Не знаю, почему я записываю все это на бумагу, когда у меня есть компьютер. Думаю, я просто начал замечать кое-какие странности. Не то, чтобы я не доверял компьютеру, просто... мне нужно, как бы это сказать, организовать свои мысли. Хочу, чтобы все было объективно, чтобы ни одна деталь не могла быть удалена или... изменена. Не то, чтобы такое случалось, просто... просто все расплывается, в памяти все заволокло каким-то туманом.
читать дальшеЯ начал чувствовать себя зажатым в своей маленькой квартире. Может, в этом вся проблема? Что поделаешь, надо было выбрать квартиру подешевле, одну единственную на цокольном этаже. Здесь нет окон, а потому день и ночь проскальзывают незаметно. Несколько дней я не выходил на улицу, работал над одной программой. Мне очень хотелось закончить поскорее, вот я и сидел часами у монитора. От такого у всякого появятся странные ощущения, но мне кажется, есть еще что-то другое.
Я точно не знаю, когда именно у меня впервые появилось это странное чувство. Мне очень сложно его определить. Возможно, вполне возможно, что я просто давно ни с кем не говорил. Поначалу я именно так и подумал. Все с кем я обычно общаюсь в Интернете, когда работаю за компьютером, или ничего не пишут, или не подключены. Мои сообщения остаются без ответа. Последнее электронное письмо я получил от друга, когда он вернулся из магазина, и это было вчера. Я бы позвонил ему с мобильника, но здесь плохая связь. Нет, все-таки надо кому-то позвонить. Я, наверное, выйду на улицу.
—
Что же, все вышло не так, как я рассчитывал. Сейчас, когда мои страхи немного рассеялись, мне становится стыдно, что я вообще боялся. Перед выходом я посмотрелся в зеркало, но не стал сбривать выросшую за два дня щетину. Ведь мне всего-то и нужно было, что позвонить. Тем не менее, я поменял майку, сейчас ведь обеденное время, можно наткнуться на кого-нибудь знакомого. Этого не случилось, как бы я того не хотел.
Выходя, я медленно открыл дверь в квартиру. По какой-то непонятной причине, во мне зародилось чувство опасения. Я свалил это на то, что давно ни с кем не говорил, если не считать самого себя. Я окинул взглядом грязный серый подъезд, здесь, на цокольном этаже, он был еще грязнее. Огромная металлическая дверь вела в котельную, которая, конечно, была заперта. Рядом стояли два бесцветных автомата с напитками, я купил лимонаду в одном из них, когда я только переехал сюда, но у него два года как истек срок годности. Я уверен, что никто даже не знает, что здесь вообще есть эти автоматы, или моей домовладелице на них просто плевать.
Я осторожно закрыл дверь и пошел в другом направлении, стараясь не шуметь. Не понимаю, почему я был таким осторожным, может, просто не хотелось перебивать монотонное гудение автоматов. Я добрался до лестницы и направился к входной двери. Я посмотрел в замызганное прямоугольное окошечко тяжелой двери и был весьма потрясен: это было явно не обеденное время. За дверью царила темнота городской ночи, мигали желтые огни светофоров. Вверху висели тяжелые облака, черные и фиолетовые от городских огней. Не было никакого движения, если не считать нескольких деревьев, качавшихся от ветра. Я помню охватившую меня дрожь, хотя мне не было холодно. Наверное, это из-за ветра. Я едва слышал его сквозь металлическую дверь, но я помню, что этот ветер был какой-то особенный – непрерывный, холодный и тихий. Слышен был только шум бесчисленных листьев на деревьях.
Я решил не выходить.
Вместо этого, я поднес телефон к окошку и проверил, есть ли сигнал. Отметки сигнала выросли прямо на глазах, и я улыбнулся. Пора, наконец, услышать чей-то голос, так я тогда подумал. Это было так странно – бояться ничего. Я покачал головой и тихо рассмеялся над самим собой. Я быстро набрал номер своей подруги Эми и поднес телефон к уху. Был один гудок, но потом все заглохло. Ничего не случилось. Я слушал тишину еще двадцать секунд, потом положил трубку. Нахмурив брови, я снова посмотрел на показатель сигнала – он был полным. Я снова набрал её номер, но вдруг телефон зазвонил сам. Я поднес его к уху.
- Алло? – я немедленно переборол потрясение, которое настигло меня от того, что впервые за несколько дней я услышал человеческий голос. Я привык к тому, что меня окружали исключительно звуки машин, котельной, компьютера и автоматов с напитками. Поначалу мне никто не отвечал, но через некоторое время я услышал голос.
- Эй, - произнес явно мужской голос, судя по всему, моего возраста, - Кто это?
- Джон, - сказал я.
- Простите, ошибся номером, - сказал незнакомец и повесил трубку.
Я медленно опустил телефон и наклонился к толстой кирпичной стене лестничного прохода. Это было немного странно, я посмотрел на список принятых звонков, но последний номер был незнакомым. Прежде, чем я успел задуматься над этим, телефон снова зазвонил. В этот раз я посмотрел на номер перед тем, как ответить. Опять незнакомый номер. Я поднес телефон к уху, но ничего не сказал. Я ничего не слышал, пока вдруг не раздался знакомый голос.
- Джон? – Это был голос Эми.
Я вздохнул с облегчением.
- А, это ты, - сказал я.
- А кто же еще? – ответила она. – А, номер. Я на вечеринке, на Седьмой улице, у меня телефон сел как раз, когда ты позвонил. Я одолжила телефон у одного парня.
- Ясно, - сказал я.
- Ты где? – спросила она.
Я провел глазами по серым стенам подъезда и металлической двери с маленьким окошком.
- Дома, - ответил я. – Просто немного скучно. Я не знал, что уже так поздно.
- Можешь придти сюда, - сказала Эми и рассмеялась.
- Не, неохота идти одному в незнакомое место, да еще и ночью, - сказал я, глядя через окошко на пустынную ветреную улицу. – Думаю, мне надо еще немного поработать, а потом идти спать.
- Чепуха, - сказала она. – Я могу придти к тебе. Ты ведь живешь близко к Седьмой улице, правда?
- Ты, что, пьяная? – спросил я. – Ты ведь знаешь, где я живу.
- Да конечно, - резко сказала Эми. – Я ведь могу придти пешком.
- Можешь, если у тебя есть лишние полтора часа, - ответил я.
- Верно, - сказала она. – Ладно, мне надо идти, удачи с твоей работой.
Я снова опустил телефон, посмотрев на номер, когда звонок прекратился. Мои уши снова заполнила тишина. Два странных звонка и пустынная улица заставили меня почувствовать себя одиноким в пустом подъезде. Не знаю, почему, но у меня появилась мысль о том, что кто-то или что-то могло увидеть меня сквозь это окошко, какое-нибудь кровожадное существо, подстерегающее людей, которые ночью выходят одни на улицу. Я знал, что этот страх был иррациональным, по близости никого не было, так что... Я спустился по лестнице и вбежал обратно в свою комнату, при этом по-прежнему стараясь не шуметь. Как я уже сказал, мне самому смешно от того, что я был напуган без всякой причины, и этот страх уже рассеялся. То, что я записал это все, очень помогло мне – я понял, насколько я был неправ. Исчезли все полумысли и страхи, остались только холодные твердые факты. Просто сейчас слишком поздно, кто-то ошибся номером, телефон Эми сел, и она позвонила с чьего-то мобильника. Нет ничего страшного, все в порядке.
И все-таки в том разговоре было что-то странное. Я знаю, она, может быть, просто немного выпила, или мне все это показалось? Или может быть... Да, конечно! Я знал, что мои записи мне помогут. Она сказала, что она была на вечеринке, но я не слышал никакого шума! Конечно, это ничего не значит, она могла выйти на улицу, когда звонила. Нет, этого тоже не может быть. Тогда бы я слышал ветер. Надо посмотреть, дует ли он еще.
Понедельник
Вчера ночью я забыл закончить свои записи. Не знаю, чего я ожидал увидеть, когда выбежал на лестницу и заглянул в то окошко. Я чувствую себя глупо. Вчерашний страх был совершенно беспричинным. Хочется поскорее выйти, увидеть солнечный свет. Надо проверить почту, побриться, принять душ и, наконец, выйти отсюда. Стоп! Я, кажется, что-то слышал.
—
Прогремел гром. Пришлось забыть про солнце и свежий воздух. Я вышел в подъезд и подошел к входной двери. Меня постигло разочарование: через окошко я мог увидеть только потоки дождевой воды. Внутрь проходил только тусклый мрачный свет, но, по крайней мере, я знал, что это был день, пусть он был серым и мокрым. Я надеялся, что молния хотя бы ненадолго осветит темноту подъезда, но дождь был слишком плотным, и я не мог разобрать ничего, кроме муторных силуэтов, скользивших среди потоков воды. Я был разочарован, но я не хотел возвращаться в свою комнату. Вместо этого, я поднялся по лестнице на первый этаж, а потом и на второй. На третьем этаже лестница закончилась, это был последний этаж в нашем доме. Я посмотрел в окно во внешней стене подъезда, но оно было слишком грязным, чтобы что-то увидеть, не говоря о том, что сквозь дождь все равно ничего не было видно.
Я открыл дверь на этаже и побрел по коридору. Там было примерно десять толстых деревянных дверей, покрашенных в синий цвет, все они были закрыты. Проходя мимо них, я прислушивался, но не слышал ничего, кроме дождя. Пока я стоял в подъезде, слушая шум дождя, эти деревянные двери казались мне гранитными плитами, воздвигнутыми в неизвестных целях какой-нибудь древней цивилизацией. Сверкнула молния, и я могу поклясться, что одна из дверей и вправду показалось мне сделанной из гранита. Я рассмеялся над своим разгулявшимся воображением, но тут до меня дошло, что раз я увидел молнию, значит где-то рядом должно быть окно. Я вспомнил, что на третьем этаже были альков и внутреннее окно.
Я поскорее пошел к алькову, рассчитывая посмотреть на дождь, а, может быть, увидеть других людей. Я нашел огромное стеклянное окно. Как и окошко во входной двери, оно было омыто дождем, но я, по крайней мере, мог открыть его. Я протянул руку, чтобы открыть окно, но поколебался. У меня возникло странное чувство, что если я открою окно, то на улице я увижу что-нибудь ужасное. В последнее время все было таким странным... в общем, у меня появился план, и я вернулся в свою квартиру, чтобы взять все, что мне было нужно. Я, конечно, понимал, что из этого ничего не получится, но мне было скучно, на улице шел дождь, а я постепенно сходил с ума. С собой я взял веб-камеру. Провод был недостаточно длинным, чтобы дотянуться до третьего этажа, так что я решил спрятать её между автоматами с напитками, протянуть провод по стене и под дверью, и с помощью клейкой ленты соединить его с черной пластиковой лентой в основании стен подъезда. Я знаю, что это глупо, но ничего лучше я не придумал.
Ничего не случилось. Я придерживал дверь, выходившую на лестничную клетку, приготовился, затем открыл входную дверь и бросился вниз по лестнице в свою комнату и тут же захлопнул дверь. Я просмотрел веб-камеру на компьютере, увидел подъезд и часть лестничной клетки. Я смотрю её и сейчас, но не вижу ничего интересного. Надо было установить камеру по-другому, тогда я бы увидел входную дверь. Эй, кто-то вышел в онлайн!
—
Я использовал старую, менее функциональную веб-камеру, чтобы общаться со своим другом по Интернету. Я не смог объяснить ему, почему я хотел говорить через видеочат, мне просто хотелось увидеть чье-то лицо. Он не смог долго говорить со мной, да и не говорили о чем-то значимом, но я все же почувствовал себя намного лучше. Мой непонятный страх почти прошел. Я бы успокоился, но в нашем разговоре было что-то странное. Я знаю, что в последнее время мне все кажется странным, но он отвечал на мои вопросы как-то чересчур туманно. Он не сказал ничего конкретного, не назвал ни одного имени, ни одного места или события, но при этом он спросил мой адрес электронной почты, чтобы поддерживать контакт. Так, мне пришло письмо.
Я сейчас уйду. Эми прислала мне письмо, хочет встретиться со мной «там, где мы обычно встречаемся». Я люблю пиццу, и мне уже надоело питаться полуфабрикатами из холодильника. Мне опять стало стыдно из-за этих двух дней. Надо будет уничтожить этот дневник, когда я вернусь. Ой, еще одно письмо.
—
Боже мой. Я почти оставил письмо и открыл дверь. Я почти открыл дверь. Я почти открыл дверь, но сперва я прочитал письмо! Оно пришло от друга, которого я давно уже не видел, и оно было разослано огромному количеству людей. Как будто он хотел, чтобы его прочитали все, кто был в его списке адресов. Не было темы письма, было просто сказано:
«видел твоими глазами не верь им они»
Что бы это значило? Эти слова потрясли меня, и я до сих пор пытаюсь понять их. Это письмо отчаяния, которое было послано как только... что-то случилось? Как будто что-то оборвало его, прежде чем он успел закончить. В другой раз я бы подумал, что это спам или вирус, но эти слова... видел твоими глазами! Я не выдержал и перечитал дневник, обдумал последние несколько дней, и понял, что за все это время я никого не видел своими глазами, ни с кем не говорил лицом к лицу. Разговор через веб-камеру был таким странным, туманным, жутким, теперь я могу обдумать его. Был ли он странным? Или страх окутал мою память? Мой разум играется со мной, указывая на то, что я не представил ни одного факта, который не вызвал бы у меня подозрений. Тот странный ошибочный звонок, во время которого я назвал свое имя, потом звонок Эми. Мой друг спросил мой адрес, а ведь я первым связался с ним, когда он вышел в онлайн. И сразу после разговора с ним я получил первое письмо! Боже мой! Тот разговор с Эми! Я сказал по телефону, сказал, что я живу в полтора часах ходьбы от Седьмой улицы! Они знают, где я! Что если они пытаются найти меня? Где все остальные? Почему за эти дни я больше никого не видел и не слышал?
Нет, это бред. Полнейший бред. Надо успокоится. Пора положить конец этому безумию.
—
Я уже не знаю, что думать. Я яростно бегал по квартире, проверяя каждый угол, сможет ли мой телефон получить хотя бы слабый сигнал. Наконец, в ванной комнате, у самого потолка, я получил одну черточку. Держа телефон у потолка, я отправил сообщение по всем адресам, которые у меня есть. Не желая выдавать свои необоснованные страхи, я просто написал:
- Виделся ли ты с кем-то лицом к лицу в последнее время?
В этот момент я ждал хотя бы одного ответа. Мне было плевать, что мне напишут, пусть меня сочтут сумасшедшим. Я несколько раз пытался позвонить, но не смог дотянуться головой достаточно высоко. Стоило опустить телефон чуть ниже, сигнал терялся. Я вспомнил про компьютер, бросился к нему и немедленно разослал всем сообщения. Большинства адресатов не было в онлайне. Никто не ответил. Мои послания стали более настойчивыми, я стал говорить людям, где я. Мне на все было плевать. Надо было просто увидеть хотя бы кого-то!
Я перерыл всю свою квартиру, пытаясь найти что-нибудь, о чем я забыл. Должен был быть еще какой-то способ связаться с людьми, не открывая дверь. Я знаю, это бред, это необоснованно, но что если? ЧТО ЕСЛИ? Надо быть уверенным! С помощью клейкой ленты я прикрепил телефон к потолку на случай
Вторник
Телефон зазвонил! Я, должно быть, заснул от усталости прошлой ночью. Телефон разбудил меня, и я бросился в ванную, встал на унитаз и вытянулся к потолку. Это была Эми, и мне сразу стало лучше. Она беспокоилась обо мне и явно пыталась связаться со мной после нашего последнего разговора. Она должна придти сюда, и мне очень стыдно. Надо выбросить этот дневник, пока никто его не увидел. Я даже не знаю, почему я все это записываю. Может, это просто что-то вроде замены общения? Я выгляжу отвратительно. Круги под глазами, густая щетина, общая нездоровость.
Вчера я разгромил квартиру, и надо прибраться. Думаю, надо, чтобы кто-нибудь увидел, через что я прошел. Все это было ненормально. Я не из тех, кто воображает такие вещи. Я стал жертвой череды совпадений. Это все из-за одиночества, мне было просто скучно. Я выходил поздно ночью, когда на улице никого нет, и днем, когда все на работе. Теперь все нормально, это я знаю точно. Более того, я вчера нашел то, что мне непременно поможет: телевизор. Я подключил его еще до того, как начал писать. Телевизор поможет мне вырваться из этого положения, напомнит мне, что есть еще что-то, кроме этих кирпичных стен.
Я рад, что мне не ответил никто, кроме Эми. Она – мой лучший друг, пусть она не знает этого, но она – одна из тех принес в мою жизнь счастье. Я хорошо помню тот теплый летний день, когда я её встретил. Сейчас, в это одинокое дождливое время, тот день кажется какой-то другой реальностью. Я помню дни, которые мы с ней провели на игровой площадке, мы уже не играли, потому что были слишком взрослые, просто разговаривали. Мне еще кажется, что я могу вернуться в то время. Но эти мысли напоминают мне, где я в действительности нахожусь, и мне становится очень грустно. Ну вот, кто-то стучит в дверь.
—
Странно, что я не увидел её через камеру, которую я спрятал между двух автоматов. Наверное, я неправильно установил её. Надо было знать. Услышав стук в дверь, я, шутя, крикнул, что у меня стоит камера в подъезде, потому что я стыдился своей паранойи. После того, как я это сказал, она подошла к камере и наклонилась к ней. Она улыбалась и махала рукой.
- Привет! – сказала она в камеру.
- Я знаю, это странно, - сказал я в микрофон, подключенный к моему компьютеру. – Эти последние дни были очень странными.
- Возможно, - сказала она. – Открой дверь, Джон.
Я снова засомневался. Могу ли я быть уверен?
- Слушай, - сказал я через микрофон, - развесели меня. Расскажи что-нибудь такое, чем ты могла бы доказать, что это действительно ты.
На экране блеснул удивленный взгляд.
- Ну, хорошо, - сказала она и задумалась. Мы с тобой встретились на игровой площадке, хотя мы были слишком взрослыми, чтобы играть.
Я глубоко вздохнул, и мой страх рассеялся. Конечно, это была Эми! Никто, кроме нас, не знал о том дне. Я никогда никому о нем не рассказывал, не то от стыда, не то от того, что та история была для меня слишком сокровенной. Если бы какие-нибудь неведомые злые силы хотели обмануть меня, как я того боялся, они бы не смогли узнать о том дне.
- Ха-ха, и правда, - сказал я. – Сейчас все объясню. Подожди минутку.
Я побежал в ванную комнату, чтобы привести в порядок свою прическу. Я был похож на черта, но я надеялся, что она все поймет. Смеясь над своим идиотским поведением и борделем, в который я превратил свою квартиру, я направился к двери. Я протянул руку к дверной ручке, и окинул взглядом комнату. Какое убожество! Недоеденная еда валялась на полу, помойка была переполнена, постель была разворошена, когда я искал... да я уже и не знаю. Я почти было открыл дверь, но тут мой взгляд упал на веб-камеру, с помощью которой я общался со своим другом.
Она беспорядочно лежала на боку, её линза была направлена на стол, на котором лежал дневник. Меня охватил ужас, когда я понял, что если что-то могло видеть через камеру, оно, наверняка, могло увидеть то, что я сегодня написал. В том числе и то, что я написал про нашу встречу с Эми. Я спросил её, и она рассказала то, о чем никто, кроме нас не знал, или... НЕТ! ОНО ЗНАЛО! ОНО НАБЛЮДАЛО ЗА МНОЙ ВСЕ ЭТО ВРЕМЯ!
Нет, я не открыл дверь. Я закричал, не контролируя себя от ужаса. Я наступил на веб-камеру, лежавшую на полу. Дверь закачалась, как будто кто-то пытался её открыть, но я не слышал голос Эми. Неужели дверь была такой толстой? Или за дверью была вовсе не Эми? Кто же еще мог пытаться войти сюда, если не Эми? Что, черт возьми, происходит? Я видел её на своем компьютере через веб-камеру, я слышал её голос. Вот только был ли он настоящим? Откуда мне знать? Она ушла – я кричал, я звал на помощь. Недолго думая я собрал все, что мог и забаррикадировал дверь.
Пятница
По крайней мере, я думаю, что сегодня пятница. Я переломал все электронное. Разбил на кусочки компьютер. Все вещи, в которые можно попасть по сети. Я программист, я в этом понимаю. Они ничего не знали обо мне, ничего, кроме того, что я им сам рассказал по телефону или по электронной почте. Я снова перечитал свои записи, вспомнил свое состояние между иррациональным ужасом и непреодолимым недоверием. Иногда я совершенно точно уверен в том, что какая-то призрачная сила жаждет вытащить меня наружу. Так было уже в самом начале, когда Эми просила меня открыть дверь и выйти на улицу.
Я продолжаю обдумывать все это. Вполне возможно, что я поступаю как сумасшедший, и все это – не более, чем череда совпадений. С другой стороны, та же череда совпадений может быть единственной причиной, по которой эта тварь до сих пор не заполучила меня. Я все еще думаю: я не открывал окно на третьем этаже, я не открывал входную дверь до того, как мне пришла в голову эта дурацкая затея с веб-камерой. И тогда я сразу же бросился назад в квартиру и захлопнул за собой дверь. Её я с тех пор тоже не открывал. Что бы там ни было, если оно действительно существует, оно не появлялось в здании, пока я сам не открыл ему дверь. Может, оно не вошло только потому, что было занято чем-нибудь другим – проникало в какое-нибудь другое место. Но потом я выдал себя, пытаясь позвонить Эми. Я не смог до нее дозвониться, а потом ОНО позвонило мне и спросило мое имя...
Меня охватывает ужас, когда я пытаюсь собрать все фрагменты этого кошмара. То письмо, короткое, оборванное, неужели кто-то пытался предупредить меня до того, как оно пришло за ним? Видел моими глазами, не доверяй им, вот, что я подозревал. Оно, как видно, способно контролировать электронные приборы, использовать их, чтобы выманить меня наружу. Почему оно не может просто войти? Оно стучало в дверь, значит оно материально. Дверь... мне сразу вспомнились двери на третьем этаже, они напомнили мне защитные плиты, так ведь? Почему эта призрачная сила не смогла войти в дверь? Я вспомнил все, что я читал или смотрел, чтобы найти объяснение. Впрочем, не это главное. Главное, зачем она охотится за мной. Если бы эта сила хотела убить меня, у нее была бы масса возможностей для этого. Просто заморить меня голодом. Значит, я нужен её живым, значит, для меня приготовлена участь пострашнее. Боже, как же мне...
Стук в дверь...
—
Я сказал людям за дверью, что мне нужно подумать минуту, и тогда я выйду. Я записываю это и надеюсь, что смогу что-нибудь придумать. В этот раз я хотя бы слышал их голоса. Моя паранойя, да я признаю себя параноиком, внушила мне, что их голоса могли быть подделаны. Там, может быть, стоят колонки, которые имитируют человеческие голоса. Неужели им действительно понадобились три дня, чтобы придти поговорить со мной? Эми, наверное, там, вместе с двумя полицейскими и психиатром. Может, они три дня думали, что сказать мне, и решили, что слова психиатра убедят меня, что я сумасшедший, и никакая дьявольская сила не пытается заманить меня в ловушку.
У психиатра был пожилой голос, властный, но заботливый. Он понравился мне. Как же мне хочется увидеть кого-нибудь своими глазами! Он говорит, что у меня какой-то киберпсихоз, что я одна их тысячи жертв эпидемии странного расстройства, вызванного электронным письмом, которое «как-то проскочило». Клянусь, он так и сказал: «как-то проскочило». Думаю, он имел в виду, что это письмо каким-то образом сумело распространиться по всей стране, но меня гложет подозрение, что эта сила проговорилась и что-то выдала. Он сказал, что у других людей те же проблемы, те же страхи, что и у меня, но мы с ним ни разу не говорили.
Это объясняет многое о том странном письме про глаза. Я не получил изначальное письмо, я получил его часть. Мой друг прислал её мне, пытаясь предупредить всех, кого он знал вопреки своим параноидальным страхам. Так распространяется болезнь, сказал мне психиатр. Я тоже мог распространить её, рассылая свои письма и сообщения. Один из моих адресатов сейчас, может быть тоже сходит с ума, ведь они могли интерпретировать мой текст как угодно. Психиатр сказал, что не хочет «потерять еще одного», что я – умный человек, и это моя слабость. Такие люди, как я, находят взаимосвязи там, где их нет, а потому в нашем быстро меняющемся мире нет ничего проще, чем сойти с ума.
Надо отдать ему должное. Это великолепное объяснение. Оно объясняет абсолютно все. Всё, до мельчайшей детали. Нет никаких причин для этого кошмарного страх, нет никакого существа, никакой силы, пытающейся схватить меня, чтобы подвергнуть участи более ужасной, чем смерть. После такого объяснения было бы глупо оставаться здесь, пока я не умру от голода. Было бы глупо считать, что я – один из немногих людей, выживших в опустевшем мире, который прячется в своем подвале и борется с неизвестной силой. Это идеальное объяснение всем тем странностям, которые я видел или слышал. Нет никаких причин оставаться здесь вместо того, чтобы отбросить прочь все страхи, и открыть дверь.
Поэтому-то я её и не открою.
Разве я могу быть уверен? Как я могу различит, что обман, и что реальность? Вся эта чертовщина с проводами и сигналами, которые приходят неизвестно откуда! Они не настоящие, я не могу быть ни в чем уверен. Сигналы в камере, поддельное видео, ложные звонки, письма! Даже сломанный телевизор на полу – разве я могу быть уверен в том, что он настоящий? Это просто сигналы, волны, свет... дверь! Они стучат в дверь! Они хотят войти внутрь! Разве может какое-то устройство так хорошо имитировать стук в дверь? Теперь я хотя бы увижу ЭТО своими глазами... оно больше не сможет обмануть меня... нечем, я все сломал. Оно не сможет обмануть мои глаза, так? Видел твоими глазами, не доверяй им, они, стоп! Говорилось ли в том сообщении, что я могу верить только своим глазам, или имелось в виду, что я не могу доверять даже им? Боже, да есть ли разница между камерой и глазами?! И то, и другое превращает свет в электрические сигналы, это одно и то же... Я не дам себя обмануть! Я должен быть уверен...
Дата неизвестна
Я попросил ручку и бумагу, и оно дало их мне. Немного это для меня значит. Что мне делать? Выколоть себе глаза? Повязка уже стала частью меня. Боль прошла. Это мой последний шанс написать что-нибудь читаемое, поскольку без моего зрения я не смогу исправлять ошибки, а мои руки вскоре забудут необходимые движения. Да и есть ли смысл что-то писать, когда все, кроме меня, мертвы (в лучшем случае).
Целым днями я сижу у мягкой стены. Оно приносит мне воду и пищу. Маскируется то под добрую медсестру, то под мрачного доктора. Думаю, мой слух улучшился, также как и у всех, кто вынужден жить в постоянном мраке. Оно подделывает разговоры в коридоре, надеясь, что я услышу его. Одна из медсестер сказала, что у нее скоро будет ребенок. Один из докторов потерял жену в автокатастрофе. Все это ложь, ничего этого не было. Но меня им не обмануть, пусть даже не надеются.
Но это еще не самое худшее. Иногда тварь приходит ко мне, замаскировавшись под Эми. Это очень хорошая маскировка. Оно говорит как Эми, подражает её плачу. Когда меня впервые притащили сюда, оно сказало мне все, что я хотел бы слышать. Оно сказало, что она любит меня, всегда любила, что она не понимает, зачем я это сделал, ведь у нас могла быть такая жизнь. Если бы я только перестал настаивать на своих бредовых идеях. Оно хочет, чтобы я поверил, нет ему нужно, чтобы я поверил.
Я почти поверил. Я долго сомневался, в конце концов, все кажется таким реальным, таким безупречным... слишком безупречным, я бы сказал. Лже-Эми сперва приходила каждый день, потом каждую неделю, а потом вдруг перестала приходить. Но я не думаю, что эта сила сдалась. Наверное, ожидание – это один из её приемов. В любом случае, я буду сопротивляться, пока я жив. Не знаю, что случилось с остальными, но я убежден, что этой силе нужно, чтобы я поверил в её обман. Возможно, я помеха для её планов. Возможно, настоящая Эми еще жива, и только мое сопротивление сохраняет её от окончательной гибели. Я держусь за эту мысль, она моя единственная надежда в этой палате. Я не сдамся. Никогда
==
Доктор прочитал то, что написал его пациент. Текст был едва читаем, ведь его автор был слеп. Ему хотелось восхищаться непоколебимой стойкостью этого человека, напоминавшей о том, насколько велика человеческая сила воли. Однако он знал, что пациент был совершенно безумен.
Ведь любой здоровый человек давно бы уже поддался обману.
Доктор хотел приветливо улыбнуться. Хотел шепнуть слова одобрения несчастному безумцу. Хотел кричать, но его нервные окончания были связаны, и его глаза заставили его поступить иначе. Словно марионетка, он вошел в палату и в очередной раз сказал пациенту, что он неправ, и что никто не пытается его обмануть.
Автор перевода: loony_spectre