Потрёпанная, вся в лохмотьях, местная сумасшедшая Зойка была легендой и загадкой коттеджного посёлка. В этом месте почти все дома и земли раскупили богатые люди, построили чудеса архитектуры, вложив в свои хоромы немало денег. Но Зойкину хибару никто не трогал. Стоял этот убогий, маленький домик, зажатый между двумя огромными заборами, и никому до него не было дела. К Зойке давно привыкли, напакостить она не могла, была тихой, иногда сидела на обочине и плакала, плакала…
Бывало, местные богачи даже подкармливали её, государство платило гроши, в больнице её держать не было смысла, болезнь не прогрессировала, женщина была не буйной, кое-что соображала и вполне могла прожить сама.
Сколько Зойке лет, никто не знал. Так же не знали и где её родня, и есть ли у неё кто. Покрытое морщинами жёлтое лицо часто было мокрым от слёз, растрёпанные седые волосы прибавляли ей возрасту, выглядела она лет на 85.
Случилось это жарким июлем прошлого года.
читать дальшеНапротив Зойкиной лачуги стоял шикарный особняк с красивым ландшафтным дизайном, за воротами иногда можно было разглядеть водопадики и горки, вычурно постриженные кусты. Работал в том доме садовник Пётр. В то утро он собирался в город, прикупить кое-что для сада. Выехав на дорогу, Пётр заметил Зойку. Сначала она сидела на траве, потом резко вскочила и упала вниз лицом на дорогу. Пётр посчитал своим долгом выйти и помочь женщине. Подойдя к ней ближе, он увидел, как плечи её содрогались от рыданий, он спросил, может ли он ей помочь. Подняв на него заплаканные, совершенно обезумевшие голубые глаза, Зойка кривовато улыбнулась ему и еле кивнула в бок головой. Пётр оттащил её на обочину и посадил на траву.
- Чего ты, мать, так убиваешься, отчего всё плачешь? – спросил садовник безумную.
- Сын! – хриплым голосом вырвалось из сухой груди – Сын мой, всё-таки, ушёл! Он не вернулся! Я жду его, всё жду.
- А куда же он ушёл?
- На войну пошёл без моего разрешения! Без разрешения ушёл!
- Мать, так война уж 60 лет как закончилась!
- Нет! – громко вскрикнула женщина – Этим летом! Этим летом! Летом! А его всё нет!
Пётр понял, что спорить с ней бесполезно и отвёл её в лачугу, оставив ей бутерброд, который взял с собой в дорогу.
Так прошло пару месяцев и Пётр постоянно видел безумицу на дороге, иногда он приносил ей еду.
Однажды, дождливым ноябрьским днём Пётр в очередной раз уезжал в город по делам, он снова увидел Зойку на дороге. Она отошла чуть подальше и что-то громко кричала вдаль. И тут Пётр увидел, как к женщине идёт человек. Зойка кинулась к нему в ноги, заголосила. Шёл сильный дождь, но можно было различить, что незнакомец был одет в военную одежду серо- зелёного цвета. Пётр протёр глаза, думая, что ему начинает мерещиться и скоро он на пару с Зойкой свихнётся. Но открыв глаза, Пётр увидел, как крепко расцеловывает Зойка незнакомца. Тогда Пётр подумал, что, наверное, за женщину взялись какие-то психологи и решили воссоздать ей прошлое. Мужчина поехал дальше, удивившись, откуда врачи нашли для мужчины такую старую военную форму и кто это всё оплачивает.
Вечером Пётр убирал в саду последние опавшие листья и услышал, как играет старое танго. Выглянув за калитку на дом Зойки, он увидел, как ярко горит свет в окнах у женщины и в окне мелькает тот мужчина, что был на дороге.
Далеко зашла медицина! – подумал Пётр тогда.
Шёл декабрь, забот было не мало, пока не было снега Пётр кое-что переделывал около коттеджа и надо было закупать некоторый инвентарь. Выехав с утра на перекрёсток, Пётр не обнаружил Зойку. И на следующее утро женщины не было. Не было её и когда пошёл первый снег. Тут Пётр понял, что возможно она умерла в своей лачуге, а может её убил тот незнакомец и никому до неё нету дела. Дверь в её ветхую старую избёнку была заперта и никто не отзывался. Позвонив в скорую Пётр стал ждать. Приехали специалисты, стали ломать двери, на удивление в таком ветхом домике они были просто не реально сильно заперты изнутри. Решили ломать окно. Собралось несколько зевак, в основном прислуга и дети. Пётру всегда было жаль эту одинокую женщину, он даже переживал за неё, потому подсознательно вошёл за медиками в избёнку.
На старенькой кровати с железными перилами лежала уже давно мёртвая женщина, свернувшись калачиком и обнимая военную форму с давних времён. В доме стоял приторный сырой запах, от которого выворачивало. Вызвали милицию, стали писать свои бумажки, спрашивать Петра, что он видел, как она жила, кто к ней ходил. И тут Пётр вспомнил, как в дождливое утро к ней пришёл незнакомец в военной форме и предположил, что это был психолог, хотя кому эта женщина была нужна, а тем более её лечение.
Но врачи уверяли, что никакого лечения с ней проделано не было, она месяц не приходила за пенсией.
Дом Зойки решено было ломать. Под новый год приехали люди и приступили к делу.
За треском старых досок и мата рабочих Пётр вдруг уловил крик удивления. Выбежав к тому, что осталось от дома Зойки и заглянув вниз, он увидел огромную яму, которая по видимому была подвалом в доме, в ней лежал давно истлевший скелет, а рабочие вслух читали затёртую надпись углём на полу: «Началась война, мать заперла меня внизу и не пускает воевать, выбраться не могу. Простите меня, люди. Иван Потапов. Июнь, 41й.»
История реальная.
Пётр Терентьев уволился с той работы и перебрался в другое место. До сих пор вспоминает с ужасом страшную Зойкину тайну и до сих пор не может объяснить, кто был тот мужчина в военной форме, в ноябрьский дождливый день.