ДоматерилсяКак-то осенью набрал я полную корзину грибов и сижу на станции - поезд жду. Народ вокруг тоже с грибами: кто бутерброд с колбаской жует, кто яичко лупит, кто газетку читает, а кто и просто в небо смотрит - известно, доходы у всех разные. Тут один мужик газетку сложил и ехидно говорит:
- А президент указ издал, чтоб с этого года город Новгород Великим называть.
- А что бы ему сразу не издать указ о том, что Великий Новгород - еще и Господин Великий Новгород? - отозвался тот, что в небо смотрел.
- Захотел! Все сразу! А что он в будущем году делать-то будет?
- Эх! - раздался чей-то пьяненький голос. - Все в игрушки играет. А людям жить не на что! Хоть душу черту продавай! Ох, я бы продал, да не знаю, куда покупатель-то запропастился...
читать дальше- Гляди, не болтай! - строго оборвала его старушка. - Этот покупатель всегда рядом. Вот у нас в доме один мужчина сильно забедовал. По специальности его сократили, за что другое возьмется - все впустую. «С меня, - говорит, - не подоходный налог надо высчитывать, а расходный, вот тогда бюджет сразу пополнится». А мать его успокаивает: «Ничего, терпи - перемогнемся. Я вон пенсию скоро получу. Будет и на нашей улице праздник!» Да на голодных детей глядя, где же его наберешься, терпения-то?
Вот тут у него вдруг эта способность и обнаружилась. Стал он вдруг вроде экстрасенса. Кого если матюкнет, так тому через время - беда. Раньше-то, при нормальной жизни, он мужик тихий был, слова плохого от него никогда не услышишь, а тут костерит всех подряд - и правительство, и президента...
- Так это через него президент из болячек не вылезает? - опять съехидничал мужик с газетой.
- А кто его знает, - старушка утерла платочком губы. - Думаю, президенту от всех нас крепко достается. Никакой организм такого не выдержит. Ну, не о том речь... Стали люди мужика-то нашего стороной обходить: боялись, как бы он их недобрым словом не зацепил. А он свою выгоду и понял. И обратился к одному бизнесмену; известно, те без таких услуг работать не могут. Так и так, мол, изведу любого твоего противника, только деньги плати. И никакой суд вины не найдет. «Ладно, - говорит бизнесмен, только сначала покажи свое умение вот на этих вот ребятах, очень они мне поперек дороги стоят». Мужик дело свое сделал просто: встал на обочине и проголосовал, когда те, неугодные, мимо проезжали. А такие разве остановятся? Если и подвезут, так только на тот свет. Ну, он вслед машине и матюкнулся. Много чего пожелал. Те-то до конца переулка только и добрались - хотели на зеленый свет успеть, да под большую машину заехали. Из кабины-то их частями доставали. Ясно, что бизнесмен матерщинника-то нашего на постоянную работу принял. И зажил тот припеваючи. Теперь его только по имени-отчеству величали. А мамаша от него съехала. Стала жить у одинокой старушки да все в церковь ходила, за сына Бога молила, чтоб наставил да простил.
А тут матерщиннику пришло время сына женить. И невесту нашел - дочь бизнесмена, хозяина своего. А тут перед самой свадьбой снится ему сон: будто сватом у него вроде как не бизнесмен, а сам нечистый. Дает он будто бы в приданое и дом, и дачу, и машину, и слугу лучшего своего. А слуга, рожа черная, идти в услужение к человеку не хочет. «Хоть убейте, - кричит, - а не пойду!» Тогда хозяин велел:
- А тащите-ка его на кумову кровать!
Слуга испугался и тут же согласие дал.
Тут мужик-то наш вроде как спрашивает:
- А что это, сват, у тебя за кровать такая?
- А вот, - отвечает сват, - изволь посмотреть.
И открывает дверь, а там такой жар пахнул, что страшнее представить нельзя...
Проснулся мужик весь в поту. Молодых в церкви венчали, а он во время венчания все огнем горел да по сторонам озирался, на иконы глаза боялся поднять. А как домой вернулись, говорит:
- Я полежу немного, устал, а вы гуляйте.
Ну, свадьба гуляет, а родителя все нет. Хватились, а он лежит на диванчике черный как головешка. И главное, костюм на нем целешенек, а человек в том костюме - сгорел...
За синим лесом загудел тепловоз. Старушка быстро повязала платок, ухватилась за корзину и сказала:
- Так что погодите, милые, душу продавать, еще грибы вон не перевелись. Перемогнемся...КлючКак давно я не был в Москве? Лет десять. То некогда было, а теперь не на что. Но тут представился случай, а приткнуться некуда - всех московских друзей порастерял. Рылся, рылся в записной книжке, терзал, терзал телефон - нет мне приюта. На последней страничке, уже на корочке, наткнулся на забытое имя: Сергей Шустов. Сам не помню, по какому случаю я его тут записал. Дружны мы с ним никогда не были. Сергей всегда сильно поддавал, а я от таких держался подальше. Ему еще 27-ми не было, а выглядел на все сорок. Художник! От этого вечно злой, раздраженный, неопрятный. Уехал он из Вологды, я и думать о нем забыл. Набираю номер, а сам думаю: «Жив ли?» Однако дозвонился, спрашиваю:
- Такого-то помнишь?
- Как же, как же! - отвечает. - Приезжай, жду с нетерпением!
Взял я бутылку, закуски, поехал, нашел дом, квартиру, звоню в дверь. Открывает мне пышущий здоровьем и оптимизмом мужик.
- Здесь, - спрашиваю, - Сергей Шустов живет?
А мужик меня облапил и гогочет:
- Да ты что, старик? Не узнал?
- Милости просим! - приглашает меня его жена Катя, - как раз к ужину.
читать дальшеРаздели меня, умыли, за стол посадили. А я на Серегу смотрю, глазам не верю: ведь бич бичом был! И на тебе! Такой здоровяк!
Тут я про бутылку вспомнил. А Сергей говорит:
- Ну, зачем это? Что у нас гостя принять нечем? Только извини, старик, компанию я тебе не составлю. Будешь пить ее один.
- Да пропади она пропадом! - отвечаю. - А вот что с тобой стало? Прости, конечно, за бестактный вопрос. Закодировался, что ли?
- Ага, - смеется Сергей. - Закодировался. Теперь у меня такой код - никто его не взломает.
- А по какой системе? Кто лекарь?
- Мой лекарь? - Сергей перестал смеяться и посерьезнел. - Мой лекарь - мой Ангел хранитель!
- Кто это? - выпучил я на него глаза.
А случилось вот что. Лет семь назад, как обычно, после хорошего заработка, запил Сергей по-черному. Катя в очередной раз перебралась жить к матери, а Сергей все из дома потащил. И уже до чертиков надираться стал. А так как дома они его больше всего беспокоили, то брал он пузырь и шел на «пленэр». Сядет где-нибудь в парке на поляночке и дует, если нет стакана, прямо из горлышка. Причем садился всегда в центр полянки, чтобы чертенята из-за кустов не могли до него добраться. Клюкнет Сергей и сразу видит, как они из-за кустов поросячьи рожи высовывают, ветками трясут, но к нему, на чистое место, не лезут: то ли солнышка, то ли ветерка, а может, и полуразрушенной церковки боятся. На ее стены очень Сергей надеялся. Когда садился на полянке, спокойно поворачивался к ней спиной, почему-то точно знал - из-за церкви свинорылые к нему не полезут.
Только как-то сидит Сергей на своей полянке. Стакан пропустил, другой. Сидит да посмеивается над чертенятами, видя, как те по кустам шастают, а к нему сунуться не решаются. И вдруг за спиной слышит какую- то возню! Повернулся - мать моя! - что за дело? Два вроде как человека у церковки друг с другом борются. Смотрит на них Сергей и удивляется: борьба у них идет не на шутку, а без шума - ни тебе охов, ни тебе ахов. А тумаков друг другу отвешивают таких, что простой человек от них давно бы окочурился. А еще похожи эти двое друг на друга как родные братья и ростом, и статью, и лицом, а при том совсем разные. Один светлый весь, а другой - темный. И не одеждой, не цветом волос, а какой-то сутью. Как два пятна - черное и белое. И еще одно понял Сергей: дерутся они за него. Как понял, объяснить до сих пор не может, а только понял. Может, потому, что то один, то другой из дерущихся кричали Сергею:
- Ключ! Дай мне ключ!
И дальше бой идет. Да такой бой, что даже чертенята в кустах притихли, попрятались.
«Какой, думает Сергей, им от меня ключ нужен? Если от квартиры, то там уже и брать нечего, все пропито». Порылся он у себя в карманах - никаких других ключей нет. Вытянул он перед собой руки:
- Какой вам ключ? - кричит.
- Этот! Этот! - отвечают ему сражающиеся.
Глядит Сергей, а в руках у него ключ. «Что за ключ? Откуда он взялся?» - думает Сергей, а сам решает, кому из борющихся этот ключ отдать - светлому или темному?
А те уже за горло друг друга держат, а свободные руки к нему тянут. Посмотрел Сергей на темного, представил ключ в его руках, и сердце ему словно морозом сковало. А глянул на светлого, и сразу потеплело на душе.
Кинул Сергей ключ светлому человеку.
Тут сразу черный пропал с глаз долой, как и не было его. А светлый тяжело опустился на траву и говорит Сергею:
- Сделал ты свой выбор, теперь крепись. Ведь ключ этот от твоей души, и теперь он будет у меня, твоего Ангела- хранителя.
- А тот черный кто был? - спросил Сергей.
Промолчал Ангел, а Сергей подумал: «Что, дурак, спрашиваю? И без того ясно». Вслух все же спросил:
- Что ж, вы за каждого человека так бьетесь?
- За каждого.
- Даже за таких пропащих, как я?
- Особенно за таких.
А стоит ли?
- Как не стоит? Ведь вы, люди, созданы по образу и подобию Божьему, а цены себе порой не знаете. Ведь для Бога вы все дороги.
- А те, что дьяволу ключи отдают?
- А за тех у нас борьба вовсе не прекращается.
Тут, - закончил свой рассказ Сергей, - я потерял сознание. Не отрубился, как бывало от из-лишне выпитого, а отключился на минуту. Очнулся тут же, если судить по солнцу, только был уже совершенно один и абсолютно трезвый. И ни тебе проклятого синдрома, ни желания похмелиться абсолютно не было! Вот с тех пор я этой заразы в рот не беру: зачем, думаю, бесов тешить?
(с)Владимир Илюхов