Однажды в детский садик (лет 5 мне было) меня мама привела не как обычно, а на час раньше, так как она в тот день очень спешила на работу. Воспитательницы еще не пришли, но были поварихи. Они, видимо, приходили раньше, начинали готовить. Одна из них — не знаю, или не помню уже, как звали — была знакомой моей мамы. Мама и попросила ее присмотреть за мной часок, пока не придут воспитатели, на что та согласилась.
Поскольку мне было весьма скучно сидеть просто так, то я попросился выйти и походить по безопасной части кухни, где не было горячих плит и острых предметов, и мне разрешили.
читать дальшеВ той части кухни была дверь, а меня она всегда привлекала: уж очень мне почему-то интересно было — что там, за ней? Что в ней было такого притягательного — не ясно, потому что она была самой обычной дверью: непримечательная абсолютно, советская, белой краской покрашена, и красным какие-то технические буквы неаккуратно были на ней намалеваны. Но, тем не менее, что-то меня к ней тянуло и тянуло. Я эту дверь видел и из зала нашей группы, когда проходил мимо кухни много раз. Если дверь на кухню была открыта, то она мне всегда бросалась в глаза, но попасть из помещения группы было нельзя, да и не для детей это место, кухня-то. А тут я у поварих сижу, и вот эта заветная дверь передо мной, вот она. Ну как тут было сдержаться и не заглянуть? Вот я момент-то выгадал, когда никого не было рядом, и решил заглянуть.
Открываю, а там помещение полтора на полтора метра, пустое, на потолке просто лампочка горит в патроне, стены покрашены светло-коричневой краской на высоту человеческого роста, а выше — побелка, а прямо еще одна дверь, такая же обыкновенная. В общем, кладовочка. Но этим я не удовлетворил свое любопытство. Я зашел туда, открыл следующую дверь, а там опять помещение полтора на полтора, но не копия первого. Но похоже.
Тоже пустое, правда, дверь немного другая, стены потемней покрашены, лампочка на потолке горит, и опять дверь, только справа. Захожу в следующую — то же самое: маленькое помещение, пустое и еще дверь, опять справа. Я и туда зашел, и опять то же самое. И тут меня какой-то страх обуял, страх, что куда-то я далеко захожу и могу потеряться. Еще какая-то непонятная тревога, нехорошая и неприятная. Поэтому в следующую дверь я уже не заходил, а просто открыл и заглянул. И да, там было то же помещение, пустое, и опять дверь, но уже по прямой, и лампочка на потолке.
Я посмотрел и обратно побежал. Выбежал на кухню. Сел на стульчик и сидел, покорно ждал, когда придут воспитатели. Но эти кладовки бесконечные мне не давали покоя, и я решил спросить у поварих, мол, тёть, а что у вас там за дверью-то?
— А ты не ходи туда, там кладовка у нас, барахла навалено, кастрюли, швабры... Не ходи туда, а то рухнет на тебя все, покалечишься. Делать тебе там нечего.
Больше ничего спрашивать не стал, потому что не до меня им было — у них готовка, а я тут со своими расспросами пристаю. Но я ведь никаких швабр и барахла там не видел, да и помещений там было несколько, и все пустые. И так меня это любопытство раздирало, что пока поварихи готовили, бегали туда-сюда и в эту кладовку заглядывали, я решил, что мимо пройдусь, а сам загляну еще разок туда.
И вот одна из кухарок открывает дверь, вытаскивает кастрюлю оттуда, а я из-за ее спины заглядываю.
И правда, помещение полтора на полтора, все завалено кастрюлями и прочей утварью, а по прямой, где была дверь, стоит стеллаж с кухонными принадлежностями. Никакой двери нет и в помине, даже нет света — ни лампочки, ничего. Я как сейчас помню. Почему-то даже не пришел в замешательство, будто это все в порядке вещей.