое «спасибо» бросил, не оглядываясь, и прикурил. Поворачиваюсь — а рядом нет никого. Внимательно смотрю на зажигалку — а это та самая, что я у «роботов» в гостях обронил...

@темы: рассказы, сущности, не своё

---

Крипи-арт 2

[Скрёб-поскрёб]

Ещё немного арта. Первую часть и другие картинки вы без труда найдёте по соответствующей @теме.

Hunted by gibbo19


popcorn by tanathe


Slender Man by ~nick-tyrrell

@темы: картинки

---

[Теккила Бум]

Кого только ночью не встретишь на остановке

Ссылка на автора - и в фаворитах тоже много интересного))

@темы: картинки, ссылки, не своё

---

Нечисть в тайге

[Скрёб-поскрёб]

Случилось сие с моим родным дядей из Якутии. Живёт он в сельской местности, работает учителем. Как-то раз осенью он с другом решили поохотиться на уток. Место выбрали дальнее, примерно в 50 километрах от села. Преподав свои учебные часы, он после обеда пешком потопал до условленного озера.

Осеннее небо быстро темнеет и холодеет. Друга все не было (как позже выяснилось, его срочно вызвали по работе в соседнее село, и ему пришлось уехать, не предупредив дядю). В азарте охоты дядя не заметил, как уже настал вечер, к тому же начал моросить мелкий дождь. Дядя решил зайти в стоящую на опушке старинную заброшенную избушку. Решил заночевать там и утром отправиться обратно. Разжег огонь в печке, поел, потом залез в спальный мешок и стал готовиться ко сну, как вдруг ни с того ни с сего в его сознание стал проникать страх. Лежа в мешке, дядя не заметил, как провалился в сон...

Проснулся оттого, что ему на лицо падали капли воды и отсырел спальник. Открыв глаза, дядя увидел, что лежит не внутри избушки, а снаружи под дождем. Сильно продрогший, он забежал внутрь избушки. Сообразив, что над ним подшучивает какая-то чертовщина, он выпил залпом для храбрости полбутылки водки и лёг спать, предварительно подперев хлипкую дверь избы поленом. И опять же провалился в объятия Морфея.

Очнулся снова насквозь промокшим под дождем на улице. Сматерился и упрямо зашел внутрь строения, зажег повторно огонь в печке, выпил остаток водки, вынул нож и залез в мокрый спальный мешок. Решил подождать нечисть, притворившись спящим. Где-то через час из темного угла отсвете тлеющих угольков вырисовалась почти двухметровая фигура женщины, одетой в старинную якутскую одежду. Волосы были распущены, черт лица не было видно, но в свете угольков были видны нечеловеческие глаза, отливающие желтым цветом. Дядя лежал с полузакрытыми глазами ни жив ни мертв. Женщина подошла к нему, взялась за спальник и стала тащить на улицу. Дядя так и лежал прикинувшись спящим. Когда нечисть исчезла, собрал все свои вещи ретировался домой, несмотря на слякоть и ночь.

Позже, через несколько лет, дядя снова побывал у того озера и заглянул в избу. На стенах с внутренней стороны были видны следы выстрелов из ружья. «Видимо, на какого-то охотника напала эта нечисть, и охотник решил не церемониться», — закончил свой рассказ дядя.

Автор: g.ivanov

@темы: рассказы, якутия, сущности, не своё

---

"Пошёл на ..."

[Скрёб-поскрёб]

Расскажу историю, которая реально произошла со мной. Мои друзья, дай Бог им удачи, подтвердили бы мои слова, если бы я их нашел после того, как нас разбросало жизнью.

Дело было в смт. Баришевка в Киевской области Украины. Гуляя с пацанами, мы в лесопосадке возле реки Трубеж нашли окоченелый труп. Это была крайне неприятная находка. Зима, мороз, никто по тем местам не ходит — и тут лежит он, в своей желто-полосатой куртке, полузасыпанный снегом...

Ну, мы были дураками малолетними все-таки — потыкали в него палкой, пытались перевернуть досками, а самый смелый даже приподнял труп, держась за курточку. Лицо мертвеца наполовину вмерзло в лед. Несчастный при жизни явно был бомжом: неопрятное лицо, борода кучерями, волосы не стрижены, глаза впали глубоко. На одной ноге трупа не было сапога, и носок был дырявый — человек явно замерз в непогоду. Только куртка-ветровка на нем была более-менее нормальной одеждой.

Мы к нему три дня ходили — не хватило ума взрослым рассказать, просто смотрели, как на диковинку. Самое странное было то, что труп перемещался из раза в раз, притом каждый раз он лежал всё ближе к деревне. Это не могли быть бродячие животные или собаки — следы на снегу были только наши, повреждений от зубов на трупе не было. Иных детей тоже не могло быть — мы одни ходили в то место. Так что эти перемещения замерзшего трупа были крайне странными.

Как-то раз, когда мои друзья по каким-то причинам все остались сидеть в домах и мне было скучно, я решил опять, так сказать, навестить находку. В одиночку. Пришел — труп лежал на боку на десяток метров дальше, чем следы наших ног на снегу. Никаких других следов рядом с ним не было. Я помню, что тогда подумал: вдруг какое-нибудь подземное животное под снегом тянет за собой труп бродяги?.. Я взял одну из валявшихся поблизости в обилии веток, решив подкопать под трупом мерзлую землю.

Минут двадцать я выгребал снег рядом с мертвецом и, наконец, добрался до места, где вода замуровала в лед бок трупа. Ударил веткой по льду, чтобы разбить его — раз, второй, третий... И вдруг отчётливо услышал сиплый голос:

— Па-а-ашел на х**!

Я подпрыгнул от неожиданности и оглянулся, выискивая того, кто мог это сказать. Но никого не было. Да и вообще, по скрипу снега под ногами я бы понял, что кто-то идёт, ещё издалека. А голос-то раздался совсем рядом со мной!.. Задержав дыхание, я обошёл труп и посмотрел на его лицо.

Глаза мертвеца были открыты!

Я остолбенел. Труп, не шевеля ртом, но медленно размахивая рукой (вроде как пытаясь отогнать меня, как назойливое насекомое) повторил сиплым голосом:

— Пошел на х**!

В его руке в белой тишине хрустели мерзлые мышцы, как сосульки под колесами машины. Это был очень страшный звук. Я как окаменел тогда — просто стоял и смотрел в его глаза. Эти еще вчера закрытые, впалые и высушенные морозом глаза... теперь они были самые что ни есть живые и смотрели прямо на меня!

Вмерзший в лед труп попытался одной рукой дотянуться до меня и сказал ещё раз:

— Пошел на х**!

Мне сейчас 30 лет. Я пытаюсь по своим воспоминаниям понять, что же все-таки это было тогда, но память, знаете ли, такая... Я, например, не помню, как убегал с этого места. Вроде бы я что-то кричал. Помню, как дедушка мне налил водки, чтобы я хоть что-то внятно смог рассказать. Помню, как он вызывал милицию из Березани, потому что Барышевское отделение не отвечало. Помню, как собрались соседи и у меня выпытывали подробности, но я лишь бился в истерике. Помню, как пацаны пытались что-то у меня выпытывать, а я вообще молчал, как рыба. И, наконец, я помню, как вел милиционера с мужиками к тому месту, но наотрез отказался подходить к трупу.

После этого случая, через недельку, бабушка сказала мне перед сном:

— Никогда не надо пытаться что-то делать с мертвыми. Им просто нужно дать покой.

@темы: рассказы, не своё, мертвецы

---

Застолье во сне

[Скрёб-поскрёб]

30 августа 2012 года не стало моего друга детства Витька. Нелепая смерть: его укусил шершень во время покоса, и он умер почти мгновенно от анафилактического шока. Где-то в конце декабря того года я увидела сон, настолько яркий, как будто это была явь.

Сновидение началось с того, что я находилась в квартире моей подруги Катюхи (это сестра Витька) и мы встречали гостей. По квартире разносился аромат жареного гуся, накрывали стол — в общем, готовились к какому-то банкету. Радость, веселье, смех — все было, как в то давнее время, когда мы были подростками. Я носила из кухни в зал угощение и выпивку, иногда сталкиваясь в коридоре с давно умершей бабушкой Катюхи и Витька. В конце концов, она проворчала: «Который день пьют-пьют, а все мало... Не буду мешать встрече, пойду к бабе Зое», — и ушла, хлопнув дверью.

Среди прибывших гостей самым важным был Витек. Я обратилась к нему, мол, представь своих друзей. Гостей было трое — сам Витек и две девушки, одна была очень похожа на Катюху, когда той было лет 18-20, прямо точная копия. Когда знакомились, она протянула мне руку, представившись: «Оля, Олеся». Вторая девушка, как сказал Витек, тоже была их родственницей. Наши гости разговаривали мало и на вопросы отвечали односложно.

Когда все уселись за стол, Катюха налила водку почему-то в граненые стаканы. Меня же переполняли эмоции. Не выдержав, я встала и начала:

— Витек, мы так давно тебя не видели...

— С сентября, — оборвал меня Витёк (в последний путь мы проводили его именно 1 сентября).

Я продолжила:

— Ну, давай, что ли, выпьем за встречу, за тебя...

— За живых! — громко провозгласил он.

Мы выпили и тут же снова стали наливать. Я стала спрашивать, откуда они приехали, аргументируя: «Мы во все окна смотрели, а вас не увидели». Улыбаясь, Витек рукой показал на стену, где висел ковер: «Оттуда». Я подошла к стене и приподняла ковер — под ним оказалась белая деревянная дверь. Взявшись за ручку двери, я хотела её открыть, но Витек громко сказал: «Не ходи, нельзя!». Я, не обращая внимание на предостережение, всё же начала открывать дверь, но в этот момент меня разбудил мой кот своим мяуканьем.

Позже я Катюхе рассказала про этот сон. Она очень удивилась и сказала, что девушка, которая на неё похожа, скорее всего, была их нерожденной сестрой — в начале 90-х годов у матери случился выкидыш, девочку как раз хотели назвать Олесей. А вторая девушка-родственница по внешнему описанию очень напоминала троюродную сестру Катюхи, которая утонула несколько лет назад...

@темы: сновидения, рассказы, не своё, мертвецы

---

Д. Орвис "Окно"

[Скрёб-поскрёб]

С тех пор, как Риту жестоко убили, Картер сидит у окна. Никакого телевизора, чтения, переписки. Его жизнь — то, что видно через занавески. Ему плевать, кто приносит еду, платит по счетам — он не покидает комнаты. Его жизнь — пробегающие физкультурники, смена времен года, проезжающие автомобили, призрак Риты...

Картер не понимает, что в обитых войлоком палатах нет окон.

@темы: безумие, рассказы, не своё

---

Женщина на пути тепловоза

[Erendis]

В те далёкие времена чёрно — белого телевидения, когда вместо Бога был Ленин, а вместо церкви КПСС, случилось это чудное событие, повергшее меня в шок и поколебавшее мою веру в телевидение, как рупор правды.
Это произошло, точно не вспомню, в конце 70-х – начале 80-х, тогда на ТВ у меня были 2 любимые передачи «Утренняя почта» и «Очевидное –невероятное» с ведущим известным учёным-физиком С.П. Капицей. Напомню, что в те времена правители по церквям не молились, а учёные были сплошь материалисты. Ну, так вот. Смотрю я передачу, а там Капица рассказывает случай. Где-то в Волгоградской области товарный состав везёт свой груз. Ночь. Машинист спит. У (не знаю чего там, в тепловозах, пусть будет) штурвала молодой помощник. Поезд идёт сквозь лес, изредка попадаются домики путевых смотрителей, мелкие деревушки… Тепловоз едет, освещая дорогу прожектором. И вдруг, из состояния полусна помощника выводит фигура, стоящая у края пути. Среди ночи! В лесу! В белой одежде! Не успел молодой машинист сообразить, что к чему, как состав пронёсся мимо, но он растолкал машиниста и рассказал ему о происшествии. Тот, понятное дело, спросонья, наорал на беднягу за то, что «мало того, что спит на посту, так ещё, зараза, баб во сне видит». Не успел старший закончить гневную тираду, как замолчал на полуслове. Впереди, метрах в 100 от поезда, стояла женщина в белой одежде, широко расставив руки. Вокруг лес, на многие километры никакого жилья… И поезд проносится, не передав ни удара, ни каких других данных об этой женщине. Тут уж и спать расхотелось обоим. Сидят в дорогу взгляд вперили, не прошло и 5 минут, снова стоит. Стоит, раскинув руки и в одной белый платок, с каждым метром увеличивается в размерах и вот уже загораживает собой всё лобовое стекло, глаза полыхают тьмой ночной, рот разинут в крике… Экстренное торможение! Выскакивают наши герои на пути, один с фонарем, другой с ключом на 64, а нет никого. Хотели снова влезть в безопасную кабину, как слышат детский плач. Пошли вперёд, а там ребёнок полугодовалый, в одеялко укутан и к рельсе примотан. Честно скажу, не помню подробностей, как они искали, кого вызывали, но помню, что уже с милицией этот молодой машинист оказался в какой-то избушке, толи путевого обходчика, толи ещё по каким-то причинам живших отдельно от людей. Там жила одинокая женщина, несколько дней назад написавшая заявление о пропаже ребёнка. Придя к ней, машинист остановился в оцепенении перед фотографией, висевшей на стене. - Это та самая женщина, которую мы видели на пути. - Не может быть, она умерла полгода назад, при родах, — ответила женщина. Естественно, увидеть такое, в передачи Очевидное – невероятное, было шоком. Эта передача передавала новости в области физики и разные научные споры, чем и интересовала меня всегда. А тут… Всю неделю мы обсуждали с пацанами в общаге различные версии случившегося, от чьей-то шутки до происков американских шпионов. Через неделю, в субботу, в зале с телевизором нельзя было протолкнуться от желающих узнать разгадку этой истории. Ведь сам Капица! Сказал: «Мы будем держать вас в курсе расследования этого происшествия» И вот начало. Заставка. Капица начинает. - Всю неделю к нам идут письма от зрителей с просьбой подробнее рассказать о волгоградском феномене. Огромное количество писем об этой передачи… бла — бла — бла - Я официально заявляю, такой передачи не было!

@темы: дети, транспорт, рассказы, призраки и духи, не своё

---

Письмо в будущее

[Danny Ocean]

На школьном выпускном балу в небольшом городке один из учеников предложил распространенную идею — пускай каждый напишет на листке бумаги, кем он хочет стать в будущем, потом они положат все листы в жестяную коробку, запечатают и закопают в секретном месте. Через десять лет на встрече выпускников нужно будет открыть и посмотреть, чьи мечты сбылись, а чьи нет. Идея всем понравилась. Кто-то написал, что хочет стать бизнесменом, кто-то — спортсменом, кто-то — актрисой...

Через 10 лет произошла та самая встреча выпускников. Увидеть своих одноклассников пришли все, кроме одного парня — Женьки, который стал телохранителем и был убит два года назад, выполняя свой долг. Естественно, когда вскрыли коробки и разобрали бумажки, на дне осталась только одна — та, что принадлежала Жене. Всем было любопытно, что же там написано. Развернув листок, друзья Жени увидели там одну короткую строку: «Меня уже не будет».

@темы: дети, не своё

---

История о рыбаках-людоедах

[fashion lemur]

Самое крипи в любой крипи-истории -- недосказанность. Вот и расскажу я вам историю, которая произошла на самом деле, а вот почему она произошла -- до сих пор непонятно.
Алексей и Андрей -- два мужичка средних лет, жители глубоко провинциального района, но не бедняки и не алкаши, собрались на экзотическую рыбалку -- на Дальний восток за тайменем. Когда добрались до Амура, к ним присоединились местные любители, Александр и Виктор. Все вчетвером ушли в тайгу летом 2012 года, 8 августа перестали выходить на связь, спустя несколько месяцев, уже глубокой осенью, спасатели отыскали двоих: Сашу и Лешу, обмороженных и не слишком радостных, но живых. Стали расспрашивать: где ж ваши остальные. Те ничего толкового не рассказали, но спустя некоторое время в тайге нашлись кости третьего рыбака, Андрея. Эксперты посмотрели и увидели, что кости обглоданы человеческими зубами. Спасенные рыбаки помялись и выдали версию, что Андрей заболел, умер; тогда его съели.
Следствие идет уже больше полугода. Недавно пришли новые вести от экспертов. Во-первых, погиб Андрей таки насильственной смертью, после чего друзья разрубили его голову на три части и съели. Во-вторых, сделали они это не из-за нехватки пищи.
И последнее: где сейчас Виктор и жив ли он, так и остается загадкой.

Фоточка людоеда. Не пугайтесь
Пруф на всю историю целиком

@темы: безумие, своё, это случилось на самом деле

---

Исчезающее кладбище

[Скрёб-поскрёб]

Этот случай произошел в 2002 году. Мне тогда исполнилось 17 лет, мы с мамой поехали в дом отдыха рядом с поселком Поварово. В том году сильно горели торфяники, с утра все было затянуто дымом и пахло гарью, отдыхающих было мало, большинство пенсионеры и маленькие дети.
Единственное чем можно было разогнать скуку – взять в прокат велосипед. Я садился на него сразу после завтрака и катался до самого ужина, изучал окрестности. Заброшенные дачные поселки, картофельные поля от каких-то московских предприятий, за пару часов езды, хорошо, если встретятся несколько человек. Легкая дымка, запах гари, лесные, пустые с полустертыми белыми метками проселочные дороги и гравийки. Я тогда ничем сверхъестественным не интересовался, не пил, не курил. Обычно я не планировал маршрут, ехал куда глаза глядят.

В тот день стояла жара, над дорогой дрожало марево, я выехал с деревенского проселка на асфальтированное шоссе. Еду себе, кручу педали, по обочинам в пожелтевшей траве стрекочут кузнечики, ни встречных машин, ни прохожих. Поднимаю голову и понимаю что по обеим сторонам дороги – кладбище. Большое, не сказать что конца не видно, но внушительное. Кладбище не старое, современное, оградки, памятники, веночки. Крестов и не заметил. Надгробия все стандартные – черные и серые гранитные плиты и на них прикреплены фотографии. Я остановился, пригляделся, несмотря на жаркую погоду, стало зябко. Потому что на всех надгробиях были практически одинаковые фотографии – свадебные. Белая половина – невеста, черная – жених. Лица у людей разные, но фотографии все свадебные. Кладбище это плотно обступало дорогу с двух сторон. Не было ни одного посетителя, только раскаленный воздух дрожал над могилами, да еще слышно как стрекотали кузнечики и как я сам дышу.

Не скажу, что сильно напугался, но стало тревожно и тоскливо, я прибавил скорости, но ощущение было как во сне. Вроде кручу педали со всей силой, дорога ровная, а ехать трудно и тяжело, еду медленно, будто в гору и колеса словно вязну в песке. А кладбище все не кончается, по сторонам проплывают синие оградки и темные надгробия с фотографиями улыбающихся женихов и невест.

С меня уже пот ручьями, показалось, что еду уже минут пятнадцать – двадцать. Появилось ощущение, что кладбище вообще не отпустит, так и буду на этом шоссе до скончания времен. И чем дальше, тем больше спать хотелось, хотя ночью хорошо выспался и вообще сонливостью не отличаюсь. Хотелось съехать на обочину, прилечь подремать. Не могу описать ощущение, но как будто мягко, но настойчиво приглашают: приляг – отдохни. Манит.

Потом на ямке велик подбросило, и кладбище резко пропало, начался пустырь. И сразу стало легче ехать. Я еще долго гнал по этому шоссе, не оборачиваясь. Наконец затормозил, посмотрел на часы – стоят. Самое поразительное – как раз на двенадцати дня, хотя часы надежные, папины «командирские» и заводил их еще утром. Доехал до ближайшего поселка, там сельпо, зашел, купил хлеба и молока, спросил у продавщицы про кладбище. Она ответила, что никаких больших других кладбищ здесь нет, кроме маленького сельского в пяти километрах отсюда. А в той стороне, откуда я приехал, только какие-то «кормовые поля». И все. Страшно опять таки не было, просто равнодушие и тоска на меня навалились.

В дом отдыха вернулся с противоположной стороны. Матери не стал рассказывать о происшедшем, но завтра решил опять туда съездить. Хотел посмотреть на кладбище хотя бы издали, удостовериться, что правда и сразу вернуться назад.

Память у меня хорошая, но это место я уже не смог найти. Сельпо то было, поселки полупустые дачные были, а вот кладбища женихов и невест большого как аэродром не было. Хотя я три дня потом его искал в этой округе.

Уже прошло много лет, но иногда та поездка снится мне, очень реалистично, с подробностями, будто кинопленку закольцованную крутят. После таких снов я, обычно заболеваю или еще какие неприятности случаются. Так до сих пор и не могу понять, что это было. Но точно не привиделось.

@темы: рассказы, искажения времени и пространства, кладбища, места захоронений, не своё

---

Пластина

[Скрёб-поскрёб]

Мы с моим другом отправились исследовать один недострой. Стоял он на охраняемой территории действующей стройки и выходил наружу лишь фасадом, а фасад этот смотрел на неширокую полоску зеленых насаждений вдоль железной дороги. Все окна первого этажа были забраны толстыми решетками. Дверь на парадном крыльце в центре здания была и вовсе заложена шлакоблоками.

Залаз осуществлялся через одно из окон: оно было закрыто двумя решетками на разной высоте, причем нижняя часть была прикреплена изнутри здания, а верхняя — снаружи. Таким образом, между решетками оставался зазор на ширину стены, в который можно было пролезть, обладая достаточным энтузиазмом. На преодоление решетки требовалось время, поэтому внутри нам надо было быть крайне осторожными, ведь в случае неприятностей быстро покинуть объект было бы проблематично.

Здание представляло собой недострой на последней стадии отделки. Стены внутри были оштукатурены и окрашены, в окна вставлены стекла, были установлены двери. В некоторых комнатах встречались предметы мебели или строительный инвентарь. Кое-где встречались и разбросанные документы, что навело нас на мысль о том, что какое-то время часть здания все же использовалась.

Следует отметить, что комнат в здании было очень много, и ни в одной из них не лежало более одного-двух из упомянутых выше предметов. В большинстве своем они были абсолютно пусты и совсем не имели следов пребывания человека. Мне тогда на ум пришло слово «стерильный», и мы радовались тому, что нашли место, в котором так давно никого не было.

Все этажи имели длинный центральный коридор с комнатами по его сторонам и лестничной клеткой в дальнем конце. Возле окон, выходящих на рабочую территорию, мы предпочитали не мелькать. Противоположный от лестницы конец коридора на каждом этаже обрывался тяжелой выкрашенной в черный цвет железной дверью, запертой с противоположной стороны. Судя по длине здания, недоступной нам оставалась еще по крайней мере половина. По бокам от двери были две темные комнаты без окон, в которых громоздились гигантские, до потолка, «улитки» вентиляторов. Ротор «улиток» то и дело начинал вращаться от гуляющего в трубах вентиляции ветра, и тогда они издавали низкий гул. Вообще, все здание было наполнено звуками: хлопали на сквозняке двери, оконные рамы, капала где-то вода. В этих звуках нам чудились шаги и вообще чувствовалось чье-то присутствие, но это обычная вещь для заброшенных мест.

Когда мы забрались на четвертый этаж, из окна одной из комнат я заметил, что по дорожке от железной дороги с зданию катится патрульная машина. Мы решили сматываться, ведь мы могли сорвать где-нибудь геркон или датчик и не заметить этого, а учитывая решетку на выходе, нам надо было торопиться. Выбрались мы без приключений и затаились в кустах. Патрульная машина тем временем уехала. Внутри здания и на закрытой территории всё было тихо.

Тут мой друг сказал, что он в спешке обронил шапку и собирается вернуться за ней. Мне он велел оставаться и ждать снаружи. Я начал высказываться в том смысле, что это не очень хорошая идея, но в следующее мгновение он уже исчез за решеткой. Я устроился на крыльце и стал ждать.

Прошло уже минут десять или пятнадцать, а моего друга все не было. Я принялся звонить ему на мобильный телефон, но он не отвечал. Тогда я стал ходить вдоль здания и вглядываться в окна. Скорее всего, сказывалось пережитое волнение, но здание теперь казалось мне каким-то жутким и угрожающим и сильно контрастировало с зеленой полосой, даже такой замусоренной и загаженной. Я дошел до той части, которая была нам недоступна из-за черных железных дверей, и стал вглядываться в окна там. Выходило, что почти сразу за дверями проходила еще одна лестничная клетка. Я хорошо видел окно, находившееся на уровне пола площадки второго этажа. У окна стоял ярко-оранжевый кирпич. Когда я увидел кирпич, мою голову посетила странная фантазия, по яркости сравнимая со сном. Мне почему-то представилось, что сразу за площадкой стоит та запертая изнутри черная дверь, а по лестнице и площадке вне поля моего зрения раскиданы полуразложившиеся мертвые тела. Почерневшие, с застывшим выражением ужаса на лицах, они были сгруппированы возле двери.

Отбросив наваждение, я пошел к дальнему концу здания. И тут в одном из окон я увидел своего друга. Я обрадовался и начал жестами показывать ему, что прошло уже много времени, чтобы он выходил. Но он никак не реагировал — просто смотрел на меня с очень странным, отрешенным выражением лица. Он был бледен, глаза были сощурены, уголки губ опущены вниз. Он смотрел на меня некоторое время, потом отошел от окна и скрылся из виду.

Друг вылез только минут через сорок после того, как я увидел его в окне. Он выглядел встревоженным и подавленным. Я спрашивал у него, где он пропадал столько времени, что его так встревожило, что он видел внутри. Но он не отвечал, только шел совершенно молча и курил сигарету за сигаретой. Он так ничего и не сказал мне в тот вечер, и мы разошлись по домам.

На следующий вечер он сам зашел ко мне домой. Мы стояли и курили на лестнице, и он взволнованно и сбивчиво рассказывал нечто очень странное. Как я понял из его рассказа, он поставил себе цель попасть в закрытую часть здания, почему-то без меня. Прошел он туда через крышу. Дальше он стал рассказывать про какую-то Дверь, и что нужен некий ключ, чтобы ее открыть. Он говорил, что за Дверью скрываются голоса и ответы на все вопросы. Я сказал, что он либо меня разыгрывает, либо у него просто поехала крыша, и он ушел.

Друг объявился снова через пару дней и сразу же сунул мне в руку квадратную пластину из нержавейки. «Это ключ, — сказал он. — Я хочу, чтобы он пока побыл у тебя». Он рассказал, что ходил в закрытую часть того здания снова, и Дверь открылась ему. За Дверью был свет и силуэты в этом свету, которые говорили с ним. Они дали ему ключ, чтобы он мог вернуться, но теперь он боится всего этого, поэтому он хочет, чтобы я держал ключ у себя.

Я взглянул на пластину. Она вся была покрыта нацарапанными символами. С одной её стороны был черный, как будто выжженный круг. Я по-прежнему считал, что друг меня разыгрывает, но нельзя было не признать, что пластина отчего-то выглядела крайне уродливой и отталкивающей. «Да выброси тогда эту херню», — сказал я и пошел домой. Меня раздражал этот бестолковый розыгрыш.

Через пару недель я случайно заметил, что угол ковра в моей комнате странно топорщится. Я отогнул его и обнаружил чертову пластину. Должно быть, мой друг незаметно засунул ее туда, когда заходил ко мне за эти две недели, а ведь мы уже не говорили об этой ерунде с того раза, как он мне ее показал. Я разозлился, сунул пластину в карман и отправился к другу. Он обрадовался, когда я пришел, и начал что-то рассказывать, но сильно изменился в лице, когда я достал из кармана пластину. Он вмиг стал каким-то измученным и отчаянным. Он сказал, что те голоса за дверью зовут его во сне. Выглядел он действительно плохо. Даже если это было продолжением того дурацкого розыгрыша, мне стало его жалко. Я отнес пластину обратно домой и сунул в ящик с хламом, который иногда приносил домой с походом в заброшенные места.

Шли недели, мы продолжали лазать по заброшенным местам и не обсуждали больше то здание и пластину. Но время от времени я вспоминал про пластину, и она не давала мне покоя. Пару раз я доставал ее, чтобы изучить повнимательнее. Ничего мистического в ней не было — просто пластина из нержавейки с круглым пятном с одной стороны, как если бы на ней стояло что-то раскаленное. Некоторые символы были вписаны в круг, некоторые — написаны по сторонам. Сами символы представляли собой нацарапанные цифры и странные буквы. Но что-то в этой пластине отталкивало меня. Она была мне противна, казалось, что она грязная, кишит микробами и какой-то порочной заразой. Наконец, я начал постоянно ощущать ее, чувствовать, что она лежит там, в ящике, гадкая и омерзительная, и я решил избавиться от нее.

Другу я ничего говорить не стал и отправился на безлюдный пустырь — старую свалку строительного мусора, где я любил проводить свободное время. Там я нашел приметное нагромождение бетонных плит и сунул пластину в щель между ними и присыпал ее сверху мусором.

Спустя несколько месяцев я снова пришел на свой любимый пустырь и, вспомнив о тайнике, решил его проверить. Но пластины в нем уже не было.

@темы: рассказы, заброшенные дома и недострой, предметы и вещи, не своё

---

Весёлая ночь

[Скрёб-поскрёб]

У меня очень интересная профессия — веселая, я бы сказал. Я врач-патологоанатом в судебном морге. За свою карьеру насмотрелся много всякого. 20 лет назад я бы и подумать не мог, что человека можно повесить на собственных кишках. Оказывается, можно... Но не буду углубляться в описание прелестей своей профессии, а расскажу одну историю.

В теплый майский вечер (а именно, это были майские праздники) мне выпало суточное дежурство. Начальства, конечно же, не было, и во всем нашем патологоанатомическом отделении находились трое: я и два санитара — Колян и Толян. Веселые ребята, скажу я вам. С ними не соскучишься. Итак, все гуляют, напротив нас расположен парк, и мы слышим радостные крики и визги народа. А мы работаем. Грех не выпить,правда? Тем более, находясь в месте, где спирт стоит в канистрах...

Закончив все свои дела (писанины, я вам скажу, в нашей профессии больше, чем резни трупов), я снял очки, умылся, навел порядок на столах, закрыл дверь на ключ и пошел Толику и Коляну, которые были уже, мягко скажем, подшофе. У нас есть комната, где мы переодеваемся, отдыхаем, обедаем. Там они и расположились со своим «банкетом».

На улице еще светло, мы сидим, выпиваем, закусываем, смотрим телевизор, обсуждаем баб (а как же без них-то). Наши бурные обсуждения прервал звонок в дверь, что означало — к нам привезли «пополнение». Обматерив все вокруг, Толя пошел принимать гостей. Привезли девушку, на вид лет 16-18, худощавого телосложения, длинные черные волосы, с виду вроде вся целая, но по виду «труповозов» я понял: что-то не так. Ребята не из робкого десятка, но вид у них был напуганный.

Приняв девочку, Толя с Колей отправили ее к другим нашим друзьям, а я начал опять бумажную работу — протоколы всякие, подписи, росписи, записи... Полицейский, который прибыл на место обнаружения девочки и сопровождал её по пути к нам, рассказал мне, что ее случайно нашел мужик какой-то в парке, в кустах (видимо, отлить пошел, а тут заодно и по-большому сходил). «Мы не стали ее там сильно рассматривать, ну вообще, ты сам посмотришь, поймешь, что к чему», — заявил мне полицейский. Ну, отлично теперь, работы на всю ночь. Ладно, проводили народ, «труповозам» налили выпить и тоже отправили восвояси (они нам, кстати, так ничего тогда и не рассказали). Девочку пока поместили в холодильник, где находились еще три с половиной трупа. Сами пошли дальше дискуссии продолжать — не закончили ведь!..

Около полуночи нам надоели эти разговоры, мы решили вздремнуть. Вырубились моментально. Проснулся я от давления на мочевой пузырь около часа ночи. Ну что ж делать, надо идти освобождать его.

Сделав свои грязные делишки, возвращаюсь я обратно. В коридоре не очень светло, и вот наступаю я на что-то и падаю прямо лицом плашмя в пол. Звездочки засверкали в глазах, кровь из носа полилась... Я, конечно, тут же побежал принимать меры по ее остановке. Все закончилось благополучно, но тут до меня дошло — а на что я наступил-то? Пошел смотреть. Обошел весь коридор — ничего. А ведь хрустнуло тогда под ногами так смачно, как будто чьи-то ребра сломались. Подумав, что пить надо меньше, пошел дальше спать.

Только устроился, закрыл глаза, и тут бабах! Судя по звону, в секционной шкаф с инструментами рухнул. Отлично, думаю. Захожу туда — все нормально. Выхожу, закрываю дверь, и тут до меня дошло: дверь-то я закрывал на ключ, а она открытая нараспашку...

В такой ситуации нужно было покурить, конечно же. Направился на улицу, прохожу мимо двери холодильника (а дверь там, как в огромном сейфе), дошел до входной двери и прислушался — какие-то вроде телодвижения в холодильнике происходят. Открыть надо, посмотреть, вдруг кто живой оказался (такое тоже бывало, и не раз). А свет, зараза, включается не снаружи, а внутри холодильника. Открываю холодильник, тяну руку к выключателю и тут чувствую: что-то выключатель странный,скользкий какой-то. Ну, может, обморозился. Щелк — света нет. А в углу какие то телодвижения продолжаются... Тут я и ляпнул: «Есть кто живой?».

— Ты что, покурить встал? — услышал я сзади голос Толяна.

— Да вот, что-то мне показалось, шевелится кто-то тут, и свет не работает...

— Крысы, может... Пошли, покурим.

Вышли на улицу, покурили. Я все таки настоял на том, чтобы проверить холодильник с фонарями. Так мы и сделали: разбудили Колю, взяли фонари и пошли на разведку. Все осмотрели, Толян повозился с выключателем — все тела на месте вроде, все три с половиной. Свет после манипуляций Толяна стал опять зажигаться — оказывается, просто там что-то перемкнуло...

Вышли, пошли кофейку попить, и тут Коля спохватился:

— Стоп, а девка-то где?

— Какая девка? Одни девки у тебя на уме! — проворчал Толян.

— Которую привезли сегодня вечером, идиот!

Мы все трое сидели и хлопали глазами, как в мультфильме. Девки-то и правда не было, а ведь Толя положил ее прямо у двери холодильника.

— Сперли! — возмутился Толян.

Трезво рассудив ситуацию на пьяную голову, мы решили еще раз проверить холодильник. Девочки и правда не было.

— Нет, ну не испарилась же она... — не унимался Толя.

В общем, мы облазили каждый уголок нашего прекрасного заведения, даже подвал. Ни-че-го. Приняли решение лечь спать. А что нам еще делать? Утром отпишемся как-нибудь...

Уснуть я не мог, а мои коллеги храпели, как тракторы. Встал, пошел курить. Прохожу мимо холодильника — опять дверь открыта! Хотя ключ-то висит, значит, закрывали точно. Захожу я туда — надо же разобраться, в чем дело, хотя сердце уже в пятки убежало и ноги у самого похолодели, как у трупа...

У меня аж сигарета изо рта выпала от той картины, которую я там увидел. Сидит эта девица на полу и играет частями трупа (я же говорил, что трупов в холодильнике было три с половиной — там в мешке были руки, ноги и кусок туловища, все обгорелые). Так вот, эта стерва вывалила это все на пол и сидит, развлекается.

Вылетел пулей из комнаты, закрыл за собой дверь и понял, что ключи висят в другом конце коридора. Побежал туда. И снова, наступив на что-то хрустящее, свалился с ног. Тут же, оглянувшись, увидел что-то круглое, но в темноте не смог разобрать, что это — а оно издавало какие-то урчаще-шипящие звуки и двигалось ко мне. Я вскочил, ломанулся к парням, и тут за ногу меня кто-то схватил, да так сильно, что я закричал. Темнота такая, что в упор не вижу, что там происходит позади меня. На мои крики выбежали в одних трусах Коля с Толей. Затащили меня, валяющегося на полу, к себе, обматерили, а потом выслушали мой сбивчивый рассказ. Не поверили, пошли проверять холодильник. Вернулись оттуда бегом и с выпученными глазами и позвали меня пойти посмотреть с ними, что там натворено.

Итак, картина в холодильнике: все три трупа разодраны в клочья, расчленены, нашинкованы как салат просто, все стены в крови, девки той нету. На стены кровью написаны какие-то непонятные символы. Мы не стали долго там всё рассматривать, а просто вылетели на улицу и побежали в больницу, рядом с нами стоящую. Забежали в приемный покой. Коля было начал всем рассказывать о наших злоключениях, но, конечно, его слова приняли за пьяный бред, похохотали и отправили нас спать.

Спать мы не пошли. Сели на лавочку покурить. Я оглянулся на наш злосчастный морг: в окне нашей комнаты отдыха стояла та девчушка и махала нам чьей-то оторванной рукой, вырисовывая на окне что-то... Ломанулись мы обратно в приемный покой больницы и сидели там до утра. Утром пришла другая смена, нас не нашли, начали звонить на мобильники. Идти в морг нам очень не хотелось, но пришлось.

И что вы думаете? Все было нормально! Ни крови, ни расчлененки, и девочка лежит там, где ее положили...

При таких условиях в итоге мы ничего никому не стали рассказывать, хотя мой сменщик, патологоанатом предпенсионного возраста Василий Станиславович, заподозрил, что мы тут «что-то творили». Сославшись на похмелье, мы быстро собрались и пошли по домам, решив по дороге дернуть еще пива. Дядя Вася меня, конечно, отчитал за то, что я не выполнил работу свою, а оставил ему эту девочку. Я извинился перед ним и посоветовал не откладывать это дело до вечера или ночи.

Кстати, Коля у нас вообще парень умный, начитанный. Он запомнил те символы на стенах, понять их все пытался. В конце концов это ему удалось. По его словам, это была система знаков, которым пользовалась в ритуалах какая-то европейская секта XIX века для вызова демонов.

Насчет той девочки — потом мы через знакомых в полиции выяснили обстоятельства её смерти. Компания подростков-неформалов решила ради забавы вызвать какой-то дух, следуя обряду, описанному в книге. Там нужно было принести в жертву живое существо — они зарубили курицу. Что случилось потом, они так и не смогли объяснить, вроде память всем отшибло. А та девочка и вовсе умерла. Да только не совсем, видать...

@темы: рассказы, больницы, лечебницы, поликлиники, не своё, мертвецы

---

Удивительное рядом

[Скрёб-поскрёб]

Детство мое прошло в степном селе на юге Ростовской области. Семья у нас большая - я, потом средняя сестра и две сестрички-двойняшки, младше меня на 3 года. Их зовут Эля и Леля. Они совершенно разные. Эля похожа была в детстве на ангелочка с картины - льняные кудрявые волосы, пухлые щечки с ямочками, серо-зеленые глаза, Леля - полная противоположность - смуглая, темноволосая с миндалевидными темными глазами и очень длинными черными ресницами.
Про них и будет мой рассказ. Родители купили дом, и мы переехали в него, как раз под Новый год, мне тогда исполнилось семь лет. Я считала себя взрослой и в основном играла со средней сестрой, а на младших не обращала внимания. Но им этого и не надо было, очень дружные, как и большинство близнецов, они придумывали разные проказы и игры, всегда находили, чем себя занять. Особенно они полюбили играть в нашей общей спальне.
Дом наш был построен колхозной строй бригадой, может, поэтому планировка была не очень - в первой половине прихожая с печкой и спальня родителей, во второй половине зал и наша спальня - крохотная комнатушка, в которой помешались в длину две кровати, на которых мы попарно и спали.

Буквально сразу после переезда, Эля и Леля стали нам рассказывать интересные истории про трех тетушек, которые живут в стене, разделяющей зал и спальню. Мы списали это на их бурную детскую фантазию, хотя слушали с интересом. Девочки нам рассказывали, что делали и говорили эти тетушки, чем занимались. Мне запомнилось, что одна из них была очень нудная и все время ныла, другая рыла в стене проход, третья часто плакала, можно сказать, выла.
Потом сестры стали играть с новым другом - Алешкой, племянником этих тетушек, мальчиком чуть старше их. У него были младший брат с сестрой - тоже вроде как двойняшки и все вместе эти дети играли у нас в спальне. Родители слушали эти истории, и удивлялись, как в четыре года дети могут такое придумывать. В конце концов, эти истории сошли на нет. А когда девочкам исполнилось лет шесть, и вовсе забылись.
Недавно я созванивалась с Лелей (увы, мы далеко живем и видимся нечасто). Я рассказала ей про этот сайт. Далее рассказ от ее имени:
"Когда мы с Элей оставались одни в спальне, из стены появлялись тетушки, мы их не боялись, думали, что так и должно быть. Потом мы увидели Алешку, подружились с ним, стоило нам позвать "Алешка, приходи!" как он появлялся, обычно из-за оконной шторы, мы с ним играли. Мы очень любили забираться под кровать и играть с Алешкиной сестрой, ее звали Ира. Эти дети сразу нас предупредили, что рассказывать про них можно, а вот показывать никому нельзя. Так мы играли, общались и совершенно не задумывались о том, кто были наши друзья.
Нам казалось само собой разумеющимся, что Ира появляется из ковра над кроватью и туда же уходит, иногда, оттуда появлялся и ее другой брат. Так продолжалось, пока нам не исполнилось шесть лет. Мы соседской девочке рассказали про Алешку, она не поверила и подняла нас на смех, тогда мы привели ее в спальню и сказали "Алешка, приходи!" он вышел из-за шторы и соседка его увидела. После этого он перестал появляться, может, обиделся, а может мы выросли. Говорят, что дети могут видеть до определенного возраста то, что не дано видеть взрослым. Наши друзья не казались нам необычными или удивительными, мы всем про них рассказывали, тогда нам было непонятно, что другим это кажется выдумкой.
Я думаю сейчас - кем они были, возможно, люди из нашей прошлой жизни, или таинственный мир открыт маленьким детям, да и то не всем".
Я не верила рассказам своих маленьких сестричек, подшучивала над ними, а правду узнала спустя много лет. У меня нет оснований не верить им. На сегодняшний день это вполне адекватные взрослые женщины имеющие семью, детей. Правда есть у них особенность - видят вещие сны, обладают сильной интуицией, хотя людей таких, думаю немало.

@темы: дети, рассказы, не своё

---

Соседи по шкафу

[Скрёб-поскрёб]

— Не выключай свет. Я боюсь.

Мой маленький сын с испугом смотрел на меня.

— Чего же ты боишься? — поинтересовался я.

— В шкафу кто-то есть.

— Ты уверен? Давай я сейчас загляну в шкаф. Наверняка там никого нет.

Не дожидаясь его ответа, я встал и подошёл шкафчику. Дверь открылась с лёгким скрипом. Заглянув внутрь, я увидел мужчину лет тридцати с лёгкой щетиной и взъерошенными волосами. Он смотрел на меня с таким же удивлением, как и я.

Решив, что мне показалось, я закрыл дверцу шкафчика и снова её открыл. На меня вновь смотрел тот же самый мужчина. Он так же держал дверцу с противоположной стороны шкафа.

— Неужели в шкафу и в самом деле кто-то живёт? — вдруг сказал мужчина.

— У вас та же проблема? — удивился я.

Мы хором рассмеялись. Ситуация казалась забавной и в то же время фантастической.

— Похоже, у нас в шкафу дверь в ваш шкаф, — констатировал я факт.

— Вполне может быть. Шкаф встроен в стену, — ответил незнакомец. — Похоже, мы соседи.

— Меня зовут Карл.

— А меня Майк.

Мы крепко пожали друг другу руки, после чего оба закрыли дверцу шкафа. Через мгновение я вспомнил, что у нас шкаф не встроен в стену. В тот же миг я вновь открыл дверь шкафа. Но там никого не было. Напрасно я полчаса пытался нащупать внутри дверь или зеркало. В шкафу были только детские вещи.

Тогда я отодвинул шкаф от стены. Но и так мне не удалось обнаружить дверь.

— Папа, что с тобой? — поинтересовался мой сынишка.

— Ничего, — ответил я, передвигая шкаф на место.

«Наверное, показалось», — решил я и ушёл, оставив свет включённым, как просил меня сын.

@темы: рассказы, детские страхи, не своё