Большинство из нас редко выезжает из своих больших (и маленьких) городов на периферию. Места, где магазин, 3 дома и 5 стариков и несколько алкашей на всю деревню, мало кого интересуют. Не интересуют они и меня — все решило дело случая, когда я по глупости своей сел не на ту электричку. Всего-то час езды от Петербурга, а уже каноничная глубинка во всей ее ужасающей красе.
Уже был вечер, когда я прибыл на станцию. Часов 8, но солнце еще не село. Выйдя из вагона, первым делом я пошел смотреть расписание. Билеты здесь никто не продавал, подобие вокзала заколочено. Но расписание все-таки есть — старый листок, извещающий, что следующего поезда ждать почти 2 часа. Через 2 часа я собирался быть с девушкой в кино, а не торчать на станции, так что решил не ждать, а искать другие варианты. Прямо возле путей оказался магазин — самое популярное место у местных. В том плане, что людей больше нигде не было, только там. Пошел к ним. Компания у входа собралась примечательная: грузная женщина с обрюзгшим красным лицом, старуха в бушлате похожей внешности, 3 алкаша. О чем-то беседуют между собой. Я подошел ближе:
читать дальше— Не подскажете, как отсюда уехать?
Все повернулись, и мне сразу же стало не по себе. Лица у всех одинаковые, испитые. Но это ладно. Но смотрят… смотрят с неприязнью, злобно.
— Расписание на станции.
— Я видел. Следующий поезд не скоро, может отсюда ходит другой транспорт? Автобус?
— Расписание на станции.
Говорит один, но смотрят на меня все. Так же злобно, враждебно. Немного не по себе, но я быстро отогнал странные мысли. Ну, оно и понятно — эти взгляды можно списать на неприязнь к городским. Да и одет я для них диковато. Мы друг для друга как инопланетяне. Как будто из разных миров.
Решил вернуться на станцию, но на полпути передумал — загляну все же в магазин. Заодно спрошу про транспорт у продавщицы — может она поприветливее. Внутри, кроме нее, была еще женщина с двумя детьми — покупали конфеты и выпивку. Расплатилась, повернулась ко мне. Лицо такое же — испитое, злобное. Глянул на детей и вздрогнул. И у этих тоже. Но смотрят они по-другому — во взгляде какая-то неприкрытая жадность. Выжидательность. Мать шикнула на них. Отвернулись. Мне стало откровенно неуютно. Ладно лица, в глубинке все бухают, это аксиома. Но не дети же? И эти взгляды…
Повернулся к продавщице:
— Подскажите, как отсюда добраться до города? Есть автобусы? Электричку ждать долго.
Она посмотрела на меня, молчит. С облегчением заметил, что хоть не смотрит с ненавистью, как другие.
— Есть один. Но он до соседнего поселка. А оттуда на другой, либо уж на электричку.
— А где остановка?
Она посмотрела как-то странно, замялась.
— …жди лучше на платформе. Скоро стемнеет. Пока до поселка доедешь, уже и поезд придет. А туда доберешься — все равно электричку ждать.
Это показалось разумным. Я смирился, что в кино не успею, и пошел обратно. Солнце уже почти село. У магазина осталась одна старуха. По дороге окликнул женщину с детьми — она шла впереди:
— Не подскажите, откуда уходит автобус?
Она нехотя обернулась. В глазах была такая злоба, что я невольно отшатнулся. Так может смотреть мать на человека, толкнувшего ее ребенка под поезд, не меньше. Повернулись и дети. Смотрят все так же жадно, изучают. Женщина закатила глаза и нехотя выдавила: «Расписание на станции».
Сижу на платформе. Солнце все ниже. Оставаться здесь в темноте не хочется совсем. С другой стороны, вокруг никого, люди куда-то разбрелись. Пусто — бояться нечего. От скуки осмотрел окрестности — с обеих сторон путей несколько домов, за ними лес. Света в домах нет, нет и спутниковых тарелок, припаркованных машин. Ничего. Где трасса, дорога? Что-нибудь, кроме магазина? Наверное, за лесом. Машин не слышно. Вообще ничего, никаких звуков. Посмотрел вниз. Под путями небольшой водоем, мостик. Под мостом… от неожиданности чуть не рухнул на чертовы пути! Под мостом сидят те алкаши из магазина. Я понял, что они уже давно на меня смотрят. Не смотрят — пялятся. Один ухмыляется.
Отвернулся от них. Ну, мало ли, выпить негде. А я у них вместо телевизора. Странно только, что так тихо сидят. Посмотрел вперед. На противоположной платформе устроилась грузная женщина. Смотрит в упор на меня. В доме у путей загорелся свет. Я обрадовался — хоть какое-то подобие цивилизации! Но лучше не стало — в окне появились физиономии детей. Улыбаются, пялятся жадно. Как будто чего-то ждут.
Ну его к черту! Я рванулся к магазину. Лучше автобус, чем здесь, с ними. Спрошу у продавщицы, где остановка. Уже дошел до края платформы, как она вышла — закрывает магазин. Я ускорился, она обернулась, изменилась в лице и как заорет:
— СТОЙ НА ПЛАТФОРМЕ!
Я замер.
— Как уехать?! — голос дрожит, стыдно, — поезд не скоро, как уехать?
Она помолчала.
— Никак не уедешь теперь. Стой на платформе. Вниз не сходи.
Повернулась. Ушла. Солнце село. Остался один фонарь. Я отступил назад, перегнулся посмотреть вниз. Темно. Алкаши сидят. Смотрят. Женщина напротив. Смотрит. Дети в окне. Все так же. Выражения у всех… хищные. Взгляд не отводят. Ждут.
От страха мне захотелось плакать. Какие-то психи, что им? Чего надо?
— Чего вам?!, — нагнулся к алкашам. Ору чуть не фальцетом, ну и стыд.
Молчат. Улыбаются.
Наконец, один заговорил:
— Спускайся.
Смотрит на меня, трясет бутылкой. Улыбка еще шире, еще страшнее. Краем глаза заметил, что женщина сбоку дернулась. Повернулся — и правда. Подалась вперед, замерла. С каким-то хищным возбуждением смотрит. Ждет.
Сел на скамейку, взгляд в пол. Может, издеваются так. К черту. Вниз не пойду. Сюда не лезут — и ладно. Психи.
Из города приехала электричка, всего один пассажир. Выскочил, пронесся мимо женщины, она только и успела, что привстать. Перебежал пути и в два прыжка оказался рядом со мной.
— Водку будешь?
От неожиданности я вскочил.
— Нет.
— Ну чего ты? Я к родственникам. Здесь живут. Опоздал, видишь. Пришлось на последней ехать. Составь компанию.
Он перегнулся, посмотрел вниз.
— Здесь уже, — прокомментировал и открыл бутылку.
— Кто?
— Да эти, — махнул рукой, — Давай, выпьешь?
Я согласился, лишь бы он не уходил.
— Городской?
Я кивнул.
— Оно и видно. Чего тут забыл? В такую темень.
— Сел не на ту электричку.
— Так зазеваешься — и ни на какую больше не сядешь, — он хохотнул и отпил. Я отошел.
— Почему?
— Потому. Да не дергайся, шучу я. На платформу-то они не полезут. Ну а ты к домам не лезь, иначе-то и с собаками не найдут, — он снова посмеялся, — Стой тут, жди свой поезд, городской. И все целы будут.
Он отпил еще раз, убрал бутылку и пошел к другому концу платформы, оттуда вниз, снова бегом и к ближайшему дому. Внизу кто-то как будто резко дернулся, но сразу же затих. Меня затрясло.
— Спускайся, — донеслось снизу.
— Давай, поездов до утра не будет, — это уже женщина напротив.
— Прикурить дай?, — подала голос старуха у магазина.
Дети вышли из дома, хихикают, появилась мать, загоняет их в дом. Посмотрел на часы — 20 минут до прибытия поезда. Если расписание верное…
— Ночной скоро уходит, — это уже мать семейства, — пойдем, провожу. Поездов-то до утра не дождешься. Расписание старое. Просидишь тут всю ночь…
Голос как будто подобрел, даже заботливый стал, но такой… напряженный. Фальшивый. Я физически чувствовал, как все вокруг напряглись. Глаза впились в меня. Алчные, жадные, злобные глаза. Люди? Не люди?
Я молчал. Поезда не было через 20 минут. Я прождал его до утра в окружении этих странных… существ. Орущих, чтобы я спускался, предлагающих пустить переночевать, манящих, чтобы я подошел к ним и взял поесть, убеждающих, что поездов больше не будет — один автобус — и в любом случае придется сойти вниз…
В 5.45 пришел поезд. Я заскочил внутрь, в панике огляделся. Пассажиров почти нет. Большинство спят. Какой-то парень читает. Контроллер странно глянул на меня, но промолчал. От облегчения чуть не упал. Нормальные люди.
Я прошел в конец вагона, сел и уставился в окно. В голове крутились одни и те же мысли: что было бы, если бы я сошел с платформы? Может, это все мое воображение? Просто местные решили поиздеваться над городским пугливым дурачком? Просто недружелюбные злобные деревенщины? Неприятные, но все-таки люди?… Не знаю. Знаю, что возвращаться и проверять я точно не хочу.