Чай стынет

[Скрёб-поскрёб]

Две недели назад мой парень уехал в Москву, и я осталась одна в двухкомнатной квартире. В один из этих одиноких дней я, как обычно, пришла поздно вечером с работы, приняла душ, выпила чаю и села за компьютер. За окном накрапывал дождик, в комнате было тепло и хорошо. Я посмотрела смешные видеоролики, послушала музыку и принялась читать онлайн-книгу, как вдруг услышала в подъезде странный скрежет, будто что-то тяжелое волокут по полу, причем металлическое. Решив, что это соседи таскают в квартиру новую мебель, что случалось уже неоднократно, я не стала обращать на это внимание. Через пару минут звук повторился. В этот раз я отчетливо слышала его прямо возле моей двери. Я на цыпочках прошла в коридор и прислушалась...

И тут в дверь позвонили. От неожиданности я вздрогнула.

— Кто там?

— Это соседка из квартиры напротив, я одна дома, мне не затащить кресло в квартиру, вы мне не поможете?

Меня насторожила эта весьма странная для полуночи просьба.

— Одну секунду, найду тапки! — крикнула я и побежала в комнату.

Мне было жутковато, но соседку я неплохо знала, она была обычной молодой женщиной, учительницей, жила с мужем и свекровью. Угрозы от нее никакой исходить не могло.

Я нашла тапки и снова подошла к двери, и тут вновь раздался звонок, на этот раз мобильника. Я заглянула в глазок, убедилась, что возле моей двери действительно стоит соседка в ожидании помощи, и ответила на звонок. С той стороны сразу же дали отбой.

Я вышла в подъезд. Улыбчивая соседка, виновато потупив взгляд, стала что-то бормотать про отъезд мужа, мол, кресло привезли как раз…

Мы потащили кресло в квартиру. Когда работа была окончена, женщина предложила выпить чаю. Я хотела было согласиться, но вспомнила, что дверь в мою квартиру не заперта. Сказав соседке, что сейчас закрою дверь и вернусь, я пошла к себе. По пути снова зазвонил телефон. Я прошла внутрь квартиры и ответила на ходу.

— Алло, Ирочка, здравствуй! Это Ольга из квартиры напротив. Я вот чего звоню — сейчас должны привезти кресло. Так поздно, потому что у них ночная развозка дешевле. Мы задерживаемся с Толиком и свекровью. Я рабочим сказала номер твоей квартиры...

Она не успела договорить, как я бросилась к входной двери и что было силы захлопнула ее, навалившись сверху.

Меня трясло от страха. С кем я только что говорила? С Ольгой? Если это так, то кто же тогда вместе со мной тащил сейчас кресло в квартиру напротив?!

В дверь снова позвонили.

— Ирочка, открой, там уже чай стынет, — раздался голос за дверью.

Я молча стояла спиной к двери и жадно глотала ртом воздух. Мне казалось, я схожу с ума...

На площадке воцарилась тишина. Я вернулась в свою комнату. Снова сев за компьютер, глубоко вздохнула и расслабилась. Утро вечера мудренее.

В стекло балконной двери постучали. Я вздрогнула.

На балконе моей квартиры на 18-м этаже стояла вся мокрая от дождя соседка и стучала посиневшей рукой по стеклу:

— Ирочка, открой, там чай стынет...

@темы: рассказы, сущности, не своё

---

Дилан Дог. Сюжеты.

[di carne e sangue]

Краткие сведения о каноне в целом были в Параноиках, сюда же несу только самое интересное: краткие описания завязок, плюсы-минусы и ссылки на скачивание эпизодов на английском. Добавлены завязки ещё четырёх эпизодов.

Под кат спрятаны "комментарии": ещё более краткое описание плюсов (от объективных до девчачьих) и минусов. Могут попадаться полуспойлеры.

Лучшие из вышедших на русском:

4. Призрак Анны Невер
Молодому человеку является призрак красивой девушки. Девушка молит его о помощи, но невидимое лезвие жестоко с ней расправляется. На следующий день он встречает эту же девушку в живом и невредимом виде.
+ замешаны психические расстройства
+ девушка очаровательна и немного неуклюжа
+ некоторые кадры могут понравиться слэшерам
+ рисовка (Коррадо Рой)

7. Сумеречная зона
Девушке снятся кошмары о её собственной смерти и о том, что все её друзья и знакомые давно мертвы. Но они слишком реалистичны, чтобы быть всего лишь снами. В какой-то момент она не выдерживает и обращается к специалисту по кошмарам.
+ одна из самых красивых (субъективно) историй
+ отсылка к рассказу По
+ "научная" база
+ "монолог" в конце
+ корабль-призрак и его владелец
+ герой геройствует

9. Альфа и Омега
Недалеко от развлекающейся за городом парочки падает неопознанный объект. Девушка хочет "познакомиться", парень благоразумно предлагает сваливать.
Через два дня девушко приходит к Дилану и рассказывает, что её молодой человек пропал. Сам же молодой человек находится у себя дома и заявляет, что пропала как раз девушка.
+ "любовь" с "инопланетным монстром"
+ "мораль" о жестоких и не готовых к "контакту" и к нормальной жизни людях
+ тентакли (ну, для кого-то это плюс)
+ оцепленные участки, "биологическая угроза", проникших ловят спецслужбы
+ рисовка (Коррадо Рой)
- довольно откровенная постельная сцена в начале

10. По ту сторону зеркала.
Бывшая любовь Дилана устраивает бал-маскарад в своём доме. Переодевшись Смертью, она касается некоторых гостей. "Шутка" не удалась, но "помеченные" гости начинают умирать на самом деле, и рядом всегда оказываются зеркала.
+ несколько замечательных коротких флешбеков
+ атмосфера маскарада
+ много улиц Лондона
+ зеркала (почти отдельный жанр крипоты)
- развязка может показаться "не в тему"

Коротко о других из вышедших на русском:

1. Рассвет живых мертвецов
Сибил Браунинг, осуждённая за убийство мужа, уверена, что он уже был мёртв.
- почти типичный зомби-ужастик
+ свойственное пилотным выпускам очарование
+ Сибил - одна из самых приятных пассий Дилана. В смысле, как персонаж, как человек, может, и не самая.

2. Джек Потрошитель
Вызванный на спиритическом сеансе Джек ходит по улицам и убивает участников сеанса.
+ "убитая" к развязке мистика
+ отличная развязка
+ Дилан проявляет себя действительно детективом
+ Дилан реально красивый
- слитая концовка

3. Ночи полнолуния
Германия, женский пансионат, в лесу ходят оборотни.
+ "Ванилькам" и любителям "Сумерек" и любви с нечистью понравится.
+ местами вполне можно поржать от души
- практически всё остальное

5. Убийцы
Совершенно нормальные люди ни с того ни с сего убивают то своих родных, то случайных прохожих. В Скотлент-Ярде считают, что это совпадение и у людей мозги плавятся от аномальной жары, но Дилан Дог замечает другую закономерность. Вот только зло идёт не откуда-нибудь, а из Палаты Лордов.
+ интересная завязка
+ может понравиться Кингсмановцам
+ может понравиться слэшерам
- почти политика

6. Красота Дьявола
1987-ой год. Работавший ещё до Второй мировой и чудом переживший казнь киллер ищет девушку, которую не смог убить много лет назад.
+ Для истории про киллера, влюбившегося в жертву, вполне неплохо.
+ интересный взгляд на демонов и ритуалы их вызова
+ кое у кого есть и проблемы с психикой

8. Возвращение монстра
Умственно отсталый помощник конюха убивает почти всю семью, на которую работал. В живых остаётся только девушка 16-и лет. Когда 16 лет исполняется её дочери, осуждённый сбегает из психиатрической клиники.
+ сюжет интересный
- но "английский" детектив становится немного предсказуемым.

11. Дьяболо Великий
"Учитель" иллюзиониста уверен, что все неудачи Дьяболо (иллюзиониста) связаны только с его возлюбленной. После её смерти Дьяболо становится велик и известен. Пока однажды не встречает точную копию этой девушки.
+ "отсылки" то ли к истории, то ли к старому фильму
+ раскрытие секрета эффектного трюка
+ кое у кого проблемы с психикой
+/- То ли милая, то ли глупая влюбчивость главного героя.

12. Киллер!
Как гласит древнее предсказание, придёт Ангел Смерти, и только один человек будет способен его остановить. Поэтому Ангел Смерти должен убить этого человека в первую очередь. Предсказание начинает сбываться, когда "терминатор" ходит по Лондону и убивает всех мужчин с одной и той же немецкой фамилией.
+ экшн, быстрое развитие сюжета
+ еврейские поговорки. Местами мудро и прикольно одновременно
+ "полиглоты" могут почувствовать себя умнее главных героев
+ если нравятся анекдоты про Одессу, некоторые страницы понравятся
- боевик: взрывы, удары, всё то, за что не любят комиксы.

Некоторые из лучших из ещё не вышедших на русском:

15. Канал 666
Известный ведущий начинает рассуждать о смысле жизни в прямом эфире, после чего прямо перед камерой кончает жизнь самоубийством. Вскоре после эфира молодая "перспективная актриса" режет себе вены. Случаев самоубийств среди знаменитостей становится всё больше.
+ интересный сюжет
+ неплохие хохмы
+ "загадка", что же за "ОН", зовущий к себе
- рисовка довольно неудачная.

18. Калиостро!
Нью-Йорк, 1988 год. Ведьма мается от скуки и решает развеять её, особым ритуалом призвав Дилана Дога. Но к ней заявляется только помощник детектива, пока сам Дилан выбирается из серии передряг. Кот ведьмы, чёрный пушистый красавец Калиостро, любит воображать всякие ужастики. Или же на самом деле их видит. При этом он то и дело пересекается с Диланом.
+ котик!
+ интересное начало из трёх историй
+ Калиостро - интересный персонаж
- отсылка и спойлер к неудачному третьему выпуску, но для понимания происходящего читать третий не надо.

21. Проклятый день.
Человек в маске пилота с особой жестокостью убивает нескольких богатых людей. Хозяйка похоронного бюро, предскавшая смерть своих родителей, видит "сон" о своей кончине.
+ из мистического -- только предсказания
+ мотивация убийцы
+ расписанное время событий, что одновременно добавляет динамики и позволяет оставлять пробелы.

24. Розовые Кролики убивают.
Цепь "мультяшных" убийств в Лондоне: одного катком переехали, на другого с крыши высокого банка упала наковальня, у третьей во тру динамит взорвался... Этими же способами "развлекался" Розовый Кролик из одноименного мультсериала. Дилана нанимает вдова мультипликатора и зовёт на помощь бывший начальник — инстпектор Блоч (вообще-то он Блох).
+ экскурсия по анимационной студии
+ много хохм (что неожиданно, Дилан время от времени дурачится и каламбурит, что для него несколько нетипично)
+ "мультяшные" убийства!
+ полный ВТФ ближе к концу
+/- концовка в стиле крипипасты.

27. Я видел твою смерть
Мужчина, восемь лет пролежавший в коме после автомобильной аварии, обрёл "дар" видеть смерть или мрачное будущее других людей. Предвидев самоубийство главного героя, частного детектива-специалиста по кошмарам, приходит его предупредить. Другие его пророчества раз за разом в точности исполняются.
- развязка может показаться слитой
- после концовки обоснуй под пролог придётся придумывать самостоятельно
+ рисовка (Коррадо Рой)
+ атмосферный пролог
+ мужская дружба
+ если кому-то нравятся мужчины, присматривающие за маленькими детьми, будет с чего поумиляться.

33. Джекилл!
Преподаватель психологии Генри Джекилл читает лекцию и веселит студентов, когда в открытое окно влетает ворон и нападает на девушку, пытаясь выклевать ей глаза. Через год в Лондоне происходит серия жестоких убийств. Рядом с жертвами, среди которых сестра молодой любовницы Джекилла, находят перья ворона.
+ телейофилия, разница в возрасте
+ считалки и стишки на итальянском
+ проблемы с психикой, отсылки понятно куда и к "Ворону" По.
+ рисовка (Коррадо Рой)

Где скачать.

Скачать в оригинале (на итальянском) можно на Рутрекере и на Пиратской Бухте. Качество одинаковое, там вообще одни и те же файлы.

Скачать на английском можно совсем немного по следующим ссылкам.
4-ый отдельно: www.oboom.com/RTO4JZN0
2-4 + "Дэйзи" (короткая история о девушке, каждый день меняющей телосложение и возраст): filepost.com/files/735e8eff/Dylan_Dog_-_1-4.rar
5: filepost.com/files/c9m71721/Dylan_Dog_05_Killer...
7: filepost.com/files/77eab142/Dylan_Dog_07_-_Twil...

Если найдёте, где скачать на других языках, особенно южно-славянских, западно-славянских и скандинавских, поделитесь, пожалуйста, ссылками.

@темы: параллельные миры, сновидения, ссылки, зеркала, безумие, кино и мультфильмы, не своё, серийные убийцы, мертвецы

---

Руководство по выживанию

[Моргаер]

Все мы через это прошли. Приходишь в определённое место в нужное время в нужный день, делаешь то-то и то-то и – хренак! – жопа, которую ты ждал, таки случается, не говоря уже о том, что ты уже увидел, что за НЁХ обитает по ту сторону зеркала, узнал в подробностях, как ты умрёшь, а вызванная тобой неуязвимая демоническая тварь уже идёт по твою душу.

Твоих родственников поубивали, друзья куда-то делись, а дверь из спальни не хочет открываться. Ну что будешь делать, герой крипипасты?

Ты пришёл по адресу. Здесь содержатся простые правила, которые позволят, во-первых, не стать жертвой крипипасты, а во-вторых, если жопа неизбежна, хоть как-то выкарабкаться из неё. Прочти и запомни:

1. Зеркала и темнота плохо сочетаются друг с другом.

2. Да и вообще лучше избегать зеркал, в мире крипипасты нет ничего страшнее.

3. Если ты увидел тварь, которую больше не видит никто, или неправильно ответил на ее вопрос, твои шансы уцелеть равны нулю.

4. Если на дворе ночь, а ты один и сидишь в стрёмной психушке, подумай, какого хрена ты там забыл, а потом, если возможно, покинь это заведение.

5. Не ходи в места, откуда никто не возвращается или где все умирают при странных обстоятельствах.

6. Если кто-то ночью останавливает твою машину и просит его подвезти, в твоих же интересах вежливо отказаться.

7. Убийство – последний довод выживальщика. Пользуйся им редко, но метко.

8. Всегда полезно задуматься, КТО ТОГДА ЗВОНИЛ? К тому же кто станет отвечать на мобильник, целуясь с сексапильной дочкой дохлого папы? Только полный ушлёпок.

9. Раздобудь себе простой револьвер. Заряди двумя серебряными пулями. Если положение безвыходное, выстрели разок в то, что на тебя надвигается. Если не сработает, останется последний патрон, чтобы стать героем.

10. Склад №51 слишком хорошо охраняется для того, чтобы ты смог туда пробраться, а пришельцы – оттуда вылезти.

11. Оказавшись в отеле, избегай помещений с надписью «Посторонним вход запрещён», да и попросту закрытых. Если ты поддался соблазну и увидел в замочную скважину что-то красное, возможно, следует сменить ценовую категорию и звёздность отеля. В конце концов, случалось ли тебе ночевать в «Хилтоне» с привидениями?

12. При бронировании отеля стоит воспользоваться TripAdvisor. Когда нужно определить, орудовал ли в отеле серийный убийца, водятся ли там живые мертвецы или построен ли он у входа в ад, этот ресурс просто незаменим. Также сгодится местная пресса.

13. Вызывать демонов, говорить на странных языках и выполнять всякого рода ритуалы довольно опасно. Подобные занятия не рекомендуются, особенно на заброшенных складах, в храмах, психбольницах, лесах, а также в домашних условиях в ночное время суток, стоя перед зеркалом.

14. Оказавшись в новом для себя городе, районе и т.п., всегда выясняй обстановку на местах. Поинтересуйся у аборигенов, где у них нехорошие места, изучи местные мифы и легенды. Всегда слушай, что тебе советуют, и не стесняйся уточнить, какие смерти, исчезновения и т.п. связаны со сверхъестественным, а какие нет.

15. Всегда держи на прикроватной тумбочке Библию. Это средней руки чтиво, доказательство веры и увесистый предмет, которым можно кидаться во врагов.

16. Не стоит полагаться на святую воду. Раздобудь прочную колбу с серной кислотой, сходи в церковь и попроси освятить.

17. Синтоистские жрецы очищают помещения от призраков, размахивая катанами. Этот обряд на 100% эффективен и против существ, наделенных плотью.

18. Если на телефоне, е-мейле, вконтакте и т.п. обнаружилось 666 сообщений, возможно, стоит сменить сервер или провайдера. Да, и лучше сообщения не читать (слушать). Это спам. Пусть паранормальный, но спам.

19. Гомеопаты, скорее всего, ничем тебе не помогут. Только в случаях, если требуется «Кровь невинных младенцев», «Змеиное масло» или «Радиоактивный сироп» (т.е. никогда).

20. Если надо подписываться кровью, значит, подписываться не надо. Все зарегистрированные в законном порядке учреждения принимают договоры, подписанные чернилами; учитывай это, получив подозрительно выгодное предложение.

21. Маяки опасны для жизни. Избегай их во что бы то ни стало. Если работаешь на маяке, имеет смысл пойти в страховые агенты или ветврачи.

22. Нет никакого смысла слушать музыку, вызывающую позывы к самоубийству, или смотреть фильмы, за которыми тянется шлейф странных или смертельных происшествий.

23. Если ты строишь дом или дачу, постарайся выяснить, склонны ли занятые в строительстве выходцы из стран СНГ к каннибализму.

24. Тайные закоулки в старых домах, куда много лет никто не заглядывал, неспроста пребывают в таком состоянии. Любителям абандона, конечно, море по колено, но высокая смертность среди них тоже неспроста.

25. Прежде чем в полночь купаться в ледяной воде в мутном озере посреди мрачного леса, задумайся, желаешь ли ты оказаться в древнем и страшном подводном городе? Если не очень, сиди лучше дома и смотри свое РЕН-ТВ.

26. Восемнадцатилетие, Новый год и т.п. праздники лучше отмечать в хорошо освещённом помещении в большой компании друзей и знакомых.

27. Не стоит произносить истинное имя чего бы то ни было. Скорее всего, кликуху ему присвоили не просто так.

28. Длительный просмотр телевизионных помех вреден для твоего здоровья. Пользуйся спутниковым телевидением для решения этой проблемы.

29. Заведи себе кошку. Похоже, что эти пушистики воспринимают сверхъественные явления лучше нас с вами, а в отчаянном положении и вовсе набрасываются на грозящую тебе НЁХ.

30. Кладбища – нехорошие места, особенно в туманную погоду и на Хэллоуин.

31. Никогда, ни за что не закрывай глаза. Если другого выхода нет, не затягивай этот процесс.

32. Заслышав монотонные песнопения, удались от них за пределы зоны слышимости.

33. Если ты староват для игры в куклы, то держись от этих стрёмных сучек подальше.

34. В местных байках содержится ценная информация о том, стоит ли ходить в поход с друзьями в определённые места.

35. Работая бэбиситтером, узнай вкусы и предпочтения семьи, чтобы не стать жертвой неудачно выбранных статуй.

36. Даже если ты уверен, что убежать от опасности не выйдет, помни: попытка не пытка.

Следуй этим правилам, и беда не коснется тебя. А может, и коснется. В любом случае, отчет о случившемся следует записать, запостить и сотню раз скопипастить.

(с)

@темы: параллельные миры, сновидения, ссылки, транспорт, зеркала, животные, безумие, рассказы, SCP, классика, сущности, заброшенные дома и недострой, призраки и духи, мистические и аномальные места, предметы и вещи, детские страхи, искажения времени и пространства, интернет, социальные сети, SCP: рассказы, больницы, лечебницы, поликлиники, городские легенды, не своё, серийные убийцы, мертвецы, метро

---

Шокирующее происшествие возле Цирка на Вернадского

[arafrael]

@темы: видео, сущности, не своё

---

Совпадения

[Скрёб-поскрёб]

Остаться в первом часу ночи на другом конце Москвы с одной сторублевой купюрой — такой легкомысленности она от себя не ожидала. Даже Алиса в свои 16 такого бы не выкинула. Кстати, об Алисе. Сегодня она ни разу за вечер не созвонилась с дочкой. А ведь именно сегодня та собиралась с новыми друзьями на какую-то сомнительную вечеринку.

Марина вздохнула и сняла блокировку. 15 не отвеченных вызовов: 10 — от участниц импровизированного девичника «кому за 30», на который она сегодня так и не доехала, три — от мужа, ни одного — от дочери. Зато два совсем недавних, полуночных, с какого-то неизвестного номера. Незнакомые номера в ее списке вызовов появлялись крайне редко, поэтому с них Марина и решила начать.

Гудков или мелодии она так и не дождалась. Телефон предательски показывал 9 процентов заряда и равнодушную надпись «Нет сети». Выругав себя, Марина подумала, что надо поспешить — не хватало еще опоздать на пересадку на свою Сокольническую линию.

За турникетами ее встретил абсолютно пустой вестибюль метро. Ничего удивительного в этом не было — мало кто возвращается домой ночью в разгар рабочей недели, но отчего-то Марине стало не по себе.

Интервалы между поездами в это время суток большие. Марина присела на скамейку, устало вытянув ноги. Сотовый по-прежнему был вне зоны доступа, и Марина оставила попытки кому-то перезвонить. 8 процентов заряда. Марина переместила палец на кнопку выключения, и в эту секунду телефон внезапно завибрировал — входящий звонок в беззвучном режиме. От неожиданности Марина на секунду ослабила пальцы и выронила трубку. Хруст. Экран осыпался, осталась лишь тонкая стеклянная крошка по периметру аппарата.

Марина подняла разбитый телефон. Яркость изображения упала, но телефон был еще жив. Марина хотела посмотреть пропущенный вызов, но сенсорный экран не откликался на прикосновения. Из туннеля послышался гул приближающегося поезда.

Марина шагнула в вагон, и снова по спине пробежал холодок: он был совершенно пустым. Чертова конференция, чертов босс — остаться без денег и без телефона в час ночи одной в московской подземке…

Двери с грохотом захлопнулись, состав тронулся. В ту же самую минуту телефон снова ожил. На экране тот самый неизвестный номер. Марина в остервенении принялась стучать по экрану, чтобы попасть хотя бы в одну чувствительную точку. После очередного точечного удара трубка отозвалась голосом Алисы:

— Мама! Ма-а-ам!

— Доченька, извини. Этот съезд… нас только отпустили. Я только что разбила телефон. Ты дома? Передай папе, что я уже еду! Еду в метро.

— Мам, я не дома. Ты только не нервничай. Мы… я, кажется, заблудилась. Я не знаю, где я.

— Как заблудилась? Где заблудилась?

Голос Алисы перекрыл шорох, связь прервалась. Поезд нырнул в туннель.

Заблудилась? Они же должны были веселиться в квартире на соседней улице. Где она? Почему осталась одна? И почему не понимает, где находится?

От множества мыслей у Марины моментально голова пошла кругом.

Остановка, слабая вибрация в руке. Марина судорожно затыкала пальцем в тот единственный участок экрана, где еще можно было добиться контакта.

— Алиса! Где ты? Чей это номер?! Почему ты меня обманула?! — вырвался сплошной поток вопросов.

— Алиса! Ты слышишь меня?! Что с тобой? Ответь!

— Мам, я, кажется, ногу вывихнула. Мне больно, и я не могу идти.

— Алиса, где ты? Как я могу помочь? У меня садится телефон, скажи мне, где ты? Я приеду.

— Я, кажется, где-то в Крылатском… Я не знаю, мама. Я ничего не вижу. Тут темно. Ты меня не найдешь.

— Алиса, ты пьяна? Где ты? Я ничего не понимаю… Что ты видишь рядом с собой? Не молчи, Алиса!

Алиса начала что-то объяснять, но Марина не могла разобрать ни слова. Поезд снова ворвался во тьму, оставив Марину в замешательстве.

* * *

Алиса, разумеется, своенравный подросток. Она могла бы не моргнув глазом соврать отцу, но матери всегда говорила правду. И про первую выкуренную сигарету, и про хулигана Кирилла, в которого была безответно влюблена почти два года. Марине этот парень никогда не нравился. Странный имидж, странные увлечения. То руфер, то бейсджампер — значения этих иноязычных слов Марина понимала с трудом. Видела только, что он все время был какой-то оборванный — в шрамах и синяках. Пару раз даже ломал то ли руку, то ли ногу, и Алиса тайком от отца, но всегда предупреждая маму, бегала вечерами к нему, как она говорила, «выхаживать». А потом однажды вернулась домой раздавленная и зареванная — застала у Кирилла другую «сиделку», свою ближайшую подругу. И выхаживала беспомощного Кирилла та совсем не Алисиными способами.

Вот после этого что-то и сломалось в Алисе. Она замкнулась и перестала общаться со сверстниками. Если бы не школа, кажется, безвылазно сидела бы дома, уткнувшись в монитор, поникшая и апатичная. Вот поэтому-то Марина, скрепя сердце, и отпустила ее с этой новой тусовкой, с которой знакома была только по фотографиям. Решила, что дочка снова возвращается к привычной жизни.

* * *

От резкой остановки вагона Марину буквально опрокинуло на сиденье. Поезд встал. Проклятый вечер! Дочка в непонятном состоянии заблудилась неизвестно где, а она сама торчит по неизвестной причине между двумя станциями метро.

Правая рука задрожала.

— Алиса? Где ты, доченька? Чей это номер? Алиса, пожалуйста, ответь мне. Я же твоя мама. Скажи мне, где ты, доченька, я обязательно тебе помогу…

— Кирилла... Это номер Кирилла. Я телефон тут потеряла, мам. И Кирилла потеряла. Он свернул куда-то бегом, а я не успела. Я упала! Мне страшно, мам.

Тому, что произошло в следующую секунду, Марина смогла дать объяснение только пару мгновений спустя, когда уже стояла в противоположном конце вагона, изо всех сил прижимаясь спиной к стене... Не отрываясь и не моргая, она смотрела в окно над тем местом, где только что сидела. Тень человека, животного, призрака или еще какого существа, но она только что видела большую движущуюся тень!

«Уважаемые пассажиры, пожалуйста, сохраняйте спокойствие, поезд скоро тронется», — от резкого разрыва тишины Марина снова вздрогнула. Померещилось! Она подняла к уху телефон, который все это время судорожно прижимала к груди и успела услышать окончание монолога Алисы:

— … я бы не стала этого делать, мама! Он сказал, что не хочет встречаться с трусихой!..

Марина хотела успокоить Алису, но прямо рядом с ней в окне появился силуэт. Черный капюшон накинут на голову так, что не видно глаз, пальцы в черных перчатках потянулись к дверям вагона. Марина медленно сползала на корточки, по-прежнему прижимаясь к стене.

Призрак поднял голову, и в лицо Марины уставились карие глаза, полные ужаса и страха, как будто за ним самим кто-то гнался. Пальцами он вцепился в щель между дверьми и изо всех сил пытался их открыть.

Откуда-то слева послышались гулкие шаги. Призрак резко повернул голову и, метнувшись, исчез в темноте. Через секунду в окне появились два силуэта в синей униформе.

Глухой удар, визг.

Марина уже ничего не чувствовала и не понимала. В эту секунду двери стоящего в перегоне поезда открылись. Силуэты в синей униформе шагнули в вагон, толкая перед собой парня лет 17 в черном капюшоне, которого Марина только что приняла за призрака.

— Чертовы диггеры! Чего вы на свою задницу приключений ищете! — ругался один из полицейских.

— Куда только родители смотрят? Не знают, где их дети по ночам шарахаются!

От этих слов Марина тотчас вспомнила, что так и не закончила разговор с Алисой. Так и не выяснила, где этой ночью находится ее собственная дочь.

— Да чтоб тебя! — пока Марина пребывала в шоке, ее телефон разрядился окончательно.

«Уважаемые пассажиры, пожалуйста, сохраняйте спокойствие, поезд скоро тронется», — как будто назло ровным голосом сообщили динамики.

— Станция? Какая? Следующая? — не понимая собственных слов, выдохнула Марина в сторону полицейских.

— «Строгино» — нехотя отозвался один. — Да вы не волнуйтесь так, женщина. Сейчас поедем уже. Поймали крысеныша.

Как будто в подтверждение его слов поезд тронулся с места, медленно набирая скорость.

«Крылатское», она сказала «Крылатское», проносилось фоном в голове у Марины.

Дозвониться до Алисы теперь не получится. Ну, ничего — это же совсем рядом. Станция — через одну! Сейчас Марина выйдет в город и будет ее искать. И найдет! Сердце же материнское чует! Да вот же и полиция рядом сидит!

— Остальные где? — заорал один из полицейских в самое ухо парню в капюшоне. — Где остальные, я тебя спрашиваю?!

— Да не знаю я, говорю же! Карта у Кирилла была. Только он маршрут знал! Мы за ним шли. Потом девчонка эта телефон потеряла, потом поезд услышали, ну и побежали, кто куда успел. Не знаю я, где они! Не знаю!

— Какой Кирилл? — прошептала она. — Кирилл какой?!

Полицейские снова в недоумении уставились на нее, а паренек захлопал ресницами:

— Корчанов или Корчинский. Не помню я. Crazy у него кликуха. Вам-то зачем?

««Строгино». Следующая станция «Крылатское»», — констатировала девушка из динамиков, и поезд снова рванул в туннель, в самый длинный перегон московской подземки.

— У меня дочка пропала в Крылатском. Алиса зовут. Телефон потеряла. У Кирилла взяла. Сказала, что заблудилась… что я ее не найду... — непонятно к кому обращаясь, медленно, еле выдавливая слова, прошептала Марина.

Визг экстренного торможения, вагон закачался из стороны в сторону и, подпрыгнув, резко замер. У одного из полицейских зашипела рация:

— Девчонка сидела на рельсах. Второй вагон. На обход!

— Нашли. Твою ж мать! — сухо отрезал полицейский.

Марина потеряла сознание.

Автор: Головацкая О.

@темы: рассказы, не своё, метро

---

Тайна рейса 914

[Astra.]

Самолёт, исчезнувший В 1955году, приземлился через 37 лет!

Подобно летающему фантому из Зоны сумрака, чартерный самолет DC-4 с 57 пассажирами на борту приземлился в Каракасе, Венесуэла, в 1992 году… через 37 лет после его исчезновения в 1955 году во время перелета из Нью-Йорка в Майами! Но не прошло и нескольких минут, как самолет-призрак снова взлетел и исчез в облаках! Свидетельства очевидцев и записанная на пленку радиосвязь между пилотом и контрольной вышкой представляют неопровержимое доказательство, что эта кошмарная посадка самолета все-таки была на самом деле.
— Показания работников контрольной службы аэропорта, которые видели этот инцидент, совпадают по своей сути, — заявил заместитель министра гражданской авиации Рамон Эстовар. Но решающим доводом, по словам Эстовара, является маленький календарик 1955 года, который пилот бросил на взлетную дорожку за несколько секунд до взлета и исчезновения DC-4.
— Я видел самолет… Я слышал голос пилота. Я даже держал в руке календарь, но до сих пор не могу этому поверить, — сказал Хуан де ла Корте, который отчетливо видел все происходившее со своего поста на вышке контроля за полетами. — Эти люди на борту по-прежнему думали, что сейчас 1955 год и что они приземлились во Флориде. Но это не так. Одному Богу известно, где они были все эти годы.
По словам де ла Корте и других диспетчеров, они поняли, что происходит что-то сверхъестественное, когда к аэропорту внезапно стал приближаться пропеллерный самолет, который не появился на экранах радаров.
— Мы видели самолет собственными глазами, но на радаре не было никаких его признаков, — сказал де ла Корте. — Мы попросили пилота назвать себя, и он радировал нам: «Где мы находимся?» Голос его был испуганным и растерянным, но наконец он сказал, что выполнял чартерный рейс 914 из Нью-Йорка в Майами с экипажем из 4-х человек и 57 пассажирами на борту. Диспетчер сказал, что после этих слов пилота в диспетчерской наступила тишина. Все были ошеломлены. Пункт назначения рейса 914… Майами… в 1800 км от Каракаса…
— Я ответил пилоту: «Это Каракас, Венесуэла… Южная Америка». Затем я спросил: «Вы терпите бедствие?» Ответа не было, и я расчистил коридор для посадки самолета. Посадка прошла отлично. Как раз когда я начал думать, что все прошло хорошо, я услышал, как пилот сказал своему второму пилоту: «Иисусе Христе, Джимми! Что это, черт побери?» Они смотрели на реактивный самолет и вели себя так, как будто это был космический корабль.
По словам де ла Корте, пилот заявил, что по расписанию он должен был сесть в международном аэропорту Майами в 9.55 утра 2 июля 1955 года.
— Затем я услышал, как он сказал: «Что-то здесь не так». Я радировал на самолет: «Капитан, это международный аэропорт в Каракасе. Сегодня 21 мая 1992 года.» Он только воскликнул: «О, боже!» Было слышно, как он тяжело задышал. Я попытался успокоить его, сказав, что к ним уже направляется наземная команда.
По словам де ла Корте, когда наземная команда и заправщик приблизились к самолету, пилот крикнул по радио: «Нет! Не приближайтесь! Мы улетаем отсюда!»Позже работники наземной службы сообщили, что видели лица пассажиров, прижатые к иллюминаторам. А пилот приоткрыл окно своей кабины и махнул им, чтобы они убирались.
— Он махал какой-то папкой, — сказал де ла Корте. — Видимо, из нее и выпал календарик, который мы потом обнаружили. Пилот запустил двигатели, и самолет взлетел. Руководители гражданской авиации задержали все записи переговоров с бортом, а также найденный календарь и продолжают расследование этого инцидента.

@темы: транспорт, искажения времени и пространства, не своё

---

Короткие истории

[Lubov-D]

Ночью я выглянул в окно. На небе не было облаков. И звезд.

***

Я сожгла всех кукол, хотя дочка плакала и умоляла этого не делать. Она не понимала моего ужаса и никак не хотела верить в то, что это не я каждую ночь кладу кукол в её постель.

***

Во дворе стоит человек и смотрит в мое окно. Долго. Не шевелясь. Мне не жалко. Пусть только родители перестанут говорить, что они его не видят.

***

Когда мы купили дом, я предположил, что царапины на внутренней стороне подвальной двери оставила большая и не очень воспитанная собака. Позавчера соседи сказали, что у прежних владельцев собаки не было. Сегодня утром я обнаружил, что царапин стало больше.

***

Милый, не надо бояться мёртвой бабушки. Сам убедись — её нигде нет. Пошарь под кроватью, в шкафу, в чулане. Ну? Убедился? Стой!!! Только не поднимай голову к потолку! Бабушка ненавидит, когда на неё смотрят в упор!

***

Меня зовут Джон. Мне шесть лет. Я очень люблю Хэллоуин. Это единственный день, точнее, ночь в году, когда родители выводят меня из подвала, снимают наручники и разрешают выйти на улицу без маски. Конфеты я оставляю себе, мясо отдаю им.

***

«Ни в коем случае не ходи в дальнюю кладовку», — сказала мама. Конечно же, я немедленно стащил у нее ключ. Она обнаружила пропажу, начала кричать, топать ногами, но когда я сказал ей, что еще не добрался до кладовки, она успокоилась и даже дала мне пару долларов на чипсы. Если бы не два доллара, я бы расспросил её про мёртвого мальчика из кладовки, так похожего на меня, и узнал бы, наконец, зачем она вырезала ему глаза и отпилила руки.

***

Проснулся я из-за того, что услышал стук по стеклу. Сначала я подумал, что кто-то стучит в мое окно, но потом услышал стук еще раз... из зеркала.

***

«Я не могу уснуть», — прошептала она, забравшись ко мне в постель. Я проснулся в холодном поту, хватаясь за платье, в котором ее похоронили.

***

Врачи сказали пациенту, что после ампутации возможны фантомные боли. Но никто не предупредил о том, как холодные пальцы ампутированной руки будут поглаживать другую.

***

Не могу двигаться, дышать, говорить и слышать — вокруг темнота все время. Если б я знал, лучше бы попросил кремировать меня.

***

Она никак не могла понять, почему она отбрасывает две тени. Ведь в комнате была всего одна лампа.

***

Заработался сегодня допоздна. Вижу лицо, которое смотрит прямо в камеру наблюдения под потолком.

***

Манекены оставили завернутыми в пузырчатую пленку. Слышу из другой комнаты, как кто-то начал их лопать.

***

Она спросила меня, почему я так тяжело вздохнул. Но я не вздыхал.

***

Ты пришел домой после долгого рабочего дня и уже мечтаешь отдохнуть в одиночестве. Ищешь рукой выключатель, но чувствуешь чью-то руку.

***

Я видел прекрасный сон, пока не проснулся от звуков, будто кто-то стучит молотком. После я слышал только, как комья земли падают на крышку гроба, заглушая мои крики.

***

Заключение врача: Новорожденный весит 3 600 г, рост 45 см, 32 коренных зуба. Молчит, улыбается.

***

Я привык думать, что у моей кошки проблемы со зрением: она не может сфокусировать взгляд, когда смотрит на меня. Пока я не понял, что она всегда смотрит на что-то позади меня.

@темы: зеркала, призраки и духи, детские страхи, мертвецы

---

[кракозябрик]

@темы: картинки, не своё

---

Мишка

[*Rion*]

Встретила его по дороге домой.

@темы: картинки, предметы и вещи

---

Аскизский полтергейст

[кракозябрик]

В 20:00 Егор спал в комнате на кровати. Эрна Р. с дочерью находились в комнате. Случайно посмотрев в окно Надежда обратила внимание матери на маленькую птичку сидящую с наружной стороны окна. Со слов Эрны и её дочери Надежды у них сложилось впечатление, что как будто птичка произнесла: “Спит, спит, ребёнок спит. Его не надо трогать!”. После этого птичка вспорхнула и улетела. Как только птичка скрылась из вида, проснулся Егор в тревожном состоянии и начал кричать: “ОТСТАНЬТЕ ОТ МЕНЯ ! НЕ ПРИСТАВАЙТЕ КО МНЕ !”. Эрна Р. тут же стала успокаивать сына и пытаясь уложить мальчика на подушку заметила, что у него на шее спереди появились царапины и красные пятна неправильной формы. Со слов Эрны Р., до того как мальчик уснул на коже шеи у него не было никаких пятен.



вот поэтому я больше не доверяю птичкам сидящим с той стороны окна :<

@темы: рассказы, мистические и аномальные места, не своё

---

[di carne e sangue]

Навеяно предыдущей записью и комментарием к ней.
Серия "Дилан Дог", выпуск №15, "Канал 666". Телевизор промывает детям людям мозги, после чего многие из них совершают самоубийство. В некоторых случаях из телевизора вылезает "сущность".

Две страницы.

Перевод: местами немного экспрессивной отсебятины, местами смысл может хромать.

Сущность: ...ПШШШФФПШШШ... УЖАСЫ ХОТИТЕ, НЕ ТАК ЛИ?.. ...ТОГДА... ПФШШШПШШ... СМОТРИТЕ!
Сущность: УЖАСЫ!
— О!.. Пшшфпшш... Как много немытой посуды!..
— Это... пшшш... не проблема! У меня есть друг, который мне помогает!
— Друг? Ты про... пшшфшш... Чарльза?
— Не врубаешься? Мой друг — это...
Дилан: Я сплю... Это кошмар!
— ..."Быстрый"! *на следующем кадре* Видала?
— Ого, да он действительно друг!
Дилан: Сейчас... сейчас я проснусь, да...

Оригиналы лежат на нескольких торрент-трекерах. На английском, кажется, тоже можно где-то скачать. Через несколько месяцев этот, пятнадцатый, выпуск выйдет на бумаге и с нормальным во всех смыслах переводом на русский. Лучшие из уже вышедших (по большинству голосов) — четвёртый ("Призрак Анны Невер", в котором молодой человек видит призрак девушки, которой отрубают руку и голову, а потом встречает её в живом виде. Без романтической линии между этими двумя.) и седьмой ("Сумеречная зона", в которой девушка видит кошмары о своей смерти и о том, как у окружающих расползается кожа). Любителям исторических событий и симпатии киллера к жертве может понравиться шестой ("Красота дьявола").

@темы: картинки, не своё

---

Хозяин

[Скрёб-поскрёб]

— Ну и тупые же у тебя ножи! Сразу видно, что хозяина в доме нет.

Безуспешно пытаясь напилить колбасу для бутербродов, я с укоризной посмотрела на Светку. А ей хоть бы хны! Повела плечами, не ее, видишь ли проблемы, что мне нужно что либо нарезать.

— Я обычно все в нарезке покупаю. Мне и так хорошо, — завела свою старую песню подруга, — Никто мозги не выносит, кормить/стирать/убирать не требует. А с удовлетворением физиологических потребностей в наше время вообще проблем нет. Хорошо жить одной, в общем.

— Ну-ну! Посмотрим, как ты запоешь после тридцатки-то.

***
Светка вообще независимая вся такая у нас. Эмансипированная женщина. Как только на работу устроилась — сразу от родителей съехала и на съемных площадях стала обитать. Вот сейчас уже месяц, как в эту однокомнатку перебралась. Все не налюбуется: старый фонд, потолки под три метра, из окон открывается чудесный вид на парк. Тишь да гладь. А то, что от метро далеко, так это не проблема. У Светки и машинка есть. Хоть подержанная, зато своя.

***
— Знаешь, если бы я и завела кого, то только бы так, для фона. Чтобы просто в квартире был. А то что-то мне здесь последнее время неуютно. Шорохи там всякие. Посуда как будто по ночам гремит, — Света поежилась и замолчала, видимо смутившись своей минутной слабости.

— Это шишок решил взять хозяйство в свои руки, раз хозяйка такой раздолбайкой оказалась, — решила отшутиться я. Видно же было, что Светка сама не рада, что подняла эту тему. — Изволите ли откушать этих прелестных канапе собственноручного приготовления?

На стол были поданы мои откромсанные бутерброды и разговор перешел в обычную дружескую беседу двух подруг. Посидели-поболтали часиков до девяти, и я свалила домой.

***
Я жаворонок и, чтобы нормально высыпаться, ложусь довольно рано. Поэтому когда в полдвенадцатого мой сладкий сон был прерван рингтоном, поставленным на Светку, первой мыслью было послать ее лесом и перезвонить где-нибудь часов в шесть-семь утра. Но телефон звонил так настойчиво, что все же пришлось ответить:

— Какого…

— Ирочка, милая! Приезжай ко мне, пожалуйста! Мне так страшно!

Голос в трубке дрожал и прерывался периодическими всхлипываниями.

— Где ты?

Я начала нашаривать одежду.

— В парке у своего дома, — Света тихонечко завыла.

— Полицию нужно вызывать? — в уме я лихорадочно перебирала ситуации, которые смогли бы довести подругу до такого состояния.

— Нет! Никого не зови! Только ты, Ир, пожалуйста! Приезжай побыстрее, мне очень холодно тут.

— Жди, скоро буду!

А я же безлошадная! Пришлось в срочном порядке вызывать такси, так как на общаке до светиного дома полтора часа езды.

Сунув водителю купюру и не дожидаясь сдачи, я побежала в парк. На детской площадке, сгорбившись, сидела Света, одетая в домашнюю футболку и леггинсы. Это в конце октября!
Глядя на трясущуюся подругу, я поняла, что зря не попросила таксиста подождать. Дурында этакая!

— Светик, солнышко, как ты? — спросила я, кладя руку ей на плечо.

Света подняла на меня свои заплаканные глаза и синюшными губами прошептала:

— Не здесь. А вдруг он увидит.

— Кто увидит? Может все-таки позвонить полиции?

— Нет! Давай просто уйдем отсюда. И я тебе все расскажу.

Мое присутствие немного успокоило Свету. Она оглянулась по сторонам, прикидывая, куда можно пойти в полночь. Видимо не найдя подходящих вариантов, она предложила поехать ко мне. Я вздохнула, сняла куртку, отдала ее подруге и начала снова набирать номер таксопарка. А я, между прочим, не буржуй какой-нибудь, туда-сюда на такси кататься.

Всю дорогу Света молчала, будто воды набралась, смотрела в пол.

Вот мы, наконец, у меня. Светка греется под душем, а я вспоминаю, где у меня спрятана заначка на случай непредвиденных ситуаций.

Под коньяк с бутербродами Света рассказала, что произошло с ней этим вечером.

***
После наших вечерних посиделок у Светы разболелась голова и она решила лечь спать пораньше.

Долго ворочалась с непривычки (обычно раньше полпервого ее в постель не загонишь) и задремала. Разбудил ее шум на кухне, вроде как лязганье какое-то.

Шумело так отчетливо, что списать на «послышалось или ветер» не было возможности.

Света решила проверить кухню — вдруг домушники забрались и тырят ее ложки.

Она была зла: голова болела, спать хотелось, а тут шумят. Может спросоня, но особого страха не испытывалось. Поэтому когда она зашла на кухню, то с минуту просто стояла столбом и таращилась на неведомое существо.

Страх проснулся с запозданием, и то основной его причиной был нож в руке НЕХ, а не сама кухонная зверушка. И вот тогда пришла паника и первобытное чувство опасности неизведомого.

Хорошо, что соображалки хватило схватить телефон, когда она выбегала из квартиры. Уже на улице подумалось, что неплохо было бы и пальто взять, но что уж тут. Не возвращаться же обратно. К этому.

— А оно главное черненькое, мелкое такое и лохматое, будто кошка ангорская. Волосня сосульками свисает. И руки такие тонкие, длинные, суставчатые, словно ветки от деревьев. В разные стороны… штук пять-шесть. Глаз не видно, пасти тоже, — Света призадумалась, вспоминая детали, — может, они у него шерстью прикрыты. И главное кухонный нож — тот, что самый большой в наборе — схватил и стоит. Угрожающе так стоит, как будто сейчас набросится.

— Да, ладно, может тебе просто померещилось со сна? Или галлюцинация. Говорят, они бывают при сильной головной боли. Мы ведь сегодня с тобой про домовых шутили. Вот и наложилась фантазия на реальность.

На теплой кухне под рюмочку коньяка все уже не казалось таким страшным и необычным. Наверняка происшедшему есть нормальное логическое объяснение.

Взяв с меня обещание, завтра поехать к ней домой вместе, Светка легла спать.

Заходя в коридор мы не почувствовали ничего такого. Нас не продирал мистический холодок и не бегали мурашки по спине. В воздухе не было запахов серы или тухлятины. Все как обычно. Коридор как коридор. Хорошо, что убегая, Светка дверь захлопнула. Конечно, квартира простояла ночь незапертой, но хотя бы не светилась открытой дверью, приглашая войти какого-нибудь любителя легкой наживы.

А вот увиденное на кухне заставило Свету побелеть как полотно.

Я нервно засмеялась:

— Спорим, что они все заточены.

На столе ровным рядом были разложены все имеющиеся в квартире острые предметы от ножей до маникюрных ножниц.

@темы: рассказы, сущности, не своё

---

[кракозябрик]

одно из самых страшных воспоминаний моего детства

@темы: видео, не своё

---

[кракозябрик]

@темы: картинки, видео, не своё

---

Вуду

[Скрёб-поскрёб]

Миссис Деккер только что вернулась с Гаити. Отдыхала она в одиночестве — это должно было остудить страсти Деккеров перед серьезным разговором о разводе.

Не тут-то было. Страсти по-прежнему кипели, то есть супруги ненавидели друг друга еще больше, чем прежде.

— Половина, — твердо заявила миссис Деккер. — Ты получишь развод, если я получу половину всех денег и имущества.

— Не смеши, — отмахнулся мистер Деккер.

— Подожди смеяться. Я могла бы получить все — и без малейших затруднений. Не понимаешь? Дело в том, что на Гаити я изучала колдовство «вуду».

— Ерунда! — объявил мистер Деккер.

— Никакая не ерунда. Тебе повезло, что я порядочная женщина; другая уморила бы тебя — и концы в воду. И получила бы все деньги, все имущество и всю недвижимость, причем совершенно безнаказанно — такую смерть ни один доктор не отличит от инфаркта.

— Бред! — отрезал мистер Деккер.

— Ты уверен? Хочешь, докажу? Шпилька и воск у меня под рукой. Дай мне несколько своих волосков или кусочек ногтя; этого должно хватить.

— Дичь! — рявкнул мистер Деккер.

— Тогда чего ты боишься? Я-то знаю, чем дело кончится, но если ты останешься в живых, я дам тебе развод и не возьму ни цента. Ну, а... в другом случае — просто унаследую все.

— Ладно, — согласился мистер Деккер и посмотрел на свои ногти. — Слишком коротко острижены, лучше я дам тебе пару волосков. Готовь свою шпильку.

Он вышел и вскоре вернулся со склянкой из-под аспирина, в которой было несколько коротких волосков. Мисси с Деккер к этому времени уже размяла воск. Она замешала в него волоски и слепила корявую куколку.

— Вот увидишь... — промолвила она и вонзила шпильку в грудь куклы.

То, что увидел мистер Деккер, и вправду поразило его, но, скорее, приятно. Конечно, ни в какое колдовство он не верил, но издавна привык обходиться без лишнего риска.

Кроме того, его раздражало, что жена так редко чистит свою щетку для волос.

Автор: Фредерик Браун

@темы: рассказы, не своё

---

Топот

[Скрёб-поскрёб]

У меня муж в командировку уехал, недалеко, на сутки всего лишь. Сегодня в четыре утра должен прибыть. А я одна не люблю дома сидеть. Целый день с мамой по магазинам прогуляла, домой пришла часам к 8 вечера уставшая очень, решила поспать немного, а затем что-нибудь приготовить.

Около полуночи проснулась от топота в подъезде, как будто изрядно подвыпившая женщина на каблуках с железными набойками поднимается по пролетам, прилагая огромные усилия для этого. Напомнило «Ералаш», где памятник по подъезду на лошади за пареньком ходил.

Лежу, жду, когда эта «дама» доберется до хаты своей, а она возьми и встань на моем пролете, как мне показалось — прямо возле двери (у нас маленькая студия, кровать напротив входной двери стоит). А в подъездах датчики движения есть, и когда кто-либо на этаж идет, свет на этаже зажигается и это по дверному глазку заметно.

Я вижу что свет не зажегся, и тихо вроде, как будто и не было ничего. Только хотела дальше глаза прикрыть, телефон зазвонил. Дедушка мой в полночь решил поинтересоваться как у меня дела, говорит:

— Я к вам в гости зайти хотел, не поздно ли?

Я ему отвечаю, что мол конечно, жду с нетерпением. А до самой начинает доходить: какие гости?

Дед в областном центре в больнице уже вторую неделю лежит, домой не собирался, с мамой говорили только сегодня на эту тему. Должны были его в другую больницу переводить. То есть никак он ко мне в гости зайти не смог бы сегодня, маразмом не страдает. Спрашиваю у него:

— Ты когда приехал-то?

А он мне:

— Так вот сегодня недавно совсем.

Туплю в трубку, никакие из тех фактов, что мне известны у меня не сходятся, голос его мне каким то странным начал казаться.

Еще немного поболтали, он пожелал мне спокойной ночи и отключился, а ко мне сон уже не идет. Решила покурить сходить. Встала, тихонько взяла сигареты с зажигалкой и пошла к ванне, а вход в ванну как раз близенько к входной двери располагается. Когда глаза к темноте попривыкли, увидела кота своего в позе «не подходи, а то хуже будет» обращенного к двери в подъезд. Тоже встала. Он на дверь смотрит, я на него. Слышно только как часы тикают и еще какой-то звук примешивается.

Как мне показалось очень много времени прошло, прежде чем я поняла, что за дверью реально кто-то стоит и дышит шумно так, как будто с легкими проблема. Пялюсь в полном недоумении на дверь, начинает приходить страх. Делаю шаг назад и в этот момент что-то с силой бухнуло по двери, кот щеманулся под койку, у меня ноги вспотели.

Буквально через мгновение из-за двери вопрос приятным женским голосом:

— Девушка, а Вы верите в Бога?

Думаю, ну все, отжила ты, девка, свое.

А у меня над дверью две иконы висят, что-то из защиты от людей с негативными мыслями в мой адрес, точно не знаю: на работу торгаши приносили, рекламировали хорошо так, я и купила. Глаза на них поднимаю и спрашиваю, почему то громко очень:

— Это че еще за херня, не в курсе, защитники мои?

А из-за двери смех такой гаденький, хи-хи-хи и тут же:

— Ну, я к тебе через балкон тогда зайду, — и опять топот тот же, только вроде как вниз направляется, на улицу, а свет в подъезде так и не зажигается.

Меня аж затошнило, стою и думаю, что же делать? Ничего в голову не идет. Очнулась, когда кот к балкону пополз, будто охотится на кого-то. Подскочила к двери, одну икону сорвала вместе с гвоздиком, и к балкону понеслась скачками. Положила ее на пол прямо возле двери, потом к окну кухонному побежала, а толку? Икон-то нет больше.

Вспомнила, что материться надо в такой ситуации. Стою, матом ночь крою, как сапожник, а ничего не происходит. Никто ко мне не ломится, вопросов дурацких не задает, на улице возле дома напротив молодежь сидит, толпой общается, только не слышно звуков никаких с улицы, у нас пятикамерные стеклопакеты.

Наблюдаю за котом. Он успокоился, подошел об ноги потерся, мурлыкнул что-то и к миске своей направился. Я так решила, что раз уж кот успокоился, то и мне надо бы. А с места сдвинуться не могу. Простояла минут 10 без движения, тело мозгу не подчинялось.

Потом сходила все-таки покурить, окно открыла а там паника какая-то: молодежь орет что-то невразумительное, собаки воют, коты дворовые орут, будто режут их, сигналки на всех машинах, запаркованных во дворе одна за другой срабатывают.

Я на кота своего покосилась и окно захлопнула.

Не мои это больше проблемы.

@темы: рассказы, сущности, не своё

---

Яблоки

[Albertia Inodorum]

История моя, конечно, может и не такая уж страшная, а скорее из тех, что рассказываются в компании, если зайдет речь о чем-то «паранормальном». Тогда в группе точно найдется человек, а может даже и несколько, который скажет: «А вот со мной однажды случилось…»

Так вот, со мной однажды случилось.

* * *

Когда мы с сестрой были еще совсем мелкими дошколятами, нас на все лето ссылали к дедушке с бабушкой на дачу.

Со свободным передвижением там все было строго: гулять за пределами участка — только со взрослыми, восемь вечера — домой шагом марш.

Чем тогда заниматься малышне на свежем воздухе, если дальше калитки их не пускают? Правильно, торчать на границе двух территорий: родного участка и неведомой улицы. Вот и тусили мы с сестрой постоянно на мостике, проложенном над канавой, разделяющей участок и дорогу — линию, как у нас их называли в садоводстве. Играли, в основном, в девчачьи игры: магазин, больницу, дочки и матери. В общем, обычная жизнь обычных детей.

А история, которая так запала мне в память, что я при случае достаю ее оттуда на обозрения своим друзьям-приятелям, произошла одним августовским днем в самом конце лета.

* * *

Было довольно пасмурно и холодно. Мы с сестрой торчали на мостике и считали прохожих, которых было не так уж много. Наша игра заглохла из-за отсутствия следующего мимикрокодила. Ждать надоело, мы решили пойти домой греться.

Я уже открывала калитку, как нас окликнули:

— Эй, девочки, яблок хотите?

Повернувшись на зов, мы увидели двух ребят — девочку лет одиннадцати и мальчика чуть помладше нас. Они оба были бледно-синюшные от холода. И неудивительно, ведь одежда на них совершенно не соответствовала погоде. На девочке была легкая бело-серая майка и шорты: синие, потертые, прям как из старых советских фильмов про пионеров. Мальчик был одет в такие же шорты и фланелевую рубашку с короткими рукавами. Мне даже стало как-то неудобно перед ними за свою теплую вязаную кофту.

Девочка улыбнулась и заговорщическим полушепотом сообщила:

— Мы тут у деда, что на горке живет, яблок своровали. Очень они у него вкусные. Только он жадный, никому ни одного за так не даст. Хотите, угостим?

Она показала на мальчика, у которого в руках была панама с яблоками. Мелкими, зелеными, зато аж с горкой:

— Только нам нож нужен. С ножа яблоки вкуснее есть. Не одолжите?

— У нас нет ножа, и нам не дадут, — выпалила я.

Тут, возможно, я и приврала, может нам нож и дали бы, если мы попросили, но что-то мне не хотелось идти за ним.

— Ладно, — сказала девочка, — тогда вот что. Мы пока эти яблоки у вас под мостиком спрячем и за ножом сбегаем. А вы покараульте тут до нашего возвращения.

С этими словами она забрала панаму у мальчика и положила ее в канаву под нашим мостом.

— Только вы обязательно дождитесь нас! — убегая вниз по линии, крикнула девочка.

Мы с сестрой, наверное, простояли минуты три, смотря вдаль улицы. А потом такой холодок по коже пробежал у обеих сразу, что мы переглянулись и, не говоря ни слова, взяли панаму с яблоками и выкинули ее в канаву напротив. А потом побежали в дом и до следующего дня носа на улицу не высовывали. Не знаю, зачем мы это сделали, потом меня даже совесть мучила, что так некрасиво поступили с ребятами.

На следующее утро мы первым делом побежали глядеть, что там с крадеными яблоками.

В канаве не оказалось ни яблок, ни панамы.

«Наверное, они их забрали все-таки», — подумали мы и повернули в сторону участка. Тут сестра, дернула меня за рукав и показала на нашу калитку. В деревянную перекладину по рукоятку был вбит ржавый нож.

Мы разволновались: наверняка это сделали те ребята за то, что мы не стали ждать, да еще и выкинули их добычу! Я б на их месте тоже рассердилась бы. Хорошо, что оставалась лишь неделя до сентября и, следовательно, до конца дачного сезона. Поэтому остаток времени мы прилежно просидели дома.

И вроде бы чего тут «паранормального»? Обычные детские обиды и разборки. Я тоже так думала долгое время.

* * *

В один из дачных сезонов мы гуляли с дедушкой по линиям, и вспомнилась мне та история. Я спросила, мол знает ли он где тут дед живет, у которого очень вкусные яблоки растут? Дедушка призадумался и ответил:

— Да у нас тут пару лет как гнусь на яблонях завелась. Во всем садоводстве яблок нормальных нет. Хворь какую занесли, наверное, с новыми саженцами. А вот помню, раньше у деда Ивана целый яблочный сад был. А какие там яблоки росли — загляденье! Только теперь уж все деревья посохли и перестали плодоносить, совсем одичали.

— А почему? — спросила я

— Так в тюрьме он, поди уж лет тридцать, — дедушка вздохнул, — детишек каких-то, которые в его сад залезли, пристрелил. Говорил: припугнуть хотел, но ружье повело. Вот и дали ему пожизненно. Наверное, его и на свете уж нет.

— А что за дети были, не знаешь? — у меня внутри все похолодело в ожидании ответа.

— Нет, я тогда мотался по командировкам рабочим, редко когда на даче бывал. Потом уже через слухи все узнал. Знаю только, что двое их было и вроде как не садоводческие, а поселковые. И все. Жалко детишек, конечно.

Дальше мы шли молча до самого дома.

* * *

Я дедушкин рассказ сестре пересказала, но она не прониклась моими опасениями, посмеялась и сказала, что это простое совпадение. Она у меня вообще жуткий скептик, в отличие от меня.

Я потом долго думала, что было бы, если мы не выбросили бы те яблоки и дождались ребят? Или сразу за ножом сбегали бы?

Зато теперь у меня есть «история про приведений» для дождливых вечеров под конец лета и маленьких компаний, собирающихся пощекотать себе нервы страшилками.

@темы: дети, рассказы, не своё

---

Дачная история

[Скрёб-поскрёб]

Началось всё банально: за окном конец весны, я прирастаю к стулу за компьютером, играю в игры, смотрю сериалы — в общем, самосовершенствуюсь как могу. И в один прекрасный день в мою комнату заходит мать и начинает пилить меня, чтобы я поехал к нам на дачу и прибрался там к лету — убрал заросли травы с участка, в доме чуток прибрался, пыль там вытер, да и просто развеялся, а то сижу всё время за компьютером. Мне уже приходилось ездить туда, но я всё равно выполнил обязательную программу в виде вопросов «почему именно сейчас?», «что мешает тебе самой?» и «твой сельдерей всё равно не растёт, какой смысл?». Долго ломаться я не стал, ибо начал уже и сам приунывать перед монитором, так что на следующий день собрал свой нехитрый багаж и поплёлся на автобус, полный решимости ковыряться в земле. Хозяйство матери не давалось, ничего не росло и вечно дохло, но для неё это своего рода хобби, и результат её особо не интересовал. У меня же вся эта операция отнимает примерно два-три дня с частыми перерывами на обед, ездить приходится через год, после чего мать меня не трогает. Копает свою никак не растущую картошку она со своей такой же криворукой подругой. Отца у меня нет, она уже много лет одна, а я только навожу порядок, чтобы им не приходилось тратить на это время.

Итак, спустя пару часов я уже выходил из автобуса. Наш участок находится на эдаком отшибе, и чтобы добраться до густозаселённой территории, надо протопать пару часов вниз по дороге от нашего дома. А так чуть левее от нас был только какой-то старый сгнивший сарай, уже лет сорок как никому не нужный, и ржавые останки какого-то «жигуля». Просёлочная дорога тоже в основном пустовала, дачники выезжали по своей, асфальтированной, так что машины приходилось наблюдать крайне редко. Радовало, однако, то, что старенькая остановка всё стояла рядом с этой дорогой, и от неё мне было идти всего каких-то двадцать минут.

Итак, я иду по просёлочной дороге, кругом сплошные поляны, небо затянуто тучами, чему я несказанно рад — люблю дождь. Меня холодит лёгкий весенний ветерок, а в ушах играет саундтрек второго «Сайлент Хилла». Лепота. Настроение моё поднялось ещё выше, когда я увидел наш практически чистый участок. Фронт работ был заметно меньше, чем в прошлом году: трава выросла не очень густо, в доме не так уж много пыли, да и в целом кругом всё было в относительном порядке. Единственное, что подпортило впечатление — запах гнили из погреба. Я, безусловно, не специалист по части разложения, но тогда я решил, что сгнила вездесущая картошка, которую мать, возможно, забыла забрать. В сам погреб я не полез, просто открыл все окна и старался не задерживаться на первом этаже. Поднялся на второй, чтобы сложить вещи в обожаемой мной спальне с видом на поляну, растущий за ней хтонический лес и возвышающиеся где-то вдалеке горы. Перед глазами уже стояла эта картина, приукрашенная завесой дождя и вечерней тьмы, пока я наяриваю на ноутбуке в свои любимые игры, сидя за столом напротив всего этого природного отчаяния.

Ну да ладно, убираться на участке всё-таки было где, так что я переоделся и пошёл наружу. Нужные инструменты там же, где и всегда, мусор нести во всё тот же овраг — всё, как всегда. Моё внимание привлекли только странные бугры, буквально выросшие из ниоткуда. Земля в некоторых местах была странно возвышена, будто кто-то насыпал её сверху и попытался притоптать, чтобы не выделялось. Пришлось брать лопату и выравнивать весь этот грунт. Особо чего-то там раскапывать у меня не было желания, и я просто перебрасывал куски земли туда-сюда, чтобы стало более-менее ровно. Пришлось немного поковыряться, пару раз сбегать к оврагу, дабы сбросить охапки травы, и ещё по мелочи. В общем, где-то к вечеру я закончил и, радостный от осознания, что завтра уже можно ехать домой, пошёл в спальню играть за ноутбуком на совершенно новом атмосферном уровне. Дождь уже начал наклёвываться, а через час, пока я переодевался и обустраивал себе интерьер, наконец, разошёлся.

Описывать эмоции от залипания в экран в такой атмосфере не имеет смысла — это надо почувствовать. А вот о чём стоит поведать, так это о жизненном кредо моей матери, к которому она приучила и меня. Оно гласит: «Всё своё носи с собой!». В частности, поэтому в доме на данный момент практически не было никаких нужных вещей, мать только за свет платила, хоть провода и срезали уже как-то пару раз. И даже в этой уютной спальне я не пытался чувствовать себя как дома, а все вещи разложил так, чтобы в любой момент можно было собрать их все за минуту и стремительно уйти. Спать я собирался в одежде, на голом матрасе, подложив на такую же голую старую подушку свой плащ-дождевик. Удобства меня волновали меньше всего, главное — ничего не потерять и не потеряться самому. И на сей раз этот девиз пришёлся мне очень кстати.

Ближе к четырём утра звуки снизу вырвали меня из моего чуткого сна. Я медленно сел на кровати, взглянул на часы и стал прислушиваться. Через несколько мгновений снизу послышались скрипучие шаги, и кто-то начал тяжело кряхтеть. Судя по всему, этот кто-то был один. Я по уже проработанной в голове схеме быстро положил свой пакет и сумку с ноутбуком на кровать рядом с плащом и подошёл к двери. Подставив ногу так, чтоб дверь снаружи не поддалась, я стал слушать. Некто поднялся наверх, зашёл в спальню напротив, походил там, затем вышел, закрыл дверь и направился ко мне. Дверь дёрнулась, после чего я резко открыл её, увидел перед собой чью-то фигуру и уверенно врезал ей в предполагаемое лицо. Фигура упала к стене и застонала:

— Стой, не надо!

Тогда я уже пригляделся и в тусклом свете полудохлой лампочки различил какого-то грязного деда, который, очевидно, залез в пустующий большую часть времени дом. Если коротко, не вдаваясь в подробности нашей с ним беседы, он — обычный алкаш, жена бросила, дочь уже взрослая и давно на него забила. Всё, что у него есть — старенькая «шестёрка», в которой он и живёт; работает дворником, спуская все деньги на бутылку и иногда на бензин. В конце концов, попался ему наш домик на отшибе. Беседа проходила за столом на первом этаже, где, как я упоминал ранее, присутствовал едкий запах гнили. Окна всё ещё были открыты настежь ещё с утра, но запах всё равно ощущался довольно отчётливо, и вовсе не от деда. На мой вопрос дед отмахнулся и буркнул что-то неразборчивое. Ну я и забил на это, меня больше интересовало, как матери поведать о том, что бомж жил в её спальне.

Как-то незаметно за всем этим прошли два часа, а ещё через час мимо остановки должен был проехать мой автобус. За окном опять начинался дождь, я накинул плащ, взял вещи, которые предусмотрительно положил рядом с собой, и двинулся к двери. Деду я дал неделю на то, чтобы уйти отсюда, иначе вызову полицию. Пообещав приехать и проверить, я открыл входную дверь. За пару минут на улице начался настоящий ливень, дождь лил просто стеной, чему я даже как-то обрадовался. Я пошёл в сторону калитки, но за пару шагов до оной дёрнуло меня повернуться и окинуть участок взглядом. Недалеко от себя я приметил ещё один холмик, только этот был заметно выше тех, что я вчера равнял. Из него что-то торчало. Что-то странное. Буквально через мгновение дождь смыл достаточно грязи, чтобы я смог различить там...

Тело. То ли женщина, то ли девушка, небрежно и очень неглубоко закопанная в наш огород. Сердце заколотилось, уши начали гореть... Но всё-таки я не растерялся. Повернулся — дедок смотрел на меня из окна. Я улыбнулся, махнул ему рукой и спокойно ушёл. Спокойно я шёл недолго и, как только отошёл достаточно далеко, втопил, что было сил. Следующие полчаса я сидел на остановке и трясся, мучительно ожидая автобус. К счастью, я был пока единственным пассажиром. Сел рядом с водителем и стал звонить в полицию, где мне пообещали выслать наряд. Рассказал эту историю водителю, последующие разговоры с которым успокоили меня, и я перестал дрожать. В какой-то момент навстречу проехала полицейская машина, и тогда я уже окончательно выдохнул.

Нас с матерью ещё вызывали в полицию, где я пересказывал эту историю. В итоге выяснилось, что дедок — очередной маньяк, и сейчас он благополучно сидит. Вроде даже писали про нас с ним в какой-то местной газете. Иногда представляю, что было бы, если бы я тогда копал глубже или... спустился в погреб.

@темы: рассказы, не своё, серийные убийцы

---

Одноглазый медведь

[Скрёб-поскрёб]

В детстве у меня любимой куклой была мягкая игрушка размером примерно с небольшую диванную подушку. Это был то ли кот, то ли медведь желтого цвета — я до сих пор не уверен в его зоологической принадлежности: короткий хвост, большие уши, красное трико. По идее, он был прямоходящим, передние лапы расставлены в сторону, а глаза — пластмассовые шарики ярко-голубого цвета — вот такой вот странный «медведь». Я таскал его повсюду и даже в кроватке не расставался с ним. Из всех игрушек ясельного возраста медведь был забыт самым последним. Но взрослел я неизбежно, и все игрушки были запихнуты в коробки и складированы где-то в недрах дачи, которая у моих родителей аж в соседней области.

В общем, я вырос, стал дядькой с большой бородой и татухами, и вместо плюшевых медвежат полюбил мотоциклы. Год назад я познакомился с одной девчонкой. Ну, как познакомился — на мотоцикле покатал, повстречались немного. А потом расстались. Она хотела серьезных отношений, а я — вольная птица. Как у нас шутят, байкер женат только на дороге. Эта девчонка оказалась крайне упрямая, расставаться не хотела, устроила пару сцен и была однозначно послана в нужном направлении.

И вот я думаю, именно она доставила мне те неприятности, о которых я расскажу ниже. Не то чтобы я верю в странные вещи, но посудите сами, когда прочтете мой рассказ.

Девчонка эта была родом с Алтая. В предках у нее, по ее словам, числились то ли шаманы, то ли ведьмаки. Она пару раз упоминала это в наших разговорах, ссылалась на свою чокнутую бабку, у которой было семь мужей, и все померли.

И когда девочка поняла, наконец, что я действительно не собираюсь с ней больше иметь дел, то пообещала научить меня ценить ее любовь. Я не придал этому значения и вскоре вообще забыл.

Спустя пару недель мне приснился «медвежонок» из детства. После этого сна я впервые за двадцать пять лет вспомнил об игрушке. Сон был неприятный — медвежонок стоял в центре пустой комнаты в мерцающем свете лампочки, свисающей с потолка, а за окном как будто бы собирался ураган. Медведь в упор смотрел на меня и тянул ко мне лапу, словно показывая на что-то у меня за спиной.

Я не придал значения сну. Однако на следующий день я ехал в мотоклуб, и пьяный отморозок на «девятке» подрезал меня так, что я врезался во встречную машину, перелетел через ее кузов и приземлился на живую изгородь, посаженную вдоль дороги. Именно она меня и спасла. Я получил ушибы, небольшой вывих плеча, а мотоцикл серьезно пострадал и требовал дорогого ремонта.

Через неделю мне снова приснился медведь. Все в той же комнате при мерцающем свете и надвигающемся урагане. Только сама игрушка выглядела грязной и потрепанной, а в некоторых местах была порезана и оттуда торчала вата. Медвежонок по-прежнему настойчиво указывал на меня лапой.

Сон подействовал угнетающе. Почему-то ясно вспомнилось, как в раннем детстве я сидел в сумерках у окна в обнимку с игрушкой и ждал, когда вернутся с работы родители.

Прошла пара дней, и случилась новая беда. В гараже произошел взрыв, когда мы занимались сваркой частей моего искореженного мотоцикла. Искра от сварки попала в почему-то открытую канистру с бензином. Рвануло так, что нас с приятелем выбросило из гаража. Интересно, что я вообще не получил ни царапины, а друг сломал руку. Имущество в гараже, как ни странно, тоже не сильно пострадало. С огнем я справился сам, даже не вызывая пожарных.

Про меня написали в газетах и хотели сделать репортаж по местному телевидению. Но, видимо, моя обгоревшая борода и обалдевший вид отпугнули телевизионщиков.

Вот тогда мне тот приятель, сломавший руку, сообщил, полушутя, что, наверное, это девчонка мне мстит. А я задумался. Только не о той дурехе, а о медведе. Почему-то мне очень не хотелось, чтобы он приснился еще раз.

Я даже решил съездить на дачу, которая была на тот день практически заброшена, и отыскать на чердаках-подвалах медвежонка среди барахла. Но как-то руки до путешествия все не доходили. И ровно через неделю медведь снова оказался в моем сне.

Та же жуткая комната. Медведь еще более потрепанный, с обгоревшими лапами и мордочкой в саже. Один глаз-пуговичка почти отвалился и болтается на ниточке. Складывалось ощущение, что он держится из последних сил, но упрямо призывает меня обратить на что-то внимание.

После этого сна я сделал верные выводы. Я практически перестал выходить из дома, по нескольку раз за день проверял, не забыл ли я где выключить газ или оставить утюг работающим. Но ходить в магазин у дома за продуктами мне все равно приходилось. В один из таких походов на меня напали в подъезде какие-то наркоманы. Били насмерть, желая завладеть ключами от квартиры. Повалили и методично били ногами. Мне воткнули нож в районе ключицы, сломали нос. Я тоже отбивался изо всех сил. К счастью, кто-то из соседей спускался сверху, услышал шум борьбы и громко по телефону вызвал милицию. Нападавшие бросились бежать, а я, полуживой, дополз до квартиры. В ванной на стекле чем-то красным, возможно, помадой, было написано «я тебя ненавижу». Меня не было в квартире минут пятнадцать. Я и поныне не могу объяснить, откуда она появилась.

Кстати, наркоманов поймали и посадили. А я, как только оправился от нападения, с пластырем на носу и забинтованным плечом отправился на дачу. Я перерыл там все вверх дном и в самом дальнем углу в пыльном мешке из-под картошки нашел игрушку.

Сначала я достал голову медвежонка, оторванную «с мясом», затем тело с наполовину вылезшей ватой через многочисленные рваные дыры. Еще час я потратил, чтобы найти в мелком мусоре на дне мешка пропавший шарик глаза, но так и не нашел.

Я отвез медведя домой и самолично его починил, хотя навыка такого у меня не было. Постирал, набил новую вату, аккуратно зашил и даже слегка прошелся утюгом. На место потерянного глаза я приделал черную повязку, как у пирата. А позже с помощью знакомой из ателье медведь оделся в кожаную косуху с маленькими заклепками.

Отныне медведь сидит у меня в гараже на самом видном месте, а иногда я устанавливаю его на вилку мотоцикла, и мы катаемся по городу или в мотоколоннах. Соратники из клуба сначала смеялись, а потом привыкли, и игрушка даже в некотором роде стала нашим талисманом.

У меня давно была мечта открыть бар для байкеров, и я его открою. Я придумал ему название — «Одноглазый медведь».

А про ту девчонку я как-то наводил справки. Ее бывшая подруга рассказала, что она уехала из города, видимо, к родным на Алтай. Это случилось после того, как ее невменяемую нашли в парке в одежде, располосованной на ленты (словно когтями большого животного), она сидела на скамейке и что-то бормотала, а в руке сжимала ярко-голубой пластмассовый шарик.

@темы: сновидения, рассказы, предметы и вещи, не своё

---

Алексей Жарков, Дмитрий Костюкевич, сборник "Самая страшная книга 2014", "Никта"

[Lady_orange]

1

Будка из желтого кирпича стояла около здания присутственных мест. Ветер наседал на единственное окошко, трепал печатные лоскутки каких-то объявлений, свирепо приклеенных к разбухшей двери.
Шум — звон битого стекла? — прервал его вязкий сон. Будочник с трудом отлип от холодной печки, прошаркал к двери, споткнулся о набитые соломой колоши у входа, тихо выругался.
Он вышел на порог и посмотрел в ночь.
Серый Петербург прятался в ветвях и провале неба. Будочник был призван следить за «благочестием» вверенного участка, но не видел этого «благочестия» в самом городе. Некогда статный и ухоженный Петербург исчез, его лоск и величие словно заточили в глухой монастырь, избавились от них в одночасье, как покойный император Петр Великий, одержимый мечтами об Анне Моне, в свое время избавился от законной супруги.
В грязных сумерках град смотрелся убого; казалось, что он отрицает марафет последних десятилетий.
Выл ветер, выли собаки, выло время. И чудилось, что все утонуло в мутной дорожной жиже, даже мелочи — «ювелиры» снова стали «золотых и серебряных дел мастерами», отменили гражданский шрифт, летоисчисление повели от сотворения мира, а не от Рождества Христова.
Петр Первый умер. Петербург захворал, запустел. Никаких более «зер гут», «данке шон» и «гутен морген, мин херц!»

Отставной солдат закутался в ватный казакин, такой же серый, как и тени у порога; поправил тесак у пояса — спокойствия хотел набраться, что ли. Не вышло. А алебарда осталась в будке.
Кто-то двигался в жирных тенях. Или что-то. Будочник сделал несколько шагов от домика и, имея желание зажать рот руками, супротив воли вскричал:;
— Кто идет?
Темным пятном проглядывалась съезжая[1]. Черное на сером. Длинная вертикальная тень мелькнула слева прошла — святый боже! — сквозь морозные узоры ограды.
— Кто идет? Гады! — закричал он сипло.
Он успел соснуть всего час, в желудке словно лежало пушечное ядро: употребленные перед сном три чарки водки, соленая говядина, вареные яйца и сайка с изюмом. Больной желудок будочника, казалось, был не способен справиться даже с разжеванным хлебным мякишем.
Хмель крутил тело, чадил дыханием — сильно пьян был немолодой будочник, или как Петр Первый сказывал: «зело шумны», да только весь шум достался голове.
На всю улицу горело лишь два фонаря, через забрызганные маслом стекла свет оседал на мостовую двумя неясными пятнами. После переезда царского двора в Москву уличное световое хозяйство забросили — фонари, еще недавно зажигаемые с августа по апрель согласно академическим «таблицам о темных часах», холодными слепыми шарами встречали очередные сумерки. Приходилось «подрабатывать» фонарщиком: каждый вечер будочник кочевал от одного бело-голубого столба к другому, спускал на блоках светильники, чистил и заливал внутрь масло.
Мрак издал свист, резкий, неприятный — так подзывают собак.
Будочник звучно пустил ветры. Даже сам малость струхнул.
Кто-то прошмыгнул за ветвями ив — словно ветер приволок ошметки тумана.
— Дрыхнешь на посту, пес паршивый?! — крикнул мрак — Пил вчерась?!
Будочник таращил глаза, вертел головой. Горло мигом пересохло, стало шершавым, точно дно старого чугунка. За воротник полукафтана набивался колючий ветер. Распирающие живот газы снова вырвались наружу.
Он во второй раз за ночь вспомнил об алебарде, но отнюдь не с надеждой скорей схватить длинное древко. Крепкий засов, какое-никакое тепло и жесткая лавка с лоскутным покрывалом — именно эти вещи подстегивали желание кинуться к будке. Он неожиданно понял, что его красный воротник очень хороший ориентир для призрака.
— Повешу собаку! Службу не разумеешь! — вновь закричала тень, а дальше изругалася по-матерному, по-черному.
И он появился. Вышел из полумрака сначала голос, потом — высокое существо, возможно, человек.
Ноги будочника взрезала лезвием слабость.
Исполинская тень приближалась, обретала черты — солдат хотел зажмурить глаза, но не мог. То, что ему открывалось, было невозможно.
Будочника колотило, когда он крестился. Свят, свят, свят.
Появившийся из теней был худощав и непомерно высок, на голову, а то и полторы выше обычного человек. Узкие, не по росту, плечи и маленькая голова. Благородность осанки просматривалась даже в полутенях.
Исполин ступил в тщедушный круг света, и будочник конвульсивно сглотнул. Ему даже удалось сделать шажок назад.
Красноватое лицо призрака подергивалось, крупные губы кривились, брови пытались запрыгнуть к высокий лоб. А вот глаза… они смотрели прямо на будочника: большие, черные, свирепые.
Судорога лица прекратилась, и призрак власти улыбнулся. Он явно чего-то ждал. Он был похож на…
Окончательно же убедил отставного солдата шитый золотом кафтан, кружевные манжеты, усыпанный бриллиантами шейный платок и уродливый обрезанный парик.
— Ваше императорское величество, — сказал будочник и дрожащими руками потянулся к сбитой на ухо шапке.

* * *

С идущего в порт иноземного судна пошлина не ожидалась. Приказ генерал-губернатора: сидеть и скучать. Не важно, кого или что вез корабль, руки у таможенников Троицкой пристани чесались без разбора — всех приплывающих желалось обворовать как можно быстрее, но вот беда — почти никто не плыл. Одна надежда на приказ императрицы: Анна Иоанновна приняла отрадное решение вернуть столицу в Петербург.
Губернатор Бурхард Кристофор Миних смотрел на неспокойное море. Дождь хлестал в высокие окна, за ними размывалась темная масса пристани. Серая дождливая осень бухла снизу и сверху, где вода, где тучи — поди, разбери. К возвращению царского двора графу Миниху было поручено привести в порядок петербургские дворцы. Большего и не смоглось бы — чирьи города могли залечить только люди, их желание вернуться, соскоблить грязь.
Вот только имелась еще проблема, требующая срочного, необычного решения…
Миних ждал гостя.
Яркий испанский галеон устраивался на стоянку в пристани. Острый, как поджелудочная резь, корпус, рубленая корма, ветер и дождь в парусах, стволы полукулеврин, выглядывающие из портов. Он был похож на первый иноземный корабль, доставивший в Петербург вино и соль и лично встреченный Петром Великим в лоцманской одежде. Пятьсот червонцев тогда пожаловал император голландскому шкиперу, а матросам — по тридцать ефимков…
Миних выждал еще минуту и задумчиво двинулся к дверям. От поблекшего золота и серебряных обоев интерьера Корабельной таможни его уже мутило. Выйдя из хоромины, он направился к кораблю, пряча лицо в воротник шубы.
Судно качалось на зыби, играли ослабленные швартовы.
Спустили трап, и по нему на берег сошли два человека в низких черных капюшонах. В длинном балахоне отличить посла было тяжело. Миних, привыкший видеть его в нарядных одеждах и расшитых шляпах, даже невольно улыбнулся.
Они сошлись напротив заброшенного здания биржевого отделения, и сквозь пелену дождя граф Миних приветствовал прибывших путников на латыни.
— Я думал… ад…
Губернатор расслышал только это. Слова коренастого монаха сбивал ветер и дождь.
— Что?! — Миних приблизился ближе. Он выглядел растерянным, и не отвратная погода была тому причиной.
— Я думал, труднее всего поджечь ад, — повторил монах (точно ли экзорцист? в этом Миних уже сомневался). Не прокричал, а сказал. Холодно, спокойно — Но я ошибался.
Испанец поднял капюшон к клубящимся тучам, приравнявшим в его глазах Петербург к преисподней, — действительно, лило так, что у огня не было никаких шансов. Посол молчал.
— Карета! Поспешим! Сюда!
Уже внутри кареты с полицейским служителем и вооруженным офицером на козлах, в сухом салоне, который тут же принялся размокать от их одежды и тел, когда возница кнутом рассек над головой водяную крупу, они заговорили снова.
— Звук не может возвратиться к струне, — сказал монах, глядя на лужу под ногами. — Зато каждая капля вернется в небо.
— Разумеется… — пробормотал Миних. От людей напротив неприятно пахло.
— Ваше дело. Оно не обычно. Мы отплыли незамедлительно.
— Весьма ценю. Весьма. К вам обратился, не знал, к кому уж.
— Призрак, значит? — прямо спросил монах.
Миних кивнул. Облизал пересохшие губы.
— В городе беснует. Диво… кошмар… Сам император покойный, Петр Алексеевич…
Он замолчал. Остался — свист ветра, звонкие копытца лошадей, скрип ремней.
Капюшоны путники так и не сняли. Миних чувствовал легкую тревогу. Он почти не видел лиц и, по правде говоря, не был уверен: хочет ли?
И еще губернатор понял, что посол, которого он месяц назад отправил в Испанию, так и не вернулся. Напротив него сидели два абсолютно незнакомых человека.
Монахи.

2

Десятки тонких свечей едва освещали большой закопченный потолок. Множество самых разных теней, темных и светлых, дрожавших, как травинки, и застывших, портретных, маскарадными формами покрывали стены, стол, мебель и лица собравшихся. Вокруг низкого стола, заваленного объедками и бутылками, сидели люди и с улыбками на желтых лицах внимательно следили за рассказом.
— А я ему: дрыхнешь на посту, пес паршивый?! Пил, говорю, вчерась?! Тот перепугался, глаза вытаращил, головой вертеть стал, аки сова, мне аж страшно сделалось, что того и гляди оторвется. Кто же мне тогда дверь отворит?!
Рядом выстрелил дробью чей-то смех.
— Повешу, говорю, собаку, раз службу не разумеешь! И ближе подхожу. К свету, чтобы кафтан увидел, золотой нитью расписанный, да парик обрезанный. И рожу кривлю, будто перекосило меня от злости. Он креститься стал, потом как зарядит: ваше императорское величество, ваше императорское величество — и обмяк. Едва отступить я успел. Ключ взял и наверх. К высокородию. А темно в доме, ступени кругом. Как найти? А? — Рассказчик обратился к слушателям, но те не ответили. — А по храпу! Храпит этот статский советник не хуже пьяного мужика! Мой Макар, и тот так не храпит!
Смех снова прокатился по топчанам и кушеткам.
— Захожу к нему тихо, открываю занавесь, чтобы свету место дать. И как ударю шпагой по кровати, что подлец аж подпрыгнул. Курицей встрепенулся и закудахтал! Что, вопрошаю, воруешь, скотина? Тот молчит, глаза на меня таращит. На веревку, спрашиваю, хватит тобою украденного? И бросаю ему петлю на кровать. И тут чую, братцы, засмердело!
— Фу-у-у, — отозвались слушатели.
— Да, неприятность случилась с его высокородием, опростался советник, что ж делать. А я продолжаю, мол почему ты, холоп, дороги в городе моем не строишь? Всю деньгу под себя метешь! Построй мне, говорю, дома скотина, да такие, чтобы гости голландские и немецкие завидовали. А не то буду являться к тебе каждую ночь, пока ты в эту петлю сам не залезешь! Подошел ближе и доской по башке. У будочника прихватил.
— А как уходил оттуда, прислуга-то небось тоже проснулась?
— Это, братцы, отдельная наука. Здесь надо наглость иметь. Вошел мужик со свечой, а я на него давай орать, а ну, холоп, дай ходу, и иду, как гренадер на шведа! И по дому так же. Тут, братцы, напор важно не потерять. Потеряешь напор, дашь слабину — и все, не царь ты, не император и не призрак, а обычный разбойник и вор. Пока видит в тебе человек силу, уверенность, пока не успевает опомниться и рассмотреть, надо уйти.
— А я его ждал за углом на извозчике, — высоким голосом выдал толстяк.
— Да, Алексей вот меня поджидал, дай бог ему здоровья.
Громко топоча сапогами, в комнату проник бородатый мужик с охапкой бутылок. Со всех сторон потянулись руки и избавили его от груза.
— Барин, еще вина принесть? — обратился бородач к рассказчику.
— Неси, Макар, неси! Все неси, все, что есть. Гуляем сегодня.
В ответ на это комната наполнилась одобрительными возгласами и утонула в них, как тонет дырявая португальская каравелла в свинцовых волнах громыхающего о камни шторма.
— Как Петр преставился, житья от воров не стало!
— Верно!
— Верно ты это делаешь, Николай, стращаешь казнокрадов.
— Только вот опасное это дело. А ну как расколют тебя?
— А мне за себя не боязно. Меня, братцы, за Петербург печаль одолевает. За Россию. Как царь помер, так подлецы да воры из своих нор повылазили, каждый себе норовит утащить кусок пожирнее да сожрать побольше. Не могу я на это просто так смотреть.

В комнате снова появился Макар и бутылки.
* * *

Неистовый лай собак пасхальными колоколами ударил в голову. Отчаянные окрики добавили беспорядка в развалившийся сон.
— Макар!
В звонкий лай вмешался лошадиный храп и топот.
— Макар! Какого беса не топишь? Макар!
В соседней комнате что-то грузно ударилось о пол, и хриплый голос принялся отчитывать нечистую силу.
— Макар! Выпорю, скотина! Хочешь, чтобы околел я, что ли?! Воды принеси, сучий потрох! Да поживее!
В двеи показалось бородатое лицо. Одетый в тулуп Макар прохрипел:
— Да, барин… сей же час!
— И собак уйми! Кому там вздумалось в такую рань?
Ухая и проклиная весь бесовский род до седьмого колена, неровным, но быстрым шагом Макар выкатился во двор.
— Ну, куда пошел? Ах, мужицкое племя. Воды же просил.
Николай Полесов обулся в сапоги, встал, пошатался немного и снова сел. Голова болела, того и гляди, лопнет, а застывшие ноги, как две кочерги — хоть сейчас в печь, греть вместо каши. Собаки не унимались.
— Ну, и кого там черти принесли?
Николай снова встал и, набросив на мятую рубаху зеленый кафтан, подошел к запотевшему пузырю.
Поелозив кулаком и присмотревшись, он увидел знакомый силуэт.
— Уезжает что ли кто? А не зашел даже? Ну-ка!
Толкнув плечом низкую дверь, он с протяжные скрипом вывалился во двор. Яркий свет кольнул глаза, свежим, морозным молотом жахнул по голове.
— Тихо, суки! — приказал он собакам. Псы неохотно, один за другим, затихли. Прицелившись одним глазом, Николай направился к воротам.
— Никола!
— Изволь! Я — Николай, ты кто будешь?
— Аль не признал? Хорошо, видать, вчера зенки залил. Николай поежился в кафтане, потер лоб и, бережно поднимая голову, нашел глазами лицо гостя.
— Федор! Ты?!
— Ну, так я, кто ж еще.
— А мы вчера гуляли, знаешь ли. Худо мне нынче.
Рядом возник Макар и протянул барину большой кувшин.
— Ох ты! Давай! — вынимая руки из-под мышек, вскрикнул Николай. — Подтопи теперь. И пошустрее, поди, не май на дворе. Черт бы тебя подрал, Макар, со двора взял?! Ледяная же! Точно заморозить решил, подлец?!
— Никола, я к тебе не просто так, дела у нас тут в городе.
— Что там? — донеслось из кувшина.
— Немец наш, Миних, монаха призвал кастильского, большого мастера по чину отчитки бесов. Да и всяческих других наставлений на путь истинный. И не посмотрел, что католик. Принял в дом, как брата.
— И что?
— Собирается демона изгонять.
— Какого еще демона?
— А не знаешь будто? Поди, много чертей разных по городу рыщет, и не поймешь, за кого первым взяться. Такого демона, Полесов, которым ты рядишься, дурья башка. Зело докучает сие дело немцу, чиновников пугает, убытки приносит. А к нам императрица обещалась, что он скажет? Извини, матушка, тут дядька твой из могилы встал, людям покою не дает? Так?— Отколь знаешь про монаха?
— Как же мне не знать, когда я сам, своими глазами оного видел. Капюшон на нем, даже руки укрыты, полы по земле волочатся. А с ним еще помощник, ученик его, видать. Науку перенимает. Тоже в капюшоне, только ростом выше и молчит все время. В мешки свои оба закутались, на латыни говорят с немцем, ни черта не поймешь.
— Так с чего ты взял, Федор, что эти два антихриста по мою душу?
— Мне ли не знать, по осени отправлял немец посла за море за иноверцем, мастером по части бесов. Посла мы с тех пор не видали, а эти двое тут как тут. Вот те крест, собираются из тебя душу вытрясти. Ловить тебя будут.
— Так я же не дух! Меня не отчитаешь.
— Не отчитаешь, это верно, зато можно колесовать иль на кол посадить.
Николай повесил кувшин на забор и, тяжело вздохнув, вернул руки под мышки:
— Что за охота тебе была, Федор, ко мне в такую рань тащиться, чтобы стращать почем зря? Вот скажи?
— Ты не понял, Николай, они взяться за тебя решили. Ты что в последний раз учудил? Ты хоть знаешь, на кого накинулся?
— А то! — довольно ухмыльнулся Николай.
— Вот мой совет. Ты, конечно, сам разумеешь, не батюшка я тебя наставлениями учить, но лучше кончай лиходеить. Если живот дорог.
— Спасибо, Федор. — Николай постучал ногой о ногу и, выдохнув кислое облако, добавил: — Приезжай в покров разговляться. А то и сейчас заходи, у нас еще много осталось. Давеча…
— Эх, Полесов, зря ты так. Дело говорю. Ну, как знаешь.
Федор запрыгнул в седло, потрогал уздечку на холке, звонко цокнул, дернул вожжи и дал коню шпоры. Николай отступил на шаг и попал сапогом во что-то мягкое.
— Макар! Разбери тебя нечистая! Ты и двор не убрал! Убью, скотина!

3

Губернатор настежь распахнул дверь кабинета и, громко стуча башмаками, подошел к окну, нетерпеливо выглянул во двор.
Такого замешательства, даже испуга, Миних не чувствовал давно. Инженер пяти армий, участник Войны за испанское наследство под знаменами принца Евгения Савойского, имевший боевой опыт военных походов в Европе, получивший в Германии чин полковника, а от Августа Второго в Польше — генерал-майора… этот человек чувствовал липкий холод в желудке при виде нищих у ворот его дома.
— Mein Got…[2] — прошептал он.
Улицу наполняло великое множество юродивых, богомольцев, гадальщиц, калек и уродов. Они окружили его дом и молча смотрели в окна. Возле фонаря, привалившись спиной к мусорной урне, сидел мальчишка в лохмотьях и, задрав голову, казалось, глядел прямо на Миниха. Вот только Миних видел парня давеча — мальчишка тогда был слеп.
Губернатор задвинул шторы, тут же раздвинул их — ничего не изменилось.
Во дворе один из стражников воткнул алебарду подтоком в землю и использовал ее как сошку — устроил на ней тяжелое ружье и целился в закрытые ворота. Его товарищ выглядел не так напряженно, он стоял по другую сторону дорожки, натирая тряпицей шип своей алебарды.
Слепой мальчик поднял руку и помахал. В этом простом жесте были лишь холод и угроза. На кисти не хватало двух пальцев.
Действительно ли я вижу их? Людей на улице? После появления в Петербурге испанского экзорциста со странным помощником Миних ни в чем не был уверен.
Толпа убогих у ворот неожиданно расступилась, и в образовавшийся коридор, словно в расчищенную мечами и щитами средневековых варваров кровавую колею, ступили два человека в монашеских одеждах. Темные силуэты, бездушные мятые балахоны, слежавшиеся в провале капюшона тени, в складках которых блестят глаза.
Приглушенный звук выстрела заставил Миниха вздрогнуть. Губернатор видел, как старая цыганка схватилась за живот и повалилась набок возле ворот, которые тут же облепили людские тела, налегли, опрокинули внутрь двора.
Экзорцист и монах медленным шагом приближались к крыльцу. Стражник, возившийся с ружьем, дернулся, словно его хлестнули по лицу, отбросил оружие, выпрямился и замер истуканом. Второй охранник повернулся к нему, перехватил алебарду двумя руками и размахнулся.
Топор ударил стражнику в лицо, и он упал. Но тут же попытался встать, заливая землю кровью. Через стекло Миних с ужасом увидел, что сделала с ним алебарда — одна сторона головы стражника была отсечена, болтались кровавые лоскуты плоти.
Экзорцист поднял руку — широкий рукав спал до запястья — и щелкнул пальцами. Стражник с алебардой снова размахнулся и свалил раненого с ног, проломив череп. Затем аккуратно положил топор на булыжник дорожки, воткнув острым обухом в шов, так чтобы полумесяц лезвия смотрел в мрачное небо, и, примерившись в рост, упал на него шеей.
У Миниха потемнело в глазах, горло перехватило.
Губернатор на обессиленных ногах добрел до стола, уронил себя в кресло и рванул ящик. Внизу истошно завопили, ритмично застучало, будто кто-то бился головой о стену. Он уже слышал поднимающиеся по лестнице шаги. Две пары ног в мягкой обуви.
— Безмерность грехов! Вонь греховности! Ее могу заглушить только костры! Haeretica pessimi![3]
Экзорцист вошел в кабинет и вперил в Миниха серебро глаз, прячущихся в темноте капюшона Следом появился монах: замер в дверях, глядя на лестницу, и смотрел до тех пор, пока крики, стоны и стук внизу не прекратились. К своему краткому удивлению — губернатора колотило от страха, мысли дробились — последнюю фразу экзорциста Миних не понял, хотя готов был поклясться, что знает каждое слово… знал.
Плотный испанец заскользил вдоль стены к столу. Миниха трясло, словно в малярийном ознобе. Двуствольный кремниевый пистолет скакал в руках, он пытался направить дуло в сторону экзорциста.
— Ваш город — яма, наполненная греховными страстями! И способы их удовлетворения воистину омерзительны в своем разнообразии, — произнесли невидимые губы. Человек в балахоне с капюшоном подступал ближе. Молчаливый монах стоял в дверях, сложив руки на впалой груди.
— Ни шагу боле… выстрелю… — выдавил Миних, пытаясь положить палец на курок.
Экзорцист рассмеялся. Он сделал странный знак кистью — руки губернатора неожиданно перестали трястись, он взвел курок, затем против своей воли перехватил пистолет правой рукой, развернул и сунул длинные стволы себе в рот. Холодный металл уткнулся в небо.
— Bien?[4] Не промахнетесь? — спросил испанец. — И на дорогах мыслей стерегут разбойники, верно? Ужасно, когда теряешь контроль над своим телом…
Миних чувствовал вонь, истекающую от экзорциста. Так пахнет заваленная трупами река, залитые нечистотами улицы.
— Вы хотели избавиться от призрака, а получили молот, который ударит огнем и железом по всем еретикам этого города. Вы смешны… Дух покойного императора — простой фигляр, дурачок. Проступки этого обманщика перед господом ничтожны среди грязи улиц и душ… Всюду el infierno, la hereja!..[5] Выбрось его! За преступления пусть карает закон, а за грехи — буду карать я.
Губернатор извлек мокрые стволы изо рта и отшвырнул пистолет в сторону. Как бы он не желал это сделать — сделал все-таки не он. Его тело слушалось испанца.
Экзорцист был уже в двух шагах, стоял по другую сторону стола.
Миних не мог пошевелить даже пальцем.
— Ты ответишь… — Язык еще принадлежал ему.
Когда испанец рассмеялся, волны разложения, накатывающие от него, стали невыносимыми.
— Почему бы людям не брать пример с животных? Радоваться каждому дню. Петух воспевает даже то утро, когда окажется в супе. А вы? — сказал экзорцист. Он перестал хихикать — Beelzebub! Astaroth! Shabriri! Azazel! Osiris! Nikta! Per nomina praedicta super, conjurote![6]
Губернатор перестал понимать латынь… он осознал, что не помнит, чем занимались монахи в Петербурге эти два… три… дня после прибытия… не помнит многого… даже детство в болотистом Вюстелянде… осталось только название волости, но тоже истлевало, уходило…
— Per nomen sigilli! Conjuro et confirmo vos, demon fortes et potentes, in nomine fords, metuendissimi el benedicti: Adonay, Elohim, Saday, Eye, Asanie, Asarie…
Острая боль в животе сложила его пополам. Миних ударился лбом о край стола, вывалился из креслам Рвота и кровь хлынула на доски. Он повалился лицом вниз, со свистом дыша, парик слетел с головы. Никогда в жизни ему не было так больно.
— Hirundinis memoria, vermis!
Экзорцист приблизился к нему — край балахона мелькнул возле перекошенного лица губернатора, дергающегося в луже собственной кровавой блевоты. Боль крутила внутренности, крошила позвоночник, выдавливала глаза. Нога испанца опустилась на его плечо, перевернула на спину. Миних ничего не видел сквозь слезы. В его кишках копошились личинки.
— Sub mea! Fiat servus submissa![9]
Боль стала утихать. Миних с трудом оторвал от пола голову. Его измятые внутренности горели огнем.Через несколько минут он смог сесть и очистить глаза от слез.
— Iterum audistis me!.. — закончил испанец, — Теперь — ты мой пес.
Он скинул капюшон, впервые в присутствие губернатора, и Миних закричал. Кричать он мог. О да, за целый мир.
— Заткнись, — приказал экзорцист.
Губернатор замолчал.
Места для собственных мыслей и страхов практически не осталось — так становится полна шкатулка для украшений красивой дамы. Голову Миниха наполняла горькая преданность новому хозяину.

4

Присвистывая и завывая, как голодный волк, мокрый ветер облизывал черные кости развалившегося ночью сарая. Николай стоял на крыльце и, кутаясь в кафтан, отрешенно смотрел на деревянный скелет, сквозь который виднелось темное поле. Кривой, размытой чертой до самой небесной хляби по нему ползла рыжая, блестящая дорога. Поле тащило ее на холм, за которым она пропадала в холодном тумане.
— Хорош был сарай, — вздохнул он.
— Да что там? Гнилой был! — отозвался из конюшни Макар, — Того и гляди рухнет. Феклу чуть не прибило доской как-то раз. Так его бабы с тех пор стороной обходят. Где ж тут хорош.
— А что там на дороге? Гляди! — Николай вытянул руку в сторону разрушенного сарая.
— Что?
— Никак корова загуляла…
Макар подошел к Николаю и, сощурившись, стал напряженно вглядываться в сырую даль.
— Не. То человек, кажись. Пьяный, видать, смотри, как шатает. Во, упал!
Затаив дыхание, оба стали всматриваться в едва заметную точку на дороге. Новый порыв ветра намочил лицо Макара, стоявшего с краю навеса, и бородач вытерся рукавом.
— Не встает. Околеет он так! Ну-ка, Макар, выводи телегу!
— Барин, да ты что? Запрягать-то поди сколько!
— Тогда так пойдем, — застегивая пуговицы на кафтане, скомандовал Николай. Он открыл дверь и громко крикнул внутрь: — Фекла, нагрей воду!
— Ох, барин, и несет же тебя нелегкая вечно, — заохал мужик и покрепче вдавил картуз в голову.

* * *

Путника принесли и положили на скамью в сенях. Дыхание его походило на стон, хриплый и глубокий. Две старые бабы, прогнав девок, начали его греть и обтирать. Тело было изуродовано страшно: пальцы на ногах раздавлены и переломаны, тряпкой в руках болталась рука с перебитой ключицей. Зубы выбиты почти все, нос свернут, в пустую глазницу забилась сырая глина.
— Никола, брат, — простонал несчастный.
Полесов застыл и прислушался. Грязь грязью, но заметил манжеты, белые петлички и синий писарский мундир с вышивкой на рукавах. Волосы из рыжей глины торчали светлые, голос будто знакомый.
— Федор?
— Кто же… — Товарищ закашлялся и брызнул изо рта кровью.
— Миних?! Как?! — взревел Николай, позабыв про ужасное состояние, в котором находился его друг.
Федор собрался с силами и стал рассказывать:
— Скрутила губернатора нечистая. Погиб город, мертвых больше, чем живых. Везде они… везде… на столе горят, по реке плывут, головы… крысы жрут, из глаз, и белые… кости повсюду! Миних инквизицию утроил… все грешники, еретики теперь, сущий ад… сущий ад устроил в Петербурге. Хворост… синим горит, a на столбах — люди живьем пылают… стоны кругом! Насилу я уцелел, ушел… но заставы… дороги все, все в заставах. Булавой меня зацепил, ирод окаянный… дюже больно прихватил, скотина. Думал, помер, ан нет! Жив!
Неожиданно Федор вытянул здоровую руку, схватил Николая за грудки и впился в него единственным глазом:
— Бес в него вселился! Бес! Дьявольское отродье. Демон испанский! Повелевает им, душу его забрал, у всех душу забрал, антихрист. Но… люди говорят… — Федор еще сильнее приблизил к себе лицо Николая и, брызгая розовой слюной из пустого рта, продолжил шепотом: — Есть старец за Волховом… да-а-а. Святой! Есть… людей он лечит, Феодосии, жене булочника помог… в обители живет, в Зеленой пустыни… Мартири… Мартириевой. Да! Люди не станут брехать, висельники-то. Без рук когда, не станешь брехать. Святой старец! Праведник… помочь может… отчитать беса…
Федор закашлялся и отпустил бледного Николая. Тот вытер ладонью лицо и оторопело спросил:
— Как звать старика?
— Перед лицом Господа моего… Отпусти грехи мне мои… Да чем же мы тебя так прогневили? Чем? Скажи! За что послал ты нам такое испытание?
Баба, которая вытирала Федору лоб, привстала и тихим голосом обратилась к барину:
— Послать бы за дьяконом…
Николай отшатнулся и испуганно посмотрел на женщину. Затем, словно одумавшись, смерил взглядом старуху и, совладав с собственным языком, сказал:
— Пошли.
* * *

Всю ночь Федор стонал и мучился, а под утро умер. Гроб увезли на телеге в дождь, который не переставал. Превратив дорогу в грязную канаву, он собирался, видимо, сделать то же самое со всем остальным миром. Николай смотрел, как телега месит глину и ползет на холм, увозя одного из его лучших товарищей. Страшную смерть принял Федор, но еще страшнее было то о чем он рассказал. Тяжелые мысли опустились на Полесова и готовы были раздавить его, как старый, нужный сарай.

Невинные шалости, которые, как он думал, помогали доброму Миниху в борьбе с воровством и казнокрадством, на деле обернулись великими страданиями для всего города. От мысли, что виноват в этом именно он, Полесова бросало в жар. У него не получалось даже напиться — вино лишь коверкало движения, но подлейшим образом оставляло разум чистым и ясным. Исполненным множеством скверных мыслей и отвратительного отчаяния. Неспособность изменить прошло врезала во все его члены странные пружины — новые, сверкающие. Движения стали резкими и сумбурным! Непонятная энергия заполнила все его существо и как будто ждала повода, чтобы выйти наружу. Но выйти ей было некуда, и это кромсало сознание Николая на лоскуты. Он не мог найти радости ни в чем: ни в вине, ни во сне, ни в других плотских утехах, которым раньше с превеликим удовольствием предавался. Душа задыхалась, кричала, металась, подталкивала его к какому-то действию, смысл которого он едва ли мог осознать.

Через неделю Полесов не выдержал и отправился вместе с удивленным Макаром в сторону Москвы, за Волхов, искать старца.

5

До Зеленой пустыни было полторы сотни верст. Зимой на санях или летом на колымаге дорога заняла бы один-два дня. Но на дворе стояла глубокая осень, дождливая и холодная, и великие грязи захватили русские дороги. Только на пятый день, утомленные и измученные бесконечной распутицей, Николай и Макар достигли последней дороги к монастырю. И хоть была она по здешним меркам новая и широкая, беспощадные грязи одолели и ее.
Здесь, уже совсем близко к монастырю, им встретился мужик, который с полубезумной улыбкой шел рядом с пустой телегой. При виде бороды Макара он остановился, отвесил поклон в пояс и перекрестился. Затем попалась на дороге баба, завернутая в черные тряпки с головы до ног, только глаза видны. За ней плелся ребенок, то ли мальчик, то ли девочка, затянутый крестом засаленных тряпок, с глиняными гирями на ногах. И она отвесила поклон нечесаной бороде Макара.

К пустыни подъехали к вечеру, когда и без того темные облака сделались еще темнее, а холодный ветер стих и только иногда тревожил лихими набегами, проникая в самые глубокие складки одежды. Макар поерзал в телеге и нахмурился:
— Приехали, барин.
Стены, окружавшие монашескую обитель, хранили следы недавнего пожара и во многих местах были разрушены. Закопченный кирпич неопрятными осколками вываливался из обожженных прорех. Поверх низких дырявых крыш свечой возносилась к небу каменная колокольня. Невысокий собор с пятью главами стоял рядом, а с других сторон колокольню обступили обычные домики, служившие разным монашеским нуждам. Один из них, примыкавший к разбитой стене, был разрушен, и теперь два худых бревна удерживали его обезглавленный остов, навалившийся на них рваным брандмауэром. Ворот не было, въезд преграждало бревно. По завету преподобного Мартирия в обитель нельзя было верхом. Макара предупредил об этом хромой кузнец с постоялого двора, где они ночевали.
Николай вылез из телеги.
— Погоди тут, — указал он мужику и зашел в обитель.
Сразу за бревном ему встретился низенький, тощий инок с красным перекошенным лицом и жиденькой бородкой. Он шел, пошатываясь, как камыш, едва переставляя ноги.
— Желаю здравствовать, — обратился к нему Николай, но тот даже не повернулся — Мне бы к настоятелю.
— Там он, — выкинув из рясы руку, проскрипел человечек, — за трапезной.

Николай прошел между собором и трапезной а очутился на хозяйственном дворе. Там был устроен навес, наспех сколоченный из свежих и обгоревших бревен. Под ним с одного края аккуратными рядами лежали колотые дрова, а с другого стоял большой стол, за которым сидел архимандрит и вместе с двумя другими монахами разделывал тыкву. Первый монах, выпучив глаза, резал, второй, кривясь, вытаскивал сердцевину, а настоятель с лицом каменным и серым доставал из сырой требухи семена и складывал в небольшой растопыренный мешок. На вытоптанной земле вокруг стола развалились тыквы: приплюснутые белые, вытянутые зеленые, шары в красную прерывистую полоску и огромные рыжие. С одной такой, едва ли не с лошадиную голову, как раз боролся первый монах.
— Желаю всем здравствовать, — сказал Николай. — Простите, что отвлекаю вас от трудов ваших, ищу старца чудотворящего. Люди говорят, в вашу обитель сослан был.
Все трое разом прервали свое занятие, чем вызвали в Николае некоторое замешательство.
— Пошто он тебе нужен? — спросил архимандрит.
— Мне, ваше высокопреподобие, беса изгнать. Монахи переглянулись, а борода настоятеля принялась шевелиться и трястись, будто под ней он старался как можно быстрее разжевать кусок холодной смолы.
— Не всяк беса отчитать способен, — наконец произнес настоятель.
— Высокое благословление на то нужно, — добавил монах с выпученными глазами.
Архимандрит между тем осмотрел Николая, и борода его снова зашевелилась.

— У нас работников не хватает, — продолжил он — Как забрал Бог преосвященного Корнилия, наступили для нас тяжелые времена. Новгородский архиепископ земли лишил, иконы вывез, утварь разную. Прогневился господь и ниспослал нам наказания одно другого строже. Сим летом погорели, аккурат в Петров пост.
При упоминании последнего несчастья все трое тяжело вздохнули и, шепча бородами, по три раза перекрестились. Николай запустил руку под пояс и извлек оттуда рыжий кожаный мешочек. Он стыдливо положил его на край стола, рядом с яркой выпотрошенной тыквой. Глаза монахов посветлели. Отступив, Николай уловил странное изменение в воздухе. К мягкому и знакомому запаху лежавших под навесом дров начал подмешиваться тоже знакомый, но совсем неожиданный запах.

— Аз был бы счастлив, коли бы мое скромное пожертвование… — начал Николай, но странный запах так быстро усилился, что у него даже перехватило дыхание, он резко выдул воздух из ноздрей и продолжил: — смогло бы оказать…
В этот момент все три монаха сморщились.
— Да благословит тебя Господь, — сказал архимандрит, отводя взгляд от мешочка и покрывая себя крестным знамением, — Послушника за колокольней найдешь. Дрова колет. Ветхой звать.
— Послушника? — удивился Николай. — А разве не монах он? Не инок?
На это бороды снова пришли в движение:
— Старовер он. Негоже в православной обители в иноки раскольников постригать. Ждем, пока не покается, пока не отречется от греховных привычек.
Николай поблагодарил монахов и Бога, трижды перекрестился вместе с ними, поклонился настоятелю и отправился за колокольню. Там, в густом сумраке, старик в косоворотке и с бородой, заправленной за пояс, вдумчиво рубил дрова. Странный и резкий запах, судя по всему, исходил именно от него. Это была смесь человеческого пота и чеснока, которым растирался дед, вместо того чтобы мыться. Старец был точен — чурки легко разваливались под колуном и белыми лепестками разлетались в стороны.
— Желаю здравствовать, — обратился к нему Николай.
— С места не двинусь, — неожиданно ответил старик. — Сам заварил кашу, сам ее и расхлебывай.
Николай не сразу понял, что старец говорит именно с ним. Он даже обернулся проверить, нет ли кого за спиной.
— С тобой говорю, с кем еще. — Старик бросил на Полесова косой взгляд и поставил под удар очередную чурку.
— Батюшка…
— Не батюшка я тебе, — оборвал его Ветхой и ударил топором так, что Николай даже вздрогнул.
— Горе у нас…
— И поделом! — Старец подтянул выбившуюся бороду. — Чай не святых казнит демон? Хоть и бесовский выродок, но за грехи. Да и город антихристом на костях выстроен, уж потоп в страстях.
Николай опешил, он был уверен, что старик не откажет.
— Что же ты сам не прогонишь демона? Давай, нарядись нынче патриархом и задай бесу порку. Вот потеха будет — два нехристя сошлись, кто кого дюже.
Лицо деда покрывала густая борода — виднелись только глазки и кривой нос. Только по ним Николай едва ли мог определить, смеется старик или говорит серьезно. Он всматривался, но разобрать мешали сумерки.
— Я слов нужных не разумею. Обрядов и молитв не ведаю, — осторожно пожаловался Николай.— Обрядов не ведаешь? А пошто тебе обряды, пошто молитвы?
— Так…
— Думаешь, обряды демону страшны, али слов он каких-то убоится? — Дед снова ударил топором, — Аль будет смотреть он, сколь ты перстов в крестном знамении складываешь? Сколь раз аллилуйю поешь и как имя Господа произносишь? — Старик взял новую чурку. — Вера важна. Без веры ты хоть все писание вызубри, хоть в какие рясы нарядись, хоть в какой скит заройся, не услышит тебя Господь и не поможет.
Николай не нашелся, что ответить. Вместо этого он сделал еще одну попытку уговорить старика, но в замешательстве начал совсем не с того.
— Аз рядился, чтобы мздоимцев да казнокрадов обличать. На путь честный направить, людям помочь…
— Мздоимцев? — переспросил Ветхой и ехидно прищурился. — Тех, кому мошну на стол суют?
Николаю сделалось окончательно не по себе. Казалось, он говорит не с дедом, а со своей въедливой совестью.
— Не поеду никуда, вертайся за ворота к своему другу и скажи, чтобы сюда шел. Поздно уж, у нас заночуете. А утром чтобы духу вашего здесь не было!
Еще удар — и щепки бабочками разлетелись вокруг старика.
* * *

За ночь лужи покрылись хрупким льдом. Между стеной и огромной низкой тучей во все небо возникла огненная брешь и осветила нежным утренним светом потрепанные стены Мартириевой пустыни. Полесов молча подошел к Макару и стал смотреть на то, как мужик запрягает лошадь.
— А, ну и ладно! — встрепенулся Макар, — Так смердит от того старца, что упаси бог с ним три дня в одной телеге трястись.
Николай угрюмо посмотрел на — Да уж лучше в хлеву, с курями да хряками! — принялся развивать тему мужик.
— Неужто? — раздался строгий голос за спиной Николая, тот быстро обернулся и увидел Ветхоя. Старик был в тяжелом сером кафтане, с сумой через плечо. В нос ударил характерный запах, Макар сморщился:
— Помилуй, Господи, мя грешного, дай мне силы вынести… — начал Макар.
— Не поможет, — ехидно отозвался старец, — персты не так складываешь.
— А как надо?! — встревожился мужик, увидев ухмылку своего барина.
— Никак не надо, — ответил Ветхой, чем ввел Макара в совершенное замешательство. — Видение мне было, поеду с вами.

6

Необычный туман стоял над Невой. Густой и приземистый. Он заполнил Петербург сизой мглой, превратив улицы в бездонные каналы, кишащие призраками. Тишину предрассветного сумрака нарушали только псы, но лай их не гулял по переулкам и не отражался эхом от стен, а был заперт ближайшим изгибом улицы.
Стены Петропавловской крепости уже второй десяток лет перекладывали: почерневшее дерево меняли на камень. Огромные круглые бревна, вынутые из старых стен, отлично подходили для расправы с многочисленными грешниками. Миних, прежде занятый только реконструкцией крепости, неожиданно обернулся лютым извергом и устроил в городе беспощадное судилище. Улицы, каналы, площади и набережные наполнились страданиями и ужасом.
По Неве в синем молочном тумане плыла небольшая шлюпка. В ней было двое: один с бородой, другой — в синем кафтане, расшитом золотом, в черной треуголке и с повязкой до глаз на лице.
— Силен демон, наперед все разумеет, — задумчиво сказал Ветхой, перебирая лестовку — Делай все, как я тебя научил. И не бойся. Ничего не бойся, что бы ни случилось.
Николай вздохнул и продолжил грести. Во мраке над туманом появился деревянный шпиль собора Петра и Павла, крепость была уже близко. Когда подошли к разобранной стене, лодка стукнулась и развернулась кормой. Человек в треуголке выбрался на землю, перекрестился и тяжело, но решительно начал перебираться через камни и бревна во двор крепости. Второй остался в лодке.
* * *

— Все, как Миних говорил, ты погляди! — дивился солдат инвалидной команды. — Поди, и прям ряженый! А ну пшел, скотина, чай ждут тебя!
Солдат толкнул фальшивого Петра мушкетом в спину.
— И не думай, заряжено. Иди давай, императорское величество. Пшел!
— Да как ты смеешь, собака?!
— Смею, смею, будьте покойны, величество, уж предупреждены про обман. Пальну и глазом не моргну. К коменданту тебя велено доставить.
Он еще раз ткнул растерянного Петра, тот ссутулился, поник и повиновался. Они направились по тропинке к небольшому черно-белому домику на немецкий манер. Между тем туман начал светлеть. К горизонту с другой стороны уже приближалось солнце.

В это время к разобранной стене подошел другой человек из шлюпки. Он был одет в плотный серый кафтан и имел бороду, заправленную за пояс и торчавшую колесом на груди. В несколько легких и резких прыжков он перебрался за крепостную стену и, разрывая белесый туман, побежал в сторону соборного шпиля.
* * *

Солдат довел пленника до нужного здания и крикнул:
— Отпирай давай.
Охранник за дверью фахверкового домика не спал. Окошко открылось, закрылось, ключ скрипнул в двери, застонали ржавые петли.
— Гляди, кого изловил! Все, как Миних сказал. «Лжепетра доставить, а старика убить немедля». Во как!
В ответ раздалось мычание и тихая ругань. Впереди была лестница. На десятой ступеньке Лжепетр вскрикнул, схватился за сердце и осел. Стражник растерянно ткнул его мушкетом, ругнулся, пнул пару раз и с удивлением посмотрел в открытые глаза. Треуголка слетела, обнажив белые волосы. Стражник подошел ближе и сорвал повязку с лица.
— Господь всемогущий!
***
Тем временем серый кафтан достиг соборной площади, отобрал у спавшего часового мушкет и хотел было выстрелить в воздух, но оружие дало осечку. В густом тумане порох, забитый с вечера, отсырел. Часовой тем временем проснулся и принялся криками будоражить двор. Через пару минут площадь наполнилась солдатами гарнизона. В центре стоял высокий старец и держал в руках давший осечку мушкет. Его губы перекосило, руки дрожали, но в глазах было что-то горячее.

— Аз есмь царь! Петр Алексеич Романов! Император всея Руси! — С каждым новым словом огонь в глазах набирал силу. — Псы паршивые, морды поганые заточили меня в монастыре супротив воли, сказавши всем, что я помер. Но вот закончилась невольность, освободился я и хочу порядок установить. Худо дело в государстве российском! Воины! Се пришел час, который должен решить судьбу Отечества. Вы не должны помышлять, что бьетесь за Петра, но за государство, Петру врученное, за род свой, за Отечество, за православную нашу веру и церковь. Не должен вас также смущать неприятель, яко близкий, но под личиной человека, за град радеющего, град сей же убивающий своим ядом. Вы сами победами своими былыми неоднократно доказали свою доблесть и преданность. Имейте в сражении перед очами вашими правду и Бога, поборающего по вас; на того Единого, яко всесильного в бронях, уповайте, а о Петре ведайте, что ему жизнь не дорога, только бы жила Россия в блаженстве и славе для благосостояния вашего! Вперед! За отчизну!
Солдаты слушали, разинув рты от удивления, не успев толком освободить глаза от сна, силясь понять, что происходит. Новоявленный Петр с бородой ниже пояса двинулся между тем к немецкому домику Миниха.

Толпа невольно, как под гипнозом, двинулась за ним.
* * *
Глядя на седую бороду и неморгающие глаза рухнувшего на лестнице пленника, стражник осенил себя крестом, достал нож, поднес ему ко рту и подержал. Лезвие не запотело.
— Пресвятая Богородица, помер!
Он скатился вниз по узкой лестнице, громко обругал охранника у двери, и они вместе убежали в туман. Наступившую тишину нарушил резкий вдох. Мертвый ожил, поднялся, отряхнулся, поправил бороду, запер дверь изнутри и, сжав лестовку, направился в покои Миниха.
Демон был за дверью — Ветхой чуял его зловоние, его темную волю.
Старец перекрестился двумя перстами, начертал в воздухе «Iсусъ», как писалось имя Сына Божьего до «книжной справы», надругавшейся редактированием S! над Священным писанием и богослужебными книга ми, и с краткой молитвой к Истинному Духу Святом-, ступил в губернаторские покои.
Католик был там. Лежал на просторной кровати, обнаженный и мертвый, как и подобает жестокому религиозному фанатику, испустившему дух три века назад. На изгаженных тленом простынях покоилось тело «великого инквизитора» Кастилии и Арагона, «молота еретиков, света Испании, спасителя своей страны, чести своего ордена», как величал инквизитора Себастьян де Ольмедо, хронист той ушедшей во мрак эпохи.

Томмазо де Торквемада открыл глаза. Холодные антрацитовые зрачки мертвых глаз посмотрели на старца.
* * *
Ведомая вернувшимся Петром толпа вышла на дорогу рядом с собором. Николай шагал, осматриваясь. Вдруг остановился как вкопанный. «То самое место, аккурат меж деревом со сломанной веткой и будкой». Шаги солдат стихли. Нависла угрожающая тишина. За невидимыми домами заржали кони.Он повернулся к толпе, но забыл слова. Туман сковал движения и звуки. Сотни глаз теперь смотрели на него. Одни со страхом, другие с надеждой. Кто с недоверием, кто с ненавистью. У Николая затряслись коленки. Так бывало и раньше, он был тогда мальчиком, в церкви, перед попом, когда надо было прочитать молитву. Вокруг много людей, и все смотрят. Все оценивают, надеются, верят, завидуют, злорадствуют. Ждут.
Вдруг у края толпы возникло движение. Расталкивая локтями собравшихся, к Николаю направлялись поручик и пятеро солдат. Их мушкеты пробирались сквозь толпу, как мачты корабля через взволнованное море. По толпе прошел ропот — «Самозванец».
— А ну расступись! — скомандовал обер-офицер.
Толпа бесшумно освободила место для выстрела. За Николаем кто-то, спотыкаясь, кинулся в сторону.
— Товсь!
Пятеро солдат вскинули мушкеты.
— Пли!
Четыре сизых облачка поднялось над стрелявшими, лишь один мушкет дал осечку.
* * *
Черно-синий труп поднялся и спустил с кровати ноги. По его блестящему от гнилостных выделений лицу бежала частая дрожь — словно разложившиеся черты были покрыты тончайшей органзой. Глаза закрывались и открывались, губы кривились в ухмылке.
Это двигались не только лицевые мускулы — черви и сороконожки без устали скользили из раны в рану.
— Тебя не смущает моя, — произнес Торквемада по-русски и закончил на латыни, — nuditas virtualis?[11]
— И в устах дьявола смешаются языки… — прошептал старовер.
— С какой гоецией[12] ты явился ко мне, старик?
— С верою в Господа истинного и животворящего, верою в царствие Его, которому несть конца…
Тот, в чьих стеклянных глазах навсегда поселилось пламя гудящих костров, встал, неприятно смеясь.
— Vana rumoris[13]. Ты испытываешь ко мне отвращение, старик. Твой голос сочится им, твои смешные молитвы полны им. А я к тебе — нет. Знаешь почему? Нет? Отвращение к врагу помешает сожрать его.
И снова резкий пустой смех — так клацают двери старого склепа. На иглах гнилых зубов скрипела земля.
Старец шагнул ближе к окну, к свету, поднял левую руку с пропущенной между средним и безымянным пальцами лестовкой, побежал большим пальцем по бобочкам четок: лапосткам, передвижкам…
Губы старообрядца зашевелились.
Он прочитал «Отче наш» и начал «Богородице Дево», когда Торквемада нанес ответный удар.
От мощи заклинания колыхнулся воздух, в комнате стало темнее. На улице заржали кони.
Ветхой закашлял кровью, но читать не перестал. Лестовка — духовный меч, символ непрестанной молитвы — двигалась в узловатых пальцах.
Инквизитор зашипел.
Старец трижды прочитал «Господи, помилуй» и двинул передвижку:
— Слава Отцу, и Сыну, и Святому Духу, и ныне, и присно, и во веки веков. Аминь.
Кровь скапливалась в седой бороде, капала на пол.
— Haeretica pessimi et notirii![14] — крикнул мертвец. Он пытался приблизиться к старцу, но не мог.
Со стен повеяло холодом, леденящий мороз защипал щеки, брызнули влагой глаза, захрустела в носу кровь. Старец качался в струях ледяного воздуха.
— Как рассеивается дым, Ты рассей их; как тает воск от огня, так нечестивые да погибнут от лица Божия…
Температура падала, красные сосульки ломались в бороде старика, но тот продолжал отчитку.
— Днесь сражайся со блаженных ангелов воинством в битве Господней, как бился против князя гордыни Люцифера и ангелов его отступников, и не одолели, и нет им боле места на небе…
Инквизитор кричал на латыни, на испанском, на французском, на арабском, его страшное тело окутывал белесый дымок. Свет бился с тенями, мрак пожирал лучи солнца.
— Воззрите на Крест Господень, бегите, тьмы врагов!
Холод. Жар. Слепота. Прозрение.
— И вопль мой да придет к Тебе!
Притянутый демоном вселенский холод сделался видимым, обрел форму текущего киселя, клубящегося морока.
А потом вмешались мушкетные выстрелы. Стреляли с улицы. Заиндевевшее стекло пошло сеточкой трещин. Ввалившееся лицо испанца на секунду обратилось в сторону окна, нечто близкое к удивлению отразилось на нем.
Одна из пуль угодила в горло, вырвав кусок серой плоти. В разорванной гортани копошились насекомые. Вторая пуля ударила над глазом — широко открытым, неживым, отекшим ненавистью. Еще две попали в грудь.
Спальня заискрилась снежинками, а затем все сделалось ослепительно белым. Усиливающийся хруст, скрипучее крещендо перешло в тихий скулящий вой.
Выл Торквемада.
Лестовка в трясущемся кулаке старца истекала кровью. Старообрядец упал на колени и последним усилием воли сфокусировал на живом мертвеце святой молитвенный луч.
— Изыди из жидовского тела, тварь! — закричал Ветхой.
Глаза «молота еретиков» брызнули землей, ужасные корчи вывернули конечности — и злой дух покинул мертвое тело.
В воцарившейся тишине щелкали бобочки лестовки.
— Благодарим тя, поем, славим и величаем крепкую, и великолепную силу державы власти твоей, Господи Боже Отче Вседержителю: тако премногих ради твоих неисчетных щедрот и человеколюбнаго твоего милосердия, изволил еси избавити…
Когда старик шепотом дочитал молитву благодарности об изгнании беса, в комнату ворвалась стража. Двое солдат волокли под локти Николая. Кафтан на самозванце был разодран, накладная борода — сорвана, лишь пара жалких клочков прилипли к одежде. Последним, дрожа всем телом, в комнату проник бледный губернатор. Он кутался в халат и тяжело дышал. Лоб пришедшего в себя Миниха был покрыт испариной.
Труп испанца попытались вынести, но он разваливался на куски. Кое-кто из солдат не совладал с желудком.
— Сожгите его. Заверните в тряпье и сожгите, — сказал Миних, отступая в коридор. Он знал, что больше не проведет в этой спальне — в этом доме! — ни одной лишней минуты.
— Помогите старику! — бился в хватке Николай. — Вы разве не видите…
— Посмотрите старика! — приказал Миних. — А этого пустите!
— Помер, — сообщил поручик, склонившись над старцем и косясь на пропитанную кровью лестовку.
Вдруг на лице губернатора появилась тень страха.
— Кто-нибудь видел монаха? — слабым голосом спросил Миних — Ученика… Если он был учеником...

Эпилог

Неспокойный выдался денек, плотный, галдящий, крикливый, слегка сумасшедший. Яко пустой дом наполнился прознавшими про местечко для ночлега беспризорниками — пристани и выстроенные единой стеной набережные наводнил шумный люд.
Гулять да праздновать стал народ.
Ведаете, как разуметь, что давеча все худо было — когда слишком сильно радуются, гуляют вовсю, аж глаза лопни. Мол, легко живем, сладко пьем! Эх… Костры догорели, крики стихли, тела сняли с колес, кровь смыли с камней, колья выкорчевали с дорог, покойников предали земле, живых вручили провидению. И очи отворотили, будто и не было ничего, всех оных дикостей, жути энтой.

В Петербург поплыли суда: итальянские, голландские, немецкие и прочие, инженеры и архитекторы прибывали в город, чтобы подготовить его к возвращению императрицы.

Презабавный барин кружил возле Аничковского моста. Суетился под триумфальной аркой, возведенной перед въездом на мост по случаю торжества будущего, приставал к прохожим с намерениями неясными, о чем-то спрашивал, совал руки в карманы пиджака и жилета и благодарствовал на чаек — где рублем, где пятью рублями, а где и полтинником. Малым то и дело подмигнет, полденьги кинет. Чудно одет был барин, ибо по-трошку отличался каждым отдельным нарядом: и пиджаком, и плащом, и сапогами, и брюками, и «фофочкой» на шее, оную носил привычно, не как удавку. Имел чудак широкий лоб, густые черные усы и собственный волос, смоченный и набок уложенный поверх залысины.

Когда я мимо ковылял, то и меня барин не пропустил: бросился, рублем наградил, в глаза пристально заглядывал со словами: «Отец, какой год нынче? Где я, отец? Не тот Питер, не тот…»
Сумасброд, единым словом, иль, энтово, спиртами разными одурманен.
Зато стихи читал чудные, зловещие даже, не слышал я подобных доселе:
На дрогах высокий гроб стоит дубовый,
А в гробу-то барин; а за гробом — новый.
Старого отпели, новый слезы вытер,
Сел в свою карету — и уехал в Питер.
В Питер… во как…
А про демона не желаю, не буду сказ вести. Не ведаю, куды он направился, куды понес Ночь под личиной монаха… может статься, что и погиб вовсе, в теле-то испанского инквизитора, дьявола рогатого, вместе с гнилым мясом в землю ушел… Не спрашивайте старика, зело темное энто дело, кто правду имеет, тот лампу на комоде не гасит за поздним вечером…
Все мы марионетки, все… не стоит обольщаться, не стоит гневаться на старика. Энто так. С тех пор, как появилась из Хаоса богиня Ночной Темноты — Никта. И как народила она от своего брата Вечного Мрака: День, Смерть, Сон, Судьбу, Месть, Рок, Обман, Насмешку, Раздор и Старость… и Харон ее дитя, паромщик в царство мертвых…
Мы — ее забава.
И нет фонарей, что навсегда изгонят Никту и ее отпрысков.
И нет тьмы, что не убоится света в наших сердцах настоящих, полных верою.

Amen.

@темы: рассказы, призраки и духи, старики и старухи, мистические и аномальные места, городские легенды, мертвецы