До перестройки я несколько лет прожила в Семипалатинской области (ныне ВКО), в небольшом районном городке, который, по моему мнению, в те далекие года по самоубийствам занимал в области почетное первое место, но, возможно, и другие населенные пункты региона не отставали. В те времена статистику суицидов вроде как не разглашали, да и сама «крамольная» мысль о том, что эта проблема имеет место, считалась чуть ли не диверсией против системы. Поэтому мой рассказ — только мои личные субъективные размышления. Тем не менее, случаи, описанные ниже, действительно имели место быть.
Помню, местные это печальное явление частых суицидов связывали с Семипалатинским атомным полигоном. Мол, последствия взрывов негативно действует на психику людей, и потому в последние годы сплошь и рядом по пустячному поводу люди лезут в петлю... И что странно, клали на себя руки в основном вполне успешные, состоявшиеся люди зрелого возраста, хотя, казалось, впереди должна идти зеленая молодежь как более эмоциональная и менее стрессоустойчивая группа.
читать дальшеНарод, как я отметила выше, списывал все это на полигон, и потому случаи с суицидом воспринимались более или менее спокойно. Да, действительно, мало ли людей на свете сводят счеты с жизнью? Никого это особо не волновало, местная власть и всякие там медицинские и социальные службы (не помню, были ли последние вообще) ни в школах, ни в прессе, ни где-нибудь ещё эту проблему не обсуждали. Хотя очевидно, что население, скажем так, было не совсем душевно здоровым. Если что не так — сразу в петлю. У многих самоубийц не было даже какой-нибудь уважительной причины умирать. Спрашивали после похорон: а отчего же повесился страдалец? А никаких явных причин не было! Просто взял и повесился.
Помню один случай: в подвале здания прокуратуры повесился один из помощников прокурора. Случай по понятным причинам особо не афишировали, но, как водится, горожане уже на второй день знали все подробности и нюансы. С этого места есть смысл рассказать кое-какие подробности.
Покойный перевелся из Маканчинского района за пару месяцев до трагедии. Это был адекватный, довольно перспективный человек, и, как выявило следствие, у него не было никаких семейных или служебных проблем. Однако близкие рассказали, что в последнее время он жаловался, что его преследует некий голос, который возникает из ниоткуда в голове и уговаривает его повеситься. Иногда, особенно в сумерках, чудилось ему, что чей-то неясный силуэт появляется сбоку и ласково напоминает ему о веревке, которая лежит дома на видном месте; достаточно только взять её, пойти в заветное место, и остальное получится уже самой собой, а дальше будет такое счастье, что словами не описать. Жена была встревожена состоянием мужа и очень хотела, чтобы он все-таки обратился к местному мулле, но об этом не могло быть и речи — все-таки время советское, и вообще не к лицу работнику прокуратуры ходить в мечеть. В итоге этот самый товарищ пришел как-то рано утром на работу, поднялся в свой кабинет на второй этаж, снял дубленку, шапку, потом спустился в подвал и повесился на трубах отопления, где его и обнаружил кочегар котельной. Если вешались прокурорские, которые должны быть здоровы в этом смысле, то что говорить о простых обывателях?
А вот еще случай, который рассказала моя приятельница. Дело происходит в том же городе, но уже позже, в перестроечное время. У её родственников в частном доме отмечали какое-то событие — то ли сватов встречали, то ли провожали. Но в доме, как обычно это бывает у нас, у казахов, собралась куча народу. Соседи дружно помогают — кто мясо подает гостям, кто самовар во дворе раздувает. Вот уже после бешбармака скоро нужно подавать чай. По обычаю чай дорогим гостям разливать положено с большим усердием и со знанием дела (молоко, заварку — все по норме, и не дай Бог чашки перепутать, а самое главное, чай должен быть густым и довольно горячим), и потому за самовар усадили молодую и самую расторопную келинку (невестка, сноха). По этому случаю кинулись звать к столу родственницу-соседку, которая хлопотала вместе со всеми у очага. Но молодайка, которая две минуты назад крутилась у всех на виду, внезапно исчезла из поля зрения, как в воду канула. Окликнули пару раз её по имени, на всякий случай послали детвору к ней домой — может, кто из домашних позвал.
Тем временем выяснилось, что соседка никуда со двора не уходила. Естественно, поднялся небольшой переполох. Встревоженная хозяйка заглянула в баню, сортир, даже зачем-то в погреб и на всякий случай в сарайчик. И что вы думаете? Стоит наша пропавшая посередине сарая на старом ящике и пытается засунуть голову в петлю. Тут хозяйка и выволокла её из сарая. Та все сопротивлялась и твердила про какую-то козу. Позже, придя в себя, рассказала такое, что всем стало не по себе.
Так вот, когда она со всеми вместе хлопотала во дворе у казана, почудилось, что кто-то зовет её немедленно в сарай, чтобы привязать козу. И вот заходит она в сарай и действительно видит козочку. Ей еще подумалось: «В этом доме отродясь не держали скот, а тут на тебе!» Сняла волосяной аркан с гвоздя и давай козу ловить. Наконец поймала и только решила закинуть веревку ей на шею, как кто-то силой потащил её вон из сарая. Очнулась — рядом хозяйка дома приводит её в чувство, а козы и след простыл (её и не было). Потом только поняла, что без всякой причины чуть не повесилась средь бела дня. Все давай её стыдить за такое безобразие. Несостоявшаяся самоубийца клялась, что никогда не помышляла повеситься, тем более в сарае у родичей. Плакала и божилась, что нечистый попутал.
С тех пор прошло лет 15-20, многие старожилы разъехались в другие регионы страны, новые люди населяют городок, появились мечети, церкви... Может, сейчас народ угомонился и проще смотрит на трудности жизни.