Сияю
Я просыпаюсь и вижу перед глазами лишь едва различимый в темноте потолок. Странно, ведь на дворе самый разгар лета, а по моим ощущениям сейчас должно быть примерно десять часов утра. Неужели я проспал до ночи? Впотьмах я нащупываю на стене выключатель, и комната озаряется мягким светом из единственной лампочки, свисающей с потолка. Но свет ее как будто более тусклый, какой-то сдавленный и робкий. На улице темно, даже фонари не горят, безлюдно и тихо. На часах два часа ночи. Всё-таки угораздило меня проспать столько времени.
читать дальшеЯ выхожу на кухню и ставлю чайник, желая заварить для начала кружечку кофе, попутно снимая с зарядки планшет. Нет сети. Беру в руки телефон и вновь вижу непривычный значок бесконечного поиска сети. Может, какая-нибудь авария на местной электростанции? Этим вполне можно объяснить тот факт, почему не горят уличные фонари. Видимо, местные вышки связи из-за отсутствия питания тоже вышли из строя. Стоп. Но свет в квартире горит, электрический чайник работает. Значит, проблема с оператором? Стоило бы наведаться в ближайший офис этих раздолбаев и узнать что к чему, но это можно сделать и позже.
Плотно позавтракав, я решил пока что заняться проверкой присланных переводов, на время выключившись из забот внешнего мира. Благо вчера я решил сохранить присланные по почте файлы на свой компьютер. За этим делом пролетело несколько часов, и когда время начало подходить к семи утра, я, закончив работу, как следует потянулся и подошел к окну, чтобы раздернуть тяжелые, не пропускающие и капли дневного света шторы. Но вместо бодрых солнечных зайчиков мне в лицо уставилась всё та же темнота, что и пять часов назад. Я взглянул на часы, висевшие над компьютером. Всё правильно: семь часов. Но почему тогда не видно и отголосков восходящего июльского солнца? Меня пробил странный озноб, хотя я еще даже не успел помыслить о возможной беде, постигшей город. Стихийное бедствие, война, чума? Телевизор пугал волнами помех, а радио – пустым эфиром. Как будто я остался один во всем мире, где остальные люди просто исчезли в один миг. Холодные капли пота выступили на моем лице, и какая-то безотчетная паника сковала конечности. В голове всё время проматывалась одна мысль: нужно взять фонарь и выйти на улицу, поискать хоть кого-нибудь.
Руки действовали сами собой, судорожно нашаривая маленький походный фонарик в ящике тумбочки. Вот он, мой луч света в этом царстве тьмы. Я, как был, в халате и тапках выбежал на лестничную клетку, утопающую во тьме, оставив на всякий случай входную дверь открытой, и стал медленно спускаться вниз по ступенькам, освещая себе путь тонкой полоской света. На мгновение я остановился и прислушался, пытаясь уловить хоть какие-то звуки, но услышал только биение собственного сердца и шум дыхания. Темнота и тишина словно сдавили меня со всех сторон, я слышал, как бежит кровь по венам в моем теле, и это тихое шуршание с каждым шагом всё усиливалось, сводя меня с ума. Ступенька, еще ступенька. Темнота сгущается, свет фонаря становится все более тусклым, будто какая-то неведомая сила пытается задушить его. Внезапно я слышу, как этажом ниже захлопывается дверь. Этот звук подобен грому, и от неожиданности я на мгновение теряю всяческую ориентацию в пространстве, ноги мои запинаются, и я кубарем лечу вниз по ступенькам, проваливаясь в беспамятство.
Сколько времени я так пролежал? Несколько секунд или несколько часов? Пространство и время будто перестали существовать, осталась только боль в разбитой голове и ссадинах на руках и ногах. Слышно было, как кровь, собираясь с краёв раны, капает на пол. Кап-кап, кап-кап. И звуки далекой сирены, но только не той, что обычно оповещает жителей города о надвигающейся опасности. Это была какая-то ломаная мелодия охранной сигнализации в стиле низкобюджетного фильма ужасов. Фонарик разбился, его осколки больно врезались мне в руку при падении, но я не обращал на это внимания. Кое-как сумев подняться, я на ощупь продолжил спуск, понимая при этом, что лучше было бы остаться в квартире. И чем ниже я спускался, тем больше звуков появлялось в этом кромешном океане тьмы. Не было видно ни стен, ни пола, ни даже моих собственных рук, будто удар отшиб мне зрение. Я слышал далекие и приглушенные голоса людей, но не мог различить отдельных слов, какой-то топот и непонятные завывания, доносящиеся будто из-под воды. Однако один из этих шумов будто возник совсем рядом. Какой-то шаркающий звук, будто где-то этажом ниже был человек, подволакивающий при ходьбе ногу. Я замер, напряженно вслушиваясь. Да, точно это был звук человеческих шагов. Через несколько томительных минут я все-таки решился проявить своё присутствие, крикнув незамысловатое «Эй, есть там кто?». Тишина. И внезапный топот, будто тот, кто ходил внизу, всё так же подволакивая ногу, изо всех сил устремился в мою сторону.
Наверное мало кто описать тот тип страха, который обжигающе холодными волнами в это мгновение заполнил моё тело. По идее его должны испытывать герои всевозможных фильмов ужасов, когда какой-нибудь ужасающий в своём уродстве монстр несется к ним в каком-нибудь заброшенном доме. Я буквально потерял рассудок, и сделал то единственное, что мог: бросился в обратном от приближающегося шарканья направлении, не разбирая в кромешной темноте дороги. Не помню, как я оказался снова в своей квартире, только ощутил внезапную боль во всем теле и тот самый адреналиновый «отходняк», какой всегда охватывает человека, когда заряд энергии кончается. Этот недолгий спуск по лестнице показался мне вечностью, ужасающей и бесконечно тёмной. Мне хотелось заплакать от безысходности, страха и боли, но на слезы уже не было сил.
Не знаю, сколько еще я лежал на полу, пытаясь прийти в себя, но когда я-таки добрался до спальни, на часах был уже полдень (а может и полночь). Я был выжат как лимон, всё тело ужасно болело, в особенности разбитая голова, но несмотря на это я просто лег на кровать, не заметив даже, как провалился в тревожную дремоту, сопровождающуюся всевозможными видениями погонь по темным коридорам, воем сирен и звуками отдаленных голосов. Что-то надвигалось на меня, пытаясь схватить, но во сне я не мог сдвинуться с места, любое движение отзывалось болезненной слабостью. Я чувствовал дыхание того, что таилось во тьме, оно было совсем близко, но я всё еще не видел его. Спустя мгновение чья-то рука схватила меня за ногу и, опрокинув навзничь, поволокла в беспросветную тьму. В этот момент я закричал так, как никогда в жизни. И мой собственный крик заставил меня проснуться в холодном поту. Когда я наконец открыл глаза, то не увидел ничего, даже потолка, как было в предыдущее мое пробуждение. Свет исчез и из моей квартиры.
Немного полежав и попытавшись собраться с мыслями я почувствовал какое-то инородное движение в квартире. Здесь кто-то был. Снова этот волочащийся звук откуда-то с кухни и едва заметный запах жареного мяса и палёного волоса. В спальню, в которой я находился, не было дверей, поэтому я даже не мог закрыться здесь от непрошеных гостей. Еще один звук, на этот раз со стороны окна. Удушающий страх вновь спровоцировал выброс огромной дозы адреналина и я, не замечая боли в избитом теле, бросился на ощупь в коридор, к двери на этаж, лишь краешком сознания отметив, как неведомый преследователь, издав какой-то сдавленный звук, похожий на стон, устремился следом за мной. Но все не могло пройти так гладко, как я рассчитывал. Запнувшись о порог, я плашмя упал прямо на каменный пол, разбив себе лицо. Что-то схватило меня за ногу, как и в моём кошмаре. Удушающий запах гари ударил мне в нос, заставив в панике забиться подобно пойманному осетру. Неимоверным усилием мне все-таки удалось освободиться от хватки того, что скрывалось во тьме и я побежал так, как никогда бы не смогли побежать даже лучшие олимпийские чемпионы.
Мои чувства настолько обострились, что даже будучи совершенно слепым в этой темноте, я умудрился преодолеть все лестничные пролеты, не сломав при этом шею. В самом низу, в подъезде я остановился и перевел дыхание, пытаясь осознать, кто же я и что со мной. Здесь, у двери на улицу я заметил подсвеченную кнопку открытия двери. Будто бы маяк для корабля, идущего вслепую на скалы. После секундного раздумья, я ткнул в нее пальцем, и тут же раздался чей-то голос.
- А вот и еще один.
Дверь с грохотом отворилась, и в глаза мне ударил ослепительно яркий свет, выжигающий глаза и сознание. Я не понимал, что происходит, не чувствовал своего тела. Был только этот свет. И голос.
- Этому-то, считай, вообще повезло. В рубашке родился. Бабку-то с третьего этажа видел? Бетонное перекрытие ногу раздавило. Орала жуть как. Даже странно, что больше никто не погиб, кроме нарика еще с четвертого. А этому хоть бы хны, втиснулся между плитами как влитой, еще миллиметр – и все, считай.
- Давай уже докуривай, и давай вытаскивать, пока еще что-нибудь не рухнуло. Из-за таких вот любителей посмолить теперь весь дом перестраивать.
читать дальшеЯ выхожу на кухню и ставлю чайник, желая заварить для начала кружечку кофе, попутно снимая с зарядки планшет. Нет сети. Беру в руки телефон и вновь вижу непривычный значок бесконечного поиска сети. Может, какая-нибудь авария на местной электростанции? Этим вполне можно объяснить тот факт, почему не горят уличные фонари. Видимо, местные вышки связи из-за отсутствия питания тоже вышли из строя. Стоп. Но свет в квартире горит, электрический чайник работает. Значит, проблема с оператором? Стоило бы наведаться в ближайший офис этих раздолбаев и узнать что к чему, но это можно сделать и позже.
Плотно позавтракав, я решил пока что заняться проверкой присланных переводов, на время выключившись из забот внешнего мира. Благо вчера я решил сохранить присланные по почте файлы на свой компьютер. За этим делом пролетело несколько часов, и когда время начало подходить к семи утра, я, закончив работу, как следует потянулся и подошел к окну, чтобы раздернуть тяжелые, не пропускающие и капли дневного света шторы. Но вместо бодрых солнечных зайчиков мне в лицо уставилась всё та же темнота, что и пять часов назад. Я взглянул на часы, висевшие над компьютером. Всё правильно: семь часов. Но почему тогда не видно и отголосков восходящего июльского солнца? Меня пробил странный озноб, хотя я еще даже не успел помыслить о возможной беде, постигшей город. Стихийное бедствие, война, чума? Телевизор пугал волнами помех, а радио – пустым эфиром. Как будто я остался один во всем мире, где остальные люди просто исчезли в один миг. Холодные капли пота выступили на моем лице, и какая-то безотчетная паника сковала конечности. В голове всё время проматывалась одна мысль: нужно взять фонарь и выйти на улицу, поискать хоть кого-нибудь.
Руки действовали сами собой, судорожно нашаривая маленький походный фонарик в ящике тумбочки. Вот он, мой луч света в этом царстве тьмы. Я, как был, в халате и тапках выбежал на лестничную клетку, утопающую во тьме, оставив на всякий случай входную дверь открытой, и стал медленно спускаться вниз по ступенькам, освещая себе путь тонкой полоской света. На мгновение я остановился и прислушался, пытаясь уловить хоть какие-то звуки, но услышал только биение собственного сердца и шум дыхания. Темнота и тишина словно сдавили меня со всех сторон, я слышал, как бежит кровь по венам в моем теле, и это тихое шуршание с каждым шагом всё усиливалось, сводя меня с ума. Ступенька, еще ступенька. Темнота сгущается, свет фонаря становится все более тусклым, будто какая-то неведомая сила пытается задушить его. Внезапно я слышу, как этажом ниже захлопывается дверь. Этот звук подобен грому, и от неожиданности я на мгновение теряю всяческую ориентацию в пространстве, ноги мои запинаются, и я кубарем лечу вниз по ступенькам, проваливаясь в беспамятство.
Сколько времени я так пролежал? Несколько секунд или несколько часов? Пространство и время будто перестали существовать, осталась только боль в разбитой голове и ссадинах на руках и ногах. Слышно было, как кровь, собираясь с краёв раны, капает на пол. Кап-кап, кап-кап. И звуки далекой сирены, но только не той, что обычно оповещает жителей города о надвигающейся опасности. Это была какая-то ломаная мелодия охранной сигнализации в стиле низкобюджетного фильма ужасов. Фонарик разбился, его осколки больно врезались мне в руку при падении, но я не обращал на это внимания. Кое-как сумев подняться, я на ощупь продолжил спуск, понимая при этом, что лучше было бы остаться в квартире. И чем ниже я спускался, тем больше звуков появлялось в этом кромешном океане тьмы. Не было видно ни стен, ни пола, ни даже моих собственных рук, будто удар отшиб мне зрение. Я слышал далекие и приглушенные голоса людей, но не мог различить отдельных слов, какой-то топот и непонятные завывания, доносящиеся будто из-под воды. Однако один из этих шумов будто возник совсем рядом. Какой-то шаркающий звук, будто где-то этажом ниже был человек, подволакивающий при ходьбе ногу. Я замер, напряженно вслушиваясь. Да, точно это был звук человеческих шагов. Через несколько томительных минут я все-таки решился проявить своё присутствие, крикнув незамысловатое «Эй, есть там кто?». Тишина. И внезапный топот, будто тот, кто ходил внизу, всё так же подволакивая ногу, изо всех сил устремился в мою сторону.
Наверное мало кто описать тот тип страха, который обжигающе холодными волнами в это мгновение заполнил моё тело. По идее его должны испытывать герои всевозможных фильмов ужасов, когда какой-нибудь ужасающий в своём уродстве монстр несется к ним в каком-нибудь заброшенном доме. Я буквально потерял рассудок, и сделал то единственное, что мог: бросился в обратном от приближающегося шарканья направлении, не разбирая в кромешной темноте дороги. Не помню, как я оказался снова в своей квартире, только ощутил внезапную боль во всем теле и тот самый адреналиновый «отходняк», какой всегда охватывает человека, когда заряд энергии кончается. Этот недолгий спуск по лестнице показался мне вечностью, ужасающей и бесконечно тёмной. Мне хотелось заплакать от безысходности, страха и боли, но на слезы уже не было сил.
Не знаю, сколько еще я лежал на полу, пытаясь прийти в себя, но когда я-таки добрался до спальни, на часах был уже полдень (а может и полночь). Я был выжат как лимон, всё тело ужасно болело, в особенности разбитая голова, но несмотря на это я просто лег на кровать, не заметив даже, как провалился в тревожную дремоту, сопровождающуюся всевозможными видениями погонь по темным коридорам, воем сирен и звуками отдаленных голосов. Что-то надвигалось на меня, пытаясь схватить, но во сне я не мог сдвинуться с места, любое движение отзывалось болезненной слабостью. Я чувствовал дыхание того, что таилось во тьме, оно было совсем близко, но я всё еще не видел его. Спустя мгновение чья-то рука схватила меня за ногу и, опрокинув навзничь, поволокла в беспросветную тьму. В этот момент я закричал так, как никогда в жизни. И мой собственный крик заставил меня проснуться в холодном поту. Когда я наконец открыл глаза, то не увидел ничего, даже потолка, как было в предыдущее мое пробуждение. Свет исчез и из моей квартиры.
Немного полежав и попытавшись собраться с мыслями я почувствовал какое-то инородное движение в квартире. Здесь кто-то был. Снова этот волочащийся звук откуда-то с кухни и едва заметный запах жареного мяса и палёного волоса. В спальню, в которой я находился, не было дверей, поэтому я даже не мог закрыться здесь от непрошеных гостей. Еще один звук, на этот раз со стороны окна. Удушающий страх вновь спровоцировал выброс огромной дозы адреналина и я, не замечая боли в избитом теле, бросился на ощупь в коридор, к двери на этаж, лишь краешком сознания отметив, как неведомый преследователь, издав какой-то сдавленный звук, похожий на стон, устремился следом за мной. Но все не могло пройти так гладко, как я рассчитывал. Запнувшись о порог, я плашмя упал прямо на каменный пол, разбив себе лицо. Что-то схватило меня за ногу, как и в моём кошмаре. Удушающий запах гари ударил мне в нос, заставив в панике забиться подобно пойманному осетру. Неимоверным усилием мне все-таки удалось освободиться от хватки того, что скрывалось во тьме и я побежал так, как никогда бы не смогли побежать даже лучшие олимпийские чемпионы.
Мои чувства настолько обострились, что даже будучи совершенно слепым в этой темноте, я умудрился преодолеть все лестничные пролеты, не сломав при этом шею. В самом низу, в подъезде я остановился и перевел дыхание, пытаясь осознать, кто же я и что со мной. Здесь, у двери на улицу я заметил подсвеченную кнопку открытия двери. Будто бы маяк для корабля, идущего вслепую на скалы. После секундного раздумья, я ткнул в нее пальцем, и тут же раздался чей-то голос.
- А вот и еще один.
Дверь с грохотом отворилась, и в глаза мне ударил ослепительно яркий свет, выжигающий глаза и сознание. Я не понимал, что происходит, не чувствовал своего тела. Был только этот свет. И голос.
- Этому-то, считай, вообще повезло. В рубашке родился. Бабку-то с третьего этажа видел? Бетонное перекрытие ногу раздавило. Орала жуть как. Даже странно, что больше никто не погиб, кроме нарика еще с четвертого. А этому хоть бы хны, втиснулся между плитами как влитой, еще миллиметр – и все, считай.
- Давай уже докуривай, и давай вытаскивать, пока еще что-нибудь не рухнуло. Из-за таких вот любителей посмолить теперь весь дом перестраивать.
