Комната, грязно-серая, убогая, стены покрыты выгоревшей облупившейся краской. Сквозь мутную пелену окна просачивается пыльный свет, оставляя на полу дорожки теней от рамы. Рассохшийся старый паркет, истертый тысячами ног, сквозь который выглядывают доски перекрытия. Комната, притворившаяся мертвой, на самом деле таковой не является, полна жизни. В углу пищит мышь. На потолке паук сплел паутину, на которую налипло много мошек и черной сажи от керосиновой горелки. Паук выжидает. Тараканы нагло штурмуют кусок иссохшего плесневелого хлеба, оставленного кем-то на полу. Клопы стрекочут во влажных от больных человеческих тел кроватях. Воздух насыщен миазмами.
Колокольный звон сотрясает помещение.
читать дальшеОн по привычке сел в трамвай, хотя еще вчера вечером клятвенно обещал себе, что со следующего утра будет ходить на работу пешком. Здоровье уходило. Уже и одышка появилась как-то незаметно, и грудь по вечерам сдавливало. Всё собирался курить бросить, на завтра откладывал, не заметил, как промелькнул тот рубеж, за которым уже и бросать-то бессмысленно. Или бросать курить никогда не поздно?
Откровенно говоря, он и не хотел бросать. И так слишком мало радостей было у него. С каждой умершей минутой, днем, месяцем, годом все меньше и меньше того незыблемого, неосязаемого, той волшебной субстанции что порождает в мир причины для восторга, душевного отдыха. Дети выросли в чужих людей, небо потеряло яркость, солнце остыло, птицы превратились в оборванных черных ворон.
Жерлвак.
Вырванный из своих раздумий он оглянулся. Дверь закрылась. Трамвай рывками тронулся с места.
-За проезд передаем.
Он пошарил в кармане, растеряно поглядел на кондуктора.
-Сейчас, - ответил на требовательный взгляд толстой женщины.
Во втором кармане тоже ничего не оказалось.
Он похлопал себя по бокам, заглянул во внутренний карман пиджака, нашел там только пустую пачку из-под сигарет.
-Мужчина, не задерживайте!
-Я… сейчас…
Повторные поиски по уже обшаренным карманам результата не дали.
Я… это… Деньги забыл…
-Готовимся на выход, мужчина! Вроде взрослый уже, вон и седина на висках, а как маленький, ей-богу! Вот оштрафовать бы вас!
-Да я не нарочно, чес-слово!
-Ага, как же! Знаем мы как вы не нарочно! Пьянь подзаборная!
-Зачем оскорбляете? Я ничего вам…
-Сходим, безбилетный!
Жерлвак.
Никогда он еще не испытывал такого унижения. Под молчаливые взгляды пассажиров и осуждающее бормотание кондукторши он сошел с трамвая.
-Пропил последнее! Как не стыдно?! – раздалось вслед.
Он поежился, хотел повернуться, ответить что-то, может даже послать куда подальше, но трамвай не соизволил его дождаться, закрыл зловонную пасть и загрохотал к мостовой.
Разрезая напополам прошлое и настоящее, сминая первое и окрашивая в красно-черный цвет последнее, родилась боль. Он застонал, схватился за голову, не удержав равновесия, упал на заплеванный асфальт остановки.
Жерлвак.
Потом как бомбежка в наступлении. Асфальт затрясся, покрылся трещинами. Из образовавшихся разломов на него полезли насекомые, черные жучки, больно жалящие руки и лицо. Он закричал, попытался смахнуть насекомых, но они крепко вцепились в его плоть. Он поднялся, стал отдирать гадов вместе с кожей, вырывая приличные куски мяса.
Жерлвак.
Под ноги, словно из ниоткуда свалилась лошадиная голова. Он вскрикнул, запнулся о голову, растянулся на дороге. Лошадиная голова зафырчала, открыла глаза, начала жевать свой посиневший язык. Потом больно укусила его за ногу.
Жерлвак.
Подошедший трамвай сошел с рельс, двинул в его сторону, скрипя колесами по асфальту, подмял его тело под себя, размалывая кости и плоть.
Жерлвак.
Болотная трава, тина и перегнившие водоросли забили рот.
Жерлвак.
Он закричал. Лопнул кровью голос.
Жерлвак.
Он умер, но остался в сознании.
Жерлвак.
Черная волна.
Жерлвак.
Бездна.
Жерлвак.
Жерлвак.
Жерлвак.
Колокольный звон сотрясает помещение.
-Мы отрежем вам руки.
-За что?
-Отрежем руки, да. И ноги отрежем.
-За что?
-Не задавайте глупых вопросов.
-Но…
-Ноги отрежем. Без наркоза. Наркоз нынче дорог.
-Я…
-Вы пьющий?
-Иногда. По праздникам…
-Это не важно. Мы отрежем вам руку. Пилой отпилим.
-Вы… кто вы?
-Мы отрезаем руки. И ноги тоже.
-Что плохого я вам сделал?
-Ничего. Мы вас даже не знаем.
-Тогда почему вы хотите отрезать мне руки?
-Потому что так надо. Надо отрезать вам руку. И вторую руку. И ноги отрезать надо. Пилой взять и отрезать. Только у нас электричество отключили. Будем ручной пилой отпиливать. Это займет несколько больше времени. И вашего терпения.
-Не надо отрезать мне руки!
-О, ну это вы зря начали! Старая песня. До вас знаете сколько было? И все – «Не надо отрезать, не надо отрезать». А как отрезали, так все с поклоном к нам, спасибо говорят. Еще просят отрезать. Мы бы и рады да нечего у таких уже отрезать. Мы таких самоварами называем. Знаете почему?
-Прочь! Прочь от меня! ПРОЧЬ!!!
-Буянить надумали? Не поможет. Мы вам язык отрежем за это.
-Развяжите меня! Развяжите!
-А как же мы вам руки отрежем если вас развяжем? Вы же убежите? По глазам вижу что убежите. Нет, развязывать мы вас не будем. Наоборот, потуже затянем ремни.
-А! А-А-А-А! П-ПОМОГИТЕ!!!
-Вы же еще спасибо нам скажете. Зачем так орать? Кляп придется вам в рот. Я против кляпа конечно, грязный он, неизвестно какие микробы на нем, но если вы по хорошему не хотите, что прикажете нам делать? Другого пути нет.
-Гш-кх... ом-н!! Ваф-ф-ф..
-Как смешно вы говорите через кляп! Не беспокойтесь. Сейчас руку отрежем и ладушки. А хотите я вам вашу отрезанную руку покажу? Будете себя хорошо вести?
-Кх-рр! Ваф-ф-ф!
-Знаете как это интересно и необычно на собственную руку отрезанную посмотреть? Только сознание главное не потерять. Но насчет этого не волнуйтесь. Мы вам под нос нашатырем. Помогает.
-И-х-х...г...о-о-ох...
-Дайте мне пилу. Ой, ржавая, что же это? Не порядок. Надо смазать. Где у нас машинное масло? Вот-вот. Давайте, лейте на зубья. Ну, что? Приступим?...
Колокольный звон сотрясает помещение.
-Солдат назвал это место помещением. Это действительно так, сюда помещают больных людей, - старик отпил из кружки.
-Больные люди – их много здесь?
-Не знаю. По-разному. Бывает что и много, не продохнуть. А бывает и три, четыре человека.
-Что с ними здесь делают?
-Лечат.
-Как?
-По-разному. Таблетками. Микстурами. Электричеством.
-Не обижают?
-Кого может, и обижают, да кто скажет? Больные, кто им поверит?
-Ты, старик, тоже здесь лечишься?
-Ага.
-Давно?
-Много лет. Не припомню уже сколько. Молодым тяжело. Они еще не привыкли. У них самые страшные муки. А таким как я, старикам, легче. Мы вроде как пережили это. Попривыкли. Нам укол, а мы и спим себе. Я вот с тобой разговариваю. Другие с другими. Кто их разберет, чего там у них? Мне легче в этом деле. Я ведь до этого сапожником был. Так и тогда тоже все время пока латаешь ботинки, беседуешь сам с собой, рассказываешь какие-нибудь небылицы, глядишь и день прожит. А еще этот колокол. Я его приближение чувствую, как на погоду кости тянуть начинает. Это значит, что свет гасят. Ну, вроде как свет, не свет, конечно, это я так говорю, образно, что ли. Отключают нас. Отрубаемся мы. Укол нам – бац! – и готово. Во, сейчас тоже потянуло, скоро значит…
Колокольный звон сотрясает помещение.
* * *
Комната, грязно-серая, убогая, стены покрыты выгоревшей облупившейся краской. В комнату входит санитар. Следом за ним старый врач. У обоих черные круги под глазами. Санитар дымит сигаретой, врач отплевывается от горечи медицинского спирта.
-Ну, что тут у нас?
В комнате лежат трое. Двое на продавленных кроватях, один на матрасе на полу. Все спят. Сон их тревожен, покрыт налетом болезни. Они стонут, плачут, обливаются липким потом.
-Психи, как дела? – звонко вопрошает санитар, размазывая носком ботинка сигарету об пол.
-Федя, ты это, поставь им еще снотворного. Пусть поспят. Я сегодня на смене, хочу отдохнуть.
-Герман Сергеевич, не положено, - улыбается санитар, обнажая ряд лошадиных зубов.
-Феденька, давай-ка ты не будешь учить меня. Вот станешь врачом тогда и будешь командовать. Я же не говорю тебе, чтобы ты хотя бы раз в неделю мыл больных, белье менял. Дерьмом воняет, до самого коридора тянет!
Санитар потупил взор.
Врач потер костлявые ладони.
-Вот и отличненько. Давай, ставь укольчики и пойдем выпьем. Руки замерзли. Холодно тут.
20 февраля 2012
"Самые жуткие кошмары порождают люди"
Андрэ Дожичь.
@темы:
безумие,
рассказы,
не своё
-
-
26.07.2012 в 18:25-
-
26.07.2012 в 18:51мне так показалось
-
-
26.07.2012 в 18:55-
-
26.07.2012 в 21:50-
-
26.07.2012 в 23:51-
-
27.07.2012 в 14:52Что значит это слово?
-
-
27.07.2012 в 15:09-
-
27.07.2012 в 16:09