Это случилось в мае, когда природа была похожа на женщину, разрешившуюся от бремени и с любовью и радостью наблюдающую за быстрым ростом своего здорового ребёнка, сама становясь одухотворённей и прекрасней. Может быть, мне так казалось потому, что в то время моя жена только-только родила мне сына. Это было большой радостью для нас.
Вера отважилась поехать со мной в охотничью избушку, где я намеревался прожить около месяца для того, чтобы добыть как можно больше шкурок животных. Я наслаждался чистым лесным воздухом, в котором сливались запах хвои, смолы, мха, прелых листьев и особенный запашок зверей, во множестве обитающих здесь. Тогда я еще не улавливал запаха жестокой и страшной смерти в этом обманчивом благоухании...
читать дальше
Моя избушка состояла из предбанника с лестницей на чердак и одной большой комнаты с печью и кроватью; за небольшой перегородкой, которую я соорудил лишь в мае, спал наш сынок. На чердаке был небольшой люк в крыше, который в сухую погоду я открывал и сушил там рыбу и шкурки добытых животных. Сзади к избушке прислонился дровяной сарайчик. Вот, кажется, и все. Во всяком случае это я запомнил навсегда...
Жена была рада нашему переселению, хотя неудобств, с ним связанных, было более чем достаточно. Мой маленький сын начал уже гундосить, стараясь подражать нашей речи; его взгляд уже был осмысленным(с острой болью я думаю о том, что он, возможно, осознал весь ужас того, что с ним произошло).
Однажды я отправился в лес охотиться на куропаток. Эти птицы, вопреки обыкновению, не попадались в тот день. В их поисках я проплутал до вечера, подстрелил белку и молодого глухаря, но, все еще недовольный, решил вернуться назад. Тем более, что уже наступали сумерки. Я зашел слишком далеко, поэтому было необходимо сократить путь.
Я с трудом продвигался сквозь еловые заросли, сплетенные из колючих ветвей, перебирался через мертвые деревья, все еще надеясь попасть домой до темноты. Все стало серым вокруг, и сердце невольно вздрагивало, когда я слышал где-то в стороне хруст ветки или замечал малейшее движение в зарослях. Даже шелест листьев был угрюмым и пугающим. Мне было нехорошо на душе, и не зря...
Как будто раскаленный обруч обвил мою голову, когда совсем рядом потянулся жуткий вой волка. В следующее мгновение из ямы в каких-то десяти метрах от меня выскочил огромный зверь и быстрой тенью бросился ко мне.
Если бы не мой инстинкт охотника, он тут же перегрыз бы мне горло или выпустил бы наружу мои внутренности. Ружье у меня всегда заряжено; молниеносным движением я вскинул его к поясу и почти в упор выстрелил в нападавшего на меня хищника. Зверь взвизгнул и завертелся на месте, а потом опрометью бросился в темноту.
Я почувствовал, как холодный пот выступил у меня по всему телу. Меня затрясло как в лихорадке, руки ослабли, ноги стали подкашиваться... Если бы из темноты не блеснули глаза раненного мною волка, я бы упал на землю, но страх подгонял меня...
Бегом, совершенно не чувствуя былую усталость, я помчался к своей избушке. И всю дорогу я слышал, как позади кто-то слабо преследует меня. И в воздухе время от времени струной звенел вой оскорбленного зверя. Когда сквозь ряд деревьев показался теплый свет окон, я пустился бежать еще пуще.
Вскочив на крыльцо, я забарабанил в дверь. Испуганная Вера тотчас открыла мне. Оттолкнув жену, я захлопнул дверь и судорожно закрыл ее на огромный засов.
С ружьем наготове я просидел всю ночь, смотря в темные окна, и не раз мне казалось, что волк заглядывает в них снаружи...
С рассветом я заснул мертвым сном, уронив на пол ружье.
Сколько не спрашивала меня жена, что со мной произошло, я не отвечал ей. Пришлось даже накричать на нее, чтобы прекратить эти расспросы.
С тех пор я никогда не дожидался сумерек, возвращался домой задолго до их наступления.
Зверь долго не появлялся, - видимо, залечивал рану, и я уже редко вспоминал о том случае. В тайне я надеялся, что он истек кровью от полученной раны и умер. И только сумерки оживляли мои воспоминания. Меня начала мучить бессонница, и на охоте я уже не стрелял так метко, как раньше, и я уже точно знал, что страх победил меня и встреча со зверем, случись она, будет для меня роковой.
Зверь вернулся. Возможно, выследил меня еще тогда или нашел меня по запаху.
У меня был замечательный пес по кличке Чик. Он был обучен охоте на хищников, но уже подзабыл эту науку. В тот день, когда я впервые встретил волка, его не было со мной. Их встреча произошла чуть позже.
День убывал. Красные тени ложились на все вокруг. Я уже вернулся с охоты и с тоской смотрел в окно, на отблески уходящего солнца. Мы с Чиком устали. Он повалился около двери, положил голову на передние лапы и закрыл глаза. У меня не было сил даже скинуть сапоги. Впрочем, я их давно не снимал на ночь, так же, как не расставался со своим ружьем...
Когда красные отблески сменились серыми тенями, Чик вдруг открыл глаза и встревоженно навострил уши. Пес заскулил, повернулся к двери, толкнул ее лапой и вышел в предбанник. Я последовал за ним, держа наготове ружье. Чик оскалился и слабо зарычал, принюхиваясь к щели между дверью и косяком. Он сунул туда нос, принюхался еще раз и, резко отскочив, неистово залаял, постепенно переходя на громкое рычание; его шерсть встала дыбом, сам он прижался к моей ноге, и я почувствовал, как он дрожит то ли под воздействием гневного волнения, то ли под воздействием страха...
В ответ на рычание пса раздался тяжкий, разрывающий душу вой. В комнате истошно закричал ребенок. Вера с дрожью в голосе пыталась успокоить его. Не раз мне приходилось слышать, как воют волки, но никогда я не испытывал такого ужаса при этом.
Я нажал на курок, стреляя через дверь. Волк затих, и у меня мелькнула надежда, что на этот раз с ним покончено. Но он вновь завыл, но не у двери, а с другой стороны дома. Чик внезапно расхрабрился и стал рваться к выходу, царапая дверь и обращая ко мне свою умную морду. Я отодвинул засов, и пес выскочил в темноту. Я выбежал за ним следом, но лай пса уже слышался в лесу, с каждой секундой уносясь все дальше и дальше. Я бы не смог угнаться за двумя сильными животными, одно из которых, как мне тогда казалось, убегало сломя голову от разгневанного противника. Я всегда верил в силы Чика, не раз в одиночку сразавшегося с матерым волком. Поверил и в этот раз, но ошибся. Больше я никогда не видел Чика.
Остаток ночи прошел спокойно. Волк, вероятно, заманил Чика в глубь леса и там расправился с ним.
Утром я отправился на поиски своего пса. Мне удалось напасть на след, но волк плутал так мастерски, что ничего так и не удалось узнать.
С этих пор волк стал частым гостем. По ночам он выл под окнами и иногда царапался в дверь. Я успокаивал как мог жену и сына, сам страдая от ужаса. Несколько раз я в отчаяньи выскакивал с ружьем на крыльцо и палил наугад в темноту. Волк затихал. Но стоило мне только вернуться в дом, как он возобновлял свою заунывную песнь. С этим нужно было покончить.
Со временем во мне проснулся отчаянный гнев. Я устал бояться и решил во что бы то ни стало убить проклятого зверя. Вера убеждала меня вернуться в город, но я не слушал ее. Волк посмел нарушить мои владения и не дает ни минуты покоя, заставляя трепетать перед ним в страхе, он убил мою собаку и запугал мою семью, в конце концов он чуть не убил меня в нашу первую встречу. Нет, он не должен оказаться победителем в этом поединке, который он начал первым.
После очередной беспокойной ночи утром я зарядил ружье, опоясался патронными лентами и стал искать след ненавистного пришельца. Я быстро нашел то, что искал. Это было нетрудно, ведь волк всю ночь крутился вокруг моего дома. Около часа я разбирал следы возле избушки, нашел их даже у окна, с ужасом представляя себе, как хищник заглядывал внутрь дома. В конце концов удалось найти следы, ведущие в лес. По ним я и отправился на поиски волка.
Вот-вот, как мне казалось, я должен был настичь его, но я двигался слишком медленно: зверь не раз делал грандиозные петли и прибегал к различным уловкам, лишь бы запутать след. Я верил в успех. Азарт преследования захватил меня, и я не заметил, как начали приближаться сумерки...
Когда на небе появились красные пятна с разводами, я обнаружил, что волк повернул назад.
Я не знаю точно, что произошло в избушке во время моего отсутствия, могу лишь предполагать. Эти предположения так же тяжелы для меня, как и все, что связано с этим моментом моей жизни, внезапно лишившего меня смысла существования на этой страшной земле.
Попытаюсь все передать так, как это могло быть...
Вера, проводив меня в путь, крепко закрыла дверь, проверила все окна и занавесила их, предпочитая не смотреть наружу. Она села рядом с кроваткой ребенка. Было тихо, ничто не напоминало о только что пережитой ночи, и моя жена заснула крепким сном. Разбудил ее знакомый, но неясный для нее, сонной, звук. Когда она поняла, что это за звук, дрожь пробежала по всему ее телу, а в горле комком застрял немой крик.
Это волк царапал входную дверь.
Вера не шевелилась, лишь ближе придвинулась к кроватке, будто ища защиты, а не стремясь обеспечить ее своему сыну.
Около часа с небольшими перерывами волк царапался в дверь, сердито рыча. Потом перестал. "Может, он ушел?!" - подумала Вера.
Но в это время волк бесшумно обходил дом. Он заглядывал в занавешенные окна, принюхивался к земле и недовольно фыркал, натыкаясь на мои следы. Он оставил свои отметы вокруг избушки и потом, успокоенный, стал тщательно обследовать жилище человека. Через полчаса он понял, что оно неприступно. Волк начал волноваться: охотник, отправившийся по его следам, должен был скоро вернуться.
Когда волк уходил, он и не рассчитывал, что человек последует за ним. Это он с удивлением обнаружил, когда чутким ухом уловил звук шагов. Так может шагать лишь человек. Зверь принюхался и убедился, что это именно тот охотник, который ранил его месяц тому назад. Тут-то он и начал петлять более искусно, чем делал это после каждой ночи. Он уже решил, хорошенько запутав следы (правда, не настолько, чтобы человек, отчаявшись распутать их, быстро вернулся назад), он, хищник, вернется к дому своего врага, который оставил там свою самку и детеныша. Теперь оставалось слишком мало времени. Нужно было соображать как можно быстрее. С ворчанием, словно безумный, он забегал вокруг дома.
Вдруг волк остановился как вкопанный. Он уставился на дровяной сарайчик, пристроившийся к стене дома. Все дрова не поместились в нем, и часть их была уложена рядом. Хищник мигом оценил ситуацию. Кто знает, что там на крыше?! Недолго думая он вскочил на дрова, потом перескочил на крышу пристройки, а затем на крышу дома.
Вера услышала, как загремели дрова, и к ее горлу опять подступил грязный комок страха. Потом ей послышались мягкие осторожные шаги волка по крыше.
"Нет, он не сможет проникнуть в дом. Ведь это не человек. Он не может выламывать двери и открывать замки. Он не сможет проникнуть в дом, если только...
ЕСЛИ ТОЛЬКО НА ЧЕРДАКЕ НЕ ОТКРЫТ ЛЮК!
Она бросилась в предбанник, с тем, чтобы залезть на чердак и закрыть люк прежде, чем туда залезет зверь.
Она проворно забралась по лестнице наверх и бросилась к открытому люку. Там ее встретила стремительная тень волка...
Когда я вернулся, в доме по-прежнему горел свет. Следы хищника вели сюда. Не теряя времени даром, я решил проверить, все ли в порядке в доме.
Я постучал в дверь, но мне никто не открыл. Я забарабанил, уже чувствуя неладное. Мне было странно и страшно от того, что мой сын не кричал даже после того, как я поднял такой шум.
Подняв ружье, я с силой ударил прикладом в дверь. Она не поддалась, засов был слишком крепок.
Тогда я вспомнил про люк на крыше, который можно было легко выбить, если он был закрыт. Хотя я очень хорошо помнил, что оставил его открытым.
Я не обратил внимания на несколько сброшенных с поленницы дров. Я пролез в люк и оказался на чердаке. Здесь было темно. Лишь из отверстия, к которому была приставлена лестница, ведущая вниз, шел слабый свет из комнаты. Я направился к этому просвету и вдруг споткнулся обо что-то мягкое и большое. Я не удержался на ногах и свалился. Затем я повернулся и посмотрел на то, что попалось мне под ноги...
ЭТО БЫЛО ТЕЛО МОЕЙ ЖЕНЫ.
Я увидел выпущенные наружу внутренности из распоротого живота. Ее глаза, почти вылезшие из орбит, бледно блестели в темноте, рот был раскрыт в диком, но немом, крике.
Я вспомнил Веру беременной. Несмотря на свой огромный живот, она была удивительно красива. Я вспоминал ее добрую и живую улыбку.
Боже! Что я теперь видел перед собой!
Я бросился вниз, в комнату, и сразу же посмотрел на кроватку, которая... БЫЛА ПУСТА.
Мне хватило минуты на то, чтобы осмотреть весь свой небольшой дом. Только зачем это было нужно?!
ПРОКЛЯТЫЙ ЗВЕРЬ УНЕС МОЕГО РЕБЕНКА! Я открыл дверь и выскочил на улицу, чувствуя в себе и гнев, и боль, и отчаянье... Я мигом нашел след волка (мое сознание работало с невероятной силой, превратившись в высокоорганизованный инстинкт). Продираясь сквозь заросли, в кровь царапая лицо и разрывая одежду, я отчаянно и зло рвался вперед, не теряя следа.
Волк не стал уходить далеко, да и времени путать следы у него не было.
Луна вышла из-за туч, и я, уже привыкший к темноте, вдруг стал видеть все яснее и четче...
Пробежав еще около сотни метров, я наткнулся на поляну, по которой чьей-то невероятной и древней силой было разбросано словно в игре в кости несколько огромных валунов. На одном из них я увидел что-то белое и почти сразу понял, что это мой ребенок.
Я кинулся к нему, забыв обо всем.
Зверь все четко рассчитал. Будто приманку он оставил задушенного ребенка на камне, а затем затаился поблизости и, когда я, откинув ружье, наклонился к холодному тельцу моего сына, набросился на меня.
Я почувствовал сильный удар, от которого что-то закачалось в голове, и в груди разлилась тошнота. В следующее мгновение я оказался под тяжелым телом хищника. Его морда была испачкана кровью.
КРОВЬЮ МОЕЙ ЖЕНЫ!
Я пошевелил рукой, но зверь еще раньше вцепился в мое горло, и на землю закапала кровь. Я задыхался... Закружилась голова... Темные круги возникли перед глазами... Смерть заглянула мне в душу. Тогда я узнал, что значит терять жизнь. Лучше бы он убил меня. После этого кошмара лучше было умереть. Взгляд смерти ужасен, но он уничтожает тебя, даруя забвение, избавляя от мучений...
Зверь предпочел продлить мои муки. Он разомкнул пасть, бросил на меня безразличный взгляд и медленно побрел в лес.
Я не мог подняться. Кровь по-прежнему текла у меня из горла.
Через мгновение я потерял способность воспринимать действительность...
читать дальше
Вера отважилась поехать со мной в охотничью избушку, где я намеревался прожить около месяца для того, чтобы добыть как можно больше шкурок животных. Я наслаждался чистым лесным воздухом, в котором сливались запах хвои, смолы, мха, прелых листьев и особенный запашок зверей, во множестве обитающих здесь. Тогда я еще не улавливал запаха жестокой и страшной смерти в этом обманчивом благоухании...
читать дальше
Моя избушка состояла из предбанника с лестницей на чердак и одной большой комнаты с печью и кроватью; за небольшой перегородкой, которую я соорудил лишь в мае, спал наш сынок. На чердаке был небольшой люк в крыше, который в сухую погоду я открывал и сушил там рыбу и шкурки добытых животных. Сзади к избушке прислонился дровяной сарайчик. Вот, кажется, и все. Во всяком случае это я запомнил навсегда...
Жена была рада нашему переселению, хотя неудобств, с ним связанных, было более чем достаточно. Мой маленький сын начал уже гундосить, стараясь подражать нашей речи; его взгляд уже был осмысленным(с острой болью я думаю о том, что он, возможно, осознал весь ужас того, что с ним произошло).
Однажды я отправился в лес охотиться на куропаток. Эти птицы, вопреки обыкновению, не попадались в тот день. В их поисках я проплутал до вечера, подстрелил белку и молодого глухаря, но, все еще недовольный, решил вернуться назад. Тем более, что уже наступали сумерки. Я зашел слишком далеко, поэтому было необходимо сократить путь.
Я с трудом продвигался сквозь еловые заросли, сплетенные из колючих ветвей, перебирался через мертвые деревья, все еще надеясь попасть домой до темноты. Все стало серым вокруг, и сердце невольно вздрагивало, когда я слышал где-то в стороне хруст ветки или замечал малейшее движение в зарослях. Даже шелест листьев был угрюмым и пугающим. Мне было нехорошо на душе, и не зря...
Как будто раскаленный обруч обвил мою голову, когда совсем рядом потянулся жуткий вой волка. В следующее мгновение из ямы в каких-то десяти метрах от меня выскочил огромный зверь и быстрой тенью бросился ко мне.
Если бы не мой инстинкт охотника, он тут же перегрыз бы мне горло или выпустил бы наружу мои внутренности. Ружье у меня всегда заряжено; молниеносным движением я вскинул его к поясу и почти в упор выстрелил в нападавшего на меня хищника. Зверь взвизгнул и завертелся на месте, а потом опрометью бросился в темноту.
Я почувствовал, как холодный пот выступил у меня по всему телу. Меня затрясло как в лихорадке, руки ослабли, ноги стали подкашиваться... Если бы из темноты не блеснули глаза раненного мною волка, я бы упал на землю, но страх подгонял меня...
Бегом, совершенно не чувствуя былую усталость, я помчался к своей избушке. И всю дорогу я слышал, как позади кто-то слабо преследует меня. И в воздухе время от времени струной звенел вой оскорбленного зверя. Когда сквозь ряд деревьев показался теплый свет окон, я пустился бежать еще пуще.
Вскочив на крыльцо, я забарабанил в дверь. Испуганная Вера тотчас открыла мне. Оттолкнув жену, я захлопнул дверь и судорожно закрыл ее на огромный засов.
С ружьем наготове я просидел всю ночь, смотря в темные окна, и не раз мне казалось, что волк заглядывает в них снаружи...
С рассветом я заснул мертвым сном, уронив на пол ружье.
Сколько не спрашивала меня жена, что со мной произошло, я не отвечал ей. Пришлось даже накричать на нее, чтобы прекратить эти расспросы.
С тех пор я никогда не дожидался сумерек, возвращался домой задолго до их наступления.
Зверь долго не появлялся, - видимо, залечивал рану, и я уже редко вспоминал о том случае. В тайне я надеялся, что он истек кровью от полученной раны и умер. И только сумерки оживляли мои воспоминания. Меня начала мучить бессонница, и на охоте я уже не стрелял так метко, как раньше, и я уже точно знал, что страх победил меня и встреча со зверем, случись она, будет для меня роковой.
Зверь вернулся. Возможно, выследил меня еще тогда или нашел меня по запаху.
У меня был замечательный пес по кличке Чик. Он был обучен охоте на хищников, но уже подзабыл эту науку. В тот день, когда я впервые встретил волка, его не было со мной. Их встреча произошла чуть позже.
День убывал. Красные тени ложились на все вокруг. Я уже вернулся с охоты и с тоской смотрел в окно, на отблески уходящего солнца. Мы с Чиком устали. Он повалился около двери, положил голову на передние лапы и закрыл глаза. У меня не было сил даже скинуть сапоги. Впрочем, я их давно не снимал на ночь, так же, как не расставался со своим ружьем...
Когда красные отблески сменились серыми тенями, Чик вдруг открыл глаза и встревоженно навострил уши. Пес заскулил, повернулся к двери, толкнул ее лапой и вышел в предбанник. Я последовал за ним, держа наготове ружье. Чик оскалился и слабо зарычал, принюхиваясь к щели между дверью и косяком. Он сунул туда нос, принюхался еще раз и, резко отскочив, неистово залаял, постепенно переходя на громкое рычание; его шерсть встала дыбом, сам он прижался к моей ноге, и я почувствовал, как он дрожит то ли под воздействием гневного волнения, то ли под воздействием страха...
В ответ на рычание пса раздался тяжкий, разрывающий душу вой. В комнате истошно закричал ребенок. Вера с дрожью в голосе пыталась успокоить его. Не раз мне приходилось слышать, как воют волки, но никогда я не испытывал такого ужаса при этом.
Я нажал на курок, стреляя через дверь. Волк затих, и у меня мелькнула надежда, что на этот раз с ним покончено. Но он вновь завыл, но не у двери, а с другой стороны дома. Чик внезапно расхрабрился и стал рваться к выходу, царапая дверь и обращая ко мне свою умную морду. Я отодвинул засов, и пес выскочил в темноту. Я выбежал за ним следом, но лай пса уже слышался в лесу, с каждой секундой уносясь все дальше и дальше. Я бы не смог угнаться за двумя сильными животными, одно из которых, как мне тогда казалось, убегало сломя голову от разгневанного противника. Я всегда верил в силы Чика, не раз в одиночку сразавшегося с матерым волком. Поверил и в этот раз, но ошибся. Больше я никогда не видел Чика.
Остаток ночи прошел спокойно. Волк, вероятно, заманил Чика в глубь леса и там расправился с ним.
Утром я отправился на поиски своего пса. Мне удалось напасть на след, но волк плутал так мастерски, что ничего так и не удалось узнать.
С этих пор волк стал частым гостем. По ночам он выл под окнами и иногда царапался в дверь. Я успокаивал как мог жену и сына, сам страдая от ужаса. Несколько раз я в отчаяньи выскакивал с ружьем на крыльцо и палил наугад в темноту. Волк затихал. Но стоило мне только вернуться в дом, как он возобновлял свою заунывную песнь. С этим нужно было покончить.
Со временем во мне проснулся отчаянный гнев. Я устал бояться и решил во что бы то ни стало убить проклятого зверя. Вера убеждала меня вернуться в город, но я не слушал ее. Волк посмел нарушить мои владения и не дает ни минуты покоя, заставляя трепетать перед ним в страхе, он убил мою собаку и запугал мою семью, в конце концов он чуть не убил меня в нашу первую встречу. Нет, он не должен оказаться победителем в этом поединке, который он начал первым.
После очередной беспокойной ночи утром я зарядил ружье, опоясался патронными лентами и стал искать след ненавистного пришельца. Я быстро нашел то, что искал. Это было нетрудно, ведь волк всю ночь крутился вокруг моего дома. Около часа я разбирал следы возле избушки, нашел их даже у окна, с ужасом представляя себе, как хищник заглядывал внутрь дома. В конце концов удалось найти следы, ведущие в лес. По ним я и отправился на поиски волка.
Вот-вот, как мне казалось, я должен был настичь его, но я двигался слишком медленно: зверь не раз делал грандиозные петли и прибегал к различным уловкам, лишь бы запутать след. Я верил в успех. Азарт преследования захватил меня, и я не заметил, как начали приближаться сумерки...
Когда на небе появились красные пятна с разводами, я обнаружил, что волк повернул назад.
Я не знаю точно, что произошло в избушке во время моего отсутствия, могу лишь предполагать. Эти предположения так же тяжелы для меня, как и все, что связано с этим моментом моей жизни, внезапно лишившего меня смысла существования на этой страшной земле.
Попытаюсь все передать так, как это могло быть...
Вера, проводив меня в путь, крепко закрыла дверь, проверила все окна и занавесила их, предпочитая не смотреть наружу. Она села рядом с кроваткой ребенка. Было тихо, ничто не напоминало о только что пережитой ночи, и моя жена заснула крепким сном. Разбудил ее знакомый, но неясный для нее, сонной, звук. Когда она поняла, что это за звук, дрожь пробежала по всему ее телу, а в горле комком застрял немой крик.
Это волк царапал входную дверь.
Вера не шевелилась, лишь ближе придвинулась к кроватке, будто ища защиты, а не стремясь обеспечить ее своему сыну.
Около часа с небольшими перерывами волк царапался в дверь, сердито рыча. Потом перестал. "Может, он ушел?!" - подумала Вера.
Но в это время волк бесшумно обходил дом. Он заглядывал в занавешенные окна, принюхивался к земле и недовольно фыркал, натыкаясь на мои следы. Он оставил свои отметы вокруг избушки и потом, успокоенный, стал тщательно обследовать жилище человека. Через полчаса он понял, что оно неприступно. Волк начал волноваться: охотник, отправившийся по его следам, должен был скоро вернуться.
Когда волк уходил, он и не рассчитывал, что человек последует за ним. Это он с удивлением обнаружил, когда чутким ухом уловил звук шагов. Так может шагать лишь человек. Зверь принюхался и убедился, что это именно тот охотник, который ранил его месяц тому назад. Тут-то он и начал петлять более искусно, чем делал это после каждой ночи. Он уже решил, хорошенько запутав следы (правда, не настолько, чтобы человек, отчаявшись распутать их, быстро вернулся назад), он, хищник, вернется к дому своего врага, который оставил там свою самку и детеныша. Теперь оставалось слишком мало времени. Нужно было соображать как можно быстрее. С ворчанием, словно безумный, он забегал вокруг дома.
Вдруг волк остановился как вкопанный. Он уставился на дровяной сарайчик, пристроившийся к стене дома. Все дрова не поместились в нем, и часть их была уложена рядом. Хищник мигом оценил ситуацию. Кто знает, что там на крыше?! Недолго думая он вскочил на дрова, потом перескочил на крышу пристройки, а затем на крышу дома.
Вера услышала, как загремели дрова, и к ее горлу опять подступил грязный комок страха. Потом ей послышались мягкие осторожные шаги волка по крыше.
"Нет, он не сможет проникнуть в дом. Ведь это не человек. Он не может выламывать двери и открывать замки. Он не сможет проникнуть в дом, если только...
ЕСЛИ ТОЛЬКО НА ЧЕРДАКЕ НЕ ОТКРЫТ ЛЮК!
Она бросилась в предбанник, с тем, чтобы залезть на чердак и закрыть люк прежде, чем туда залезет зверь.
Она проворно забралась по лестнице наверх и бросилась к открытому люку. Там ее встретила стремительная тень волка...
Когда я вернулся, в доме по-прежнему горел свет. Следы хищника вели сюда. Не теряя времени даром, я решил проверить, все ли в порядке в доме.
Я постучал в дверь, но мне никто не открыл. Я забарабанил, уже чувствуя неладное. Мне было странно и страшно от того, что мой сын не кричал даже после того, как я поднял такой шум.
Подняв ружье, я с силой ударил прикладом в дверь. Она не поддалась, засов был слишком крепок.
Тогда я вспомнил про люк на крыше, который можно было легко выбить, если он был закрыт. Хотя я очень хорошо помнил, что оставил его открытым.
Я не обратил внимания на несколько сброшенных с поленницы дров. Я пролез в люк и оказался на чердаке. Здесь было темно. Лишь из отверстия, к которому была приставлена лестница, ведущая вниз, шел слабый свет из комнаты. Я направился к этому просвету и вдруг споткнулся обо что-то мягкое и большое. Я не удержался на ногах и свалился. Затем я повернулся и посмотрел на то, что попалось мне под ноги...
ЭТО БЫЛО ТЕЛО МОЕЙ ЖЕНЫ.
Я увидел выпущенные наружу внутренности из распоротого живота. Ее глаза, почти вылезшие из орбит, бледно блестели в темноте, рот был раскрыт в диком, но немом, крике.
Я вспомнил Веру беременной. Несмотря на свой огромный живот, она была удивительно красива. Я вспоминал ее добрую и живую улыбку.
Боже! Что я теперь видел перед собой!
Я бросился вниз, в комнату, и сразу же посмотрел на кроватку, которая... БЫЛА ПУСТА.
Мне хватило минуты на то, чтобы осмотреть весь свой небольшой дом. Только зачем это было нужно?!
ПРОКЛЯТЫЙ ЗВЕРЬ УНЕС МОЕГО РЕБЕНКА! Я открыл дверь и выскочил на улицу, чувствуя в себе и гнев, и боль, и отчаянье... Я мигом нашел след волка (мое сознание работало с невероятной силой, превратившись в высокоорганизованный инстинкт). Продираясь сквозь заросли, в кровь царапая лицо и разрывая одежду, я отчаянно и зло рвался вперед, не теряя следа.
Волк не стал уходить далеко, да и времени путать следы у него не было.
Луна вышла из-за туч, и я, уже привыкший к темноте, вдруг стал видеть все яснее и четче...
Пробежав еще около сотни метров, я наткнулся на поляну, по которой чьей-то невероятной и древней силой было разбросано словно в игре в кости несколько огромных валунов. На одном из них я увидел что-то белое и почти сразу понял, что это мой ребенок.
Я кинулся к нему, забыв обо всем.
Зверь все четко рассчитал. Будто приманку он оставил задушенного ребенка на камне, а затем затаился поблизости и, когда я, откинув ружье, наклонился к холодному тельцу моего сына, набросился на меня.
Я почувствовал сильный удар, от которого что-то закачалось в голове, и в груди разлилась тошнота. В следующее мгновение я оказался под тяжелым телом хищника. Его морда была испачкана кровью.
КРОВЬЮ МОЕЙ ЖЕНЫ!
Я пошевелил рукой, но зверь еще раньше вцепился в мое горло, и на землю закапала кровь. Я задыхался... Закружилась голова... Темные круги возникли перед глазами... Смерть заглянула мне в душу. Тогда я узнал, что значит терять жизнь. Лучше бы он убил меня. После этого кошмара лучше было умереть. Взгляд смерти ужасен, но он уничтожает тебя, даруя забвение, избавляя от мучений...
Зверь предпочел продлить мои муки. Он разомкнул пасть, бросил на меня безразличный взгляд и медленно побрел в лес.
Я не мог подняться. Кровь по-прежнему текла у меня из горла.
Через мгновение я потерял способность воспринимать действительность...
читать дальше
-
-
16.06.2014 в 14:27охотник-дебил. Как он до своих лет-то дожил?
-
-
16.06.2014 в 15:09И какое ружье он вскидывал к поясу???
-
-
23.09.2014 в 14:51С этих пор волк стал частым гостем. По ночам он выл под окнами и иногда царапался в дверь. Я успокаивал как мог жену и сына, сам страдая от ужаса
Мог бы капканы поставить.
В рассказе волку присваивается мстительность почти разумного существа, но мотивов к ней маловато, Ведь он сам напал, нарвался на пулю. В реальности - кто знает, не буду судить о том, в чем не понимаю. Может, волки действительно чрезвычайно мстительны. Но в художественном произведении это несколько нелогично.
-
-
15.10.2014 в 00:10Неувязок в рассказе хоть отбавляй, но самое печальное - он не страшный. Ну вот совсем(