Solve et Coagula
Однажды из Ярославля в одну из деревень ехал молодой парень, звали его Денис. Было у него какое-то дело — то ли навещал дальнюю родственницу, то ли получил нехитрую подработку : баню кому-нибудь починить или сарай построить. Было раннее утро, над полями висел туман, как огромное призрачное море. В машине играло радио — какая-то попса, парень старался вести неспешно и внимательно, красота рассветной дороги завораживала, несмотря на то, что он всю жизнь провел в этих местах, и глаз его привык к мрачноватой нежности, которой было словно пропитано все окружающее пространство. Это был не величественный сумрак северных гор, не выжигающая взгляд мертвенность Заполярья — нет, просто мягкий морок, который все, кто здесь оказывался, вдыхал вместе с прохладным влажным воздухом. Тихая, без привкуса драмы или истерики, эльфийская печаль, которой пропитываешься как губка водой незаметно для себя самого.
Денису оставалось проехать совсем немного, когда из колонок вдруг раздалось шипение, оно нарастало, перекрывая очередной попсовый мотив. Парень разочарованно покрутил ручку приемника, но видимо, от города было уже слишком далеко, радиосигнал слабел. Он уже хотел вовсе выключить радио, когда ему почудилось, что сквозь помехи пробивается чей-то голос — высокий, женский, певучий. Может быть, наслоение другой волны. И было в том голосе что-то притягательное — хотелось разобрать, о чем говорят или поют. Должно быть, это была литературная передача, транслировали сказку или фантастический роман. Ясным лишенным интонаций голосом актриса повторяла:
- ...У дуба-то ветка оттопыренная — как для висельника специально росла.... Веревка бельевая, не было другой — ничего, худенькая, выдержит, сойдет.... На шее след багровый, лицо раздулось, челюсть набок съехала.... Называли все красивой, а теперь смерть с другими уровняла — как кукла висит....Ветка удобная да низко растет — ноги лисы обглодали.... Мясо объели, ноги в клочьях кожи так на костях и висят.... Платья белое, лучшее было, а из него ноги костяные торчат... Три весны висела, никто не плакал по ней, не искал, не забеспокоился....
читать дальше
Денису оставалось проехать совсем немного, когда из колонок вдруг раздалось шипение, оно нарастало, перекрывая очередной попсовый мотив. Парень разочарованно покрутил ручку приемника, но видимо, от города было уже слишком далеко, радиосигнал слабел. Он уже хотел вовсе выключить радио, когда ему почудилось, что сквозь помехи пробивается чей-то голос — высокий, женский, певучий. Может быть, наслоение другой волны. И было в том голосе что-то притягательное — хотелось разобрать, о чем говорят или поют. Должно быть, это была литературная передача, транслировали сказку или фантастический роман. Ясным лишенным интонаций голосом актриса повторяла:
- ...У дуба-то ветка оттопыренная — как для висельника специально росла.... Веревка бельевая, не было другой — ничего, худенькая, выдержит, сойдет.... На шее след багровый, лицо раздулось, челюсть набок съехала.... Называли все красивой, а теперь смерть с другими уровняла — как кукла висит....Ветка удобная да низко растет — ноги лисы обглодали.... Мясо объели, ноги в клочьях кожи так на костях и висят.... Платья белое, лучшее было, а из него ноги костяные торчат... Три весны висела, никто не плакал по ней, не искал, не забеспокоился....
читать дальше
". 
