Бледная Луна

[Скрёб-поскрёб]

В последнее полтора десятилетия стало значительно легче заполучить именно то, что ищет человек, благодаря нажатию нескольких клавиш. С появлением интернета объявились и методы, позволяющие использовать компьютер для манипуляций с реальностью. Информационную благодать от пользователя едва ли разделяет поисковая система, и человечество достигло исторического момента, когда представить себе жизнь в ином свете стало уже невозможно.

Тем не менее, поколением назад, когда английские слова "streaming" и "torrent" можно было применить разве что в разговорах о водных ресурсах, люди встречались лицом к лицу, чтобы организовать собрания, посвященные обмену программным обеспечением, торговле играми и приложениями на пятидюймовых дискетах.

Конечно, большую часть времени встречи были для бережливых и общительных индивидов лишь способом перепродать популярные видеоигры, вроде "King's Quest" и "Maniac Mansion" таким же, как и они сами. Впрочем, некоторые из ранних компьютерных талантов принимались за разработку собственных компьютерных игр для их распространения в кругу знакомых, в свою очередь готовых передавать плоды их трудов всё дальше и дальше, пока, если игра оказалась занятной и хорошо проработанной, она не займет свое место в коллекции поклонников протяженностью на всю страну. Представьте себе это как аналог вирусного маркетинга из восьмидесятых.

Бледная Луна, с другой стороны, никогда не выбиралась дальше Береговой Линии Сан-Франциско. От всех известных копий давно избавились, все компьютеры, когда-то содержащие файлы, покоятся по частям под слоями грязи и полистрола. Это обстоятельство приписывается некоторым неясным замыслам, выношенным создателем игры.

Бледная Луна была текстовым приключением в духе "Zork" или "The Lurking Horror", появившемся во времена, когда упомянутый жанр начинал скоропостижно выходить из моды. После запуска программы игрока приветствовал фактически пустой экран, за исключением следующего текста:

- Вы находитесь в темной комнате. Лунный свет проникает сквозь окно.

- В углу расположено ЗОЛОТО, наряду с ЛОПАТОЙ и ВЕРЁВКОЙ.

- На востоке есть ДВЕРЬ.

- Команда?

Так начиналась игра, которую один автор фанатского журнала, давно вышедшего из выпуска, описывал как "загадочную, нелепую и абсолютно неиграбельную". Поскольку единственные принимаемые внутриигровые команды были ПОДНЯТЬ ЗОЛОТО, ПОДНЯТЬ ЛОПАТУ, ПОДНЯТЬ ВЕРЁВКУ, и ПОЙТИ НА ВОСТОК, игрока вскоре встречали такие фразы:

- Забирай свое вознаграждение.

- БЛЕДНАЯ ЛУНА УЛЫБАЕТСЯ ВАМ.

- Вы в лесу. Перед вами три пути, ведущие на ЮГ, ЗАПАД, и ВОСТОК.

- Команда?

Тем, что быстро взбешивало пользователей, игравших в игру, была озадачивающая и забагованная природа второй сцены - лишь один из выборов по направлению был правильным. Например, в данном случае, любой отличающийся поход от оного на ВОСТОК приводил к зависанию операционной системы, вынуждающем пользователя вручную перезапускать весь компьютер.

Более того, все прочие экраны, похоже, просто повторяли вышеприведенный текст, с одним отличием: доступными направлениями. Ещё хуже было то, что стандартные команды текстовых приключений оказывались бесполезными, единственными не связанными с передвижением действиями были:

ИСПОЛЬЗОВАТЬ ЗОЛОТО, которое приводило игру к показу сообщения:

- Не здесь.

ИСПОЛЬЗОВАТЬ ЛОПАТУ, после которого появлялось:

- Не сейчас.

И ИСПОЛЬЗОВАТЬ ВЕРЁВКУ, которое выводило текст:

- Вы уже это сделали.

Большинство игроков прошли только на несколько экранов вглубь программы до того, как им надоедали постоянные перезапуски, и они выбрасывали диск в отвращении, в будущем описывая видеоигру как претенциозную шутку. Однако среди гиков мира компьютеров всегда будет неизменной одна черта, не смотря на протекающую за окном эпоху: некоторые люди, использующие их в своих целях, обладают слишком большим количеством свободного времени на руках.

Молодой человек по имени Майкл Невинс решил узнать, есть ли в Бледной Луне нечто большее, чем попадается на глаза. Через пять часов и тридцать три экрана, пройденных методом проб и ошибок, ему наконец удалось заставить игру показать ему отличный от предыдущих случаев текст. Надписи в новой зоне были следующими:

- БЛЕДНАЯ ЛУНА ШИРОКО УЛЫБАЕТСЯ.

- Путей больше нет.

- БЛЕДНАЯ ЛУНА ШИРОКО УЛЫБАЕТСЯ.

- Земля сыра.

- БЛЕДНАЯ ЛУНА ШИРОКО УЛЫБАЕТСЯ.

- Здесь.

- Команда?

Прошёл ещё один час до того, как Невинс наткнулся на корректную комбинацию фраз для дальнейшего прогресса; ВЫРЫТЬ ЯМУ, БРОСИТЬ ЗОЛОТО, а затем НАПОЛНИТЬ ЯМУ. Это делало на экране доступным сообщение:

- Мои поздравления.

—— 40.24248 ——

—— -121.4434 ——

После чего игра отказывалась принимать команды, вынуждая пользователя перезапустить компьютер в последний раз.

После некоторого размышления, Невинс пришел к выводу, что числа были координатами широты и долготы - указывающим на Лассен-Волканик неподалёку. Руководствуясь скорее свободным временем, чем интуицией, Невинс поклялся добраться до самого конца Бледной Луны.

На следующий день, вооруженный картой, компасом, и лопатой, он прошел по тропам парка, замечая в удивлении, как каждый сделанный им поворот соответствовал тем, что он выполнял в игре.

Хоть он сначала и жалел о том, что он тащил тяжелое приспособление для раскопок на своем горбу, схожесть пути лишь усиливала его предположение о том, что в конце путешествия он столкнется лицом к лицу с поспешно закопанным сокровищем.

Выбившись из сил после изматывающей дороги по координатам, он был приятно удивлен, когда заметил небольшой бугорок на поверхности земли. Копая по зову своего сердца, вам будет абсолютно очевидно, почему он отшатнулся назад, когда конец его лопаты коснулся не до конца разложившейся головы светловолосой девочки.

Невинс немедля доложил о ситуации властям. Девочку опознали как одиннадцатилетнюю Карен Полсен, признанную пропавшей без вести в полицейском департаменте Сан Диего полтора года назад.

Были сделаны многочисленные попытки выйти на след программиста Бледной Луны, но фактически полностью анонимная "мёртвая зона" легального мира, в которой действовало сообщество обмена программным обеспечением, привела ко многим тупикам.

Известны случаи, когда коллекционеры предлагали шестизначную сумму за оригинальную копию игры.

Остальная часть тела Карен так и не была найдена.

@темы: рассказы, игры (в том числе компьютерные), не своё, серийные убийцы

---

Сарай

[Скрёб-поскрёб]

История эта произошла со мной лично. Я был тогда мелким шестилетним пацаном, рос во дворе среди своих более взрослых друзей и подруг, а также бабушек и дедушек, коих в нашем провинциальном дворике был целый взвод. Двор наш представлял из себя два двухэтажных двухподъездных сталинских дома, стоявших друг к другу буквой «Г», а также блок сараев по одному на каждую квартиру из двух домов — в результате получалась неслитная буква «П». Идиллия девяностых. Вокруг гаражи, заводы, центральная улица города, небольшой лесопарк, заброшенные гаражные кооперативы, наркоманские анклавы брежневских пятиэтажек и элитные высотки современного толка. В общем, мне и моим друзьям там было где развернуться в поисках приключений на свою голову. Но одно место было для нас священным — огромный тополь, стоящий в конце блока сараев, в общем-то завершающий наш двор. Тихое уютное место. К стволу тополя издавна была приделана лавочка, а рядом болталась тарзанка, на которой при должной доле сноровки можно было рвануть прямо с рядом стоящих сараек, что вызывало массу эмоций как у деятеля, так и у наблюдателей сего трюка. В общем и целом, почти каждый вечер мы собирались там — пацаны от 14 до 16 лет и девчонки примерно такого же разброса в возрасте, и проводили там время, как только могли. Тут важно заметить — сарайки эти всего некоторое время назад имели огромную ценность — каждая квартира имела собственный отдел и хранила там всё! Абсолютно все. В общем-то, чтобы было понятно — это некая уменьшенная версия деревянного гаражного кооператива, только и всего. Но в наше время под конец девяностых в этих сараях только самые упорные старожилы умудрялись еще что-то активно хранить, в остальном же доверять хоть какой-то ценный хабар деревянным стенам при живых-то наркоманах и алкашах никто не собирался, и сараи так и были вечно закрытыми, храня в себе горы мебели и всяких ненужных вещей. Это легко улавливалось через щели деревянных стен и никого потому не интересовало. Ржавые амбарные замки как бы намекали всем, что там никто ничего не держит и ничего вы там ценного не найдете.

И вот играли мы как-то вечером под тополем. Я точно помню эту картину — Дашка, старшая девчонка, люто крутит «Гагарина» (местный термин трюка на тарзанке), и мы все, еще человек 6-7, о чем-то говорим и над чем-то параллельно дико смеемся. А в этот момент внутри одного из сараев кто-то стучится, пытается выломать дверь. Настроение эйфории и соль интересного рассказа вперемешку с выкрутасами Дашки вводят нас в небывалый транс адового кутежа, насколько это только возможно у школьников. И вдруг все замолкли. Звук стука изнутри сарая при накинутом снаружи навесным замке никто не замечал, все расценивали это как норма, но внезапно все обратили на это внимание. Дашка невероятно ловко перестала качаться на тарзанке и остановилась. Я помню отчетливо — все, замолчав, уставились на замок на двери. Кто-то ломится из сарая! Молча! Что это такое?..

Ступор продолжался, наверное, секунды три, затем все, как и заведено у порядочных школьников, разбежались с дикой скоростью по домам. Я отличался от всех только тем, что ничем не отличался, и через секунду тоже разувался в прихожей. Бабушка, повстречав меня и не проморгав мой неадекват, тут же спросила, в чем дело. Получив мой сбивчивый ответ, она быстро накинула галоши и пальтишко и метнулась к соседу, живущему на нашем же этаже, дяде Сереже, мир праху его. Даже тогда, будучи шестилетней личинкой того красавца, коим я являюсь сейчас, я почему-то подумал, что как-то очень странно они к этому относятся — такое ощущение, что там не алкаш какой-нибудь случайно оказался заперт, не баба, запертая мужем в результате бытовой ссоры, а агент Малдер пытается там найти ядерную бомбу. Выбежав во двор вслед за бабулей и дядей Сережей, который вообще побежал как на пожар, как был, в штанах и майке, босиком, но прихватив монтировку, я немножно прифигел — население всего нашего двора вывалило наружу, в том числе и алкашня, дети, новенькие и старенькие соседи и, конечно же, старые перечницы, которым не было числа (хотя всего в нашем дворе на два дома было, если не ошибаюсь, 32 квартиры).

Взрослые мужики, коих на наш недодвор набралось всего-то пятеро человек, включая дядю Сережу, ломали замок сарая, из-за двери которого разадавался стук. Так решительно и быстро, что я сравнивал это только с тем, как спасатели ломали дверь в избу, которая пылала в частном секторе годами тремя позднее, а там, по чьему-то свидетельству могли быть люди — пьяные, но люди. Выломав дверь, мужики ввалились в сарай. Обычный такой сарай. Куча хлама, рама от велосипеда, корзины, крышка погреба... Моя позиция — перпендикулярная входной двери в десяти метрах на крыше «УАЗика» — позволяла просматривать всё внутри сарая. И знаете — в сарае никого не было. Мужики встали возле крышки погреба, двое хорошенько долбанули по ней досками. Вскоре она поддалась и была безжалостно открыта. После десятисекундного обсуждения неизвестных мне вещей вниз полез дядя Коля, примерный семьянин из соседнего мне дома. Вылез он секунд через тридцать. Бабушка хватанула меня домой, переполох слегка угасал, однако до самого вечера двор ходил ходуном, проводились какие-то работы, к бабушке заходили то попить, то спросить что-то, то за топором...

На следующий день, получив строгий, граничащий со звездюлями, указ не подходить к сараю, я отправился на приключения. Двор отлично просматривался, шансов проникнуть в сарай незамеченным у меня не было, но уже через двадцать минут, собрав двух своих старших приятелей, я осматривал сарай, положив на все запреты свой огромный пофигизм. Сарай как сарай, абсолютно ничего примечательного, новый замок. Заглянуть внутрь не получилось — к двери с внутренней стороны, прибили фанеру. В общем, услышав зов бегущей ко мне бабули и помчавшись навстречу обещанным звездюлям, я и завершил исследование сарая, на два дня лишившись законных способов покидать дом. А освободившись по УДО, я уже и не намеревался туда лезть, слишком многое еще было неизведано для моего пытливого ума.

Прошло, наверное, лет шесть-семь, не меньше. Двор со всеми домами был снесен, на его месте красуются и поныне красно-кирпичные высотки. Мы с семьей жили уже на другом конце города порядка двух лет, и мой пытливый ум исследовал местные лесные массивы и школьную грамоту. Брат мой, старше меня на 15 лет, обзавелся семьей и жил отдельно, ожидая уже второго ребенка. Приезжал к нам раз в неделю, да и все. Ничего интересного, кроме одного — как-то раз он разговаривал со мной на балконе, покуривая сигарету, и беседа наша зашла за тему маньяков. Брат (отсутствовавший на момент вышеописанных событий) поведал мне интересную, как оказалось, историю:

— Был у нас двор этот как двор. До твоего рождения в совковые времена все было более благополучно, бабульки были еще женщинами в возрасте, мужики — молодыми людьми, я ходил в школу, а нынешние алкаши еще были порядочными семьянинами. И вот как-то раз заселился на место опустевшей, не помню по каким причинам, квартиры мужик лет сорока от роду. Постоянно ходил в тельняшке, сам по себе был не огромного телосложения, но как-то раз я видел его в драке с какими-то залетными алкашами — он просто зверь. Бил с холодным расчетом, сильно, метко и… короче, не суть. Так вот, как-то раз пропала у нас девочка, ты её не знаешь, они всей семьей после этого случая переехали. Было ей тогда лет семь, я был постарше её, быть может, на год-полтора. Искали её все, естественно, в первые пару дней двор был проверен полностью. Милиция начала искать уже и по району, а затем и по городу. И вот через четыре, по-моему, дня, мы, играя у тополя... помнишь, у сараек стоял?

— Конечно.

— Дак вот, играли мы там и услышали, как стучит дверь, изнутри кто-то ломится. Мы перепугались, позвали родителей. Открыли дверь, а там она, девочка пропавшая. В общем, сарай был того мужика, ну и что рассказывать, сам все понимаешь, чай не маленький, зачем он её там держал. Он погреб в сарае забыл закрыть, где её держал, девчонка и выбралась, да давай стучать. Дальше сход всем двором, он в квартире запереться попытался. Пока дверь ломали, приехала милиция — до сих пор не знаем, кто её вызвал, бежать надо было с квартал. Кое-как менты этого мужика в «бобик» вволокли, отбивая от толпы, и к себе увезли. Наш самый гуманный суд в мире, разобравшись в ситуации и будучи, видимо, подкупленным кем-то из заинтересованных лиц, предписал тому мужичку подписку о невыезде и привез его обратно во двор через пару дней веселого изолятора. Повесили на него, как мне помнится, кражу. Была ли тогда подписка о невыезде, не знаю, маленький был, но суть по факту — встречали всем двором. Я помню его тогда, спокойный, мрачный даже, отбиваться не пытался. Его мужики уволокли в сарай, а меня домой сразу погнали, как и всех нас, детишек. Через три дня соседи в розыск подали, милиция приехала, увидела взломанный замок сарая (сломали, грубо говоря, за час до приезда ментов), ну и якобы нашла в погребе труп того мужика. Все это, конечно же, фарс, все знали, где он, кто он, в том числе и менты. Все было очень хорошо разыграно, и добрый насильник не сопротивлялся. Оформили потом по бытовухе, проводили розыск убийцы, опрашивали соседей, но тоже как бы для формальности, все это чувствовали и говорили о том, что его повесили в низком погребе, переломав ему ноги, чуть ли не в открытую при милиции. Никто никого не выдал, виновных, если так можно выразиться, не нашли. Вот такие нравы в нашем дворе были, братишка, а сейчас сигарету стрельнуть — соседи не откроют, какой уж там самосуд.

Слушая эту историю, я бледнел, наверное, все сильнее и сильнее. Кто тогда стучал и почему, можно только догадываться. Я проворачивал в голове сотни вариантов, мотивы и предпосылки, а потом мне исполнилось 14 лет, и прыщи заволновали меня куда больше.

Автор: Cristofe

@темы: рассказы, призраки и духи, не своё

---

Другая сторона

[Скрёб-поскрёб]

— Да нахрен, мужик! – Женька оттолкнул доску в сторону и встал. – Ты же помнишь, чем это всегда заканчивается во всех этих фильмах?

— Сдрейфил? – Кирилл ухмыльнулся. – Гони бабосики, мы договаривались – кто смоется, тот и платит!

Женька пару секунд смотрел на доску.

— Если я стану одержимым как эти, в Сверхъестественном, или со мной случится еще какая-нибудь фигня – первым я покусаю тебя, — пообещал он, однако сел за стол. – Так что нам делать?

— Ну, я погуглил, говорят что вроде как надо просто положить пальцы вот на эту штуку-глаз и… спрашивать вопросы, типа, кто тут, откуда вы, как там, не охотятся ли на вас охотники за приведениями…

— Пиз..еж, короче, — Женька оскалился. – Наверняка один из нас просто должен напугать другого, двигая эту хрень. Вот и все общение с духами.

— Обещаю, что ничего не буду делать, если ты тоже не будешь! – запротестовал Кирилл.

— Да ладно ты, давай пробовать.

Оба уставились на глаз, никто не пошевелился. В комнате было жарко, солнце светило за окном, яркое и горячее.

— Давай, чего уж там, — Кирилл положил пальцы на указатель и посмотрел на Женьку.

Тот неторопливо достал сигарету, щелкнул зажигалкой, выдохнул дым и пожал плечами:

— Бред какой-то, ну да ладно.

Кирилл с неодобрением посмотрел, как друг стряхнул пепел на стол – его бесило, то, что Женька так безалаберно относился к огню, не боялся его, а ведь любая, самая маленькая искорка могла привести к пожару.

К тому же лето сегодня ну очень уж жаркое, солнце палило просто невыносимо.

Но не говорить же об этом сейчас? К тому же Женька уже поставил пальцы напротив пальцев друга, так что Кирилл промолчал – в который раз.

— Так что мы будем спраши… — глаз дернулся и Женька замолчал.

— Т-У-Т-Е-С-Т-Ь-К, — начал читать Кирилл едва слышным шепотом.

— Е.. ЖЕЖ ТВОЮ МАТЬ! – заорал Женька, подпрыгнув в кресле. Его взгляд зажегся страхом… но и интересом.

— Т-О-Н-И-Б-У-Д-Ь, — закончил приятель и повторил: — «Тут есть кто-нибудь», прикинь?

— Я думал, что это МЫ должны задавать вопросы! – Женька смотрел на Кирилла во все глаза, дым от позабытой сигареты клубился в пропитанной жарким воздухом комнате.

— Я тоже, — ответил Кирилл, его взгляд не отрывались от доски… и от глаза-указателя на ней.

— И-и-и? – Женька затянулся, запыхал сигаретой.

— Ну, наверное, нам стоит… — Кирилл замолчал и передвинул указатель на красное слово «ДА» в углу доски.

— Е..ный в рот, — восхищенно выдохнул Женька, глядя как указатель заскользил по доске, показывая новые и новые буквы.

«К-А-К-Т-Е-Б-Я-З-О-В-У-Т»

— Ох, — выдавил Кирилл, его голос чуть дрожал, по лицу, освещаемому светом заходящего солнца, катился пот. Он быстро подвигал указателям по буквам: КИРИЛЛЕВГЕНИЙ.

Все замерло. Женька дымил сигаретой, Кирилл вытирал обильно катящийся со лба пот, и они не отрывали взгляда от глаза, замершего в тишине квартиры, в которой почему-то запахло паленым и этот свет… этот свет от солнца – он был слишком ярким, как будто само светило горело яркими языками пламени.

А потом глаз задвигался.

— Нет… нет, я не понимаю…

— Что это за хе..ня, Киря?! – заорал Женька, его лицо вытянулось, оно стало бледным и вместе с тем на нем было понимание. – Что это, бл..дь, значит?!

Глаз остановился, пробежавшись по буквам, составив предложение:

К-А-К-В-Ы-У-М-Е-Р-Л-И

@темы: рассказы, предметы и вещи, не своё

---

Дядя Юра

[Скрёб-поскрёб]

Раньше я часто ходил курить на второй этаж, особенно зимой. Там обычно рабочие ходили, сантехники, трубы всякие таскали, краны разматывали... А вообще, спокойно так, можно было побыть в одиночестве и подумать.

Однажды, когда я был на втором курсе, подошел старый дедулька и спросил:

— Что, лекцию прогуливаешь?

А я действительно прогуливал лекцию, ответил:

— Да.

Он посмотрел на меня так внимательно-внимательно, и дальше примерно такой разговор был:

— А почему прогуливаешь, скучно? Или устал?

— Э-э-э... Да и то, и другое...

— Работаешь, наверное? Иногородний? Мама денег не присылает, папа ушел?

— Да... (действительно так было)

— А учиться не нравится, мама заставила поступить? Сама тоже физик или инженер?

— Да, инженер.

— И холостой, подруги у тебя нет, гуляешь один тут...

Это тоже правда была. Он еще задал несколько вопросов из серии «как тебе тут живется на физфаке», даже не совсем вопросы, а скорее, он просто рассказывал про мою жизнь, а я удивлялся, откуда он все это знает. Наверное, у меня на лице это все было написано, но все равно было странно, особенно когда он сказал, что я в школе занимался волейболом, а в десятом классе к нам пришла новая девочка, в которую я влюбился и бросил секцию. Откуда он это узнал? Сказать, что я офигел — ничего не сказать.

Потом он попросил сигарету, я дал. «Куришь, да? Ты бросай, мне вот врачи запретили, раком пугают, а я со школы курю — что бросать, все равно старый уже». Мы покурили, а он сказал: «Ты хороший парень, хочешь, я тебе помогу с физикой, объясню? Или если сложно что-то с курсовой, спрашивай, я тоже спектроскопией занимаюсь». Я у него спросил кое-что по электромагнетизму, он помог несколько задачек решить, и я пошел обедать.

На следующей неделе у нас была контрольная по ТФКП. А семинарист у нас нестрогий, разрешал списывать, даже сам выходил обычно из аудитории. Но я не подготовился и все равно ничего не мог решить. Друг сказал: «Сейчас я свой вариант доделаю и тебе помогу». В общем, я решил покурить, пока он там пишет. Пошел на второй этаж, а там опять этот дедушка. Я к нему подошел, угостил сигаретой. Мы поговорили, и я попросил помочь с контрольной. Дедуля достал синюю папочку, вынул листик, я ему по памяти написал задания. Дед быстро, минут за десять, решил все и сказал: «Беги, сдавай, потом расскажешь, как оно». Потом семинарист похвалил меня, мол, я лучше всех контрольную написал.

И так я много всего у него спрашивал, а дедуля объяснял и еще разные советы давал по жизни. И сам рассказывал про мою жизнь, а про себя мало, даже имя-отчество не сказал. «Да неважно, дядя Юра я». И с какой кафедры, тоже не ответил: «Какая разница, все равно у меня тема похожая».

Ту сессию я сдал на «отлично» и «хорошо», и вообще благодаря дяде Юре стал лучше понимать физику и математику, и даже тема курсовой показалась намного более интересной. А после сессии я решил все-таки узнать, что это за человек, потому что он очень много знал в разных областях, а в моей теме даже больше, чем научный руководитель — советовал полезные статьи, книги. Я полазил по сайтам кафедр. На одном из них были новости, я отмотал ленту и увидел некролог с фотографией. На фото был «дядя Юра», и его действительно звали Юрий, но! Было написано, что он уже два года тому назад умер от рака, даже до того, как я на физфак поступил. Там еще было про его исследования, про спектроскопию и другие темы, о которых он вскользь упоминал. Я поискал его статьи, в них были ссылки на то, что он мне советовал читать. Точно он! Но с кем я тогда общался, если он умер?

Я испугался и той ночью долго не спал. Решил, что после каникул первым делом пойду на второй этаж и все выясню. Но когда я пришел, дяди Юры не было. Я специально подождал и прошел несколько раз по всему этажу. На всякий случай оставил пачку сигарет на том месте, где первый раз его встретил.

Я еще несколько раз приходил, но он больше не появлялся. Я носил с собой сигареты и загадывал: «Вот если дядя Юра придет, то я с ним покурю, а один не буду». Так и бросил курить. Но перед каждой сессией все равно покупаю сигареты, прихожу на второй этаж и кладу там — это моя счастливая примета.

Я никому из друзей не рассказывал эту историю, потому что боялся, что они начнут смеяться или примут меня за психа. Но это правда, и когда я об этом вспоминаю, мне до сих пор жутковато...

Автор: Terraniux

@темы: рассказы, призраки и духи, не своё

---

Как-то так...

[Fess Redfern]

Не самое приятное изображение

@темы: картинки, сущности, не своё

---

Страшилка для сына

[Скрёб-поскрёб]

"Сын, нам с тобой надо бы поговорить о правилах безопасности в Интернете", - присев на пол рядом со своим ребёнком, сказал я. Его ноутбук был открыт, а сам он проводил время за игрой в "Minecraft" на публичном сервере. Его внимание было поглощено виртуальным действием. Сообщения быстро мелькали в боковой части экрана, отражаясь по центру чат-окна. "Сынок, ты можешь приостановить свою игру на минутку?"

Он вышел из мира, закрыл ноутбук, и взглянул на меня. "Па, ты снова собираешься рассказать одну из тех дурацких страшилок?"

"Что-о-о?" - изобразил я на лице обиженную гримасу, а затем ухмыльнулся: "Я думал, тебе нравились мои поучительные истории?". Он вырос, слушая мои рассказы о детях, встречавших ведьм, призраков, оборотней, и троллей. Как и многие поколения родителей, я использовал страшные истории, чтобы укрепить в чаде мораль и преподать уроки о безопасности. Отцы-одиночки, как я, вынуждены применять на деле все родительские установки, что только попадают в их распоряжение.

Он поскреб свою щеку и ответил: "Я их любил в шестилетнем возрасте. Но теперь я вырос и они перестали меня пугать. Они кажутся мне глупыми. Если ты действительно так хочешь рассказать историю об Интернете, ты не мог бы сделать её очень-очень страшной?". Я недоверчиво скосил на него глаза. Он скрестил руки и проговорил: "Пап, мне уже десять и я могу держать себя в руках".

"Хмм...ладно, я постараюсь".

И я начал: "Однажды на белом свете жил мальчик по имени Колби". Выражение его лица ясно говорило о том, что его не впечатлил ужас вступления. Он глубоко вздохнул и приготовился к одной из дурацких отцовских страшилок. Я же продолжал...

Колби попал в Сеть и присоединился к нескольким вебсайтам для детей. Спустя некоторое время, он начал общаться с другими детьми внутри игр и на форумах. Он подружился с десятилетним мальчиком под ником Helper23. Им нравились одни видеоигры и мультсериалы. Они смеялись над шутками друг друга. Они исследовали новые игры вместе.

После нескольких месяцев дружбы, Колби подарил Helper23 шесть алмазов в игре, в которую они играли. Это был щедрый подарок. День рождения Колби приближался день за днем, и Helper23 захотел послать ему крутой подарок в реальной жизни. Колби решил, что нет ничего плохого в том, что он даст Helper23 свой домашний адрес - до тех пор, пока тот обещал не говорить его незнакомцам или взрослым. Helper23 поклялся не показывать его кому-нибудь ещё, даже своим родителям, и отправился приготавливать посылку.

Я остановил рассказ и спросил сына: "Как думаешь, это была хорошая идея?"

"Нет!" - сказал он, решительно тряся головой. Не смотря на прошлую реакцию, его затягивало в повествование.

Так же считал и Колби. Он чувствовал себя виноватым за то, что отдал свой домашний адрес тому, кого он прежде не видел в лицо, - и чувство вины его росло. И росло. К тому времени, как он надел пижаму, его вина и страх переросли в большее, чем что-либо ещё в его жизни. Он собрался открыть всю правду родителям. Наказание было бы жестоко, но чистая совесть того стоила и облегчала душу. Он ворочался в кровати, ожидая родителей, которые должны были его разбудить.

Мой сын знал, что дальше обязательно последует жуткая часть. Не смотря на свое упрямство, он вытянулся вперед с широко открытыми глазами. Я преднамеренно заговорил шепотом.

Он слышал все звуки в доме. Стиральная машина работала в ванной комнате. Ветки царапали кирпичную кладку снаружи строения. Его младший брат ворковал в детской. Были и другие звуки, которые далеко не вписывались в обстановку. Наконец, шаги его отца отзвуком раздались по коридору. "Папа?" - взволнованно выкрикнул парень. "Мне нужно кое-что тебе рассказать".

Его отец просунул голову в дверной проход под странным угом. В темноте, его рот не поддавался движению и с глазами было что-то не так.
"Да, сын?", - с голосом также творились странности.

"Ты в порядке, пап?" - спросил мальчик.

"Ага" - донеслось до него в странном притворном голосе.

Колби нацепил на себя повыше одеяло щитом. "Эмм, мама рядом?"

"Я тут!", - голова матери появилась над головой отца. Её голос отдавал непривычной фальшью. "Ты собирался рассказать нам о том, что ты дал свой домашний адрес Helper23? Тебе не следовало делать этого. Мы ГОВОРИЛИ тебе, чтобы ты никогда не разглашал личные данные в Интернете!"

Она продолжала: "Он вовсе не был ребёнком! Он всего лишь им притворялся. Ты знаешь, что он сделал? Он проник в наш дом и убил нас обоих! И всё для того, чтобы он хорошенько повеселился с тобой!"

Толстый мужчина во влажной куртке возник в дверном проеме, удерживая две отрубленные головы. Колби заверещал и открыл рот в ужасе, когда мужчина бросил головы на пол, вошел в комнату, и достал нож, чтоб попотрошить мальца чутка.

Мой сын тоже закричал. Он беззащитно закрыл свое лицо руками. Но останавливаться я не собирался, мы ведь только начинаем.

После нескольких часов, мальчик был почти мертв и его крики превратились в хныканье. Убийца заметил плач ребенка в соседний комнате и вытащил свой нож из Колби. Предстояло особое развлечение. Он еще никогда не убивал грудного ребенка до этого и трепетал от одного лишь шанса. Helper23 оставил Колби на издыхание и последовал на плач, словно на запах свежеприготовленного бекона.

Попав в детскую, он подошел к кроватке, поднял малыша в воздух, и удержал в своих руках. Он передвинулся в сторону стола с пеленками, чтобы поближе рассмотреть младенца. Но, пока он держал ребенка, плач пропал. Малыш поднял взгляд на лицо убийцы и улыбнулся. Ему никогда до этого не доводилось держать младенца на руках, но он уже укачивал его, будто было это ему не впервой. Он вытер окровавленные руки о покрывало, чтобы позволить себе ущипнуть младенца за щеку. "Привет, милый маленький парень" - сказал он. Величественный гнев садизма растаял в нечто гораздо более теплое и мягкое.

Он вышел из детской, взял ребенка домой, назвал его Уильямом, и вырастил его, как своего собственного.

После того, как я закончил свой сказ, моего сына заметно трясло. Между неровными вдохами, он, заикаясь, проговорил: "Но, папа, меня же зовут Уильямом". Я одарил его классической улыбкой любящего отца и потрепал за волосы. "Конечно, это так, сынок". Уильям вбежал наверх по лестнице в свою комнату и погрузился в серию всхлипываний.

Я думаю, глубоко в душе ему понравилась моя история.

@темы: дети, рассказы, не своё, серийные убийцы

---

Ещё один раз

[Скрёб-поскрёб]

Привет, я большой толстый кот, и я подумал, что вы смотрели на меня, притаившись в углу комнаты.

Я никогда не путешествовал в Тайланд, но я слышал, что там можно неплохо провести время. Я не президент и я живу в картонной коробке в центре города... так что, поверьте мне, даже если это надуманно выглядит.

Я кусал себя за щеку уже по меньшей мере сотню раз по всему Интернету, поэтому простите меня, если я кажусь бесцеремонным, когда избиваю вашу сестру.

Я хочу узнать, один ли я был в юности распущенным ребенком. Я записывал что-то... на бумагу, у граничащей с морем гавани, любуясь закатом, где бы я ни находился... и тая посреди автостоянки, словно какой-то сосунок.

Я не говорю о нынешнем положении дел в современной тюремной системе, потому что, как я уже упоминал ранее, это происходит со мной даже при самом рутинном и обыденном стиле написания сообщений.

Чтобы проверить свои доводы на практике, я только что нырнул в чан, наполненный вазелином. Через несколько часов, он трансформировался в слово "ПОГОДА", не смотря на то, что у меня есть нож.

Буква "А" переместилась из места, где я её оставил, где-то на пару дюймов, чтобы получше рассмотреть театральную постановку нашего сообщества на мюзикл "Энни получает ваше оружие".

Я не уверен, азиат ли я, но впервые я это заметил, когда составлял отчет в офисе. В отчете не было ничего особенного, всего лишь корзинка с оладьями, присылаемыми вам, когда вы хорошо справляетесь с работой или когда кто-то умирает у вас в семье. На самом деле они отшлепали каждого сотрудника, чтобы руководство могло узнать о количестве ежечасных звонков, на которые мы отвечали в группе.

Босс плясал на месте часами, пока не приехала полиция.

Там, где я первоначально прокричал в ночи: "Часов: 8, Звонков: 147", теперь была надпись: "НЕ БЕСПОКОЙСЯ, КАЖЕТСЯ, Я НАШЕЛ ЛОЖКУ ДЛЯ МОРОЖЕНОГО".

...

Нет, я не писал это. НЕТ, я не мог СЛУЧАЙНО написать это во время провала памяти. Откуда мне это известно? Я раскачивался взад и вперед на качелях на общественной детской площадке, пока один из соседских хулиганов не столкнул меня и не ударил в голову.

В любом случае, из-за этого я оказался в трудном положении, но вскоре я перевел стрелки на громоздкий метеор, направляющийся в сторону Земли.

Похоже, здесь я уже начинаю слишком вдаваться в подробности. Серьезно, я просто хочу сбрить свою бороду и начать проживать каждый день так, как если бы он был последним днем.

Если вы впервые видите своих детей, призадумайтесь - действительно ли это начало происходить с вами и вы просто не обращали внимание на детали до этого? В следующий раз, как окажетесь в городе, обязательно попробуйте суши... вкус специфичный и к нему придется привыкнуть, но вы не пожалеете.

Возможно, если достаточное число нас начнет изучать этот феномен, у нас будет кошмарная, фантасмагорическая оргия, которую мы все постараемся забыть.

Однако мне нужно вас предупредить - полярный медведь полностью белый и вы не сможете увидеть его на фоне ревущей метели... когда я показываю им пять, десять, двадцать разных чашек купленного в магазине сладкого чая... ноготки начинают цвести и порядок охватывает мир.

Я не хочу никого испугать, но когда это происходит, я начинаю издавать звуки вертолета и кружиться по комнате... с вытянутыми руками и постоянно вихрящимися в глубоких спиралях глазами, пока я не сшибу что-нибудь или кого-нибудь.

Например, если вы однажды будете прогуливаться по ночным улицам в одиночку и к вам подойдет человек в теплой полушинели и фетровой шляпе, лучшим решением будет держаться на расстоянии, так как теоретически им может быть грабитель или насильник.

Они изготавливают лимонад для своих друзей... но всё остальное... всё... полно мышей, перегрызающих проводку.

Если вы когда-то сталкивались с чем-то похожим, пожалуйста, лизните жабу.

(ЧЕРТ ПОБЕРИ. Весь текст опять распидорасило... попробую еще раз...)

Привет, прошу прощения за то, что мастурбировал вас этим, но мне показалось, что, учитывая отведенное время и труд в ходе сбора байдарки, вы сочтете это интересным.

Я никогда прежде не ел целый арбуз, я не склонен фантазировать и здорово проваливался каждый урок по написанию сочинений, что я брал... но вот, что я хочу вам сказать, а давайте откроем собственное магическое шоу.

Я пишу одно и то же послание уже по меньшей мере сотню раз, ни разу не размяв пальцы, поэтому простите меня, если я кажусь бесцеремонным, когда я ем "Sloppy Joe".

Я хочу узнать, один ли я сталкиваюсь с проблемой ПРОГРЕССИРУЮЩЕГО ТЕКСТА. Впервые встречал кого-то и понимал, что у них такая же прическа, что и у меня... и наблюдал письма, повреждающие сами себя через некоторый период времени во имя увеселения королевы.

Я не говорю о сообщениях, редактируемых модераторами, или цепляющихся за память, пока вы сидите там, как идиот, потому что, как я уже упоминал ранее, это происходит со мной даже при самых банальных и обыденных техниках катания на лыжах.

Чтобы проверить свои доводы на практике, я только что нарисовал единственную букву "А" на стене фекалиями утки. Через несколько часов, она трансформировалась в слово "ПОГОДА", и мне захотелось посмотреть, какие рекламные ролики показывают по другим каналам.

Буква "А" переместилась из места, где я её оставил, где-то на пару дюймов, чтобы применить купон Арби, пока срок его действия не истек.

Я не уверен в дате, когда это началось, но впервые я это заметил, когда составлял отчет в офисе. Оно было построено шершнями на верхушке умершего дуба, всего лишь вывод количества часов, что я проработал, и количества звонков, на которые я ответил в центре поддержки. Я часто обнаруживаю себя, смотрящим на потолок и представляющим, что это пол, а я - муха.

Босс вернул мне бумагу с миской спагетти.

Там, где я первоначально написал в строке: "Часов: 8, Звонков: 147", теперь была лиса в курятнике.

...

Нет, я не писал это. НЕТ, я не мог СЛУЧАЙНО написать это изнутри запертой посылки. Откуда мне это известно? Я повторно проверил абзацы на использованном планшете, когда я заполнял бланк - и мне не удалось вспомнить имя той музыкальной группы с одноруким барабанщиком.

В любом случае, из-за этого я оказался в трудном положении, но вскоре я начал обработку сотрудника в качестве шутки над нами обоими.
Похоже, здесь я уже заляпал себя пятнами горчицы. Серьезно, я просто хочу узнать, существуют ли у меня товарищи по несчастью!

Если вы впервые видите изменения в своих лошадиных гениталиях, призадумайтесь - действительно ли это начало происходить с вами и вы просто не обращали внимание на детали до этого? Начните верить в Санта Клауса. Не смотрите на него на протяжении часа... и вы увидите, что содержание кардинально изменилось.

Возможно, если достаточное число нас начнет внедрять это, мы найдем причину и положим этому конец.

Однако мне нужно вас предупредить - я кое-что заметил, когда я выставлял свое тело на оценку в одном из местных стрип-клубов... когда я начинаю печь пирог и понимаю на полпути, что у меня не осталось льда... они начинают выливать кипящий воск на её спину, вызывая захватывающую смесь боли и удовольствия.

Я не хочу никого испугать, но когда это происходит, когда небо покрывается желтыми облаками и все пожирает огонь... Они начинают подбрасывать свои головы в воздух со смехом, отговаривающим нас от веры в Иисуса.

Например, если вы попадете на форумное обсуждение того или иного фильма, и затем все превращается в еще один первоклассный танец "Болливуда"... и многие люди умирают от ядерных испытаний, пробудивших древнее божество из глубин моря...

Они кромсают собак... но всё остальное... всё... оно - поглощенное солнцем пляжное полотенце, и у них кончаются идеи.

Если вы когда-то сталкивались с чем-то похожим, пожалуйста, дайте мне знать.

(Простите, простите, простите. Я знаю, что это раздражает, но поскольку все снова перемешалось, я попробую еще ОДИН раз и буду молиться, что оно продержится достаточно долго для ответа. Я обещаю.)

Привет, прошу прощения за то, что беспокою вас этим, но мне показалось, что, учитывая природу тем этого сайта, вы сочтете это интересным.

Я никогда прежде не писал что-то настолько безумное, я не склонен фантазировать и здорово проваливался каждый урок по написанию сочинений, что я брал... так что, поверьте мне, даже если это надуманно выглядит.

Я пишу одно и то же послание уже по меньшей мере сотню раз по всему Интернету, поэтому простите меня, если я кажусь бесцеремонным, сразу приступая к сути.

Я хочу узнать, один ли я сталкиваюсь с проблемой ПРОГРЕССИРУЮЩЕГО ТЕКСТА. Я записывал что-то... на бумагу, в интернете, где бы ты ни было... и наблюдал письма, повреждающие сами себя через некоторый период времени без какой-либо очевидной причины.

Я не говорю о сообщениях, редактируемых модераторами, или взламываемых кем-то, проникнувшим в ваш аккаунт, потому что, как я уже упоминал ранее, это происходит со мной даже при самом рутинном и обыденном стиле написания сообщений без явной ценности.

Чтобы проверить свои доводы на практике, я только что нарисовал единственную букву "А" на стене цветным маркером. Через несколько часов, она трансформировалась в слово "ПОГОДА", и я понятия не имею, как это произошло.

Буква "А" переместилась из места, где я её оставил, где-то на пару дюймов, чтобы получше встроиться в слово на поверхности.

Я не уверен в дате, когда это началось, но впервые я это заметил, когда составлял отчет в офисе. В отчете не было ничего особенного, всего лишь вывод количества часов, что я проработал, и количества звонков, на которые я ответил в центре поддержки. На самом деле их заполнял каждый сотрудник, чтобы руководство могло узнать о количестве ежечасных звонков, на которые мы отвечали в группе.
Босс вернул мне бумагу с озадаченным видом.

Там, где я первоначально написал в строке: "Часов: 8, Звонков: 147", теперь была надпись: "УМРУТ ЗВЕЗДЫ - УМРУ И Я".

...

Нет, я не писал это. НЕТ, я не мог СЛУЧАЙНО написать это во время провала памяти. Откуда мне это известно? Я вернулся и проверил вмятины на подушке, на которую я опирался, пока заполнял бланк, - и я заметил отметины ручкой с указанной мной информацией.

В любом случае, из-за этого я оказался в трудном положении, но вскоре я перевел стрелки на выдуманного сотрудника, провернувшего это в качестве шутки над нами обоими.

Похоже, здесь я уже начинаю слишком вдаваться в подробности. Серьезно, я просто хочу узнать, существуют ли у меня товарищи по несчастью!

Если вы впервые видите изменения в своих интернет-постах, призадумайтесь - действительно ли это начало происходить с вами и вы просто не обращали внимание на детали до этого? Попробуйте написать что-нибудь на обрывке бумаги. Не смотрите на него на протяжении часа... и вы увидите, что содержание кардинально изменилось.

Возможно, если достаточное число нас начнет начнет изучать этот феномен, мы найдем причину и положим этому конец.

Однако мне нужно вас предупредить - я кое-что заметил, когда я показывал эту чертовщину другим людям избыточное количество раз... после пяти, десяти, двадцати разных примеров меняющихся букв... они начинают видеть сообщение так, как оно было написано изначально, не смотря на то, что оно определенно по-иному выглядит в реальности.

Я не хочу никого испугать, но когда это происходит, когда людям удается прочитать некоторую "итоговую" версию их текста с отсутствием ошибок... Они начинают читать ВСЕ ОСТАЛЬНЫЕ СООБЩЕНИЯ НЕВЕРНО и не могут быть убеждены в том, что то, что они видят - ложь.

Например, если вы попадете на форумное обсуждение того или иного фильма, они присоединятся к обсуждению, думая, что оно об их любимом производителе овсяных хлопьев... и ничто не покажется им странным потому, что каждый отправленный им ответ будет визуально подстраиваться под это обсуждение.

Они видят искаженный текст, как оригинальный... но всё остальное... всё... оно останется извечно отличающимся для них, а они об этом даже не догадаются.

Если вы когда-то сталкивались с чем-то похожим, пожалуйста, дайте мне знать.

(Патронташи! Апельсины в сезоне, поэтому я лучше переведу будильник часов на пять, ведь вы, парни, поверить не можете, как быстро меняются цены сейчас на рынке еды. )

@темы: безумие, рассказы, не своё

---

Support Call ID: 100156-03

[Скрёб-поскрёб]

ЗАПИСЬ ОТДЕЛА ТЕХПОДДЕРЖКИ
ID: 100156-03
Агент поддержки: Джим.Д.
Дата/время звонка: 08/16/201X
Аккаунт клиента: 212254674
Примечание диспетчера: Аккаунт пользователя идентифицирован, звонок передан в техподдержку. Случай обращения № 83447

ДЖИМ: Здравствуйте. Меня зовут Джим, я курирую Ваш запрос в мобильную техподдержку. Помните, что наш разговор записывается. Чем я могу Вам помочь?

КЛИЕНТ: Здравия. У меня возникли некоторые проблемы с опознаванием голоса. Похоже, телефон не распознает, что я спрашиваю.

ДЖИМ: О'кей. Мне потребуется уточнить несколько деталей до того, как я попытаюсь найти решение Вашей проблемы. Данные обратной связи на Вашем профиле указаны корректно на сегодняшний день?

КЛИЕНТ: Разумеется.

ДЖИМ: Насколько я вижу, Ваш контракт был подписан месяц назад.

КЛИЕНТ: Ага. Я присоединился к 3G интернет-сети на прошлой неделе, после чего на экране появилось уведомление об обновлении программного обеспечения, тогда-то и начались проблемы.

ДЖИМ: Благодарю, но мне также следует подтвердить еще несколько пунктов до начала консультации. Модель Вашего телефона - Samsung Galaxy S2 и у Вас имеется доступ к 3G-интернет-связи, всё верно?

КЛИЕНТ: Да. В общем-то, я уже упоминал 3G-подключение...

ДЖИМ: Мне всего лишь нужно подтвердить факты до перехода к основной части диалога. Так что, в чём заключается проблема?

КЛИЕНТ: Как я уже сказал ДО ЭТОГО, распознавание голоса барахлит.

ДЖИМ: Продолжайте, пожалуйста, добавив как можно больше опущенных деталей.

КЛИЕНТ: Каждый раз, когда я пытаюсь воспользоваться поисковой системой Google, оно ошибочно воспринимает мои слова. Результаты совершенно не связаны с тем, что я ищу.

ДЖИМ: Знаете, сэр, ни один сервис голосового распознавания не отправляет 100 % точный запрос. Вы пытались говорить четче или громче, желательно практически без постороннего шума?

КЛИЕНТ: Как я об этом только не подумал? Это сарказм.

ДЖИМ: Я должен затронуть все возможные пути решения, учитывая самые очевидные, сэр. Не могли бы Вы привести пример?

КЛИЕНТ: Конечно, извините. Вчера я пытался найти что-нибудь по запросу "Рестораны рядом с моим домом", и в результате мне выдало адресы местных кладбищ и захоронений. Я не планирую заказывать столик в подобном заведении ещё где-то порядка пятидесяти лет.

ДЖИМ: [смех] Понимаю. Что-то ещё?

КЛИЕНТ: Ну, я не знаю, имеет ли это отношение к делу, но пару дней назад я отправлял запрос на какие-нибудь красивые картинки, чтобы сменить фон рабочего стола, и оно показало мне целую кучу мерзких изображений.

ДЖИМ: Что конкретно Вы подразумеваете под "мерзким"?

КЛИЕНТ: Трупы, некоторые - изуродованные. Тонны "мясца" и расчлененки. Оно походило на какие-то ритуалы каннибалов или типа того. Действительно отвратительное дерьмо. А что было бы, если бы мои дети в это время пользовались мобильником?!

ДЖИМ: Пожалуйста, сэр, вы не могли бы воздержаться от ругани?

КЛИЕНТ: Прошу прощения. Что насчет изображений?

ДЖИМ: Вы можете установить родительский контроль на контент, к которому будет осуществляться доступ в Интернете, что я могу объяснить Вам дальше, нам вполне удастся это провернуть, если вы решили, что те картинки взаправду превышают меру благопристойности.

КЛИЕНТ: Без проблем.

ДЖИМ: Кажется, Вы упоминали, что проблемы начались после новейшего обновления телефона?

КЛИЕНТ: Всё верно. Понятия не имею, что это было за обновление. Просто появилось виртуальное окно и я кликнул на "Install now". Установка заняла где-то пять минут, если считать перезапуск устройства.

ДЖИМ: Вы знаете версию операционной системы Андроида, которую на данный момент имеет Ваш телефон?

КЛИЕНТ: Эмм, Вы имеете в виду одно из тех забавных имен, связанных с пищей? Gingerbread, Ice Cream Sandwich. Вы ведь об этом?

ДЖИМ: Существует особое номерное название, но для начала сойдет и кодовое имя.

КЛИЕНТ: О'кей. Я его где-то записал, подождите.

КЛИЕНТ: ...

КЛИЕНТ: ...

КЛИЕНТ: Вернулся. Здесь написано "Android 2.2.3 Flesh (Плоть. - Прим. перев.)".

ДЖИМ: Так это версия 2.2.3 Froyo, сокращение от Frozen Yogurt, если что.

КЛИЕНТ: Нет, нет...здесь определенно написано "Плоть".

ДЖИМ: ...

ДЖИМ: Вы не могли бы подождать некоторое время, пока я говорю со своим начальником?

ДЖИМ: ...

ДЖИМ: ...

ДЖИМ: Простите, что заставил Вас ждать, сэр. Я поговорил с ним и просмотрел историю загрузок Вашего программного обеспечения, у Вас определенно проблема с Вашей последней установкой. Пожалуйста, откройте панель Настроек на Вашем телефоне и выберите пункт "Обновление программного обеспечения" для загрузки новейшей версии. Это должно решить все недоразумения.

КЛИЕНТ: О'кей. Спасибо Вам за это. Скоро попробую.

ДЖИМ: Попытайтесь сделать это прямо сейчас и дайте мне знать, когда будет готово.

КЛИЕНТ: Прямо сейчас это невозможно, но я обязательно еще раз свяжусь со службой техподдержки, если метод не сработает. Спасибо за помощь.

ДЖИМ: Пожалуйста, попробуйте сию же минуту, пока Вы находитесь на линии, сэр.

КЛИЕНТ: Как я уже ответил, я не могу. Я звоню со стационарного телефона. Моя дочь пользуется мобильником прямо сейчас, говоря со своей сестрой. Никак не могут укрепить взаимопонимание. Это может затянуться, Вы же знаете, каковы эти подростки...

ДЖИМ: Пожалуйста, попросите свою дочь прервать звонок ПРЯМО СЕЙЧАС, сэр. С вашим последним обновлением в технической части устройства появляется известная проблема, которая влияет как на входящие, так и на исходящие звонки. Несколько пользователей докладывали о головных болях, тошноте, некоторых других необъяснимых побочных эффектах.

КЛИЕНТ: Как же так? Я думал, что эта страшилка о мобильниках, из-за которых появляются опухоли мозга или что они там говорили...была всего лишь пугалкой?

ДЖИМ: Я ни утверждаю, ни отрицаю что-либо, сэр, и наши Условия Использования и обязанности доступны на нашем вебсайте. Тем не менее, в связи с недавним прорывом в наших файерволлах, неизвестное обновление операционной системы Андроида было выпущено в свет без нашего согласия. Мы не несем ответственность за это обновление программного обеспечения и проводим расследование бреши в системе безопасности. По требованиям Вашего контракта и во благо сохранности Вас и Вашей семьи, пожалуйста, обновите программное обеспечение НЕМЕДЛЕННО и воздержитесь от проведения всех звонков на мобильном устройстве в будущем.

КЛИЕНТ: Это шутка?

ДЖИМ: Сэр, прошу Вас, заберите телефон у Вашей дочери и прервите все звонки. Наша компания не примет ответственность за какой-либо вред, причиненный Вашей семье после данного предупреждения.

КЛИЕНТ: Да вы надо мной глумитесь! Чёртовы засранцы... Подождите-ка! Лорен... прекрати болтать со своей сестрой и отдай мне телефон. У тебя будет возможность поговорить с Ханной позже, а сейчас отдай мне чёртов телефон! Что за... [Пауза.] Вот дерьмо, твои глаза кровоточат, милая?!

ДЖИМ: Пожалуйста, покиньте дом, сэр.

КЛИЕНТ: Лорен... что... скажи мне что-нибудь. Отбрось телефон и скажи мне что-нибудь.

ДЖИМ: Закройте все двери за собой и освободите помещение.

КЛИЕНТ: Просто... просто подойди сюда и дай мне взглянуть на... на твои глаза... Там... у тебя там ещё и кровь из уха течёт. Вот так, позволь мне забрать у тебя телефон...

ДЖИМ: Пожалуйста, не пытайтесь контактировать со своей дочерью и покиньте здание, сэр.

КЛИЕНТ: [Крики.] ...Чёрт побери, Лорен, ты укусила меня! Какого чёрта с тобой не так! Отойди от меня! Я не шучу. [Визги.] Господи Иисусе! Мои пальцы... мои блядские пальцы! Нет, нет, нет, нет... отойди... отойди от меня. [Всхлипы.] Лорен, прошу тебя...

[Звуки физической борьбы и крушения мебели.]

ДЖИМ: Сэр? Сэр?

[Звуки влажного кашля и питомца, предположительно крупной собаки, что-то обгладывающей.]

ДЖИМ: ...

ДЖИМ: ...

ДЖИМ: ...

ДЖИМ: Если вы всё ещё слышите меня, сэр, спасибо за Ваш звонок в центр мобильной техподдержки. Высококвалифицированный подрядчик и команда зачистки были высланы на Ваш адрес, чтобы разобраться со сложившейся проблемой. Мы просим прощения за причиненное беспокойство.

[Звонок прерван.]

@темы: рассказы, телефон, файлы смерти, не своё

---

Любая

[Скрёб-поскрёб]

Это открытое письмо кому бы то ни было. Если вы хотите, вы можете его прочитать, но я не ожидаю понимания от случайного зрителя.

Адресовано Любой.

Здравствуй. Если ты еще не знаешь, меня зовут Камерон. Я полагаю, тебе это уже хорошо известно, учитывая, что ты уже многое знаешь обо мне. Однако я должен быть уверен в том, что в будущем не возникнет путаницы. Мне, честно говоря, не очень хочется делить свою будущую жизнь с тобой, но ты уже предельно ясно дала мне понять, что у меня нет выбора.

Любая. Так я буду тебя называть. Не смотря на то, что ты уже, скорее всего, узнала мое имя с самого начала, я еще ни разу не слышал твоего. Я не проявляю неуважения, называя тебе "любой", а всего лишь подбираю наиболее удачное описание твоему телу, замеченному мной благодаря редким проблескам, когда мне удается уловить его размер и форму, не соотносимые с чем-либо, что я встречал до этого.
Целью данного письма, предполагая, что ты захочешь или сможешь его прочитать, является предоставление нескольких простых просьб тебе. Я надеюсь, что оно никоим образом тебя не оскорбит, поскольку это не входит в мои намерения. Взгляни на мои слова не как на требования, но как на желания каждого человеческого существа вроде меня, которые тому хочется воплотить в жизнь.

Этот список не упорядочен в порядке возрастания просьб по важности, т.к. я записывал их сразу, как только они приходили мне в голову. Спасибо тебе за уделенное мне время.

01.) Пожалуйста, дай мне знать, если ты получила и/или прочитала это письмо. В случае, если ты получила корреспонденцию, но твое поведение никак не изменилось, я сочту это за нежелание выполнять мои просьбы.

02.) Пожалуйста, поведай мне свое имя, если только оно не "неизвестно" или не может причинить мне вред или горе. Например, если твое имя убьет меня, лучше будет, если я его знать не буду. Подобно тому, если оно вызовет боль или кровотечение, тогда также лучше будет, если я его знать не буду. Если твое имя не может быть произнесено, или не может быть произнесено до определенной даты вроде "конца света", возможно, нам удастся согласовать позывной? Мне было бы очень приятно, если бы я мог рассказать о тебе людям, не называя тебя "любой" или "чем-то", или чем бы то ни было ещё.

03.) Если тебе необходимо сгибать свои лицевые щупальца, если, конечно, это вообще твое лицо, пожалуйста, делай это так, чтобы не ввести человека в гипноз и/или транс. Я не утверждаю, что ты - причина перечисленных несчастий, но я обычно прихожу в сознание в самом разгаре ужасающих ситуаций. Судя по всему, я послужил причиной большинства этих ситуаций, и я был бы очень благодарен, если бы ты смогла пролить свет на дело.

04.) Когда ты издаешь звуки, пожалуйста, не делай этого в ночные часы. Желательно, не издавай звуки после заката. Если тебе НУЖНО издавать звуки ночью, пожалуйста, делай это тише, и, пожалуйста, постарайся уменьшить количество слогов. Я понятия не имею, что ты говоришь, если ты вообще что-то говоришь, но я уверен, что ты можешь контролировать свой голос.

05.) Пожалуйста, не корми грудью, пока я ем. Я уважаю твою личную жизнь, но я часто вижу твое отражение на различных поверхностях, даже если ты находишься в другой комнате. Опять же, я могу лишь выстраивать дикие предположения, и если ты на самом деле не кормишь грудью и/или эти полупрозрачные сущности не настоящие дети, прими мои извинения, хоть моя просьба все равно должна остаться. Меня не столько тошнит от самого акта, сколько от вида их внутренних органов.

06.) Пожалуйста, расскажи или покажи мне, куда ты спрятала кота.

07.) Когда я кладу что-то на прилавок или в стол, я хочу, чтобы оно осталось там. Соли и перцу не место в спальне, и мой будильник не поможет мне в подвале. Пусть я и благодарен тебе за выраженную заботу, когда ты воткнула его в розетку, но я все еще не могу услышать его оттуда.

08.) Пожалуйста, постарайся не сбрасывать свою кожу в гостиной. Я предпочел бы, чтобы ты делала это снаружи, хоть я и полагаю, что ты не можешь повлиять на процесс и это нечто вроде естественной части твоего существования. Вне дома есть большой задний двор с шестиметровым забором во все стороны. Ты можешь оставлять свои шкуры там и никто тебя не побеспокоит, я гарантирую это.

09.) Пожалуйста, не напевай песни через воздуховод, как только я выкидываю их из своей головы. То, что ты знаешь песни, о которых я думал, по меньшей мере интересно само по себе, но если я перестаю о ней думать, это означает, что я хочу, чтобы она исчезла. Вдобавок, я начинаю волноваться, когда слышу мотив "Yummy, Yummy, Yummy, I've got love in my tummy", тихо доносящийся из вентиляционной шахты.

10.) Не связывайся со мной, когда я работаю. Я понимаю, что тебе может что-то понадобиться, или если причина срочная, но звонки и электронные письма мне, пока я нахожусь в офисе, выходят за границы уважительного поведения. Более того, я ни слова не понимаю из того, что ты говоришь и/или печатаешь. Я получил твое письмо, тема которого состояла из архаичных пиктограмм, но Google Translate не понял, что к чему. По сути, я даже получил письмо от отдела жалоб Google, в котором была написана единственная фраза: "даже не пытайся" крошечными красными буквами. Возможно, тебе это что-нибудь говорит, в отличие от меня?

11.) Мне надоело наступать на миниатюрные машины по всему дому, и мне надоело вычищать мелкие кровяные пятна от того, что осталось от пассажиров.

12.) ЕСЛИ ТЫ СОБИРАЕШЬСЯ РАЗМЕЩАТЬ СТЕКЛЯННЫЕ СТАКАНЫ НА ЛЮБОЙ ДЕРЕВЯННОЙ ПОВЕРХНОСТИ В ДОМЕ, ПОЖАЛУЙСТА, ПОЛЬЗУЙСЯ ПОДСТАВКАМИ. Мне без разницы, что налито в них: вода, сок, или подозрительная оранжевая слизь, которая пугается отбеливателя. Пользуйся подставками.

13.) Пожалуйста, не включай горячую воду до того, как я принял свой утренний душ. Это особенно раздражает меня, потому что ты не пользуешься ей для чего бы то ни было. К тому же, я буду признателен, если ты перестанешь одновременно включать все краны, т.к. мой налог за воду скоро достанет до неба.

14.) Пожалуйста, выбери цвет, которого ты хочешь быть, и, пожалуйста, ОСТАВАЙСЯ этого цвета на протяжении по меньшей мере часа. Твое постоянное переключение от черного к фиолетовому, от фиолетового к зеленому, от зеленого обратно к черному порой дезориентирует, а когда ты создаешь совершенно новые цвета ближе к середине процесса, меня начинает тошнить.

15.) Ты не член моей семьи. Пожалуйста, не появляйся на семейных фотографиях, и если можешь, пожалуйста, убери себя из тех, на которых ты уже присутствуешь. К слову, тебе лучше не обращаться так с бабушкой Берти, и я очень надеюсь, что ты не стала бы вести себя так же, если бы встретила её в реальной жизни.

16.) Меня к тебе не влечет. Я человеческое существо, которое умеет наслаждаться компанией других человеческих существ. Никакое число "подарков" не заставит меня изменить свою точку зрения. Более того, я совсем недавно порвал с пятилетним периодом отношений и не принял бы такой же подход со стороны особи моего вида, не говоря уже о тебе. Проблема не в тебе, а во мне.

17.) Все говорят мне о том, что у людей должны быть большие пальцы. У всех моих знакомых есть большие пальцы. Сколько бы я ни настаивал на обратном, они тоже говорят мне, что у меня есть большие пальцы. Я ни в чем тебя не обвиняю, но это похоже на что-то, в чем ты можешь быть вмешана. Я всего лишь делаю вывод по твоему прошлому поведению и не держу на тебя обиды. Вполне вероятно, что я прав и у меня их никогда не было.

18.) Я не хочу, чтобы ты спала в моих ногах на кровати. Я даже не уверен, спишь ли ты, но что бы ты там ни делала, я абсолютно уверен, что делать это там не стоит. Я часто поднимаю уровень тепла в помещении лишь для того, чтобы проснуться утром с обливающимся потом телом, в то время как мои ступни и ноги ноют от холода. Я не преувеличиваю, доктор сказал мне, что ты отморозила мои ноги. Я не хочу приобрести смертельные заболевания. Пожалуйста, найди другое место, где бы ты могла обустроиться на ночь.

19.) Когда я смотрю телевидение, мне хотелось бы, чтобы ты перестала переключать канал. Да, телешоу могут быть интересными. Да, мне в некоторой степени нравится наблюдать за соседским домом на экране. Тем не менее, мне не нравится, что переключение канала или выключение телевизора может стереть их с лица Земли. Люди начнут беспокоиться и, рано или поздно, я буду единственным, кто останется в живых с района. Из-за этого подозрение падет прямо на меня, а ты вообще думала о том, что будет с тобой, если меня заберут? Поверь, я наиболее любезный сожитель, которого ты сможешь найти.

20.) Ты не президент. Ты не Элвис. Ты не Брэд Питт, Анджелина Джоли, Ганди, Джордж Вашингтон, или Мартин Лютер Кинг. ТЫ НЕ КРИСТОФЕР УОКЕН И ЭТО ПУГАЕТ МЕНЯ НА СОВЕРШЕННО ИНОМ УРОВНЕ. Мы оба знаем это, так что, пожалуйста, перестань пытаться.

21.) В этом доме, мы ходим по полу. Не по потолку или стенам. Ты можешь думать, что не оставляешь за собой следов - но следы ты оставляешь. Мне также кажется немного неприятным и отвлекающим то, что ты следуешь за каждым моим шагом, сверху вниз, над моей головой. Слюни, или то, что я считаю слюнями, не улучшают ситуацию.

22.) Не носи мою одежду. Мне надоело находить вещи растянутыми или измельченными, и обнаружение твоих маленьких "сувениров" в моих карманах может вывести из себя. Если тебе нужна одежда, ты можешь сделать её из своей старой кожи. Я не понимаю, зачем ты ее бережешь, если не для дальнейшего применения.

23.) Держись подальше от моих профилей на электронной почте и социальных сетях. Не создавай аккаунты в соц.сетях с моим именем и фотографией. Я полностью уверен, что хочу, чтобы ты научилась пользоваться этими технологиями, но меня не радует перспектива привлечения людей в мой дом под моим именем и личиной. Вдобавок, с целью коммуникации тебе не поможет выкрикивание "УУЛУУУУ-ГАААААА... УУЛУУУУ-ГAAAAAAAAAA" на них.

24.) Не кидай вещи в меня. Что-либо. Когда-либо. Я знаю, каков будет твой ответ на это, но я повторюсь - что-либо. Даже подушки и плюшевых животных. Инструменты и тарелки - не исключение. Я тебе не мусорное ведро и мне не нравится, когда я просыпаюсь, покрытый мусором соседей.

25.) Наконец, и самый важный пункт, мне не нравится и никогда не нравилась наша игра в мусорную охоту. Я знаю, что ты вкладываешь много времени и усилий в эту игру, и места, где ты прячешь вещи очень умны, но я больше не хочу участвовать. В первый раз, когда ты сделала это, без предупреждения, стоит добавить, я был уверен, что быстро умру без основных органов. То, что я был всё ещё жив после нескольких минут, немного успокоило меня, что ты не ожидала. Да, это было очень мило с твоей стороны, когда ты дала мне первую подсказку с указанием места, где была спрятана моя печень, но не смотря на это я счел занятие жестоким. Мне не понравилась идея в течение нескольких игровых раундов и я настоятельно прошу тебя прекратить данную форму развлечения.

В общем-то, это всё, Любая. Я и правда надеюсь, что я не ранил твои чувства, и я надеюсь, что мое предположение о том, что у тебя есть чувства не обидело тебя. По правде сказать, я могу согласиться с твоим пребыванием в моем доме. Все не так плохо. Например, серебряные самородки, что ты производишь, оказываются очень полезными, когда приходит время оплачивать налоги. Впрочем, как я уже сказал, если бы налог за воду был чуть ниже, у нас было бы больше денег на руках и больше приятных вещей.

Я надеюсь, что нам удастся хотя бы частично согласовать некоторые из этих проблем. Если тебе удастся связаться со мной каким-либо способом, я был бы рад обсудить возможные пути к их решению с тобой.

Спасибо тебе за уделенное мне время.

С уважением, Камерон

PS. Если ты не можешь выполнить условия ни одного из пунктов, я ПО МЕНЬШЕЙ МЕРЕ был бы рад возвращению кота.

@темы: рассказы, сущности, не своё

---

Котёнок

[Kvellisa]

Да, народ, я прочитала предыдущий текст с таким же названием...
Да, у меня есть-таки стих, чем-то близкий по содержанию тому рассказу...
Да, не удержалась...


Котёнок


Я не буду время считать ни сейчас, ни впредь, и наверное, больше не буду вообще считать. Я лежу на кровати, но странно чиста кровать, а в ногах – котёнок пушистый, по имени Смерть.
Это странное имя – ударом под дых.
Под дых.
Этот странный котёнок у ног сидит.
Молчит.
Ожидала вестников, только других –
седых
остроглазых ведьм, чья кожа – гранит.
Гранит…

Как прохладен воздух… Жестокий и чистый свет наполняет комнату, звоном дрожит в углах. И обратный мне уже не купить билет, не поднять руки, не встать и не сделать шаг, я уже могу лишь только продолжить путь, тот, что миру привычен, но только не мне…
Не мне.
А котёнок перебирается мне на грудь, засыпает там и дёргается во сне…

Я не буду время считать – только костенеть под его покровами, точно под слоем льда.
Онемевшей рукой я глажу котёнка – Смерть, закрываю глаза и делаю шаг – туда…

@темы: животные, своё, сущности, призраки и духи

---

Котёнок

[Лирика.]

Вроде бы не было...

В первый раз мы встретились на дне бассейна.

Запертые родительским запретом во дворе отеля, мы с Вадимом придумали себе нехитрое развлечение — нырять за раскиданными нами же на дне бассейна камнями.

Лежаки ещё пустовали, а вот солнце пекло нещадно и наши затылки уже успели перегреться. До сих пор удивляюсь, как мы оба не схватили тогда тепловой удар. Хотя, может я и схватил, по крайне мере в будущем неоднократно пытался объяснить случай, о котором хочу рассказать, всего лишь галлюцинацией от резкого охлаждения моего перегретого туловища.

Вадим лениво и без особой охоты засёк время на секундомере, когда я нырнул. Охота за трофеем вряд ли заняла и полминуты, я уже собирался всплыть и закончить надоевшую игру, когда заметил на дне какой-то предмет. Сначала я принял это за ещё один камень, но уж слишком он был крупным. Разглядев «предмет», я едва поверил своим глазам — сидя на кафельной плитке бассейна, на меня смотрел котёнок!

Чёрно-жёлтый, весь какой-то квадратный, с настолько несуразным сложением маленького тельца, будто его наспех собрали из мохнатого лего. Глаза животного искрились ярко-голубыми крошечными всполохами. Мысль о том, чем же дышит под водой котёнок, как-то не пришла в голову, тем более, что мои собственные ресурсы кислорода были на исходе. Я действовал чисто инстинктивно — схватить зверька, выбраться вместе на сушу, а там разберёмся.

Струя водного пистолета резко ударила прямо в ухо, как и победоносный выкрик Вадима «Продул, слепошарый!». В руках я сжимал только разбегающиеся во все стороны ручейки.

Показалось, не спорю, такое иногда со всеми происходит. Возможно, это происшествие так и осталось бы всего лишь причудливым воспоминанием, если бы не последовавшие за ним события, которым я до сих пор не смог найти объяснения.

Прошло не меньше полугода с того испепеляющего дня в Турции.

Зима, школа, городская олимпиада по физике. Я участвовал в подобных ботанических соревнованиях ежегодно, наблюдая, как от стабильных побед раздувается родительская гордость и растёт авторитет среди учителей. Трёхрублёвые грамоты из канцелярских магазинов, на которых аккуратным преподавательским почерком были выведены моя фамилия и заслуги, стали своеобразной валютой.

На неё я с легкостью мог купить свободное время и заполучить практически любую, заинтересовавшую меня вещь, задолго до наступления праздников. В этой же валюте исчислялся кредит учительского доверия, позволяющий мне иногда получать более высокие оценки авансом, а так же не переживать об итогах учебного года.

В этот раз всё тоже шло отлично. Решая одно задание за другим, я быстро приближался к заветной покупке нового горного велосипеда. Задачи были до смешного лёгкими, и я дошёл до блока с пометкой красного, самого высокого, уровня сложности, когда большинство участников, еле ворочая кипящими мозгами, едва ли добрались до середины теста. Всё, как обычно, никаких сюрпризов. Предвкушая скорый триумф, я принялся читать условия.

Прежде чем позвать дежурившего в кабинете учителя, я раз десять пересматривал эти чёртовы условия задачи. Десять раз! Каким идиотом я чувствовал себя, когда при всех, в полной тишине, попросил физичку в слух зачитать текст задания.

Спасало только, что соревнование проходило на чужой территории и эта женщина была не в курсе моих выдающихся заслуг. Мне удалось нагородить какой-то бред про забытые очки, дабы не выглядеть уж совсем законченным дебилом. Наверно, вид у меня действительно был жалкий, и учитель довольно громким голосом, видимо, опасаясь повторных просьб, зачитала вслух этот невозможный текст. Привожу его по памяти:

«Квадратичный котёнок, помещенный в хлорированную воду любого объёма, излучает при помощи глаз проникающую энергию. При тактильном контакте энергия котёнка легко и неконтролируемо преобразуется в промежуточную фазу горения смысловых объектов. В течении какого времени и каким образом будет преобразован объект, установивший пятисекундный контакт?»

Думаю, не столько важно содержание, сколько то, что это была порция шизофренического бреда про котёнка. С каждым уверенно произнесённым физичкой словом, моя надежда гасла. Допускаю, многие были слишком сосредоточены на решении, и просто ничего не слышали. А как быть с теми кто не только внимательно смотрел на это действо, в надежде словить подсказку, но даже задал вопросы, вполне отвечающие уровню бессмыслицы задачи.

Всё это походило на дурную шутку, вот только после объявления результатов, никто не спешил смеяться и объявлять случившиеся розыгрышем. Естественно, я не попытался решить «задачи», просто молча положил листок на стол и поспешил выйти в мир, который ещё мог быть нормальным.

Впервые в жизни я испытал такой сокрушительный провал — 15 место. Родители, конечно, не стали делать из единичной неудачи трагедию, ведь это всего лишь какая-то олимпиада, а не аттестат. Они всё же купили тот самый горный велосипед, видимо вычитали в дурацких психологических книжках, насколько подростку важна поддержка.

Да плевать я хотел на поддержку! Я заходился в бессильной ярости от невозможности оправдаться и что-либо доказать. Лучше уж быть проигравшим парнем на велосипеде, чем психом в смирительной рубашке.

Связь между эпизодами в бассейне и на олимпиаде по физике не сразу пришла мне в голову. В очередной раз горько размышляя над случившимся, я выудил эту дикую мысль, как застрявшую в мозгах занозу. Однако, связь была нелепой, невероятной и к тому же косвенной. Да и разве крутые взрослые парни размышляют так много о котятах?

Следующая наша встреча с злокозненным животным снова застала меня врасплох. Это случилось в разгар вело-турнира, я сошёл с дистанции едва проехав линию старта. Чёрный котёнок с пронзительными голубыми глазами бросился прямо под колеса. Итог — сломанная нога и лето, проведённое в гипсе.

Дальше — больше. Котёнок появлялся каждый раз, когда мне грозил успех. Я проваливал все без исключения конкурсы, соревнования, олимпиады, даже просто споры. И неизменно за минуту до проигрыша зверь показывал себя.

Личную жизнь, разумеется, не обошло это проклятие. После пары месяцев настойчивых и успешных обхаживаний, моя уже почти девушка резко оборвала все контакты. Что, правда, не мешало мне следить за ней в соцсети. И разузнать по фотографиям, какой её новый парень романтик — на первом свидании подарил котёнка...

Череда неудач преследовала меня несколько лет. Всё это время я уговоривал себя, что всего лишь столкнулся с одним неприятным совпадением, что я просто устал, или не очень хотел победить. Годилось любое даже самое вымученное объяснение, кроме признания в шизофрении. Я ужасно стыдился своей глупой девчачьей тайны, и старался делать вид, будто её и вовсе нет. А ещё я боялся… боялся, что это навсегда.

О престижных ВУЗах мне пришлось забыть, ведь экзамен — то же самое соревнование.

Родительское доверие и поддержка растаяли даже быстрее ожидаемого. Мать с отцом не сомневались в моих связях с мутными компаниями. Ха, забавно, попробуй я действительно присоединиться к таким ребятам, то они давно бы уже сидели в подростковых колониях, после первой же проверки меня на слабо.

Короче, я пополнил ряды неудачников, сросшихся с компьютером и чашкой кофе.

Сегодня стоял с петлёй на шее, и наконец-то отчаялся справиться с судорогой, которая свела ногу в холодной воде. Вадим побежал за помощью, но мой запас воздуха закончился уже минуту назад. Камешек с яркими голубыми и жёлтыми прожилками выскользнул из моей руки, в тот момент когда он плавно коснулся дна, я уже не двигался.

Автор: Яна Петрова

@темы: животные, безумие, рассказы, не своё

---

Собачатня

[Скрёб-поскрёб]

Хочу поделиться весьма жуткой и, скажу честно, до сих пор вызывающей у меня при мыслях о ней мороз вдоль позвоночника историей, косвенным свидетелем которой я стал в начале 2000-х годов, в очередной раз отправившись к родственникам в другой город на каникулы.

В городе том у меня было немало знакомых из местных ребят, мы с ними проводили фактически всё время на улице, поскольку, хоть компьютеризация и стала становиться массовым явлением в то время, всё же подростки предпочитали проводить большую часть времени на улице. И, как и всех детей, нас тянуло в том числе и на различные «криповые» места, будь то различные недострои, заброшки, всякие подвалы, чердаки и т.п. Излазили мы их немало, однако в списке подобных мест было одно, куда, вопреки всей потенциальной привлекательности (для любителей подобной «романтики», естественно), старались не ходить и никогда никого не брали на «слабо» с целью заставить сходить туда и продемонстрировать остальным свое бесстрашие. Таковым местом являлась Собачатня — самое старое кладбище города из трех действующих.

Если более новые два кладбища были достаточно благоустроенны, то Собачатня представляла из себя крайне запущенный погост, где более половины могил были частично или полностью заброшены, в соответствии с чем хоронили там тех, у кого на более приличное последнее пристанище не было средств, а также и вовсе неопознанные безродные трупы. Приличные и ухоженные могилки можно было встретить разве что на периферии кладбища, где всё еще использовали остатки свободной земли под новые захоронения, да и то благоустроенных захоронений там было не очень много, поскольку в соответствии с принципом дешевизны хоронили там людей из особых слоёв населения — очень многие нашедшие приют в Собачатне были при жизни алкоголиками-люмпенами, наркоманами, бомжами, никому не нужными стариками, а также неизвестными, обнаруженными вдоль обочин хмурыми осенними утрами, да так и не опознанными милицией.

Мы ходили туда на разведку ровно один раз и, я вам скажу, зрелище было не из приятных — кладбище заросло обильной растительностью, из-за травы и бурелома во многих местах было не пройти, многие могилы буквально провалились, обнажая гробовые доски, памятники сгнили, проржавели, покосились, на кладбище практически постоянно клубился редкий туман из-за расположения в низине. А главное — собачья шерсть, много собачьей шерсти, целые собачьи лежбища, собственно из-за этого кладбище и получило свое народное название. Днем можно было относительно безопасно ходить по нему, так как собаки разбегались по окрестным свалкам, однако ночью со стороны кладбища можно было слышать пронзительный лай и вой. Даже снова приехав в этот город спустя годы, уже будучи взрослым, довелось мне поехать после какой-то вечеринки кататься с ними на машине по городу, в том числе заехали мы и на территорию кладбища, и поняли, что название не потеряло актуальности по сей день — мы сразу же увидели наблюдающих за нами из кустов собак и услышали протяжный собачий вой вдалеке. А вслед за этим мы вспомнили историю Кости Патокина, после чего поспешили покинуть заросший кустарником погост, однако настроение наше было уже безвозвратно омрачено воспоминаниями более чем 10-летней давности.

Костя Патокин учился в той же школе, что и все ребята, с которыми я общался, приезжая в город моих родственников на каникулах. Он всегда был довольно-таки серьезен, не склонен к выдумкам, эксцентричным выходкам и вообще странностями в поведении не отличался. Однако именно он заставил людей вновь вспоминать мрачные городские легенды, окружавшие старое кладбище с давних времен. Большинство этих слухов были досужими домыслами, а то и вовсе откровенным враньем школьников, из всех них несомненную реальность представляли только, пожалуй, три — про обитавших на кладбище агрессивных и несомненно опасных для человека собак, про старшеклассника, зарезанного неизвестными на территории кладбища, а также про местного пьяницу, ушедшего попить водки на могилы, да бесследно пропавшего там. А четвертым претендентом в этом ряду не вымышленных историй стал случай с Костей Патокиным.

Случилось это весьма пасмурным августовским вечером, на закате, впрочем, было еще вполне светло. Мы гуляли с друзьями во дворе нашей пятиэтажки, когда во двор прибежал Костя в состоянии, которое перепугало нас не на шутку — у него был шок, в будто невидящих глазах стоял непередаваемый ужас, лицо было бледным, а сам Костя попеременно не то плакал, не то судорожно всхлипывал. Естественно сбежались и взрослые, были немедленно оповещены Костины родители (его мать, в домашнем халате выбегающая из подъезда, запечатлилась у меня в памяти, наверное, навечно). Ничего от Кости расспросами добиться так и не удалось, пока не вызвали «скорую», после чего ему сделали какой-то укол, судя по всему, успокоительного (надо сказать, после всего произошедшего он вообще стал более замкнутым, начал периодически заговариваться, у него появились не свойственные ранее фобии и вплоть до старших классов он наблюдался то ли у невропатолога, то ли у психиатра).

Сначала он поведал случившееся с ним родителям и особо приближенным соседям по дому, которые собрались в квартире Патокиных с готовностью оказать необходимую помощь, позже он рассказывал ее и нам. Репутация Кости как человека не склонного к выдумкам, а также ужас в выражении лица, с которым он говорил о тех событиях, заставляли поверить в сказанное. А рассказал Костя вот что: он возвращался домой из соседнего жилмассива, куда ходил к другу поиграть на компе, дорога пролегала между гаражами и кладбищем, и Костя, вопреки своей не склонной к авантюрам и приключениям натуре, решил сходить на кладбище, как он говорил, «не глубоко, просто краем глаза посмотреть». Что было до, а что после — либо сначала он увидел, что свежая могила вскопана, либо сначала он услышал какие-то непонятные звуки, а уже после решил осмотреть могилу, — Костя не запомнил. Равно как и не запомнил, как глотая слезы и задыхаясь, бежал на полном автопилоте до своего двора. Костины родители обращались в милицию с просьбой сходить и проверить место, в отделении скептически записали Костины показания, нехотя отправили туда группу, как говорят, постановили следующее — могила была разрыта некими бомжами по чьей-то наводке, якобы, тело похоронили с некими ценностями, бомжи же, выкопав могилу, разломав гроб и не обнаружив упомянутых ценностей, на это дело плюнули, да так и оставили, тело же было повреждено собаками.

Вот только вряд ли вид копающих могилу бомжей способен довести человека до помешательства. Я сильно сомневаюсь, что пусть и мерзкое, но довольно стройно укладывающееся в материалистическую картину мироздания зрелище бродячих собак, поедающих труп, может заставить кого-то годами наблюдаться у врачей и спать с включенным светом. Можно по-разному относиться к рассказу Кости, но неподдельный страх в его глазах заставил нас всех ему верить. Потому что видел он там не бомжей и не собак, а человека в достаточно запачканном и драном костюме не по размеру, который держал в запачканных грязью, с землей под ногтями руках конечность выкопанного им мертвеца, и неспешно, будто безучастно глодал ее, глядя куда-то в пространство своими подернутыми мутной пеленой глазами, белесовато-серыми пятнами выделявшимися на его покрытом зелено-синими трупными пятнами лице.

@темы: рассказы, кладбища, места захоронений, не своё, мертвецы

---

Ночной гость

[Скрёб-поскрёб]

Когда мне было 14 лет, я столкнулась с явлением, которое не могу объяснить даже сейчас, когда мне уже 26. Эта история не вызывает во мне былого ужаса, но и не исчезает из памяти до конца.

Когда нам с двоюродной сестрой — Мариной — было по 14 лет, я часто оставалась у нее ночевать. Ее родители периодически работали в ночную смену, а оставаться дома одной ей было жутковато, да и скучно. Эта история произошла в одну из таких ночей, после которой мы, две 26-летние уже замужние дамы, в доме Маринкиных родителей до сих пор по ночам не ходим в одиночку даже в туалет.

Маринкины родители живут в сталинке. Высокие потолки, большие комнаты и коридоры. Все с размахом. Спальня ее родителей находится прямо напротив ванны и санузла. Створчатые двери спальни имеют стеклянные матовые вставки. Я думаю, что у многих в свое время были такие двери и сейчас читали поймут, о чем я. Кровать в спальне стоит так, что лежа на ней, человек будет развернут правым боком к этим самым дверям. А над дверями ванной и туалета, прямо под потолком, имеются небольшие окошечки. Эта дизайнерская находка советских архитекторов, думаю, тоже многим знакома. Я описываю интерьер квартиры так подробно потому, что это будет иметь ключевое значение в данной истории.

В один ничем не примечательный вечер, мы с сестрой, выучив уроки и вдоволь насмотревшись подростковых комедий, улеглись спать. Легли мы в спальне родителей. Когда их не было, мы всегда так поступали. Я легла на ту половину кровати, которая была ближе к двери. Ночью проснулась от того, что через стекло в дверях мне бил в глаза яркий свет из окошечка над туалетом.

Проснувшись глубокой ночью, я не сразу смогла заснуть. В мыслях крутилась досада на Маринку. Лежа с такими мыслями, я услышала шум спуска воды в унитазе. Но Маринка так и не возвращалась, а свет продолжал бить мне в глаза. Чертыхаясь, я начала переворачиваться на другой бок...

И в тот момент я поняла, что «зашевелились волосы на голове» — это не метафора.

Маринка! Маринка мирно посапывала рядом со мной. От шока я молча уставилась на нее и пыталась осознать происходящее. В это время скрипнула дверь туалета и свет выключился.

Вот тут-то я и заверещала во всю глотку! Маринка, проснувшаяся в испуге, никак не могла понять моего скомканного рассказа. В итоге, когда мы уже немного подуспокоились и зажгли свет, было принято решение пойти на разведку. Аккуратно, держась за руки, мы вышли в коридор.

Все было тихо, в квартире кроме нас никого не было. Да и быть не могло. Со страхом обойдя всю квартиру, мы двинулись обратно в спальню родителей. В это время за нашей спиной, в комнате, которую мы только что осматривали кто-то сдавленно рассмеялся...

Мы с криком влетели в спальню, закрыли за собой двери и придвинули к ним тумбочку. В это время кто-то или что-то резво прошлось по коридору, шмякая по линолеуму голыми пятками.

Автор: Дашуля

@темы: рассказы, сущности, не своё

---

Рыжая вестница

[Скрёб-поскрёб]

То лето было очень жарким, сейчас уж такой жары нет. А я беременная была, вот мне и поплохело на покосе. Батька меня домой отпустил. Я у него любимая дочка была, самая младшая. Вот он и пожалел, видать. Стыдно было, конечно: все работают, а я, такая цаца, домой иду. Но уж очень тяжко было, рожать уже скоро собиралась.

Решила я пойти не лесом, а в обход, через речку — обмыться хоть. Иду по дорожке, тут меня нагоняет девушка молодая. Одета обычно, в сарафан какой-то светлый, а красивая — глаз не отвести. Коса ниже пояса медная, глаза малахитовые — прям блюдца, а не глаза! И улыбчивая такая, а зубки ровные, белые. Нагнала она меня и говорит:

— Здравствуй! Можно с тобой пойду?

— Так дорога-то не моя, не купленная, — отвечаю. — Пошли, если в деревню путь держишь.

А у меня с собой хлеб был, да сыр домашник. А она худенькая. Я ей и предложила поесть, вдруг, думаю, голодная! Она отказалась вежливо и идет молча.

— Ты не бойся, хорошо родишь, и глазом не моргнешь. А сын твой потом большим человеком станет, гордиться будешь, — говорит мне внезапно.

Я растерялась сперва. Думаю, откуда она знает, что рожать боюсь. Да еще с уверенностью про сына говорит. Меня наша повитуха деревенская заверила, что дочка будет, как-то по животу углядела.

Потом решила не обращать внимания, может блаженная девка-то! У нас храм в соседней деревне имеется, так их там пруд пруди.

Не стала ей отвечать, а она идет и ухмыляется. И я молчу. Так и идем. Потом неловко стало, я ее начала спроашивать откуда она идет, да зачем к нам в деревню.

— Я к бабке Груне иду, зовет она меня давно. Дочка я ей, — говорит.

Тут-то я и убедилась, что блаженная. Бабке Груне, нашей знахарке деревенской, сто лет в обед, а девке лет 16. Бабка часто в храм ходила на молитвы, может и пригрела убогую.

Только вот ведь в чем странность — девчонка разговариват идет со мной, улыбается. Но близко не подходит, идет ровно через дорогу. Дошли мы до речки. А я и сама не заметила, как мне полегчало. И не пошла обмываться на реку, сразу на мостик пошла. Я через мостик перешла, говорю ей что-то, оглядываюсь, а она перед ним стоит, на меня смотрит и улыбается. Я ей кричу:

— Чего стоишь-то как каменная, пошли!

А она как рассмеется во весь рот! Громко так, страшно! На мостик забежала и в воду бултых. Вынырнула, кричит мне:

— Мне дальше нельзя засветло! Ночью приду! Ты добрая! Я к тебе еще приду! — с этими словами под воду и ушла.

Я перепугалась, руки в ноги — и бежать до деревни! Да напрямую к бабке Груне. Все ей рассказала. А та и ухом не повела, говорит:

— Ночью если к тебе придет, не открывай ей. А днем если появиться — не бойся, слушай, что скажет, — дала мне травы спокойной, чтобы не трясло, да и выпроводила.

Дома я никому ничего не рассказала. А аккурат через неделю родила мальчика. Легко родила, как рыжая мне и обещала. Потом в заботах и думать про нее забыла.

А она меня не забыла, появилась она у меня перед самым началом войны. Я белье стирала на реке, а тут она подошла. Поздоровалась со мной, да и говорит:

— Настасья, скоро будет страшно на земле. Люди убивать друг друга пойдут. И мужа твоего заберут. Так ты не рыдай. Сходи к бабке Груне и спроси молитву, которую надо читать. Читай, как она скажет, тогда Петр твой невредим вернется, — и опять в воду бултых. И пропала!

А потом была война. Петю моего забрали сразу, в июне 1941. Я тогда на коленях к бабке Груне приползла. Дала она мне молитву, наказала, как читать. Мужа я дождалась с войны. Ни одного ранения у него не было, хотя до Берлина дошел!

Хочу сказать, что все это время я никому, даже маме, ничего не рассказывала. И хотела бы, да не могла. Язык тяжелел прям!

Рассказала, когда бабка Груня померла, в тот же день. Получилось почему-то, как замок с языка сняли. А мамочка моя мне сразу поверила и рассказала историю про то, что у бабки действительно была дочь — Маруся. В 16 лет она утонула на реке нашей. Говорят, из-за любви утопилась. И была она просто красавица — коса рыжая ниже пояса, да огромные зеленые глаза.

Автор: Дашуля

@темы: рассказы, сущности, не своё

---

Вигилия в пустыне зеркал

[Скрёб-поскрёб]

Шаркая пыльными шлепанцами, я медленно шел по загородной дороге, воздух над которой колыхался волнами.

На раскаленном асфальте то и дело разливались иллюзорные лужицы и снова издевательски исчезали, стоило немного к ним приблизиться. От сосновых рощ, росших справа, крепко веяло смолой. Звон цикад здесь был настолько громким, что перебивал в моих наушниках легкую музыку, гармонично дополнявшую этот пышущий зноем день.

С горизонта, куда убегала дорога, наступали плотные кучевые облака. Надо мной же небо было предельно чистым, и в этой идеальной голубизне резво плавали полупрозрачные червячки и узелки. Как это там называется? Деструкция стекловидного тела, во.

Пот на моем затылке образовал настоящую капель, не говоря уже про подмышки. Кроме того, очень хотелось пить, поэтому я решил разворачиваться. Гулять по страшной жаре и продуктивно размышлять о возвышенном можно только до поры до времени, потом в голову не лезет ничего, кроме холодного душа и еще более холодного пива.

Тут мое внимание привлек небольшой светлый прямоугольник на сосне вдали. Я еще немного прошелся вперед и понял, что на стволе висит лист бумаги. Возможно, объявление, хотя в таком пустынном месте могли оповещать разве что о пропаже собаки, точно не о покупке квартиры в центре.

Ленивое любопытство вынудило меня подойти к дереву и обнаружить, что на иссохшем и пожелтевшем от солнца листке не было букв, только ровно разбросанные жирные точки, похожие на костяшки домино. Кажется, что-то знакомое. Я без особого энтузиазма стал вспоминать.

Ах да, верно, это же шрифт Брайля. Хотя не совсем. Шрифт Брайля предназначен для слепых, посему точки должны быть выпуклыми. Его, к примеру, наносят на упаковки лекарств. А здесь просто напечатано краской и никак не прощупывается.

Становилось невыносимо жарко. Недолго думая, я сорвал бумажку и сунул ее в карман. Бросив прощальный взгляд на дорогу, я заметил, что еще на одной сосне вдалеке виднелась похожая белесая точка.

Коридор квартиры, оставленной уехавшими в отпуск родителями, встретил меня долгожданными прохладой и полутьмой. Даже несмотря на неисправный кондиционер, здесь по сравнению с улицей была благодать. Я принял душ и завалился спать.

Проснулся в начале десятого, когда солнце уже почти зашло, а громкие крики моих ровесников, веселящихся в сквере под окнами, было слышать особенно тоскливо. Сходив в магазин за пивом и закусками, я сел смотреть сериал.

Этанол уже вовсю циркулировал по моему организму, когда я вспомнил о том, что принес домой. Смятая бумажка была извлечена из шорт. Мне стало интересно, что же дневная находка собой представляет. Я взял чистый блокнотный лист с карандашом и открыл первый попавшийся сайт с расшифровкой.

Предположение, что передо мной все же не шрифт Брайля, а нечто другое, оказалось неверным. Это был именно он. Переводя символ за символом, я удивлялся все больше.

Вот, что там было написано: «Привет. Я хотела бы с тобой познакомиться, позвони туда-то». И дан стационарный номер.

Надо же! Неужели это то, о чем я думаю, — не пресные шашни с однокурсницей или соседкой, а что-то по-настоящему интересное? Впрочем, нет, не стоит строить каких-либо планов на пустом месте. Вдруг это реклама эскортных услуг. Непонятно только, для кого.

Я выпил для храбрости еще бокал пива, сделал несколько кругов по комнате, затем взял домашний телефон и набрал указанный на листке номер.

Гудки длились мучительно долго. Я уже было собрался сбросить, как трубку наконец сняли.

— Алло, — послышался приглушенный, но при этом очень красивый голос, принадлежащий явно девушке. Я растерялся.

— Алло, я звоню… э… по поводу объявления… — начал мямлить я. Ну что за идиотский выбор слов? Не телевизор же покупаю.

— Здравствуй, — сказала она, — давай кое во что сыграем.

Прям «Пила» какая-то, усмехнулся бы кто-нибудь на моем месте. Но я не мог думать ни о чем, кроме как об этом нежном и, по-моему, несколько грустном голосе на том конце провода. Пока я кумекал, что бы существенного сказать, незнакомка продолжила:

— Не перебивай, пожалуйста, ладно? Слушай. На акациевом холме есть чайка. Найди ее, а на ней — фиолетовую надпись. Это пароль к файлу, который ты скачаешь по ссылке на обратной стороне моего послания. Удачи тебе, пока.

И девушка положила трубку, не дав мне задать вопросы или хотя бы тоже попрощаться.

Ни о каких чайке и холме я знать не знал, потому записал это в блокнот, чтобы не забыть.

Мне стало донельзя интересно, во мне в кои-то веки проснулся авантюрист! Я схватил листок и перевернул его. В нижнем правом углу действительно была мелко напечатана ссылка на файлообменник, только вот беда — сухая смоляная капля прочно приклеилась к бумажке, скрыв часть сноски, причем, по закону подлости, именно в ее конце, и несколько случайных символов оказались нечитаемыми. Я уверенно сковырнул каплю ногтем и тихо вскрикнул от досады — смола оторвалась вместе с верхним слоем бумаги.

Шансы скачать вожделенный файл, казалось, сравнялись с нулем. И что мне теперь было делать? Я, кстати, уже понял, что можно запросто вбить телефонный номер незнакомки в справочник и узнать, где она живет. Но я такой шаг на ее месте не оценил бы.

Аварийный план посетил мою пьяную голову где-то через полчаса. На сосне подальше ведь висело что-то подобное! Прикончив остатки пива, я оделся и вышел из дома.

Не люблю, когда приходится возвращаться туда, где недавно был по собственному желанию. Помню, лет в шесть я и мой товарищ пошли вечером на гранитный луг (мы так называли его, потому что он действительно был устлан этими камнями) собирать маки, чтобы подарить нашим мамам. Место довольно-таки далекое. Нарвав по приличному букету, направились домой. Уже почти во дворе я заметил, что посеял ключ от квартиры. Родители, разумеется, открыли бы мне, но за потерю непременно грозил выговор. Приятель предложил пойти и вместе отыскать пропажу. Он отнес цветы матери, но его больше не выпустили, и я вернулся на луг в одиночестве. Уже стемнело, маки были давно выброшены, а я все искал и искал. Когда вернулся домой без проклятого ключа, то получил десятикратное наказание, поскольку родители не находили себе места, переживая, куда я пропал.

Вот с таким чувством я шел к остановке, собираясь повторно ехать за город.

Летняя ночь была аспидски темной. Со всех сторон слышался жалостный посвист сплюшек — я по голосу насчитал не менее дюжины скрывающихся во мраке сов. Комары просто убивали меня. Интересно, эти маленькие уродцы хмелеют, когда кусают пьяного человека?

В маршрутке я сел рядом с миловидной веснушчатой женщиной. Интернет-интернетом, но искать информацию вживую гораздо интересней. Собравшись с духом, я спросил у попутчицы, знает ли она про акациевый холм, но женщина в ответ только покачала рыжей головой.

Зато бабулька, сидевшая позади нас, отрапортовала, что Акациевый Холм — это простонародное название пгт-шного микрорайона в другой части города, и я еду в совершенно неверном направлении. Про чайку она, к сожалению, тоже ничего не знала. Я поблагодарил бабульку, добавив, что собирался туда только на следующий день.

Оставшись единственным пассажиром в салоне микроавтобуса, я приехал на конечную возле городской черты. Машина сразу развернула, а я пошел дальше. Спустя полкилометра фонари исчезли позади, и горячая тьма целиком поглотила меня.

Я миновал табличку с зачеркнутым названием своего города, и минут через двадцать в воздухе знакомо запахло смолой. Значит, скоро покажутся сосны.

Слева от изгибающейся дороги раскинулся непроглядный пустырь с сухими держидеревьями, тихо шелестящими на ветру своими похожими на ударные тарелки плодами. Вдали на пустыре возвышался черный пригорок. Взглянув туда, я увидел весьма интересное явление: облака за пригорком мистически переливались оранжевым светом. Немного пораскинув мозгами, я пришел к выводу, что их освещали фонари корабельного дока, находящегося не так далеко. Я даже постоял пару минут, любуясь этой удивительной картиной.

Второй листок на дереве долго не желал быть обнаруженным, но я все-таки нашел подлеца. Ювелирно отделив бумажку от чешуйчатой коры, я чиркнул зажигалкой и радостно ухмыльнулся, увидев на задней стороне такую же малозаметную, но теперь уже целую ссылку. Я аккуратно спрятал бумажку и с чувством выполненного долга потопал обратно.

Проходя назад мимо пустыря, я снова взглянул на пригорок. И оторопел.

Там кто-то был. Несмотря на легкое двоение в глазах, вызванное алкоголем, я готов поклясться, что на фоне облачного зарева виднелась человеческая фигура. И стояла она, казалось, либо строго спиной ко мне, лицезря док где-то внизу, либо лицом, глядя не на что иное, как на меня.

Черт подери… Кто это и что он здесь забыл?

Я понял, насколько глупо поступил, оказавшись в таком месте ночью. Я зашагал быстрее и, пройдя изгиб дороги, снова бросил взгляд на пригорок. У меня екнуло сердце, когда я увидел, что темный силуэт находится все в том же положении относительно моей персоны, а, значит, точно в анфас, до этого поворачиваясь и молча провожая меня взглядом.

Но по-настоящему душа ушла у меня в пятки, когда я уже готовился побежать и перевел туда глаза в последний раз. На пригорке никого не было.

Мать его, да он, должно быть, спустился вниз!!!

К моему превеликому везению, дорогу осветили фары, и рядом остановилась машина. Парень за ее рулем, дымящий сигариллой, удивленно уставился на меня и даже высунул голову, чтобы глянуть, что там привлекло мое внимание. Потом предложил подбросить. Я, понятное дело, не стал отказываться. Усевшись спереди и пристегнувшись, я опасливо посмотрел в окно, но в кромешной темноте не было видно ни зги.

Водитель оказался из другого города. По дороге он поспрашивал меня про хорошие места для развлечений у нас, про то, где можно найти девчонок. Я, честно говоря, ничего толком об этом не знал, поэтому информационное вознаграждение за проезд оказалось скудным.

Когда я вышел из машины, над головой что есть силы грохотал гром. Я успел добежать до своего подъезда прежде, чем полило как из ведра. Впервые за очень долгое время. При таком бешеном проливне любое объявление, висящее под открытым небом, превратилось бы в слизь, и мне, можно сказать, повезло, что я не стал тянуть с возвращением к загородным рощам. Если, конечно, не брать во внимание беготню от бог знает кого.

Я ввел полученную ссылку в адресную строку браузера и увидел, что мне предстоит скачать изображение, нужен только пароль. Файл, было написано, загрузили около четырех месяцев назад. Вот, значит, когда она занималась этим. Я легко определил по виртуальным картам, как добраться до Акациевого Холма, однако о некой чайке в искомом районе ничего в сети не нашел. Я думал, что это какой-то магазин или, может, памятник.

Той ночью мне снилось, что я осматриваю ночные сосны и никак не могу уловить злополучное объявление. Бумажка мелькает между деревьями, порхает, как птица, постоянно появляется за моей спиной, но в руки не дается. Пытаясь поймать вредный листок, я оказываюсь на пригорке и вдруг замечаю ее. Она, умозрительно прекрасна, медленно идет по дороге. Она далеко от меня, но я отлично ее вижу. Я хочу окликнуть девушку, но не могу — дар речи покинул меня. Пытаюсь помахать руками, побежать вниз, но все тщетно — я парализован и просто стою, будучи необнаруженным ею. Она уходит, а я обреченно остаюсь один на пригорке. Я смотрю на свои руки, на свое тело и вижу вместо них только глубокую зловещую черноту…

* * *

Утром я проснулся от звонка родителей с курорта. Мать поинтересовалась, как я провожу время, чем питаюсь, не вожу ли кого-нибудь в квартиру (она несколько переоценивала мои социальные навыки) и все в таком духе.

После разговора с ней я умылся, сварил себе кофе и покурил на балконе, глядя на высыхающий после дождя сквер. Ночные события и следующее за ними сновидение все еще крутились у меня в голове. Я твердо решил, что больше не буду выполнять задания незнакомки с очаровательным голосом в темное время суток. Попадание в лапы какого-нибудь маньяка одним из моих жизненных приоритетов не являлось.

В теплое время года со мной часто происходит что-то интересное. Ну, интересное в рамках моей жизни. Например, я как-то ездил летом к отцу в больницу (он повредил тогда спину на работе) и назад решил, несмотря на нещадную жару, немного пройтись пешком. Больница находилась на хуторе, кругом природа: поля, лесок, широкое ущелье неподалеку. Из леса тянулась железная дорога, которая благодаря пеклу едва не плавилась. И вдруг пошел дождь, но не теплый, как можно было ожидать, а на удивление студеный, я даже успел замерзнуть. Над рельсами моментально поднялось густейшее облако, скрыв не только их, но и контактные провода над дорогой. Мимо меня прогрохотал состав, но я почти не увидел его за этой белой стеной. Я добежал до ущелья, куда спускался поезд, и моему взору представилась длинная полоса пара, уходящая вдаль. Неплохо, да?

До Акациевого Холма я доехал двумя троллейбусами. Это действительно был холм — высоченный, со случайно разбросанными обтерханными домами и больными деревьями (преимущественно абрикосами), с крутой спиралевидной дорогой, подниматься по которой было сущим наказанием. Бородатый мужик в серой промасленной рубашке, к которому я обратился за подсказкой, хмуро прошел мимо, зато следующий встречный оказался приветливее — услышав про чайку, он молча указал пальцем на вершину холма.

Запыхавшись и чихая от пыли, я забрался наверх и понял, что чем-то хорошим это место все же могло похвастаться — вид отсюда был просто изумительный. У противоположного подножья холма раскинулась окруженная скалами сверкающая бухта с цветными парусами и парящими над водой буксировочными парашютами. На людных пляжах играла музыка, отдыхающие оживленно барахтались возле берега и устраивали заплывы на гидроциклах. Меня даже одолела зависть, хотя никто не запрещал мне проводить время точно так же.

Пара цыганят, сражавшихся при помощи палок с крапивой и лопухами в заросшем палисаднике, согласились помочь мне за небольшую плату. Они привели меня к полуразваленной стене и, получив свои деньги, умотали прочь.

На стене красовалось искусное граффити, изображавшее летящую с рыбой в клюве белоснежную чайку. Картину портило несколько корявых надписей поверх нее, но нужного мне цвета я не нашел. Тщательно осмотрев рисунок, я обошел стену. Там-то я и обнаружил то, что искал. «Здесь была Аннета», — гласили ровные фиолетовые буквы на белой штукатурке.

Я ощутил легкую негу от осознания того, что она была здесь всего несколько месяцев назад и написала это для меня. Аннета — какое чудесное имя…

Открыв квартиру, я в нерешительности замер на пороге. Дверь моей комнаты была наполовину приоткрыта, хотя я безошибочно помнил, как специально захлопнул ее перед уходом, чтобы не разбазаривать прохладный воздух с северного балкона.

Я зашел внутрь и осмотрелся. Все было в полном порядке. Решив, что дверной механизм неисправен, я разделся и стал разогревать обед, предвкушая грядущее продолжение игры.

Какое-то затаенное беспокойство некоторое время все же не покидало меня. Оно было похоже на то чувство, когда прибегаешь в первом классе из школы, намереваясь тут же засесть за «Денди», но интуитивно понимаешь, что дома уже кто-то есть. Отца или мать выдавали не занятая обувная полка или шелест читаемой книги, а сама квартира, словно бы меняющаяся от чужого присутствия ровно настолько, чтобы эта перемена улавливалась по наитию.

После трапезы я включил компьютер, открыл браузер с сохраненной вкладкой и со второго раза правильно ввел пароль. Скачал изображение и щелкнул по нему. Детективная работа началась с этого момента.

На мониторе развернулась крупная фотография. Я увидел старый тротуар с побитым бордюром, припаркованную возле него бордовую «Девятку», здание с зеркальными витринами, фонарный столб, почтовые ящики, ржавую урну, а еще металлическую изгородь поодаль, сквозь которую пробивались сухие кусты. Вот и все — невыразительный кусок какой-то улицы.

Я сбегал за пивом и до ночи потягивал его, слушая музыку и изучая снимок. Зацепиться, похоже, было просто не за что. Какие-либо вывески на фото отсутствовали, фонари в нашем большом городе различались, но конкретно таких было подавляющее большинство. Даже номер стоящей боком машины не было видно. Фотограф с этого ракурса в пыльных витринах не отражался, там виднелись только расплывчатые кроны деревьев и какой-то отблеск позади них.

Вбил изображение в популярные поисковики. Совпадений не нашлось, хотя я не особенно и надеялся. По всей видимости, Аннета (теперь в мыслях я благоговейно называл девушку по имени) сделала снимок самостоятельно, и в Интернет он попадал только в запароленном виде на известный мне файлхостинг.

А не содержит ли файл скрытый архив? Нет, не содержит.

Меня посетила идея. Я зарегистрировался на городском форуме и выложил фото там, попросив помочь мне опознать улицу. Увы, не прошло и часа, как болтливые земляки безучастно вытеснили мою пустующую тему на вторую страницу раздела. Я апнул ее один раз, другой, пока меня не забанили.

На часах было уже почти три ночи, когда я, подперев рукой голову, бесцельно перетаскивал снимок на форумной странице из стороны в сторону, добавлял его в закладки и снова удалял оттуда, менял масштаб — одним словом, находился в состоянии тупой апатии, не зная, что делать дальше. Ненароком кликнув на фото правой кнопкой мыши и выбрав свойства, я аж подскочил от неожиданности. Метаданные изображения содержали комментарий.

В нем были географические координаты. «Яндекс карты» тотчас же направили меня в какую-то балку не пойми где. Дорог и крупных сооружений там не было даже близко. Я скопировал координаты снова, но направление осталось неизменным. Может, она ошиблась?

Впрочем, среди всей необозримой зелени метка явно указывала на какое-то серое скопление на земле. Качество снимка местности, к сожалению, было очень паршивым. Я открыл «Викимапию», где пользователи имеют свойство отмечать на карте каждый окурок, и нашел это место там. «Груда валунов», — прочитал я, наведя мышкой на очерченное желтым прямоугольником пространство.

Но что там нужно найти? Зачем необходима фотография? Может, на ней имеется какая-то скрытая подсказка?

Я снова стал искать. Даже вставал со стула, отходил на расстояние и подбегал к компьютеру, изо всех сил таращась в монитор, как в глупой комедии. Успеха мне это не принесло. В конечном счете все же решил на следующий день посетить обозначенное координатами место я хотя бы посмотреть, что там за валуны.

Лежа перед сном, я всматривался в очертания висящей под потолком люстры и гадал, к какому итогу приведет то, что я делаю. В кухне не до конца закрученный кран старательно капал в грязную кофейную кружку. Этот монотонный звук начал действовать мне на нервы: «Кап-кап-кап-кап-кап…» — и в какой-то момент прекратился.

Казалось бы, прекратился — и прекрасно. Могли воду отключить, могла где-то образоваться воздушная пробка, да мало ли что. Но нет, было что-то другое. Мне снова померещилось постороннее присутствие в квартире, теперь даже еще более явственно, чем днем. И, если тогда это чувство вызвало лишь умеренную тревогу, то теперь мне стало не на шутку страшно. Ох, и угораздило меня не закрыть комнату…

Густая чернильная темнота мерно плыла за дверью. Мне в голову полезли различные жуткие домысли о том, что могло в ней ютиться. Я напрягся настолько, что перед глазами засверкали искры.

И тут в коридоре, как мне показалось, еле слышно вздохнули — безмолвно, только выпустив изо рта воздух.

Я молниеносно слетел с кровати, бросился к двери и оглушительно захлопнул ее, перебудив этим, наверное, всех соседей. Закрывшись на защелку и включив свет, я до рассвета зевал перед компьютером и курил на балконе, настороженно прислушиваясь к звукам ночной квартиры. Разбросанные по комнате пустые пивные бутылки в этой ситуации оказались как нельзя кстати.

Уснул только тогда, когда в окне засияло солнце.

Будучи в то время изрядным скептиком, я в паранормальщину не верил совершенно. Я списал все на разыгравшееся воображение, но мне было не по себе даже с таким объяснением. Как минимум потому, что раньше ничего подобного со мной не происходило. Никогда бы не подумал, что буду сидеть в своем доме, пусть даже глубокой ночью и в полном одиночестве, опасаясь выйти в коридор. Мы жили на третьем этаже, поэтому в окно вряд ли кто-то мог залезть. Если бы входную дверь взломали, я бы точно услышал. Значит, никаких грабителей и сбежавших из ближайшего дурдома сумасшедших там оказаться не могло. Почему у меня именно тогда впервые за девятнадцать лет возник этот иррациональный страх, я не понимал.

* * *

Настроение при пробуждении было неважным. Утреннее солнце оказалось обманчивым, так как к обеду погода испортилась: приплыли грозовые тучи, с моря подул неприятный ветер.

Кухонный кран по-прежнему не был полностью закрыт, но теперь капли неслышно улетали прямиком в сливное отверстие раковины. Наполненная водой кружка стояла рядом.

Я умылся и сел завтракать, созерцая пасмурное небо за окном. Все дурные мысли прогонялись поганой метлой. Ну не священника же мне из-за сдвинутой чашки вызывать, верно? На самом деле убедить себя, что ничего такого дома нет, было достаточно просто.

В этот раз мне потребовалось воспользоваться троллейбусом, автобусом и катером, чтобы добраться до еще более оторванного от цивилизации района. Виляя между сельскохозяйственными постройками и сооруженными, вероятно, сразу после войны глинобитными домиками, я вышел к зеленеющей балке, у которой не было видно конца и края.

Вековые деревья, плотно росшие там, сверху выглядели как настоящий лес. По дну бежал широкий извилистый ручей. Я также заметил большое количество родников, питавших его. При виде такой красоты я стал чувствовать себя жизнеутверждающе, но надолго меня не хватило.

Перешагивая с одного замшелого камня на другой, я пересек водоток несколько раз. В один прекрасный момент я не рассчитал усилий и, не допрыгнув до очередного камня, свалился в студеную воду, при этом еще и здорово ударился. Беспокоиться, правда, пришлось только о расцарапанной ноге, поскольку мне все равно было суждено промокнуть — хлынул дождь.

Слетевший шлепанец ускользнул вниз по течению, и мне ничего не осталось, кроме как отрешенно швырнуть ему вдогонку второй. Пускай плывут. Погружаясь босыми ступнями в вязкую грязь, я доковылял до прогалины возле склона балки. Там под крутым косохлестом стояли около двадцати высоких гладких валунов, образовывавших скромное подобие Стоунхенджа.

Я снова оживился, стоило мне разглядеть на одном из камней знакомую фиолетовую краску. «Здесь тоже была Аннета», — прочитал я, приблизившись впритык. Великолепно.

Я огляделся. Может, тут что-то зарыто? Я уже собрался было действительно начать копать под валуном с надписью, когда обнаружил, что буквой «О» была аккуратно обведена глубокая выемка в камне. Просунув руку в наполненное водой отверстие, я пошарил ею и нащупал маленький плоский предмет. Достал его и увидел, что это был ключ. Больше там не оказалось ничего, но и такое приобретение заставило меня торжествовать.

Не попадая зубом на зуб и хромая на разодранную ногу, но ощущая, тем не менее, глубокое удовлетворение от состоявшегося похода, я направился обратно.

Есть у меня привычка оглядываться, покидая посещенные места. Дабы закрепить таким образом впечатление, что ли. Или проститься. Я прошел менее сорока метров и обернулся. Спустя несколько часов я буду лежать дома, оправляясь после данной прогулки, и казнить себя за то, что сделал это.

Возле валунов стоял человек. У меня затряслись поджилки: больше не оттого, что человек появился там совершенно из ниоткуда, а по той причине, что он едва просматривался сквозь пелену косого дождя, будучи как будто полупрозрачным, эфемерным. Я попятился назад, не отрывая от него взгляда и крепко сжимая в кулаке свою находку. Я не различал его лица, но понимал, что он, не шевелясь, в свою очередь пожирает меня глазами. А кого еще, когда ни один кретин больше не оказался здесь в такую погоду?

Шаг за шагом я осторожно отступал. Человек продолжал стоять возле камней как вкопанный. Молчал ли он? Вокруг неистово шумел ливень, поэтому, как бы там ни было, ничего услышать я не мог.

Ни с того ни с сего чужак нарушил свою неподвижность — не сгибая локтей, он поднял руки и свел их вместе. Снова расставил выпрямленные конечности над головой и снова их сомкнул. Он вел себя неестественно, я бы сказал даже болезненно, будто плохо контролировал свое тело, и каждое движение, каждый изгиб стоили ему невообразимых усилий.

Казалось, я сплю. Какой-то ранее неизвестный инстинкт заставил меня отвернуться в сторону, но и там я увидел нечто нереальное. Всюду была пенящаяся вода. Она бурлила с сумасшедшей, просто чудовищной силой. Бескрайний водопад, покрывший склон балки, оглушительно падал вниз, обдавая мои ноги, швыряя вниз несметное количество листьев и веток, вымывая из-под змееподобных древесный корней землю.

Это секундное оцепенение прошло в тот момент, когда я периферическим зрением уловил, что чужак в одночасье оказался ближе. Забыв про скребущую в ноге боль, я пулей помчался прочь.

Дождь наотлет лупил по лицу, мешая как следует разглядеть путь. Поскользнувшись на грязи, я упал и почувствовал, что выпустил из руки ключ. Только мне, как нетрудно догадаться, было уже не до него.

Я добежал до ручья. Водоток успел стать раза в три шире. Я запрыгнул в него и, оказавшись по грудь в холодной воде, стремительно рванулся вперед, чтобы не дать течению себя сбить. Выбравшись на землю, понесся дальше. Смелости посмотреть назад у меня хватило только тогда, когда я покидал балку.

Крошечная серая фигура далеко внизу застыла на том берегу ручья, словно этот зыбкий рубеж помешал ей продолжить погоню. Сотрясаясь от крупной дрожи, я поскорее удалился.

Если бы мне никогда не приходилось сталкиваться с такой чертовщиной и я сидел сейчас, читая этот рассказ за чашкой кофе, то посчитал бы, что пережить подобные события в лучших традициях готического романа, наверное, крайне интересно, прям заплатил бы за такое веселье. В действительности же эмоции, поверьте, только отрицательные: и после инцидента, и уж тем более во время него. Что хорошего может сулить столкновение с чем-то, чему не место среди людей? Мне тогда вспомнилась мысль, некогда прочитанная в какой-то беллетристике, звучит она примерно так: «Если зло легко обнажает свою сверхъестественную природу, стоит задуматься о том, что оно способно скрывать».

Возвращение стало еще одной головной болью. В таком виде меня еле впустили в катер. Бумажные деньги в кармане размокли, а мелочи только на треклятый водный транспорт и хватило. Когда я оказался дома, было уже темно, а чувствовал я себя преотвратительно, даже не то слово.

В квартире все выглядело нормально. Я закрыл дверь на два замка, включил везде свет. Приняв горячий душ, плюхнулся на кровать. Ритмичный грохот дождя за окном скоро сморил меня, но спал я плохо: во сне мне мерещился какой-то тревожный звук, и я никак не мог понять, почему он вызывает у меня такое беспокойство.

Конечно, я увидел закономерность в недавно произошедших событиях — все-таки не совсем олигофрен. Я заметил ее и раньше, но, целиком поглощенный этой игрой, никаким домыслам волю старался не давать. В любом случае это уже не имело значения, поскольку, хотел я того или нет, но дальше играть не мог. Что бы тот ключ ни открывал, я потерял его (это я умею), при этом возвращаться за ним не возникало никакого желания.

Позвонить Аннете и сказать, мол, я тут накосячил, и теперь вся цепочка твоих заданий идет насмарку — давай придумывай что-то другое? Нет, этот шанс я упустил, но, может, оно и к лучшему. Зачем мне вообще нужна была девушка? Я даже не знал, что с ней делать…

* * *

Дни потянулись серо и уныло. Дождь, не переставая, бушевал за окном. Каждое утро я просыпался в надежде, что эта водная завеса исчезла, но безумолчный шум проливня портил всю обедню, не успевал я даже глаз разомкнуть.

По новостям говорили, что таких обильных осадков в регионе не наблюдалось несколько десятилетий. Некоторые части города, не имеющие стока в море, сильно пострадали от воды.

Я торчал за компьютером, смотрел фильмы и сериалы, читал книги — все, как и раньше. Даже за продуктами, промокая под ливнем, не надо было выходить — спасибо забитому полуфабрикатами холодильнику. Я вполне очухался, впечатления от происшествия в балке из-за столь пресного образа жизни стали быстро меркнуть. Нога тоже заживала хорошо.

Дождь в одно прекрасное утро прекратился, и я решил заняться стиркой: накидал в машинку постельного белья, полотенец, грязной одежды. Отправились стираться и вещи, которые были на мне в тот злосчастный день.

Стоило машинке заработать, как я услышал изнутри бряцанье, хотя металлических пуговиц и молний там вроде не было, и они лязгать о стенки вращающегося барабана не могли. Когда стирка прекратилась, и я стал доставать белье, на кафель что-то звонко упало. Вы поняли, что.

Это был ключ, тот самый чертов ключ! Как? Как он там оказался?! Я был всецело, на сто процентов убежден, что он выскользнул из моей руки в балке. Может, конечно, я тут же машинально подобрал его и сунул в карман, но такая гипотеза почему-то не внушала доверия.

У меня на ладони лежал небольшой ключ с коротким крестовым стержнем. На его головке была вручную выгравирована цифра пять. Ну уж нет…

Я резко направился в свою комнату, открыл двери балкона и что есть сил замахнулся. Прям почувствовал, что до точки невозврата, когда ключ улетел бы далеко в заросли сквера, не хватило одного нервного импульса. «Пять… Пять…» — крутилась в голове, как назойливая муха, мысль. Было подсознательное ощущение, что с этой находкой какое-то звено вдруг встало на свое место.

Чертыхаясь, я кинул ключ на кровать и сел за компьютер. Поспешно нашел в истории браузера ссылку на файлообменник, снова скачал фотографию и снова открыл ее. Мне понадобилось несколько секунд, дабы понять, что этим ключом открывалось.

Коллективные почтовые ящики, стоящие на улице. Приблизив их, я четко увидел на каждом номер. Там, где красовался шильдик с пятеркой, было очевидно, что-то терпеливо ожидало меня.

Я даже не заметил, как, забыв и о мокром белье в ванной, и о внезапно появившемся в квартире ключе, и, главное, о том, чего мне стоил такой досуг в прошлый раз, уже вовсю пялился в монитор, рассматривая фото.

У меня какой-то неполноценный инстинкт самосохранения, сейчас я это прекрасно понимаю. Вот, например, показательная история постарше. Будучи тринадцатилетним сопляком, я страдал от сильной неразделенной любви, стыдно вспоминать. Как-то раз мне стало совсем тяжко от переполнявшего меня светлого чувства, и я пошел развеяться. Был поздний вечер, была осень, снаружи почти ни души, дымка какая-то во дворе. Я купил в замызганном ларьке чекушку и, чуть ли не выворачиваясь от богомерзкого вкуса водки, пошел по промозглым улицам, согреваемый мыслями о своей возлюбленной. Слонялся я долго, умудрившись оказаться в какой-то глуши. Вокруг кусты, деревья черные, под ногами едва заметная тропа. Медленно иду по ней и вдруг слышу впереди какую-то, мягко говоря, подозрительную возню, словно что-то волочат по земле туда-сюда. Оледенев, застываю на месте. Оживленное движение в темноте продолжается, и тут я несколько раз слышу пронзительный нечеловеческий вопль, пробирающий до костей. Ни жив ни мертв от страха, не имея даже ничтожных сомнений в том, что повстречал нечто потенциально погибельное, как я поступаю? Без оглядки бросаюсь прочь, бесшумно подаюсь назад, притворяюсь мертвым, в конце концов? Куда уж там. Я на подкашивающихся ногах приближаюсь, и прямо передо мной тяжело вспархивает огромная птица с длиннющим хвостом и широченными крыльями. На душе у меня сразу отлегло, но рациональное полушарие мозга просто офигело от такой бестолковости. Хотя до этого не вмешивалось: мол, быть растерзанным неизвестной тварью, конечно, хреново, но, если хочешь, иди посмотри, что же там до того дико орет ночью у черта на рогах. В общем, я, как можно заключить, обладаю всеми характерными чертами первой жертвы в фильме ужасов…

Что это все-таки за серебряный блеск позади деревьев, отражающихся в витрине? Я открыл снимок в фоторедакторе, увеличил интересующий меня фрагмент, щелкнул меню цветокоррекции и стал крутить доступные ползунки. Результат, к моему изумлению, ждать себя не заставил. И почему я не сделал этого раньше?

Выжав гамму почти до предела, я увидел над этим отсветом пикселизированные, едва различимые очертания креста. Да это же купол церкви, будь он неладен!

Стоит ли говорить, что, будучи в таком ударе, я остановиться уже не мог. Я открыл реестр христианских сооружений своего города и стал вбивать их в «Яндекс карты». В местах, где имелись панорамы дорог, можно было «побродить» вокруг и осмотреться.

Одиннадцатый из списка адрес, и я нахожу недалеко от небольшой часовни то самое здание с зеркальными витринами и те самые наружные почтовые ящики, хотя «Яндекс» сфотографировал их, наверное, года три назад, если не больше, и с другого ракурса. Я не верил своему везению.

Не буду углубляться в то, как пытался побороть это искушение и какие противоречия меня разрывали. В тот же день я привел себя в порядок и покинул квартиру.

Всюду пахло мокрой землей, впервые за долгое время выглянуло солнце и запели птицы. Прохожие выглядели куда счастливее, чем обычно. Даже ватаги детей попадались, хотя обыкновенно встречались только возле школ.

Переполненная маршрутка довезла меня до остановки рядом с безлюдным студгородком. Минут через пятнадцать я достиг нужного места. Я вышел на проезжую часть улицы и увидел знакомую мне картину примерно с той точки, откуда Аннета сделала фотографию, но мне начали сигналить, и пришлось уйти с дороги.

Я вставил ключ в крест замочной скважины, повернул его и открыл скрипучую дверцу ящика. Внутри лежала небольшая завернутая в полиэтилен картонная коробка.

Не вскрывая, я положил ее в рюкзак и пошел гулять. Съездил покатался на аттракционах, посидел в баре, даже искупался в порядком остывшем море. Не скисать же совсем, если у меня никого нет. К тому же проект по избавлению от одиночества возобновился.

Домой я возвратился преисполненный отличного настроения. Внутри распакованной коробки оказалась блестящая белая аудиокассета. Сто лет их не встречал. Правда, проблемой стало то, что магнитофона я никогда не имел — в детстве меня посвящали в мир музыки советские грампластинки.

Я стал обзванивать своих знакомых, но каждый, кто удосужился поднять трубку, заявил, что подобную технику, в исправном состоянии или нет, давно выкинул. Поняв, что от них ничего не дождешься, я позвонил лучшему другу отца. Тот обрадовал меня, сказав, что на следующий день собирался заехать к родственникам — у них где-то дома должен был валяться кассетный плеер, который он мог для меня взять. Я ответил, что такой вариант меня более чем устраивает.

Накачав всякой комедийной всячины, которую берег до лучших дней, я восемь часов с упоением смотрел ее, параллельно поглощая водку с соком. Набубенился, надо сказать, изрядно.

Ночью что-то опять стало не так. Я уже находился в том предсонном состоянии, когда о чем-то думаешь и спустя пару секунд не можешь это вспомнить, плюс алкоголь заставлял сознание плыть. Когда я проваливался в объятия Морфея, недалеко, похоже, что-то раздалось. Уже слышанное раньше, тревожное, даже пугающее благодаря какой-то своей особенности. Я попытался хотя бы понять, что именно мне послышалось, не говоря уже о поиске источника звука, но все мои мысли в мгновение улетучились, и я уснул.

* * *

Отцовский друг позвонил после обеда и сообщил, что я могу забежать за плеером. «Забирай себе», — сказал он, чуть погодя протягивая мне потертое серебристое устройство с диковинным дизайном и массивным динамиком на кассетном отсеке. Я поблагодарил за подарок и поторопился назад, купив по дороге два пальчиковых аккумулятора.

Дома, вставив в плеер батарейки, наушники от компьютера и заботливо перемотанную на начало кассету, я сделал глубокий вдох и щелкнул воспроизведение. «Здравствуй, — услышал я ласковый голос. — Какой ты молодец…»

Не буду перепечатывать ее послание — хоть оно и не являлось по сути личным, но преподносилось и воспринималось именно как таковое. Я несколько раз нажимал стоп и перематывал ленту назад, чтобы начать слушать заново, оттягивая удовольствие от получения новой информации.

Аннета похвалила мой сыщицкий талант, потом принялась рассказывать о себе. Она не стала называть свой возраст, не дала знать, где учится или кем работает. Ни слова о друзьях и гулянках, никаких подробностей ежедневной бытовой рутины. Какие ей нравятся книги или фильмы, для меня тоже осталось загадкой. Ничего того, о чем стали бы трепаться, наверное, почти все из нас.

Вместе этого она сперва прочла мне несколько записей из своего дневника снов. Я в свое время тоже хотел завести подобный журнал, но моя лень этого не допустила, в результате множество метафизических путешествий в миры иные оказались безнадежно забыты. И, несмотря на то что по описанию невозможно почувствовать даже тысячной доли всего великолепия чужих сновидений, я понял, что эта девушка видит по ночам что-то потрясающее.

Она поделилась своими наблюдениями за нашим городом. Больше всего ее интересовали география и природа. Аннета сказала, что в одной из бухт обнаружила длинную, выходящую из воды песчаную отмель, о которой, судя по всему, мало кому было известно, и даже объяснила мне, как ее найти. Она знала место в загородном лесу, где жили зайцы. Девушка рассказала мне про пьяную рощу, где все деревья по непонятой причине изогнуты, про старый акведук на местной речке, похожий на каменный мост, про изъеденные круглыми ячейками «сырные» скалы на какой-то возвышенности и многое другое. Я и не знал, что у нас есть такие места. Да мои променады, с одного из которых эта история и началась, ее вылазкам, выходит, в подметки не годились.

Потом она сыграла на гобое, причем не какую-нибудь классическую тягомотину, а вполне благозвучную мелодию собственного сочинения. Я стыдливо покосился на шкаф, где у меня пылилась заброшенная еще в девятом классе гитара.

Под конец Аннета произнесла довольно странную фразу. Девушка сказала, что делала все это для себя, ну то есть данную игру она затеяла, целиком исходя из своих интересов. Меня это заявление озадачило. Знакомство человека с кем-либо, пусть даже столь необычное, я бы тоже не назвал поступком безраздельно альтруистичным, однако зачем об этом говорить? И так вроде понятно. «Прости меня, пожалуйста, я такая эгоистка», — добавила она, и мне показалось, что я услышал в ее голосе неподдельную горечь.

Она задала мне, как я понял, финальную загадку (просто произнесла кучу бессвязных букв) и попрощалась. Запись закончилась. Выдернув наушники, я минуты три послушал тихое шипение из динамика, потом выключил плеер.

Мне только тогда вдруг стало понятно, что все это было абсолютно ненормально. «Своевременная догадка», — скажете вы.

Я думаю, любой человек в здравом уме, не дочитав этот рассказ и до половины, назовет его выдумкой. Мол, он-то убежал бы, еще когда листок на дереве увидел. Пусть будет выдумкой, мне не жалко. Только примите к сведению, что главный герой здесь глуп, одинок и любопытен — комбинация этих качеств должна хотя бы частично оправдывать его мотивацию.

Мне стало жутко, когда я вспомнил о чьем-то временами возникающем в квартире присутствии. Даже погоня в балке показалась мне ерундой по сравнению с этим. Одно дело попереться куда ворон костей не таскал, наткнувшись на чертовщину там, и совсем другое — не ощущать себя в безопасности от подобного уже в собственном доме. Я прям чувствовал, что сегодня что-то снова могло произойти.

Я спрятал кассетник подальше и стал заниматься своими делами. С приближением вечера мне становилось все больше не по себе. Когда за окном начало смеркаться, я зажег во всех комнатах свет и вырубил музыку, чтобы слышать происходящее вокруг. Мне хотелось лечь часов в пять утра, на рассвете, но я стал клевать носом уже в одиннадцать и, оставив свет по всей квартире включенным, заснул не позже часа.

Пробудившись ночью от полного мочевого пузыря, я, пока глаза привыкали к темноте, стал думать, как мне поступить: неотлагательно направиться куда надо или попытаться снова уснуть, отложив это до утра.

Стоп, я же оставлял везде свет…

У меня внутри все оборвалось при мысли о том, что его выключили. Я с большими усилиями собрал волю в кулак и повернул голову. Электронный будильник на стоящей рядом тумбочке тоже не горел. Успокоившись, я направился в уборную, пощелкав тут и там выключатели — электричества действительно не было.

Сделав свое дело, я под шум наполнявшегося сливного бачка хотел было на ощупь зайти в ванную и помыть руки, но остолбенел от неизмеримого ужаса.

Самое страшное настигло меня в этот уязвимый момент. Тогда я первый и, искренне надеюсь, последний раз в жизни испытал страх настолько сильный, что организм отреагировал на него не стандартным адреналиновым выбросом, а резким угасанием сил. Мне показалось, что я прямо в том темном коридоре дам дуба.

Из моей отрытой комнаты что-то послышалось — тихое, но вполне уловимое. И, конечно, знакомое. Еще раз. И еще.

Обливаясь холодным потом, я стоял и, словно смертного приговора, ожидал той секунды, когда бачок прекратит шуметь, перебивая этот звук. И он прекратил.

«Хлоп… — донеслось до меня, и я едва не опустился на пол. — Хлоп…»

Кто-то прятался в темноте моей спальни и так же вяло, безжизненно хлопал руками. Но теперь, в ночной тишине, его было уже прекрасно слышно. Меня бросило в такую сумасшедшую дрожь, что, прижавшись к стене, я заколотил по ней затылком, как отбойным молотком. Хлопки продолжали слышаться с интервалом в секунд пять.

Я предельно медленно и как можно более бесшумно пополз вдоль стены, намереваясь обогнуть угол коридора. Я хотел миновать свою комнату, затем комнату родителей и, устремившись к входной двери, в итоге покинуть квартиру. На этот раз здравый рассудок не подвел меня: он не позволил сразу податься в кухню, где не было даже хлипкой защелки.

Прокрадываясь мимо своей спальни, я, чтобы не смотреть вовнутрь, уставился на пол. Еще немного, еще совсем чуть-чуть… Стоило задвигаться быстрее, и голая спина начинала предательски скрипеть об атласные обои, а отклониться от стены я не мог, поскольку мне казалось, что в этом случае он сразу материализуется позади меня.

Хлоп… Хлоп… Хлоп… И вдруг, нарушив ритм, сразу после предыдущего хлопка и гораздо громче: Хлоп!

Я рефлекторно поднял голову, и моему взору предстала едва освещенная тусклым сиянием окна комната. Увидев свою кровать, я хотел что есть сил заорать, но напрочь пересохшая глотка издала только слабый свистящий хрип.

Сквозь непроизвольно выступившие слезы я увидел смутные очертания находящегося там человека. Он стоял посреди кровати, и его ноги, было похоже, уходили в матрас. Наклонившись над скомканным одеялом, под которым я лежал еще пять минут назад, эта сущность (какой уж там человек) бесстрастно ударяла одной ладонью о другую. Вряд ли есть смысл описывать, насколько кошмарно и противоестественно выглядело это зрелище.

Я отшатнулся от стены, прошелся на онемевших ногах по направлению к входной двери и, споткнувшись о раскиданные в коридоре шлепки, повалился на стоячую вешалку. Падая, я понял, что вешалка под моим весом разлетелась — послышался звон металлических трубок о паркет. Лежа на полу, не шевелясь и стараясь лишний раз не дышать, я напряг слух и впился глазами в чернеющий краешек дверного проема моей спальни. Хлопки больше не раздавались. Вместо них я услышал нечто другое, и уже не оттуда.

Из находившейся слева от меня родительской комнаты резко послышались шаги, но не уверенная ходьба и даже не привычный человеческий бег, который, разумеется, все равно заставил бы меня мысленно попрощаться с жизнью, а что-то… даже не знаю. По-моему, это было похоже на какое-то неуклюжее кукольное перепрыгивание с одной прямой ноги на другую. Не самое действенное, поскольку я, будучи до невероятной степени шокированным, продолжал тупо лежал на полу, а дверь все не открывалась, но, судя по звукам, очень, очень спешное. Оно уже не хотело медлить.

Я, кажется, все-таки закричал, вскочил с пола, каким-то чудом успел открыть оба замка на входной двери и, не тратя времени на ее закрывание, ринулся вниз по подъезду.

У меня было несколько теорий по поводу причин происходящего — одна бредовее другой. Наименее бредовую, которая таковой все равно быть не переставала, могу озвучить.

Я думал, что меня вынудили выполнять какой-то ритуал, прикрытый этой сопливой игрой в знакомство. Листки висели далеко за городом, стоящие вкруг валуны были похожи на какое-то капище, и я наверняка накапал там кровью. А на кассете могло быть скрытое послание, но уже не для меня. Зайцы, блядь…

Это предположение, естественное дело, не выдерживало критики, поскольку никто не заставлял меня возвращаться за вторым листком ночью, или отправляться в балку в плохую погоду, или ранить ногу на ручье. Но в то, что бесовщина не имела к заданиям никакого отношения, просто так удивительно совпало, верилось с трудом.

Лежа в одних трусах на скамейке в чужом дворе, я пришел в себя, потом встал и пошел к знакомому. Открыв мне и посветив на меня фонариком, он вытаращил заспанные глаза и спросил, что со мной случилось. Я сказал, что выносил мусор, и у меня захлопнулась дверь. Ломать дорогой замок якобы не хотелось, поэтому надо было съездить в соседний город к дяде, у которого хранился запасной ключ. Знакомый резонно заметил, что ключ можно было оставить где-то поближе, и одолжил мне денег с одеждой.

Я купил в круглосуточном магазине сигарет и некоторое время шлялся по улицам. Дождавшись, пока станет светло, забежал в свой подъезд и захлопнул снаружи дверь квартиры. Потом поехал на вокзал, сел в электричку и действительно отправился к дяде, живущему в ближайшем городе. Он был алкоголиком, из-за чего от него ушли жена с дочерью, однако мужиком очень добродушным. Приехав, я позвонил оттуда на курорт родителям, и они даже похвалили меня за то, что я решил навестить брата матери.

Я убрался в его частном домике, сходил в ближайший магазин, приготовил поесть. Дядя был безмерно рад моему приезду и, кажется, даже стал меньше бухать в моем присутствии. Мне стало совестно, что у меня многие годы не находилось охоты посетить его.

Я коротал дни, играя с дядей в карты, читая книги из его домашней библиотеки, гуляя по скучному промышленному городу.

Засыпая каждую ночь на скрипящей раскладушке в крошечной комнате, я боялся, что проснусь от тихих хлопков. Открою, не в силах совладать с собой, глаза и увижу нависшую надо мной, погружающуюся в мое тело фигуру.

Через полторы недели позвонили родители и сообщили, что вернулись домой. Мать ответственно наругала меня за сломанную вешалку, бардак в квартире и оставленный всюду включенным свет, но по голосу было понятно, что она соскучилась и хочет меня видеть. Она предложила попробовать уговорить дядю приехать в гости. Дядя очень долго и настойчиво упирался, утверждая, что алкаш вроде него умеет только портить людям нервы, но все ж таки согласился.

Никаких ужасов в квартире больше не происходило.

* * *

Закончился июль, в августе я вместе со столичными родственниками поехал в Испанию. Я хорошо провел там время, но стал замечать, что не перестаю вспоминать об Аннете. Находясь вдали от дома, я думал о ней даже чаще, как будто скучал по любимой девушке, оставленной в родном городе. Как я ни пытался убедить себя, что она вероломна и хочет мне навредить, у меня ничего не получалось. Точнее, я знал, что какая-то непонятная мне взаимосвязь тут имеется, но осуждать Аннету все равно не мог. Она с таким воодушевлением рассказывала мне о своих тайных местах на природе, рекомендуя непременно их посетить, с таким усердием описывала виденное во сне, сокрушаясь, что я не любовался этим вместе с ней. По ее словам, она даже ту музыку написала специально для меня и посвятила именно мне, не поленившемуся рассекретить ее послание на дереве. Лично я в этом ничего эгоистичного не видел, даже напротив.

К слову, я, когда отшельничествовал в квартире после похождений в балке, все же вбил ее номер в интернет-справочник. Выскочил адрес, где проживали некие Светлана и Дмитрий, которые, судя по одинаковой фамилии, были супругами. Никакой Аннеты, которая могла бы приходиться им дочерью, там прописано не было. Я загуглил эти имена, но ничего заслуживающего внимания не нашел.

Что могло скрывать второе дно этой истории? Может, Аннета была в опасности — гораздо большей, чем я в свое время? Щелкая в отеле англоязычные каналы, я, как назло, наткнулся на фильм «Валери на лестнице» и весь час с открытым ртом просидел возле телевизора. Старый как мир сюжет про прекрасную девушку во власти монстра и влюбленного героя, который отчаянно пытается ее спасти. Меня, тем мне менее, очень впечатлило.

Я решил попробовать один последний раз. Никаких вылазок ночью и в непогоду. Какая-либо опасность, и я навсегда прекращаю это дело.

Вернувшись с отдыха, начал готовиться к наступающему учебному году в университете. Спустя несколько дней осмелился достать из шкафа плеер. Воткнув в него наушники, я перемотал кассету назад и стал слушать, параллельно записывая диктуемые буквы. Затем в результате десятиминутного веб-серфинга понял, что это был код Цезаря.

Аннета зашифровала словосочетание «Вигилия в пустыне зеркал», которое мне ничего не дало, и четыре адреса. Это оказались офис, еще офис, банк и ювелирный салон, находившиеся недалеко друг от друга в центре города.

Вариантов было не очень много. Я посетил каждое место и произнес эту энигматичную фразу перед двумя секретаршами, кассиром и продавщицей. Каждый раз, услышав сардоническое «Чегооо?», приходилось пятиться назад, нащупывая за спиной дверную ручку. Сквозь землю был готов провалиться. Ничего не добившись, стал думать дальше.

Как-то мы чаевали с отцом, и я, будучи не в состоянии решить последнюю задачу, кратко обрисовал ему проблему.

Отец неожиданно сказал, что читал детектив, где протагонисту при поиске чего-то там досталась такая же головоломка — вместо одних координат у него было четыре, и ни одно место не подходило.

— Ну? — с нетерпением спросил я. — Как? Как он решил ее?

— Никак, — выдал отец, досадливо пожав плечами, — слишком тяжело для него оказалось.

Я чуть не выронил чашку от такого облома. Хороший детектив. Отец сочувствующими глазами посмотрел на меня, потом заржал и сказал, что главгерой соединил на карте точки крестом и нашел, что ему требовалось, там, где линии пересеклись.

Не допивая чай, я пошел узнавать, такую ли уловку использовала Аннета. Открыл «Яндекс карты», сделал скриншот и провел в редакторе две жирные красные линии между нужными адресами. И действительно, перекрестие легко прямо на маленькое сооружение.

Это оказался сувенирный магазин — один из тех, где три покупателя уже создадут давку. Я для начала огляделся и даже присмотрел хороший подарок матери на грядущий день рождения. Бородатый продавец лет пятидесяти оторвался от чтения и обратился ко мне:

— Ищете что-то конкретное, молодой человек?

— Наверное, — ответил я, приготовившись в случае пятой неудачи традиционно ретироваться. — Фраза «Вигилия в пустыне зеркал» вам, случайно, ни о чем не говорит?

Мужчина за прилавком округлил глаза и, как мне показалось, даже слегка отвел назад голову. Будто совершенно не ожидал такого поворота событий. Удалившись в подсобку, он через несколько секунд вернулся с большим картонным конвертом и, не сказав больше ни слова, протянул его мне. Я так же молча взял конверт, в котором лежало что-то похожее на книгу, и ушел, чувствуя, как продавец буравит мою спину удивленным взглядом.

Дома я извлек из конверта толстый блокнот. Открыв его, я сразу понял, что лежало у меня в руках.

Это был Аннетин дневник снов. На каждом развороте она описывала отдельное сновидение и рисовала карандашом картинку. Отложив чтение на потом, я стал рассматривать ее иллюстрации. Вот высокая гора с причудливым механизмом наверху, на следующей странице — лежащая в человеческой ладони тропическая лагуна. Исполинские бабочки в пещере, затопленный парк, шесть лун над ночными замковыми башнями. Нашлись иллюстрации всех снов, о которых девушка рассказала мне на записи.

Я перелистнул еще одну страницу и, выпустив блокнот из рук, как ужаленный отскочил от стола. Мои злоключения, конечно, заставили меня поверить во многое, однако к такому я все равно оказался не готов.

На одном из рисунков был изображен мальчик, ползающий на карачках по земле. На нем была такая же полосатая тельняшка, в которой бегал я в детстве. Вокруг мальчика росли маки и были разбросаны камни.

Этого просто не могло быть. У меня даже изображение зарезонировало перед глазами. В голове сперва пронеслась мысль, что за мной с самого детства следили. Я сделал не менее тридцати кругов по комнате, до синяков искусав кулаки, потом впился руками в блокнот и начал читать.

Два мальчика приходят на луг, где лежит множество камней, собирают там маки и уходят. Один из мальчиков возвращается, выкидывает цветы и начинает ползать на четвереньках по траве. Она обозначила это как один из своих снов.

Полистав дальше, я увидел стоящего перед ущельем парня. В ущелье узкой изгибистой полосой клубился туман. Аннета описала это так, словно не понимала, откуда мгла там взялась и почему она имела такую странную форму.

Я продолжил судорожно переворачивать страницы, игнорируя не относящиеся ко мне записи, пока не наткнулся на рисунок с парнем, приближающимся по ночной тропе к крупной, похожей на фазана птице. Опасения по поводу слежки исчезли, когда я увидел возле его головы комиксовое облачко с треснувшим сердцем внутри.

Из дневника выпала записка: «Я нахожусь в пьяной роще».

Я исступленно опустился на пол. Продавец, выходит, сразу позвонил Аннете, сказав про забранный конверт, и девушка отправилась за город в ожидании меня. Господи, какая глупость… А если бы я открыл блокнот на следующий день или, по крайней мере, заметил записку только вечером? Шанс встретиться навсегда утерян?

До меня дошло, что время уходит, и я, пытаясь унять дрожь в руках, стал впопыхах одеваться.

Часть меня хотела, чтобы в роще никого не оказалось. Тогда я громко крикну, не услышу ответа, постою с полчаса и спокойно уйду. Избавлюсь от всего, что насобирал во время этой игры. Ее дневник оставлю, пожалуй, в какой-нибудь библиотеке. Забуду все это и начну нормальную жизнь. Спасибо хотя бы за такой стимул.

Но другая часть уже безоглядно любила Аннету и понимала, что, если я, самое меньшее, единожды не увижу ее, пусть даже не узнав ответы на мучившие меня вопросы, по мне эта потеря нехило ударит. Да и не создан я для нормальной жизни, кого обманываю. Стал бы нормальный человек тратить силы и время на выполнение этих заданий? И, кстати, насколько нормальным в свою очередь мог быть тот, кто придумывал подобные игры для знакомств? Нет, если она и вправду видела меня во сне, то явно не просто так. Называйте это судьбой, называйте душевным родством — как угодно. Я безумно хотел сидеть с ней на ее морской отмели, болтая ногами в теплой воде и молча слушая, как горланят чайки. Я хотел снова начать играть на гитаре — мы сочиняли бы музыку вместе. Я даже готов был продолжить бегать от привидений, лишь бы Аннета бежала каждый раз рядом.

* * *

Выйдя навстречу слепящему солнцу, я побежал к остановке.

Аннета рассказала на кассетной записи, как добраться до пьяной рощи. Нужно было снова ехать за город — именно туда, где я сорвал с дерева листки, — пройтись гораздо дальше по дороге, в определенном месте повернуть направо и спуститься между двумя холмами.

Лето совершало свой последний рывок перед неизбежным угасанием. Поздняя августовская жара была почти такой же мучительной, как и зной, встретивший меня здесь в первый раз, когда я решил скрасить далекой прогулкой бездельный июньский день. Проходя мимо сосен, я понял, что все осталось здесь прежним: липкий запах смолы, оседающая на потной коже рыжая пыль, яркие скопления клопов-солдатиков у деревьев, миражные лужи на дороге, пронзительный звон цикад в высохшей траве. Даже тяжелый массив кучевых облаков все так же неспешно плыл со стороны горизонта. Можно было подумать, что я отсюда никуда и не уходил.

Дорога все продолжала и продолжала тянуться вперед. Мне никак не удавалось успокоиться. Мало того, что я быстрым шагом пилил под палящим солнцем, так еще и возможная встреча заставляла сердце колотиться настолько бешено, словно ему было необходимо за ближайший час выполнить недельную норму по перекачке крови.

Я не знал, что скажу Аннете, если она действительно будет там. Наверное, тот факт, что я приду в указанное место, лучше всяких слов продемонстрирует, насколько сильно мне хотелось с ней встретиться. Я, к слову, боялся многих вещей, но опасений по поводу того, что она окажется внешне несимпатичной, даже малейших, у меня не было. Аннета обладала исключительным голосом, который встречается только у необыкновенно красивых людей. Это я понял еще во время звонка ей.

Я дошел до бревенчатого ограждения справа у дороги, перемахнул через него и стал спускаться вниз по узкой ложбине, маневрируя между колючими кустами шиповника. Слева на холме находились непролазные заросли крючковатых деревьев. Склон холма по правую руку пустовал, там выжженную землю покрывали только бесчисленные россыпи белых конусообразных улиток. Такой вот контраст.

Наконец вдали показались пышные зеленые грабы. Даже сверху было хорошо видно, что они действительно наклонены в одну сторону, словно все вместе куда-то тянутся. Продолжая спускаться, я усиленно вглядывался в деревья. Казалось, вот-вот увижу там девушку. Невозможно описать, насколько сильно я волновался.

Сперва я никого в роще не заметил. Деревьев было много, и я, глядя по сторонам, стал ходить под густыми округлыми кронами с пушистыми сережками. Я направился вглубь рощи, где грабы утыкались в крутой склон очередного холма. Там было свежо и царила полутьма. Свет кое-где пробивался сквозь листву, в одном из таких мест крупная паутина, украшенная семенами одуванчика, волшебно сверкала серебром. Летали парами капустницы, прямо над головой трещали какие-то горластые птицы. Окажись я здесь в раннем детстве, воспоминания о котором остаются у нас обрывочными и окрашенными в розовый цвет, то всю жизнь считал бы, что побывал когда-то в сказке…

Аннета действительно была очень красива, в этом я ничуть не ошибался. Когда я увидел ее, мою воспаленную от жары и напряжения голову начало заполнять осознание всего, ну почти всего, что со мной произошло. Минувшие события только сейчас стали складываться в единое целое. Конечно, вчерашнему материалисту принять это было по-прежнему очень нелегко, но теперь были хотя бы понятны причины. Я нашел ответ, и он оказался донельзя простым, но в то же время совершенно неочевидным — я бы никогда не догадался.

И я тоже видел ее во сне — всего один раз, но точно видел. В самую первую ночь после повторной поездки за город. Как уже говорил, я, не имея возможности пошевелиться или крикнуть, стоял на темном пригорке, а она шла внизу по дороге. Я даже отлично помню ее одежду.

Девушка была старше меня на день. Смешно. Мы могли лежать вместе на одном столе в роддоме, спать на соседних кроватях в детском саду, сидеть за одной школьной партой. Но мы никогда не встречались, и я никогда не узнал бы об Аннете, если б не придуманная ею игра.

Я попрощался и пошел назад, превозмогая многопудовую тяжесть в животе. На земле, на траве, в воздухе все так же деловито роились насекомые, все так же беззаботно кричали в листве птицы. Кипенные облака клубились низко над землей, приобретая самые удивительные формы. Если бы я решил не приходить сюда, если бы не сорвал тогда с дерева листок, если бы даже Аннета не стала затевать эту игру, нигде ровным счетом ничего не изменилось бы: ни один родник не перестал бы бежать, ни одна гусеница не отказалась бы от намеченного пути по ветке дерева.

Я поднялся до поворота, скрывавшего пьяную рощу за моей спиной, и обернулся. Аннета стояла в тени деревьев и неторопливо махала мне рукой.

Автор: Gallows Bird

@темы: рассказы, призраки и духи, кладбища, места захоронений, не своё

---

Необычный форточник

[Скрёб-поскрёб]

Перед сном люблю поторчать на балконе, особенно после жаркого летнего дня. Балкон у меня не застекленный, так что обдувает со всех сторон, да и полюбоваться ночным небом можно.

Как и всегда я заварил себе чаю, кинул в него пару кубиков льда и отправился релаксировать на балкон. Слева видно стенку соседнего балкона, а справа можно увидеть окно моей кухни. Спустя половину кружки я заметил боковым зрением, что на правом фронте что-то изменилось. Это было мое окно. Там зажегся свет. Стоит ли говорить что это невозможно, так как в квартире я был один? Сразу погрешил на воров.

А что, свет в квартире выключен, дверь я к вечеру закрываю на ключ, я на балконе — значит, нерадивые грабители могли подумать что квартира пуста. Решительно толкнул дверь, но та не поддалась. Недавно поставил пластиковую, еще немного заедает, но сейчас было ощущение, что кто-то запер ее. В тщетных попытках отворить дверь я услышал шуршание и поскребывание со стороны форточки. Какая-то тень суетилась около нее. Я был в безысходном положении, оставалось только притаиться в куче хлама на краю балкона и наблюдать.

Из форточки вдруг показалась не голова в лыжной маске (как я мог предположить), а тонкая длинная палка. Палка согнулась, как конечность в суставе, закрепилась за подоконник. За ней выползла такая же и повторила действия первой. Затем вылезло то, на чем эти палки соединялись. Туловище. Черное туловище с черной головой. Это существо было темнее самой ночи, этот цвет поглощал больше света чем черный, я даже не разобрал, объемное оно или нет. На голове не было ни выпуклостей, ни ямок, которые отмечали бы лицо. Палки, державшиеся за подоконник, сократились и подтянули туловище за собой. Таким же образом вылезли и ноги пришельца. Внимания на меня он, вероятно, не обратил, хотя откуда мне знать — глаз у него я так и не заметил.

Длинный пополз своей дорогой вниз по фасаду дома, цепляясь за малейшую выпуклость. Спустя пять минут зашелестел газон под домом, но я не осмелился встать даже после того, как все стихло. Наверное, только через час я возобновил свои попытки попасть в квартиру. Дверь все не поддавалась, а влезть в форточку кухни, из которой еще лился свет, я так и не осмелился, несмотря на короткое расстояние.

В общем, ночевал я на балконе, укутавшись зимней дубленкой, которую припрятал там до сезона. С утра увидел на улице соседа, проходящего по своим делам. К счастью, у него есть ключ от моей квартиры еще со времен моего прошлогоднего отпуска на море, и я попросил его войти в квартиру и открыть балкон. Высвободившись, я начал осматривать каждый сантиметр, каждый угол квартиры, но следов чьего-то присутствия не обнаружил.

Меня даже не интересует вопрос «что это, мать твою, было», мне интересно, как оно попало ко мне в квартиру и сколько там пробыло. Может, все вы сейчас размеренно ведете свою жизнь, а что-то подобное скрывается под вашим плинтусом или за газовой плитой?

@темы: рассказы, сущности, не своё

---

Рабочие будни

[Fess Redfern]

Работа печатником в типографии... Иногда это реально страшно.

<Такая работа...>

@темы: картинки, своё, это случилось на самом деле

---

Кукольное шоу из ада

[Fess Redfern]

Довольно пугающее видео, найденное на Ютубе. Вроде и праздник какой-то, а пугает до дрожи.

само видео

@темы: видео, безумие, интернет, социальные сети, не своё

---

Долгая история

[Скрёб-поскрёб]

Это будет долгая история. Происходила она со мной на протяжении более десяти лет и косвенно происходит до сих пор. Рассказ я постараюсь выстроить более-менее хронологически, но, тем не менее, буду перемежать чужие рассказы с тем, что видел сам лично.

Сам я из небольшого городка в Нижегородской области. Да, история не деревенская, но в данном случае это неважно. У города есть одноэтажный придаток, вроде как та же деревня, и действо завязалось именно там. Моя мама как раз выросла в этом деревенском пригороде, и начало этой истории исходит из рассказов о её молодости там.

На улице, где жила моя мама — точнее, на улице, ей перпендикулярной, но совсем рядом — жила одна бабка. В сущности, в то время её бабкой назвать было нельзя, это скорее была тётка. Но только все знали, что с этой тёткой что-то нечисто. Моя бабушка по материнской линии рассказывала, что с этой тёткой боялись разговаривать, потому как нрав у неё был ну очень уж крутой, да и плюс репутация соответствующая. Бабушка говорила, что какая-то соседка повздорила с ней в бане (из водопровода там до сей поры лишь колонки на улицах — ванн нет, а кто без своей бани или водопровода ходили, те в общую городскую), и та ведьма сказала ей, мол, умрёшь ты ровно через две недели. Так и случилось. Эта соседка заболела и резко стала чахнуть, пока как раз через две недели не отдала Богу душу. Этого я не видел и пересказываю со слов бабушки, но есть кое-что, что я застал и видел лично. Один мужик при семье и троих детях однажды случайно машиной своротил лавку у её забора и сам забор повалил. Ну в общем-то, дело житейское, да та тётка его матом давай крыть, а мужик тоже в ответ возбухнул. В общем, разругались они очень мощно.

Меня отправляли к бабушке туда на лето вместо всяких лагерей, и я хорошо помню метаморфозы семьи этого мужика, хоть и не сильно много лет мне было. В один год семья была нормальной и справной, но когда я приехал на следующий год, я этих товарищей даже не признал сперва. В общем, мужик впал в лютый алкоголизм и прирезал свою жену. Старший сын был уже совершеннолетним, и двое остальных — парень моих лет и совсем маленькая дочка — остались под его попечением, да только сам он то ли наркоманом стал, то ли в криминал какой подался, и эти двое малых остались сами по себе. Короче, семья его, что в один год была вполне обычной, вдруг растрескалась по швам, и приехав на следующий год, я застал только двоих малолетних голодранцев. Что я заметил — паренёк — мой ровесник серьёзно тронулся умом. Поскольку мы были вроде как знакомы, он как-то затащил меня к себе в остатки дома и как бы играючи начал какой-то иглой зашивать себе рот. Ну не прямо до конца зашил, конечно, но пару стяжков сделал точно. Я был в полнейшем шоке. Бабушка мне строго-настрого запретила ещё до этого случая с ними разговаривать, но мне-то что?..

А на третий год их и не стало вовсе. То ли забрал кто в попечение, то ли сами куда-то уехали. Бабушка также говорила, что порчу та тётка наводит через иглы. Помню связанный с этим случай, меня поразивший. Проснувшись утром, я увидел, то в доме переполох — ну не прямо паника, но какая-то суета напряжённая. Бабушка то вбегала в дом, то выбегала, мама вообще в истерике была. Бабушка мне сказала, мол, ни в коем случае не подходи и не трогай калитку, вот ни в коем случае. Затем она подвела меня к калитке, и я на ней увидел две больших швейных иглы. Да, они просто лежали на калитке и всё, но тут бабушка и рассказала, что это за иглы и кто их сюда положил.

А вот что мама рассказала. Когда она была молодой, сразу после института, то работала на заводе местном. А там работа шла по сменам — то есть 1-я смена как обычно, 2-я — с двух до десяти вечера, а 3-я — с десяти вечера до утра. И это дело перемежалось — то есть одну неделю ты работаешь в одну смену, а потом уже в другую. Ну и возвращаясь со 2-й смены уже затемно по улице, где был дом той тётки, мама на крыше увидела тёмную фигуру, которая колотила несильно палкой по печной трубе. Маме стало страшно, но домой-то как-то надо прорываться, и она начала быстрым шагом двигаться мимо дома, поглядывая за этим товарищем. Тут, видать, товарищ услышал её шаги и прекратил стучать — и тут моя мама вообще в ужас пришла. Поворачивает этот товарищ голову в её сторону — и она понимает, что это вовсе и не человек. Хоть и было темно, но глаза мама разглядела, и они были явно не человеческие, а большие и круглые, и от них как от кошачьих глаз свечение было. Мама рванула бегом до дома.

Впрочем, это всё присказка. Сейчас сама история пойдёт.

У меня, собственно, есть сестра старшая. Девка в принципе довольно гулящая. Ну и как-то раз пропала она из дома, не пришла ночевать. Раз не пришла, два не пришла, ну и забеспокоились родители. Но тут она выходит на связь со мной и говорит, что домой она больше не придёт. Тут все ничего не поняли — родители в шоке, её тогдашний парень в шоке... Стали разбираться. Я её порасспрашивал, что к чему, и выяснилось, что живёт она теперь с каким-то парнем и домой возвращаться не хочет. Родители спрашивают — мол, что это ещё за парень такой? Выяснилось, что фамилия его ровно такая же, как у той тётки с улицы, и приходится он ей родным внучком. Маму это насторожило. В контакт вступать с родителями сестра отказывалась, почему-то пытаясь выходить на связь через меня (я тогда 9-й класс окончил).

Слово за слово, выяснилась такая ситуация. Этот парень подвёз сестру на тачке из района в район и как-то уломал к нему домой пойти. О том, что было после этого, сестра ничего внятного не говорила. Стали «копать» про этого парня — выяснилось, что он героиновый наркоман и вообще мерзотный тип. Родству с той бабкой значения поначалу не придавали, так как считали, что причина гораздо прозаичнее. Например, думали, что он её шантажирует или на иглу посадил. Приходили на адрес с участковыми, но сестра говорила, что она по собственной воле живёт там.

И тут странный момент произошёл. Как-то раз звонит мне сестра и говорит, мол, я домой вернусь, только ты встречай меня. Я подхожу по адресу, а сестры нет, телефон она не берёт, зато там дежурит тётка какая-то. Выясняется, что тётка ждёт меня и является мамашей того парня. Тётка довольно страшная по виду, но я бы не сказал, что какая-то особо выделяющаяся. Ну что-то там поспрашивала у меня, а потом такая хвать меня за руку и потащила к себе — мол, что-то ты какой-то худоватый, сейчас мы тебя накормим. Я такой — обождите, гражданка, я у чужих людей, а особенно в первый раз виданных, не ем. Тётка упирается — пошли, никаких разговоров. Я тоже упираюсь. А она давай крепче держать мо. руку и уже совсем невежливо настаивать. Я подумал, мол, вот дурная. Вырвался и убежал. Рассказал родителям, те плечами пожали, но поняли, что тут что-то нечисто. Отец позже собрал каких-то своих знакомых покрепче, изловил парня и пригрозил, что если моя сестра не вернётся домой, то ему несдобровать. А тот такой — она по своей воле у меня, ничего вы не сделаете. Ну они побили, но тем не менее, дело с мёртвой точки не сдвинулось.

Периодически сестра просила притащить ей на работу какие-то вещи из дома и я носил, заодно слушал, что она рассказывает. Постепенно стал бросаться в глаза внешний вид сестры. Она сильно похудела и постарела. Конечно, не до уровня старухи, но заметно некрасивой становилась. Щёки впадали, мешки под глазами, волосы лезли... Следующий момент — голос. Он тоже изменился и стал больше похожим на мужской. Конечно, это всё не сразу, а в течение нескольких месяцев.

И вот что сестра мне рассказывала. В общем, она у меня глупая, и почему-то все эти странности её сперва не сильно смущали. Жили в её новой семье втроём (не считая её саму) — отец-алкаш, мамаша и их сын. Отец пил и особо не отсвечивал, а вот сынок с мамашей отжигали. Первое, что сестру позабавило — то, что они не моются в ванной. Вообще. Только баня раз в неделю. Причём не городская, а за городом, в их родной деревне. Еду моей сестре готовили в отдельной посуде, которой сами они не пользовались. Кормили очень обильно, но при этом вес сестры неуклонно уменьшался. Спали они тоже странно — однажды сестра проснулась среди ночи, открыла глаза, а парень лежит напротив неё с открытыми глазами, широко раскрыв рот, и вдыхает жадно воздух. Более того, их дом заставлен иконами, и парень вечерами молится. Причём, как сестра сказала, молится он не как обычные люди, а на непонятном языке, не похожим на русский. Когда она его спрашивала: «Ты чего делаешь, с ума сошёл?» — он говорил, мол, нет, я истинно православный, не мешай. Я передавал эти истории родителям, они пребывали в глубочайшем недоумении. Впрочем, и до самой сестры стало потихоньку доходить, куда она попала.

Была одна очень странная история, коснувшаяся меня лично в те дни. Как-то я сидел уже глубокой ночью за компьютером и играл в «Казаков». Тут услышал, как в коридоре квартиры кто-то ходит. Сначал подумал, что родители пошли в туалет или на кухню. Потом понял, что это явно не человеческие шаги. Слишком легковесные и осторожные. Прислушиваюсь дальше — слышу, как шаги завернули на кухню, шебуршение, звон чайных ложек в кружках... Я начинаю паниковать, так как понимаю, что это НЕ РОДИТЕЛИ. Шаги из кухни идут обратно в коридор, и тут меня вообще дрожь пробирает. Слышу, как звенят лежащие на трюмо ножницы. Они металлические и немного разболтанные, так что их звук ни с чем не спутать. Я принимаю решение из комнаты бежать к родителям, но бежать надо через коридор. Собираю всю волю в кулак, ломлюсь, зажмурившись, в коридор и быстро к родителям. Те сном младенца спят. Бужу, говорю, мол, так и так. Пошли смотреть. Неизвестно, как там ножницы эти изначально лежали, но вот иконы на кухне (родители у меня православные, но без фанатизма) лежат лицами вниз. А в следующую встречу с сестрой она рассказала, что у парня был какой-то мощный припадок с пеной у рта, после которого он описал план нашей квартиры с точностью до табуретки, при этом он никогда в ней не бывал.

С каждым разом рассказы сестры становились всё страннее. Однажды она долго не могла заснуть и обратила внимание, что во дворе дома ночью слышен странный звук — будто дети резвятся, но как-то тихо слишком. Затем звук приближался и словно перекатывался с улицы через открытый балкон в соседнюю комнату. Сестра давай парня будить, а он ей и говорит, мол, не бойся, это черти, они к нам часто заходят...

Дальше интереснее. Помер у них какой-то дальний родственник в их деревне, что с баней. Поехали они туда. Сами похороны сестра описывала так — когда пришло время опускать в землю гроб, парень отогнал всех от него метров на двадцать и принялся ходить вокруг с какой-то книжкой и что-то бормотать. Затем он пальцами потёр лоб покойника, а после этого потёр свой лоб. Да, и вот интересная деталь — вопреки расхожему мнению о всеобщей нежности к котам, парень кошаков ненавидел. По словам сестры, на самом деле он нехило так на самом деле боялся их.

Мама моя в скором времени узнала адрес какой-то «знающей» бабки и хотела совершить к ней поездку. Откуда она узнала адрес бабки, не знаю, но вроде они были знакомы задолго до этих событий. Бабка жила в деревне километрах в пятидесяти от города. Первый раз мама поехала одна. По приезду я стал её расспрашивать, что там было и что за бабка такая. Мамка сказала, что по виду бабка самая обычная. Что её поразило, так это то, что она откуда-то знала, что у неё не только дочь, но и сын есть — я. Хотя про меня ей она даже не заикалась никогда. И что самое интересное, бабка сходу сказала, что знает, чьих рук всё это дело, конкретного человека назвала. И это была та зловещая тётка с улицы, что приходилась бабулей нашего пассажира. От этого факта в шоке были все, включая скептика-отца, который после этого рассказа перестал держаться за свой скептицизм. Что и говорить, я сам стал относиться к событиям по-настоящему серьёзно. Бабка сказала, что денег ей не надо, хотя мать предлагала довольно щедрую награду за помощь. Она сказала, что нас коснулось нечто, что не должно было нас касаться. Что было особенно странно для меня, так это то, что бабка пригласила меня лично на беседу к ней. Я серьёзно испугался, но что поделать — в следующий раз мы с мамой поехали к ней вдвоём.

Приехали мы с утра. Дом как дом, ничего зловещего. Бабка сказала, чтобы мамка вышла на улицу, пока она будет говорить со мной. Я, услышав это, вообще чуть в обморок не упал. Бабка и вправду была обычная самая. Вошли мы в дом, входим из сеней в комнату, а там сидит здоровенный кошара. Кот был очень большой и сидел прямо напротив входа. Бабка говорит мне, мол, сперва поздоровайся с Тимофеем Матвеевичем. Я не сразу понял, что это она про кота. Я не без страха поздоровался, и тут весь мой страх почему-то пропал, я стал чувствовать себя довольно свободно. Мы сели за стол и, немного помолчав, стали разговаривать. Она спросила, мол, знаю ли я, что случилось с сестрой. Я пересказал, что мне было известно, тогда бабка снова спросила, знаю ли я, что НА САМОМ ДЕЛЕ произошло. Я сказал, что не знаю.

В общем, бабка рассказала мне, что семья той бабки с улицы — ну ладно, ту звали Зинаида, а то тут уже бабка на бабке и одну от другой не отличить, — так вот, семья этой Зинаиды непростая. И есть у них загвоздочка — некому эту семью продолжить-то. Сын у них ни на что не годный — нужна дочка. И моя сестра нужна именно для того, чтобы родить девочку, и больше ни для чего. Как только, говорит, она забеременеет и родит, сразу помрёт. А пока они там дружно из неё все соки тянут. Я стал осторожно спрашивать, как так получилось, что она вообще ушла. А бабка говорит, мол, приворожили её. Но ворожба не простая, а на еду и питьё. Кто их еду съест, тот в их власти. Я тут перепугался, вспомнив, как сам еле вырвался из лап их мамаши, настойчиво предлагавшей мне поесть у них. Рассказал бабке про тот случай, и она сказала, мол, правильно сделал, поэтому ты здесь и сидишь, так как «ведаешь не ведая». Тут мне стало не по себе, а она говорит, мол, ты не тушуйся, а слушай. Если ты думаешь, что это какое-то колдовство, то ты дурак, это не колдовство и не магия никакая. Магия, говорит, это всё остальное, а эти вещи сама природа и есть. Так вот, говорит она, я вам помогу, но только потому, что неугодно семье Зинаиды дальше продолжаться — раз дочка не родилась, то и не родится никогда. Решено так. Поэтому денег она брать не будет, да и вообще ничего не будет брать.

Я спросил, что значит «ведать не ведая». Она сказала, что именно по этой причине сестра со мной общается как с посредником, потому что я и есть посредник. Свойство у меня такое. В эти дела тебе, говорит, путь закрыт, но всё же свойство какое-то у тебя есть. Но цена этому свойству грош. Учить тебя нечему, говорит, но я могу помочь тебе быть внимательнее. Я тут вообще перестал что-либо чувствовать — думаю, ну ничего себе поворот. А бабка продолжает — ты, говорит, смотри, в эти дела полезешь, так не вылезешь никогда, поэтому не лезь. Я говорю: «Угу, не полезу». Потом спросил — что значит «быть внимательнее»? К чему внимание быть должно? А она отвечает: «Ты чаще смотри за людьми, и сразу поймёшь, кто в беде, а кто нет. Нутром чуять будешь, просто сам не поймёшь этого». И ещё говорит, мол, в местные церкви не ходи. А город, надо сказать, у нас очень религиозный, но странный. Ладно, плевать на конфиденциальность и прочую ерунду — это Саров на юге Нижегородской области, закрытый ядерный центр, но вместе с тем место жития одного из очень почитаемых святых — Серафима Саровского. Молящихся и паломников довольно много, несмотря на пропускной режим. Но бабка мне говорит, что место гиблое теперь — низина. Так что в церкви, говорит, местные не ходи, свечей не ставь. Это, кстати, подтвердил впоследствии один странный дед-паломник, с которым я разговорился на остановке пару лет назад. Он сказал, что местные церкви только чертей и плодят, а место уж давно не святое. Говорил, что он что-то вроде странствующего попа и знает все места здесь и за Уралом.

Вообще, про этого деда-паломника тоже интересная история — хоть и не страшная, но занятная. Он просто стоял на остановке — видать, отдыхал, так как по виду его не сказать, что он вообще транспортом пользуется. Он был седой и бородатый. Я-то как раз ждал автобуса, но он меня в разговор втянул, и я пропустил парочку автобусов. Сказал, что на самом деле он нигде не живёт, а ночует у людей, которые его приютят. Я спросил — и что, не было случая, когда никто не приютил? Он говорит — нет, не было. Нужно слова правильные говорить, и тогда тебя хоть на всю жизнь пустят. Так, мол, и живёт. Сказал, что он на самом деле поп, даже удостоверение показал (оказывается, и такое есть). Но в попа не рядится и креста не носит. Говорил, что редко где церковь есть настоящая — хоть места и святыми числятся, но это не так. Что у нас, что в Дивеево — всё уже давно гнилое, и ходить в здешние церкви просто смысла нет. Но в деревнях, говорил, кое-где настоящие приходы остались.

Ну да ладно, к бабке вернёмся. Так вот, она говорит мне: «Ты нутром чуешь, если что-то неладно с человеком, свойство у тебя такое». А насчёт сестры, мол, дело страшное, но не гиблое. Снять приворот может только сама Зинаида, и мы, говорит, её принудим силой это сделать. Ты, говорит, нужен в этом деле именно как посредник — cлушай внимательно сестру, что она тебе говорит, да исправно передавай. Потом велела мне звать маму. Я вышел, перед этим она сказала, чтобы я попрощался с котом. Я попрощался.

События дальше развивались так. Бабка сказала, что заставит Зинаиду отцепиться от сестры. Но дело это сложное. Она стала заниматься с мамой, которая стала каждую неделю ездить к ней. Во всякие тонкости меня не посвящали, хотя я активно пытался выяснить, что к чему. И кое-что выяснил. Мама на рынке покупала живых петухов, причём не любых, а каких-то особенных по внешности. Каждое полнолуние она рубила им головы и что-то делала с ними. Что конкретно делала, не знаю, но для этого нужны были какие-то травы и очень много перца с горошком. Бабка дала маме какую-то книгу, оттуда она и вычитывала, что нужно с петухами делать. Я мельком книгу видел, меня к ней и на выстрел не подпускали, но она вроде бы (не уверен, но так показалось) была рукописная и не очень толстая. Мама выписывала из неё слова в каком-то особом порядке, затем, произведя необходимые действия над петухом и книгой, шла в полнолуние в промежутке от полуночи до часа на кладбище и закапывала голову петуха у могилы, каждый раз у разной, но тоже не случайной — могила должна была быть указана той бабкой: она называла имена людей, и мама потом искала их на кладбище. Делала она это на протяжении четырёх месяцев. Что-то они делали ещё, но я больше не знал подробностей, так как меня не посвящали в них.

И вот однажды мама приехала от бабки и сказала, мол, сестра вернётся через два часа или через два дня. И что вы думаете? Она звонит мне через два часа и говорит, мол, всё, забирай меня. Я привёл её домой. Она сидела пару дней, с родителями почти не разговаривая. Затем в дождь опять ушла туда. Тут все опять ничего не поняли — что за дела, всё же нормально шло?.. При этом сестра всё-таки чуток начала с родителями разговаривать после этих дней. Отец, например, попросил её вернуть зонт, который она забрала — он ей новый даст. Пришёл на работу к ней, они обменялись зонтами. Идёт он домой, зонт в руке держит — и понимает, что у него рука отнимается. Та, в которой зонт. Он испугался и быстро выкинул зонт. Рука была почти парализована и неделю после этого в порядок приходила. С тех пор все вещи, побывавшие на той квартире, просто выбрасывались.

Какие результаты дали петушино-кладбищенские махинации бабки? А вот какие. От сестры, которая на связи со мной была всё время, стало известно, что эта самая Зинаида упала и сломала ногу. Причём сломала очень серьёзно, с открытым переломом. Лежит в больнице. Наверное, тут стоит рассказать, как этот её внучек вообще выглядел. Сказать, что он был урод — это, наверное, ничего не сказать. Лицо у него было довольно жуткое, помимо широченного расстояния между мелких глаз у него был жуткий скошенный лоб. В общем, выродок полный.

Итак, Зинаида со сломанной ногой, и, видать, у них там что-то щелкнуло на этот счёт. К тому времени сестра уже совсем плохая стала, как иссохлась. Бабка наша была встревожена и сказала моей маме, что время заканчивается, надо дать Зинаиде явный знак отлипнуть от сестры. Вот тут я не знаю, что они сделали, но после этого у этого парня повесился отец ни с того ни с сего. Сестра говорила, что в семье пришли в ужас. Описывала такую сцену — как-то вечером парень очень долго стоял, прислонив руки ладонями к стене, и что-то бормотал. Затем резко взбесился и буквально за волосы вытащил сестру из квартиры — мол, пошла отсюда. Тут стоит описать сам механизм приворота, что это такое со стороны самого привороженного. Сестра прекрасно понимала, в какой ситуации она находится, и понимала, почему. То есть она прекрасно знала, что это не её воля. Но она не могла противиться этому каким-то действием, не могла уйти, хоть эти люди были ей уже противны. В общем, парень её выгнал, но сестра не смогла уйти и заночевала прямо на пороге квартиры.

Долго ли, коротко ли, но в итоге сестру они отпустили, потому как вняли предупреждениям. Как я понимаю это сейчас, они поняли, что легче найти новую жертву, чем вести такое противостояние. Зинаида сняла свои заклятия с сестры, причём это тоже произошло очень странно. Как говорила сестра, её потащили в дом Зинаиды. Та из больницы уже выписалась, но ходить не могла — лежала на кровати. Сестру к ней подвели, а Зинаида посмотрела на неё, подняла руку, махнула и сказала: «Проваливай отсюда, чтоб видно тебя тут больше не было». И всё. Как сестра говорит, она сразу почувствовала жуткое отвращение к этим людям, вот прямо в одночасье после взмаха руки. В тот же вечер она была дома.

На этом основная история заканчивается. Но дело в том, что это не конец. Вообще говоря, всё это не кончилось и по сей день. Меня лично это больше не касается, но касается кое-кого, кого я знаю. И весь ужас для меня на самом деле в этом — меня здорово напрягает, что эти упыри постоянно так или иначе крутятся вокруг меня.

Насчёт продолжения — не бегите впереди паровоза. История долгая, она не кончена, так что я ещё расскажу вам о том, что происходило дальше.

@темы: рассказы, старики и старухи, не своё

---

Увидеть невидимое

[Скрёб-поскрёб]

I

Мы с моим другом Марком Дженкинсом, который никогда не даст заскучать, ужинали в небольшом итальянском ресторанчике неподалёку от Южной улицы. Встретились мы случайно. Дженкинс обычно слишком занят, чтобы назначать дружеские встречи за ужином. Блюда здесь слишком острые, а красное вино — чересчур кислое и разбавленное. Мы обсуждали разные мелкие происшествия и приключения, связанные с его профессией. Разумеется, ничего серьёзного или жизненно важного. Дженкинс не из тех детективов, которые после каждого удачного расследования в подробностях описывают свои достижения первому встречному, хочет он того или нет.

Но стоило мне упомянуть новость, которую я прочёл в утренней газете, как он рассмеялся.

— Бедняга док Хольт! Обаятельный старый чудак — так скажет любой, кто хорошо его знает. Мы с ним познакомились несколько лет тому назад, когда я спас от тюрьмы его молодого помощника, которого хотели осудить по ложному обвинению, и с тех пор мы с Хольтом друзья. А теперь его обвиняют в том, что он якобы отравил того молодого парня, Ральфа Пилера!

— Почему ты так уверен, что он ни в чём не виновен? — спросил я.

Но Дженкинс лишь молча улыбнулся и покачал головой.

— У меня есть на то причины, — сказал он, и больше я ничего не смог из него вытянуть. И тут он добавил:

— Он попал под подозрение лишь из-за суеверных страхов окружающих его людей. Не понимаю, почему он не переедет оттуда. Я точно знаю, что у него нет причин там оставаться. Деньги у него есть. Он увлекается химией и даже проводит собственные исследования — как любитель, конечно. Подозреваю, единственное, в чём он виновен — это стремление произвести впечатление. В результате все вокруг уверены, что у него дурной глаз и что он имеет дело с невидимыми злыми силами. Сигару?

Дженкинс протянул мне одну из своих всегда отменных сигар. Я не отказался и задумчиво проговорил:

— Нельзя шутить с суевериями безграмотных людей. Рано или поздно это принесёт неприятности.

— Так с ним и случилось. Все убеждены, будто он открыто продаёт любовные зелья и тайно торгует ядами, и что жизнь рядом... кое с кем... ставит его под подозрение. Кажется, мой язык опять опережает мои мысли, как всегда!

— Как всегда, — нетерпеливо повторил я. — Ты как всегда разговорчив, словно китайский дипломат.

Он доброжелательно улыбнулся, встал из-за стола и взглянул на часы.

— Прости, Блэйсделл, но мне пора идти. Через десять минут у меня встреча с Джимми Бренненом.

Он так ясно дал понять, что больше не нуждается в моей компании, что я оставался за столиком ещё какое-то время после его ухода, прежде чем решил отправиться домой. Улицы всегда завораживали меня, особенно ночью. Улицы в этой части города так не похожи на другие, они кажутся чужими, со своими маленькими потрёпанными магазинчиками, открытыми до позднего вечера, необычайно дешёвые товары в которых выставлены изнутри и в витринах, висят на стенах, лежат на столах, расставленных на тротуарах и даже на самой улице. Однако сегодня ни магазинчики, ни прохожие не производили на меня никакого впечатления. Итальянцы, евреи и несколько негров — почти все с непокрытой головой, неопрятные и даже грязные — внушали мне, скорее, отвращение. Все они — такие же люди, как и я. Эта мысль мне не понравилась.

Это меня немного озадачило: обычно я сочувствую беднякам, но не осуждаю их. Я пригляделся к лицам прохожих. Никогда раньше я не замечал, какие у местных обитателей звериные, жестокие лица. Я даже вздрогнул, когда седобородый еврей в лохмотьях задел меня тележкой, которую толкал перед собой.

В воздухе чувствовалась опасность, предупреждение о чём-то таком, от чего благоразумному человеку следует держаться подальше. Это ощущение было таким сильным, что я почувствовал себя плохо, не успев пройти и двух кварталов. Мне в голову пришла мысль, что всему виной бокал дешёвого «Кьянти», который я выпил за обедом. Наверно, это и есть причина всех этих странных ощущений. Кто знает, как и из чего вино было изготовлено, и присутствовал ли в его составе вообще виноградный сок? Но я всё же сомневался, что в этом была истинная причина моего дискомфорта.

Я всегда был человеком довольно чувствительным и впечатлительным. И сегодня вечером этот неблаговидный район в сочетании с неприятными запахами повлиял на меня таким странным образом.

Чувство надвигающейся опасности начало перерастать в неподдельный страх. Ну уж нет, так не пойдёт. Я знаю только один способ побороть свой характер: перетерпеть все его капризы. Если я уйду с Южной улицы, охваченный непонятным ужасом, то это чувство будет всегда преследовать меня в этих местах. Я должен просто оставаться здесь, пока мне не станет лучше, вот и всё.

Я остановился на углу перед обшарпанной, но ярко освещённой маленькой аптекой. Её окна ярче всех светились зеленоватым светом, отражавшимся от стеклянных банок и пузырьков. Я устал, но заходить внутрь, чтобы отдохнуть, мне не хотелось. Я знал, какая компания собирается там, у липкой стойки с газированной водой. Пока я стоял перед аптекой, мой взгляд упал на большую белую вывеску на доме напротив. Чёрно-красная надпись привлекла моё внимание:

СПЕШИТЕ УВИДЕТЬ НЕВИДИМОЕ!
Заходи! Да-да — именно ты!
БЕСПЛАТНО!

Наверно, музей подделок. Но я подумал, что это может быть какое-то представление, и тогда я мог бы посидеть там, отдохнуть, пока всё нарастающее наваждение, предчувствие несуществующей опасности не исчезнет. На противоположной стороне улицы почти никого не было, и я подумал, что внутри тоже вряд ли много народа.

II

Я перешёл на другую сторону улицы, но с каждым шагом страх только возрастал. Я не знал, в чём его причина. Бестелесный, невыразимый ужас будто опутывал меня паутиной, неосязаемые нити которой я никак не мог с себя сбросить. Дело было уже не в людях. Рядом со мной никого не было. Я стоял посреди пустой, ярко освещённой улицы, которая ни своим видом, ни звуками не могла напугать меня, и дрожал от такого ужаса, какой никогда раньше не испытывал и даже представить не мог, что такой бывает. Но я не собирался сдаваться.

Стиснув зубы и борясь с самим собой, будто с непослушной собакой на поводке, я замедлил шаги и пошёл вдоль тротуара, высматривая вход. Магазинов с этой стороны не было, но было несколько дверей, к каждой из которых вела невысокая лестница с железными перилами. Я направился к той, что находилась посередине, под самой вывеской. В этом районе многие музеи, магазины и другие коммерческие заведения располагаются в старых невзрачных помещениях, таких, как эти. Сквозь стеклянную дверь виднелся тусклый розоватый свет, но в окнах по обеим сторонам от входа было темно.

Я повернул ручку и обнаружил, что дверь не заперта. Когда я открыл её, за моей спиной по тротуару прошла группа итальянцев, и я оглянулся на них через плечо. Ярко разодетые мужчины, женщины и дети смеялись и переговаривались между собой. Похоже, они направлялись на свадьбу или какой-то другой праздник.

Один из них, проходя мимо, уставился прямо на меня, и я невольно отпрянул. Это был молодой человек приятной наружности, смуглый, как и полагается его нации, но никогда в своей жизни я не видел лица, которое бы источало такую неприкрытую злость, такую жестокость, явную и бесстыдную. Мы встретились взглядами, и в его глазах вспыхнуло нечто отвратительное, как будто вся злоба его натуры отразилась в этом взгляде концентрированной ненависти, которым он буравил меня.

Они прошли мимо, но ещё какое-то время он смотрел на меня через плечо, пока вместе со своими спутниками не смешался с толпой покупателей в дальнем конце улицы.

Эта встреча — пусть встретились мы всего лишь взглядами — усугубила моё состояние; дрожа, я бросил наполовину выкуренную сигару под ноги и вошёл внутрь. Я оказался в небольшом вестибюле, старый клетчатый пол которого хранил грязные отпечатки множества ног. Я почувствовал, как грязь скрипит под подошвами ботинок, и этот звук резанул по моим напряжённым нервам. Внутренняя дверь была приоткрыта, и, войдя в неё, я оказался в пустой грязной прихожей, в которой стоял кислый, затхлый запах нищеты, какой обычно бывает в домах, где дела обстоят очень плохо. Кроме того, здесь была лестница, покрытая рваной циновкой. Свет, который я видел снаружи, исходил от газового рожка, ввёрнутого в покрытый толстым слоем пыли шар из розоватого стекла.

Я прислушался: в доме стояла полная тишина. Здесь совершенно точно не проходило каких-либо развлекательных мероприятий. Скорее всего, я по ошибке попал в небольшую гостиницу. Перепутал вход.

К моему величайшему облегчению, страх начал понемногу утихать с того момента, как я вошёл в здание. Если бы я нашёл такое место, где мог бы спокойно отдохнуть, страх исчез бы навсегда. Я решил поискать другой вход и уже готов был покинуть пустую прихожую, как вдруг одна из многочисленных дверей отворилась, и в прихожую вошёл человек.

— Ну? — произнёс он, пристально глядя на меня. Но в его глазах не было ни следа удивления.

— Прошу прощения, — сказал я. — Дверь была не заперта, и я подумал, что это вход на выставку... как же она называется... «Увидеть невидимое». Я увидел рекламу на большой белой вывеске. Вы не могли бы подсказать, в какую дверь мне нужно?

— Мог бы.

Коротко ответив, человек продолжил молча смотреть на меня. Он был высокий, худой и немного сутулый, но держался с достоинством. Он был хорошо одет, что для этого района казалось необычным, а его продолговатое, гладко выбритое лицо сразу привлекало внимание: тёмная кожа, угольно-чёрные глаза, суровые брови — и серебристо-белые волосы. На вид ему было за шестьдесят.

Его пристальный взгляд начинал мне надоедать.

— То есть, показать вы можете, но не станете? Что ж, хорошо, — сказал я слегка раздражённо и уже повернулся, чтобы уйти. Но меня остановил резкий возглас:

— Нет! — сказал он. — Нет-нет! Простите меня за эту паузу — это от нерешительности, уверяю вас. Подумать только, кто-то — пусть один человек, но всё же — зашёл! Все проходят мимо моей вывески, боятся зайти внутрь — и проходят мимо. Но вы не такой, как другие. Вы не такой, как эти трусливые, невежественные иностранные обыватели. Вы хотите, чтобы я показал вам нужный вход? Вот же он! Вот!

С этими словами он так сильно хлопнул ладонью по закрытой двери за своей спиной, что глубокий резкий звук удара эхом отразился от стен пустого дома.

Наверное, вы думаете, что после такого подозрительного приветствия от такого странного хозяина чувство неосязаемого ужаса, преследовавшее меня на улице, вернулось с новой силой. Но меня охватило иное чувство, более сильное, нежели страх. Странный незнакомец пробудил во мне любопытство. Что же это за музей, в который боятся войти зрители? Разумеется, здесь не может быть ничего поистине ужасного, иначе полиция давно закрыла бы это место. А меня вряд ли можно назвать трусливым человеком.

— Значит, я пришёл по адресу? — спросил я, подходя ближе к нему. — И я — ваш единственный зритель? Что ж, это будет интересно. — Я был готов вот-вот рассмеяться.

— Интереснее всего на свете, — старик произнёс эти слова так торжественно, что моя легкомысленность тут же улетучилась.

С этими словами он открыл дверь, вошёл внутрь и вновь захлопнул её — прямо перед моим носом. Я остановился, тупо глядя на закрытую дверь. Я помнил, что доски и раньше были выкрашены в белый цвет. Но теперь краска потрескалась, покрылась пузырями, потемнела от грязи и отпечатков пальцев. Внезапно я понял, что не хочу заходить внутрь. Что бы ни было скрыто за этой дверью, вряд ли оно стоит того, чтобы это увидеть, иначе этот мужчина не выбрал бы для выставки такое странное место. Теперь, когда старик исчез за дверью, моё любопытство утихло. Но стоило мне снова развернуться к выходу, как дверь опять отворилась, и в дверном проёме возникло седобровое лицо странного хозяина:

— Входите, входите же! — резко сказал он и снова закрыл дверь, едва успев убрать голову.

Я сделал единственный логичный вывод: «У него там спрятано что-то такое, что не должно покидать комнату. Что ж, раз это вряд ли что-то опасное, а он так хочет, чтобы я на это посмотрел — я согласен!»

С этим решением я повернул грязную белую фарфоровую ручку и вошёл внутрь.

Я ожидал увидеть большую ярко освещённую комнату, но ошибся. Комната, в которой я оказался, не походила ни на музей, ни на аудиторию. Скорее, она была оборудована под лабораторию. Пол был покрыт линолеумом, вдоль стен тянулись стеклянные шкафчики, полки которых были заставлены бутылочками, банками для хранения препаратов, мерными сосудами и другими подобными вещами. На большом столе в углу лежала странного вида камера. Посреди комнаты стоял стол ещё большего размера, заставленный склянками и пробирками и заваленный бумагами, предметными стёклами и другими принадлежностями, опознать которые я не сумел по причине собственной невежественности. Помимо этого, в комнате было несколько книжных шкафов, простых деревянных стульев и большая металлическая раковина в углу.

Мой седовласый и черноглазый проводник ждал меня возле большого стола. Тонким и слегка дрожащим не то от возраста, не то от волнения пальцем он указал на один из деревянных стульев.

— Садитесь, садитесь! Ничего не бойтесь, друг мой. Вы увидите нечто интересное. Но ничего не бойтесь!

Взгляд его чёрных глаз снова был прикован ко мне и был тяжелее, чем раньше. Его слова произвели на меня совершенно противоположный эффект. Я сел, потому что ноги меня не слушались, но ужас, который исчез лишь секунду назад в прихожей, сковал меня снова с двойной силой. Свет в прихожей был очень тусклый, розоватый, неопределённый. И по этой причине я не разглядел как следует лицо этого человека: лицо, похожее на маску живой злобы. В нём читались жестокость, ненависть с некоторой долей презрения и чувства собственного превосходства. Теперь я понял, откуда взялся мой страх: это было предостережение, к которому я не прислушался. Теперь я осознал, что попался в ту самую ловушку, от которой моя интуиция тщетно пыталась меня спасти.

III

В моей душе снова происходила борьба. Я до крови прикусил губу, и на какое-то время мне стало легче. Всё это продолжалось дольше, чем я думал, и старик, судя по всему, не умолкал на протяжении всего этого времени, потому что, заставив себя сосредоточиться, я увидел, что он стоит возле раковины, примерно в трёх метрах от меня, и говорит с такой интонацией, будто выступает на трибуне перед большой аудиторией.

— Таким образом, — говорил он, — мне пришлось обращаться с этими пластинками очень осторожно, чтобы максимально точно передать оттенок каждого организма в отдельности. Современные цветные плёнки крайне чувствительны. Вы, несомненно, знакомы в общих чертах с изысканными диапозитивами, снятыми на цветную плёнку через одиночную диафрагму?

Он замолчал, и я, пытаясь вести себя вежливо, заметил:

— Я видел несколько замечательных снимков пейзажей, выполненных таким образом, на лекции в Франклин Холл на прошлой неделе.

Он нахмурился и нетерпеливо махнул рукой в мою сторону.

— Я бы предпочёл, чтобы меня не перебивали, — сказал он. — Мой вопрос носил исключительно риторический характер.

Я покорно съёжился, и он продолжил говорить всё тем же громким, чистым голосом. Он вполне мог бы быть великолепным оратором и выступать перед большими аудиториями — если бы только его голос не был таким чересчур звонким и жутковатым. Размышляя об этом, я снова упустил нить разговора. Вновь собравшись с мыслями, я услышал:

— Как я уже сказал, благодаря оригинальной печатной форме мы получаем конечное изображение. Далее. Многие из этих организмов крайне трудно запечатлеть, а цветная микросъёмка — крайне сложный процесс. Следовательно, фотографы стараются не испортить ни единой пластинки. Эти пластинки так чувствительны к свету, что обычный красный фильтр для освещения лаборатории губителен для них, поэтому их необходимо проявлять либо в темноте, либо при особом свете, который можно получить путём вложения тонких слоёв ткани определённых оттенков зелёного и жёлтого цвета между лампой и пластинкой. Но даже при таком свете плёнка зачастую непоправимо мутнеет. Я счёл эти процедуры слишком трудоёмкими и провёл ряд экспериментов в поисках такого стекла или ткани, которую необходимо добавить к зелёному свету, не нарушая при этом его эффективности. Все попытки оказались в равной мере тщетными, но недавно — всего лишь на прошлой неделе — я преуспел в поисках.

Теперь он говорил тише, а в его голосе звучал доверительный оттенок. Он слегка наклонился ко мне. По спине пробежали мурашки, хотя голова моя горела. Я попытался выдавить одобрительную улыбку.

— На прошлой неделе, — продолжал он, — я по выписанному мне рецепту приобрёл в аптеке на углу одно лекарство. Его доставили прямо ко мне домой. Пузырёк был завёрнут во что-то, что на первый взгляд показалось мне молочно-белой, слегка переливающейся бумагой. Позже я решил, что это что-то вроде плёнки или мембраны. Я спросил о ней у владельца аптеки, и он сказал, что в эту «бумагу» был завёрнут пучок лечебных трав, который ему прислали из Южной Америки. Но это единственный экземпляр, и отследить, откуда он взялся, вряд ли представляется возможным. Он в спешке завернул мой пузырёк в эту бумагу, поскольку она оказалась под рукой. Не помню, как мне в голову пришла идея использовать эту мембрану в своих экспериментах. В тени она выглядела как обычная белая, слегка переливающаяся бумага. Но стоило поднести её к источнику света, как она становилась прозрачной и приобретала призматические свойства. Почему-то я подумал, что её преломляющие свойства помогут воздействовать на актинические лучи — лучи, которые используются при приготовлении светочувствительной эмульсии. И вот тем вечером я поместил мембрану под слои жёлтой и зелёной ткани, подготовил необходимое оборудование и химикаты, пододвинул поближе держатель для пластинок, выключил свет и — включил зелёную лампу!

В его словах не было ничего пугающего. Он просто нудно описывал во всех подробностях собственные эксперименты в области фотографии. Однако когда он сделал очередную паузу, я не хотел, чтобы он продолжил свой рассказ. Я испытывал отчаянный ужас перед тем, что он ещё не успел рассказать.

Внезапно он выпрямился и расправил плечи, так что от сутулости не осталось и следа, откинул голову назад и рассмеялся. Смех его звучал раскатисто и приглушённо, словно из пустой металлической трубы.

— Я не собираюсь описывать вам то, что увидел! Почему я должен это делать? Ваши собственные глаза станут мне свидетелями. Но я должен объяснить вам кое-что, чтобы вы лучше поняли то, что увидите... чуть позже. Когда наше жалкое, обманчиво чувствительное зрение различает предмет, мы называем этот предмет видимым. Когда мы прикасаемся к нему, мы называем его осязаемым. Но что, если я скажу вам, что существуют вещи, физически неосязаемые для наших рецепторов, хотя подсознательно мы чувствуем их присутствие, и невидимые для наших глаз лишь по той причине, что наши органы не могут воспринимать свет, отражённый от их тел? Свет, проходящий сквозь экран, который мы с вами сейчас увидим, имеет совершенно неизвестную до сегодняшнего дня в научном мире длину волны, и с его помощью вы сможете во плоти увидеть то, что было невидимым с момента сотворения мира. Не бойтесь!

Он замолчал и снова рассмеялся, и у веселья его были жёлтые зубы — угрожающий оскал.

— Не бойтесь! — повторил он и протянул руку к стене. Раздался щелчок выключателя, и комната погрузилась в глубокую, непроницаемую тьму. Я хотел вскочить и бежать к двери, через которую попал сюда, хотел вырваться наружу, но меня накрепко сковал беспричинный ужас.
Я слышал, как старик сделал несколько шагов в темноте, и через секунду комната осветилась слабым зелёным светом. Источник света находился над большой раковиной, где хозяин, полагаю, хранил свои «цветные пластинки».

Мои глаза постепенно привыкали к темноте, и с каждой секундой я различал предметы всё яснее. Зелёный свет имеет свои особенности. Даже будучи тусклее красного, он освещает ярче. Старик стоял позади лампы, и его лицо в этом призрачном сиянии казалось лицом мертвеца. Но больше ничего ужасающего я не видел.

— Это, — продолжил он, — обычное освещение для проявки, о котором я вам рассказывал. А теперь — смотрите, и вы увидите то, чего до сей поры не видел ни один смертный, за исключением меня.

Он пару секунд возился с зелёной лампой над раковиной. Она была сконструирована таким образом, что лучи света падали строго вертикально. Старик открыл створку на боку лампы, и на мгновение комната осветилась приятным белым светом. Затем он поместил что-то внутрь, осторожно пододвинул пальцем и закрыл створку.

Вещь, которую он поместил внутрь — должно быть, та самая южноамериканская «мембрана» — вопреки моим ожиданиям, не приглушила свет, а, напротив, сделала его более ярким. Оттенок стал зеленовато-серым, и в этом мертвенно-бледном, ужасающем свете была ясно видна вся комната, которая была наполнена... кишела... чем же?

Мои глаза невольно сфокусировались на существе, которое ползало у ног старика. Оно извивалось и корчилось на полу, словно огромная, омерзительная морская звезда, руки и ноги которой дёргались в конвульсиях. Существо было гладким, будто бы резиновым и бледно-зелёным; вытянувшись на дрожащих щупальцах, оно подняло сгусток своего тела вверх, потянулось к старику и поползло — да, оно ползло вверх по его ногам, по его телу! А он стоял, выпрямившись, со сложенными на груди руками и следил за карабкающимся существом строгим взглядом.

Но комната — вся комната — была наполнена другими похожими существами. Везде, куда бы я ни посмотрел, были они: многоногие, с длинными телами, мерзкие волосатые пауки, прячущиеся в тени, и полупрозрачные продолговатые ужасы, которые ползали по комнате... и летали по воздуху. Они исчезали и снова появлялись то здесь, то там, и я мог смотреть сквозь их прозрачные зеленоватые тела.

Но, что гораздо хуже, — у некоторых из них были человеческие лица. Будто чудовищные маски с огромными разинутыми ртами и щелями на месте глаз... я даже не могу их описать. В их внешности было что-то такое, отчего мне невыносимо даже вспоминать об этом.

Старик снова заговорил, и каждое его слово, будто удар гонга, эхом отдавалось в моей голове:

— Ничего не бойтесь! Всю свою жизнь, днём и ночью, каждый час вы находитесь среди них. Их не видел никто, кроме нас с вами, ведь бог милосерден, он избавил человеческий род от необходимости их созерцания. Но я не милосерден! Я ненавижу человеческий род, который и породил этих существ! Человеческий род, который мог бы быть окружён невидимыми, неосязаемыми, но прекрасными сущностями — но предпочёл выбрать себе таких спутников! Весь мир увидит и узнает. Люди придут сюда, один за другим, придут, чтобы узнать правду — и умереть. Ибо кто сможет пережить этот бесконечный ужас? И я, вслед за остальными, обрету покой и оставлю землю в наследство этим ужасам, порождённым людьми. Вы знаете, что это такое? Откуда они взялись?

Его голос гремел, как соборный колокол. Он ждал ответа, но я не мог ничего сказать.

— Из эфира! Из вездесущего эфира, из неосязаемой субстанции, из которой разум Господа сотворил планеты, и всё живое, и самого человека — человека, который сотворил это! Своими злыми намерениями, эгоистичными страхами, желаниями и бесконечной, нескончаемой ненавистью он сотворил их, и теперь они повсюду! Ничего не бойтесь — но смотрите, к вам, к своему создателю, движется ваш УЖАС во плоти!

Как только он умолк, я увидел Существо, приближающееся ко мне — Существо... но мой разум больше не мог выдержать этого. Грозный голос звенел где-то вдалеке, а затем комната погрузилась в темноту; моё сознание милостиво скрыло от меня эти жуткие видения, и пустота возобладала над ужасом слишком сильным, чтобы можно было его пережить.

IV

Я чувствовал тупую тяжёлую боль в глазах. Я понимал, что мои глаза закрыты, понимал, что сплю, и что полка с разноцветными склянками, которую я вижу ясно и чётко, — это всего лишь часть моего сна. Была какая-то смутная, но настойчивая причина, которая заставляла меня встать. Я хотел проснуться и думал, что, пристально глядя на все эти голубые и жёлтые пузырьки, я смогу рассеять это глупое видение. Но вместо этого они становились только чётче, приобретали плотность и реальность, пока все остальные мои чувства внезапно не пробудились, и я не осознал, что мои глаза открыты, склянки реальны, а сам я сижу на стуле, который наклонился вбок, и поэтому моя голова в совершенно неудобном положении лежит на столе.

Я медленно выпрямился и с трудом попытался нащупать в измученной памяти хоть малейший намёк на причину моего присутствия здесь, в этой лаборатории, освещённой лишь светом уличных фонарей, проникавшим в комнату через три больших окна. Я сидел здесь совершенно один, и, судя по боли в затёкших конечностях, я просидел здесь довольно долго.

Затем резким ударом, как обычно бывает при осознании какой-нибудь ужасной катастрофы, ко мне вернулась память. Это была та самая комната, пустая, освещённая уличными фонарями, которая недавно кишела существами слишком уродливыми, чтобы их можно было описать. Я с трудом встал и, пошатываясь, огляделся вокруг. Стеклянные шкафчики, книжные полки, два заставленных разными предметами стола, металлическая раковина, а над ней — тёмное пятно лампы, от которой ещё не так давно исходил бледный свет, разоблачающий страшную действительность. Так значит, это был не сон, а ужасная реальность. Теперь я здесь один. С каким безразличием странный хозяин позволил мне пролежать здесь без сознания несколько часов, не предприняв ни малейшей попытки помочь мне, привести меня в чувство. Наверное, он так меня ненавидел, что хотел, чтобы я умер прямо здесь.

Поначалу я даже не пытался покинуть это место. Обстановка навевала отвратительные воспоминания. Я хотел выбраться как можно скорее, но был слишком слаб, чтобы попытаться это сделать. Моё душевное состояние, как и физическое, было плачевным, и я впервые почувствовал на себе, что удар по психике может отразиться на состоянии организма столь же сильно, как и потворство своим низменным желаниям.

Каждый нерв и мускул в моём теле дрожал, голова болела и кружилась, меня тошнило, и я снова упал на стул в надежде, что силы и самообладание вернутся ко мне, прежде чем сюда снова придёт старик, и тогда я успею покинуть это место. Я знал, что он меня ненавидит, и знал, почему. Сидя на этом стуле, жалкий и больной, я понял этого человека. Дрожа, я воссоздал в памяти те ужасы, которые он мне показал. Если простые эмоции и желания людей ежедневно воплощаются в таких формах, то неудивительно, что старик испытывает к своим собратьям лишь отвращение и желает их всех уничтожить.

Я вспомнил злые, искажённые гримасами лица людей на улицах — я впервые увидел их по-настоящему, будто кто-то снял с моих глаз пелену, прежде вводившую меня в заблуждение. Безгранично доверчивый, будто новорождённый щенок, я жил в мрачном, жестоком мире, в котором доброта — это всего лишь слово, а грубый эгоизм — единственная реальность. Я с тоской вспоминал всю свою жизнь, тщетные цели, ошибки и действия. Я вспомнил всё то зло, с которым мне приходилось сталкиваться в своей жизни. Наши стремления обрести божественное были притворством, слизью, тянущейся к солнцу — будто перемазанные грязью звери, мы называли солнце своим наследием, но в глубине души предпочли ему сырые и тёмные глубины.

Даже теперь, несмотря на то, что я не мог ни видеть, ни чувствовать этого, вся эта комната, весь мир был наполнен существами, порождёнными нашей истинной натурой. Я вспомнил низкий, презренный страх, которому с такой готовностью поддался мой дух, и безликое Нечто, порождённое этой эмоцией.

Внезапно я осознал, что каждую секунду к бесчисленному множеству существ я добавляю ещё одно. Если мой разум может порождать только отвратительных чудовищ, если я в течение всей своей жизни мыслями и действиями продолжал создавать их — неужели не существует способа прервать эту порочную цепь? Мой взгляд упал на длинные полки с разноцветными склянками. Эти растворы для фотографии — смертельные яды, я знал это. Настало время покончить со всем — сейчас! Пусть он вернётся и увидит, что его желание сбылось. Если я могу совершить хоть что-то хорошее, то только это. Я могу уничтожить то, что порождает чудовищ.

V

Мой друг Марк Дженкинс — человек очень умный и осторожный. О его уме и осторожности свидетельствовал даже жест, которым он извлёк сигару — судя по всему, изготовленную из великолепного кубинского табака. Он проделал искусную работу и восстановил события, произошедшие в день отравления молодого Ральфа Пилера, проследил их до самой двери мистера Каллахана, и эта сигара была точь-в-точь такой же, какую Пилер выкурил непосредственно перед смертью. Если бы Дженкинс не конфисковал эти улики после ареста Каллахана, недобросовестный владелец, несомненно, уничтожил бы их.

Но, предложив одну из этих сигар мне, Дженкинс совершил одну из тех непростительных ошибок, которые, как мне кажется, случаются с умными людьми именно для того, чтобы поубавить их самоуверенность и тщеславие. Осознав свою оплошность, мой друг-детектив всю ночь провёл в поисках своей непреднамеренной жертвы — меня. В поисках ему помог Пьетро Марини, молодой знакомый итальянец, который встретил его по дороге с танцев, что было около двух часов ночи.

Итак, Марини видел меня, стоявшего на ступеньках дома, где находилась квартира и лаборатория доктора Фредерика Хольта. Он так пристально смотрел на меня не из злых побуждений, а лишь потому, что я, по его мнению, выглядел таким ужасно больным и мертвенно-бледным человеком, каких он никогда раньше не встречал. Он разделял суеверное мнение соседей по Южной улице насчёт доктора и подумал, что тот отравил меня, как ранее отравил Пилера. Этим подозрением он и поделился с Дженкинсом, который, однако, имел свои причины, чтобы не согласиться с ним. Более того, он сообщил Марини, что Хольт мёртв: утонул прошлым вечером. Дженкинс узнал о его самоубийстве примерно через час после нашего с ним разговора в ресторане.

Решение обыскать место, где видели молодого болезненно выглядящего мужчину, показалось Дженкинсу самым логичным, и он направился прямо в лабораторию. На одном из домов висела длинная белая вывеска с загадочным объявлением: «Спешите увидеть невидимое!». Но детектив не видел в этом ничего загадочного. Он знал, что по соседству с лабораторией доктора Хольта находится лекционная аудитория, в которой в определённое время один молодой человек показывает на большом экране стереослайды с изображением различных смертельных бактерий и микроорганизмов, обитающих в грязной среде и вызывающих болезни. Он также знал, что сам доктор Хольт иногда принимает участие в проведении этих мероприятий, предоставляя прекрасные цветные слайды своих предметных стёкол.

На тротуаре перед зданием Дженкинс обнаружил недокуренную мною сигару, от которой оставалось примерно две трети. Он подобрал её и по ступенькам поднялся к входу — жалкий детектив, которого мучили угрызения совести. Ни наружная, ни внутренняя двери не были заперты, и в лаборатории он обнаружил меня — живого, но на грани смерти. Однако со мной произошло нечто другое, отличное от того, чего он опасался.

Очнувшись от наркотического сна в ужасном физическом состоянии, не осознавая, чем всё это было вызвано, я поверил в реальность того, что со мной произошло. Моё сознание было слишком слабым, чтобы оказать сопротивление этому ужасному предположению. Когда Дженкинс ворвался в лабораторию, я перебирал склянки Хольта. Сначала я лишь рассердился, что мне помешали, но ещё до того, как он закончил объяснять мне, в чём дело, туман, окутывавший мой мозг, испарился и покинул меня, больного телесно, но счастливого душевно. Так чувствует себя любой человек, который страдал от осознания того, что весь мир ужасен, но затем понял, что это всего лишь бред его собственного отравленного рассудка.

Злость, которую я видел на лицах прохожих, включая Марини, существовала только в моём воспалённом воображении. Когда я увидел оборудование лаборатории Хольта, в моём подсознании, где всем правят сны и бредовые мысли, всплыла научно-популярная лекция, которую я посетил на прошлой неделе. Вывеска «Спешите увидеть невидимое» тоже, вне всяких сомнений, внесла свою лепту, как и аптека на углу, из которой лился зеленоватый свет. Но, слушая объяснения Дженкинса, я обратил внимание на одно несоответствие:

— Но если Хольта здесь не было, — начал я, — если Хольт, по твоим словам, мёртв, то как ты объяснишь тот факт, что я с точностью описал тебе человека, в котором ты узнал доктора Фредерика Хольта, хотя прежде я никогда в жизни его не видел?

Он указал на стену.

— Видишь?

На стене висел поясной портрет в натуральную величину, написанный пастелью. На нём был изображён седовласый мужчина с густыми бровями и таким пронзительным взглядом чёрных глаз, какого я никогда раньше не видел — до прошлого вечера. Портрет висел прямо напротив двери, возле окна, и черты лица старика в бледном свете уличного фонаря выглядели поразительно живыми.

— Первое, что ты увидел, войдя в комнату, — продолжал Дженкинс, — это портрет, который ты в бреду принял за живого человека, который якобы с тобой разговаривал. Вот он, седой старик-хозяин, причина твоего неестественного страха. Это он рассказывал тебе о цветной фотографии и показывал зелёных уродцев, Блэйсделл, и слава богу, что ты остался жив и разговариваешь сейчас со мной. Если бы ты выкурил сигару целиком... что ж, не будем об этом. Ты её не докурил. И теперь, мой дорогой друг, я думаю, самое время тебе посетить настоящего доктора, из плоти и крови. Я вызову такси.

— Не надо, — возразил я. — Прогулка на свежем воздухе поможет мне лучше десятков докторов.

— На свежем воздухе! Откуда свежему воздуху взяться на Южной улице, да ещё в июле, — проворчал Дженкинс, но с неохотой уступил.

У меня была на то причина. Я хотел увидеть людей, встретиться с ними лицом к лицу, пусть даже с подозрительными типами, которые бродят по улице в такой час — между полуночью и рассветом, — и порадоваться доброте человеческого обличия, которая особенно хорошо проявляется у людей из низших сословий.

Но, направляясь к выходу, я подумал, что во всей этой истории есть какое-то противоречие.

— Дженкинс, — сказал я, — ты говоришь, что причина того, что Хольт захлопнул дверь перед моим носом, в том, что дверь никто и не открывал, пока я сам этого не сделал.

— Верно, — подтвердил Дженкинс, но нахмурился, понимая, какой вопрос будет следующим.

— Но если причиной моего видения был портрет, то как я мог видеть Хольта ещё до того, как открыл дверь?

— У тебя спутались мысли, — коротко возразил Дженкинс.

— Неужели? Хольт к тому времени уже был мёртв, но я уверен, что видел его до того, как открыл дверь в лабораторию! И почему он покончил с собой?

Прежде чем мой друг успел ответить, я развернулся и зашагал к лампе, висевшей над металлической раковиной. Я открыл створку на боку лампы и вытащил экран, состоящий из двух стёкол и вложенной между ними тканью. Одно стекло было затемнённым, другое жёлтым. Вместе с экраном я достал то, чего так опасался: кусочек молочно-белого, переливчатого, слегка прозрачного материала.

Дженкинс догнал меня в тот момент, когда я держал мембрану в вытянутой руке напротив окна. Свет уличного фонаря, проходя через неё, распадался на поразительно яркие лучи всех цветов радуги. Мембрана не приглушала свет, а, напротив, самым странным образом делала его ярче. Казалось, что клочок светится сам по себе, хотя в тени он не давал совершенно никакого света.

— Может быть, включим лампу и... проверим? — медленно проговорил Дженкинс, в голосе которого не было и следа иронии.

Я посмотрел ему прямо в глаза.

— Нет, — отрезал я. — Мы не станем этого делать. Я был опьянён наркотиком. Возможно, в таком состоянии я узнал жестокую правду о причине самоубийства Хольта, но я в это не верю. Призрак он или нет, я отказываюсь снова верить в порочность человечества. Пусть хоть вся земля кишит невидимыми ужасами, я уверен — они не плод нашего сознания. Пусть этим занимается демонология. Что мы сделаем с этим, сожжём или просто порвём?

— Мы не имеем права делать ни то, ни другое, — задумчиво возразил Дженкинс. — Но знаешь, Блэйсделл, твоя галлюцинация местами слишком уж реалистична. Я не курил отравленных сигар, но, когда ты поднёс эту штуку к свету — клянусь, я видел... нет, ничего. Сожги это. Пусть отправляется туда, откуда пришло.

— В Южную Америку?

— Подальше. Сожги это.

Он зажёг спичку, и мы запалили клочок. Мембрана ярко вспыхнула и исчезла.

В утренних газетах много писали о самоубийстве доктора Фредерика Хольта, причиной которому стало, по предварительным данным, психическое расстройство, вызванное несправедливым обвинением в убийстве Пилера. Причина казалась недостаточно убедительной, поскольку Хольта даже не брали под арест, но других причин не нашлось.

Разумеется, уничтожив мембрану, мы поступили незаконно и довольно необдуманно, но, хотя мы и не разговаривали об этом, я знал, что Дженкинс согласен со мной: иногда лучше в чём-то сомневаться, чем быть уверенным, и существуют вещи, относительно которых лучше оставаться в неведении. Например, такие вещи, которые имеют отношение к силам зла.

Автор: Фрэнсис Стивенс
1919

@темы: рассказы, сущности, не своё