Март, сырой и слякотный, противно, но настроение у меня отличное, потому как ко мне, невзирая на ранневесеннюю непогоду, приехала сестра. Я приготовила ужин, небольшой пирог к чаю. Мы не виделись 2 недели, она укатила на море и теперь, полная впечатлений, отхлебывала чай, показывала мне фото прекрасных 14 дней под солнцем и делилась впечатлениями. Время было позднее, близилось к часу ночи, и сестра засобиралась восвояси. Ехать ей было недалеко, но муж уже намекал посредством СМС, что пора бы и честь знать.
читать дальшеЯ решила проводить ее, говоря начистоту, мною двигало не природное гостеприимство, а необходимость — я решила выбросить мусор, за время готовки я прилично насвинячила, и мусорный пакет стоял в углу.
Я живу на 3 этаже девятиэтажки, живу 2 года, мусоропровод в доме имеется, но не работает, его заварили еще до моего заселения. Поэтому для этих целей под подъездом имеется контейнер. Вот эту миссию я и решила совместить с проводом сестры к автомобилю.
Мы вышли, коротко попрощались, чему поспособствовали холод и сырость мартовской ночи, и я двинулась домой. Войдя в подъезд, я стала бодро подниматься по лестнице. Тут стоит немного сказать о подъезде. Как и тысячи прочих панелек, мой подъезд вид имел достаточно убогий, не грязный, нет, но обшарпанный. Тусклое освещение, которым могли похвастать только отдельные этажи, лестничные пролеты не освещены вовсе, на первом этаже гордо полыхала лампочка, разумеется, 40 ватт, чай, не слепые, все лучше, чем на ощупь. На втором этаже и моем — третьем — тоже горят эти скромные лампы.
Я стрелой взлетела на второй этаж, миновала темный пролет и оказалась на родной площадке. Звеня ключами, я пошла к двери, но тут почему-то приостановилась. Я часто прокручиваю в голове этот день, все ощущения и мысли, все, что помню об этих минутах, но до сих пор не могу понять, что в ту секунду меня остановило. Была полная тишина, та же температура, тот же влажный воздух, мои ноги тысячу раз пересчитывали эти ступени, глаза видели этот пейзаж. Может, именно в этом и было дело? Мое периферийное зрение на каком-то глубинном уровне уловило что-то, чего в этом месте ранее не наблюдалось, чего там быть не должно, чего просто не должно быть. Теребя в руках ключи, я остановилась и обернулась, тусклый свет освещал лестницу на четвертый этаж и часть пролета, все как всегда, серый бетон лестницы, тусклый кафель пролета. Все? Нет, не все. В зоне, не попадавшей в коридор света, где в полутьме покоилась труба заваренного мусоропровода, было что-то. Там, между стеной и мусоропроводом кто-то таился. Глаза, привыкшие к тусклому свету, легко угадывали человеческие очертания в стоявшем. Он — а это был он — стоял левым ко мне боком, я могла частично разглядеть очертания и силуэт. Он был худ, очень. Высокий и сутулый. Сперва я подумала, что это какой-то наркоман, очень бледное, как полотно, лицо, сосульки сильно отросших волос, непомерная худоба. Первая мысль — наркоман, который в состоянии наркотической галлюцинации занял такое странное место.
Чтобы лучше разглядеть межэтажного гостя, мне нужно было вернуться на несколько шагов, не без опаски я вернулась, о чем жалею каждый день.
Он стоял неподвижно, что сразу показалось мне каким-то неестественным, потому что даже легкого покачивания я не заметила. Руки свисали, и вот от этих рук меня накрыла первая волна ужаса — руки, точнее рука, была неестественно длинная, кисть бело-серая обладала немыслимо длинными пальцами, рука безвольно свисала. Горбатая фигура, будто изваяние, недвижно застыла в каком-то неестественном изгибе. Я все еще не могла разглядеть четко его лица досконально, но профиль был страшным — лицо очень длинное, оно белело в полумраке, как ткань, я вглядывалась в него несколько секунд, и тут меня как окатило ледяной водой — на его лице не было носа. Я видела профиль, а значит, нос — первое, что должно броситься в глаза, но на месте носа не было ничего, никакой выпуклости, совершенно ровная поверхность. Рта я не видела, глаз почему-то тоже. Я видела темную впадину и только.
В этот момент очевидные доводы логики стали меня подводить. И тут мой взгляд упал на его ноги, босые ноги. Как? Как он может быть бос, если на дворе холодный март, лед, талый снег и -2. Я застыла, как истукан, почему-то в тот момент не отсутствие носа, а именно ноги, эти босые ноги сковали меня ужасом. Они были такими же белыми, как остальные открытые части тела, но, подобно кистям, неправдоподобно удлинены, какая-то немыслимая длина стопы. Я пошатнулась, вид этой неподвижной сущности испугал так, что я потеряла способность двигаться на несколько секунд. Просто стояла и смотрела на высокую бледную фигуру с неестественными конечностями, застывшую, безносую и босую. Я знала только одно — это не наркоман. Это не человек вообще. В какую-то секунду я отошла от оцепенения и начала было пятиться к своей двери, но в моей руке, видимо, от неясной дрожи, звякнули ключи. Я все это время неотрывно смотрела на страшного гостя. Он резко повернул ко мне голову, теперь я видела все его лицо. Вытянутое, бесцветное, нет не только носа, но и какого-либо намека на присутствие чего-то, через что дышат, его словно стерли или еще не нарисовали. То, что я ранее приняла за глубоко посаженные глаза, таковым не являлось. Глаз, как таковых, не было, просто две огромные черные впадины, будто глазницы просто проваливались в пустоту. Был еще рот. Очень маленький. Оно смотрело на меня, хотя смотреть ему было нечем. Оно видело, оно изучало. Повернувшись вслед за лицом всем корпусом так же стремительно, как-то конвульсивно оно стало лицом ко мне. Сухое, очень высокое, в той же позе, но лицом. Оно медленно открыло маленький рот и издало протяжно-стонущее, низкое и скрипучее «О-о-о», оно звучало как выдох, низкий и рокочущий, очень тихий. В панике я все же сумела справиться с приступами оцепенения и метнулась к двери. Кто знает, что такое стресс, поймут, в такие секунды время будто растягивается, оно длится вечность. Мне казалось, что я никогда не попаду в замочную скважину, что никогда не открою эту дверь. Я слышала пульсирующую кровь в моих ушах и шлепание, огромные стопы мерно, но громко шлепали по кафелю. Дверь поддалась, и я не вошла, даже не влетела, я вкатилась в коридор. Заперлась с такой скоростью, что сбила палец о вентиль защелки. Рухнула на пол прямо в углу прихожей. У меня хорошая дверь, крепкая, но немыслимым образом я слышала приближение этих шлепков. Оно шло, шло ко мне, оно знало, что я здесь. Еще одна необъяснимая странность поведения для самой себя — почему я не ринулась в комнаты или в кухню, в ванну, почему я валялась в углу прихожей и слушала это мерзкое шлепанье.
Оно остановилось под моей дверью. Наступила тишина, оно стояло там. А потом медленно и практически беззвучно оно дернуло ручку. Вниз до упора и вверх. Потом снова и снова, но уже интенсивнее. Уже через минуту ручка безостановочно клацала, дверь колотилась, я вжала голову в колени, закрыла ладонями уши и закричала. Я не помню, что точно я кричала, но оно перестало, наступила тишина, полная. Несколько секунд я еще сидела неподвижно, но ни звуков, ни движений из-за двери не доносилось. Я медленно встала, подошла к двери, прислушалась — ничего. В глазок не смотрела, побоялась, вспомнила, как тихо и неподвижно он застыл за мусоропроводом. Я пошла на кухню. Включила свет, рухнула на стул, трясясь всем телом, как кролик, налила себе чай, мысленно жалея, что не держу дома горячительного. Пыталась понять, что это было. Потрёпанная логика отказывались выдавать мало-мальски достойную версию увиденного. Что делать, я не знала. Просто поплелась в свою спальню и рухнула на кровать.
О сне речи не было, я лежала и думала. Но от одного ощущения я никак не могла отделаться — ощущения опасности. Вроде все прошло, я спаслась, я дома, но тревога все крепчала, ощущение незримого присутствия вводило в панику. Я огляделась. Комната пуста, свет с улицы достаточно ее освещает, что не так, комната, окно, углы... Окно. Или за окном. Что за окном? Я подскакиваю, как от толчка, медленно подхожу, аккуратно выглядываю, чтобы меня не было видно в проеме. Ровно напротив меня, задрав шею и тараща бездонные глазницы прямо мне в душу, стоял он. Липкий пот прошиб все тело. Он разинул рот, неестественно маленький, издав неслышный мне звук. Я не могла ни отпрянуть, ни отвести взгляда, страх окончательно сковал мое естество. А потом он пошатнулся назад, и его рот стал расправляться в подобии улыбки, точнее оскале, во рту не было ничего, такая же пустота, как и в глазницах, черная и смоляная. Этот оскал говорил лишь одно — он видит меняя насквозь, он нашел меня, и мне не спрятаться. От этой ухмылки я отшатнулась и отскочила на кровать. Паника. Я была в панике.
Телефон! Нужно кому-то позвонить! Нужно попросить о помощи! У кого? Милиция? Психлечебница? Скорая помощь? Скорая помощь! Да, единственная скорая помощь, которая не вызовет санитаров и будет действительно полезна — сестра и муж. Я судорожно залезаю в карманы домашних брюк, но там нет мобильного. Конечно, он на кухне, там, где я оставила его перед тем, как выскочить на секунду с сестрой и мусором. Подскакиваю, озираясь на окно, выхожу в темный коридор, дверь в гостиную открыта, освещая комнату, я прохожу на кухню. Так и есть, лежит на столе. Звоню — тишина. Оно и немудрено — 2 ночи. Набираю снова, гудки... гудки... Краем уха улавливаю какой-то звук из спальни.
В полной власти ужаса медленно иду по коридору. Вот освещенный дверной проем гостиной, невольно поворачиваю голову в сторону этого потока скудного света и обмякаю, роняя из рук сотовый. Там, прямо за балконной дверью, стоял он, стоял и смотрел. Скаля бездонную дыру рта в уродском подобии злобной ухмылки, стоял он, стоял, опершись костлявыми руками в дверь балкона. Я хотела закричать, но страх комком встал в горле. Я не знаю, что было бы дальше, но гробовую тишину ужаса разорвал звонок. С экрана улыбалось фото сестры, этого мига было достаточно, чтобы прервать мой панический паралич. Я схватила телефон и стремглав метнулась в обратную сторону. Вкатилась в ванну, мимоходом врубив свет, инстинктивно спрятавшись от окон, за которыми ждал он. Колотящимися, как у эпилептички, руками я наконец подняла неумолкавший телефон, в трубке испуганно верещала сестра, я не понимала, что она говорит, я хотела заорать, но не смогла выдавать из себя ничего, кроме хрипа. Несколько секунд я только хрипела и всхлипывала, потом трубку взял мой шурин, он твердо и спокойно спросил, что у меня случилось. От его голоса меня как-то расслабило, правда, ровно на столько, что я смогла выдавить из себя скрипучим совсем не своим голосом:
— Леша, приезжайте скорее, он уже на балконе, он войдет сюда, он меня заберет!
После этих слов меня накрыла истерика, паническая и дикая, я просто выла в трубку. Где-то далеко, будто в другой реальности, орал шурин, я слышала только:
— Кто он?! Где ты сейчас?!
Но все это было далеко, а здесь была я, забившаяся в душевую кабину. Щелчок открывающегося балкона. Он был здесь, и он шел за мной... Мой вой оборвал дикий визг сестры, она орала:
— Ни в коем случае не вешай трубку! Мы едем! Включи громкую связь и говори с нами!
Как завороженная, я выполнила нехитрую инструкцию, теперь я была вербально не одна. А тем временем мой слух уловил отдаленное, но такое знакомое мокрое шлепанье по паркету, мерное и ужасающее.
Я не помню, что говорила сестра, и что я отвечала, я только помню свой иступленный ужас и приближающееся шлепанье. Оно приближалось, ужас сковал мое тело, в ушах звенело. Он остановился, он был за дверью, эта тишина сводила с ума, через несколько минут я заметила медленное движение ручки, осторожное и беззвучное, я приготовилась к штурму двери, но внезапно погас свет, я хотела вскрикнуть, но смогла только захрипеть, единственное, что меня отделяло от кромешной тьмы — экран телефона с улыбающейся фотографией сестры. Кажется, я шептала ей что-то, а она пыталась меня успокоить, тут ее голос перебил мощный удар в дверь, а потом он заскребся и издал это протяжное «О-о-о». В этом скрипучем и низком звуке было столько зловещего, страшного и нечеловеческого, а еще какая-то пустота, звук шел будто из бездны. Он все скреб и скреб, дергал ручку и пытался пробиться в дверь, а потом все стихло, и мой телефон вдруг погас. Кромешная липкая тьма поглотила меня, я ничего не видела и не слышала, ни звука. Я вжалась в угол и, как мне показалось, даже перестала дышать. И в этой адской темноте, этой немыслимой тишине, я услышала звук ударяющегося о кафель металла. Это была ручка, это был конец. Больше ничего не защищало меня от него, теперь меня ждет нечто куда более страшное, чем смерть. Его взгляд в душу дал мне понять только одно — он пришел за ней, ему не нужна моя жизнь, ему нужна моя душа.
Мое сердце бешено колотилось, кровь била в виски набатным стуком, в затылке сделалось жарко, но всю меня пробил ледяной пот. Я снова услышала это протяжное скрипучее «о-о-о», скрип двери, и я, как мне показалось, увидела ухмылку и пустые глазницы прямо перед собой, но в эту секунду сознание мое поплыло, в затылке стало совсем жарко, сердце бухало, заполняя собой все нутро, и я просто отключилась.
Когда я пришла в себя, вокруг был ослепительный свет, мне он показался каким-то нелепо-невозможным, кругом были люди, рядом сидела сестра. В дверях стоял человек в форме, полицейский, он говорил с моим шурином, из соседней комнаты доносились тихие голоса еще каких-то мужчин (оказалось, еще два сотрудника при исполнении).
Как позже рассказали мне сестра и ее муж, когда я позвонила, они сразу поняли, что случилась беда, они спешно вылетели мне на помощь, по мере их движения и отрывистого разговора, если это можно назвать разговором, они стали понимать, что ко мне не просто кто-то забрался, они поняли, что-то страшное происходит в моей квартире. Еще только сев в машину, шурин вызвал полицию, сказав, что ко мне кто-то залез. Приехали они почти одновременно, полиция не успела всего на несколько минут. Когда они подошли к двери, то заметили какие-то влажные следы, думали, талый снег (мартовская слякоть), но в последствии оказалось, что это будто масло. Возиться с дверью долго не пришлось, у сестры есть ключ ввиду моей рассеянности, я теряла ключи раз пять, если не больше.
Отперли, вошли. Темно, тихо, позвали — молчание. Ринулись по комнатам, сестра в ванну, включили свет. Я сидела, вжавшись в стену, без сознания, вытащили и занесли в спальню, стали осматривать квартиру. Балкон открыт, от него идет цепочка тех же маслянистых следов к ванной. Ручка в ванну вырвана, дверь в той же субстанции, балконная тоже. Больше следов нет. Никаких. Как и куда он делся непонятно, вероятно, прошел так же на балкон по своим же следам. Под окном спальни, где я увидела его стоящим, большая лужа этой маслянистой жижи.
Эксперты пробу взяли. Оказалось, что это какая-то странная смесь с большим количеством смол. Я мало что поняла, да и не хотела. Из квартиры я уехала в тот же день. Знаю, что не вернусь туда больше. Выставила на продажу. Живу у сестры, одна находиться не могу. Боюсь всего. Что делать, не знаю.
Прошло уже несколько месяцев, я ни разу не спала без света, шторы закрыты плотно всегда. Я жду его, я знаю, что, увидев душу, он ее забирает. Я уцелела, его спугнули, но как долго я цела, а если он вернется, если найдет меня? Я не знаю, что делать дальше. Не знаю, где меня поджидают пустые глазницы-туннели в бездну, адская ухмылка и костлявые пальцы непомерной длинны. Я живу, а может быть, просто доживаю.
Автор: arxangel-jul