Ты думаешь, что тебе показалось. А оно радуется твоей невнимательности и подбирается ближе
Я приехал в бабушкин дом ближе к концу августа, добирался поездом, автобусом и остаток пути — на попутках. Довелось даже проехаться на тракторе. Сельский люд оказался достаточно дружелюбен. Последние километры шагал, сшибая насквозь промокшими кроссовками росу с высокой травы. Доставали тяжелый рюкзак и ноющая поясница. Ходок из меня не очень. До сих пор я вообще не ходил в походы.
Любителям исследований неизвестного читать обязательноПросека вела к лежащему где-то впереди крохотному поселку с нейтральным среднерусским именем. Поречье, Заречье? Как-то так, точно уже не помню. Немного странно, потому что как раз рек в округе я на карте не видел — только кляксу большого озера неправильной формы. Приезжавшие на озеро туристы и рыбаки не забирались так далеко, что позитивно сказывалось на количестве мусора. Последняя раздавленная пивная банка попалась мне на глаза еще вчера. Случайный и пыльный призрак оставленной позади цивилизации. Тогда же я обратил внимание, что еловые леса кажутся значительно темнее лиственных. На рассвете непроницаемые тени сгущались в зарослях буквально в пяти шагах от кромки леса. На прямую как луч просеку не выходила ни одна тропа.
Вокруг стояла благословенная тишина. Именно за этим я и забрался в такую глушь. Когда бросаешь рюкзак и задерживаешь тяжелое дыхание, тишина смыкается вокруг как купол, образованный деревьями и безмолвным светлеющим небом. Немного зловеще. Сначала необычно для городского жителя, затем все же привыкаешь. В лесу сломается ветка, пропищит какая-то птица. Понимаешь: ты не оглох, просто ты здесь на километры во все стороны один. И несложно представить, что ты вообще один, один на всей земле. Напялив убивавший меня рюкзак, я побрел вперед, стараясь держаться линии телеграфных столбов, уходящих в редеющий утренний туман.
∗ ∗ ∗
Дом оказался на месте. Я немного опасался, что он мог сгореть за три года, прошедших с похорон бабушки. Никто не приглядывал за ним, да некого было и попросить. В отдалении над деревьями я видел еще несколько поросших мхом шиферных крыш, но круглый год здесь не жил никто. Может, пара семей приезжала на месяц в отгорающий уже сезон. Если так, следов после себя они не оставили. Идущий вдоль берега проселок зарос травой.
Ключа у меня не было, но он быстро нашелся под одной из ступенек крыльца. Пощелкав тумблерами, я убедился в наличии электричества. Большая удача, не зря тащил с собой старенький ноутбук. Газовый баллон в кухне-пристройке оказался полон примерно наполовину, а вот дрова под навесом, как и сам дом, основательно отсырели, превратившись в труху. Поленницу облюбовали мокрицы и длинноногие пауки. Сказывалась близость озера: дальний конец участка полого опускался прямо в заросли камышей, среди которых затерялся маленький покосившийся причал. С дровами я ничего поделать не мог, а вот сам дом предстояло основательно проветрить и протопить.
Я начал располагаться в своем новом доме.
∗ ∗ ∗
Несколько недель я живу на этом отшибе. Быть может, месяц. Следить за ходом времени нет никакого желания, но ночи становятся холоднее, а листья деревьев начали желтеть. Вчера утром заметил на траве иней. Днем работаю по дому, читаю или пересматриваю старые фильмы. Вечера провожу на причале, притворяясь, будто ловлю рыбу найденной на чердаке удочкой. Слушая плеск холодной воды. По ночам, лежа на вечно слегка влажной перине, прислушиваюсь к ветру и шуму близкого леса. Здесь не очень богатый звуковой фон. Как я уже говорил, здесь очень тихо.
Первое время я ходил на разведку: проверил остальные дома (пусты или вовсе заколочены), деревянную церквушку (вот-вот обрушится, возможно, этой зимой). Карта, должно быть, осталась в одной из машин, которая подбрасывала меня еще на трассе, но я смутно помню, что километрах в десяти по берегу должна быть какая-то деревня. Добраться до нее по проселку не получилось: он почему-то свернул от воды в лес, а там довольно быстро сошел на нет, и я остался стоять на топком чавкающем при ходьбе мху посреди молодого ельника. Раза два направлялся по берегу пешком, но выбивался из сил, форсируя непролазные заросли и настоящие горы валежника, еще до того, как видел или слышал хоть какие-то признаки присутствия людей. В одном из сараев обнаружился ржавый велосипед, и я все обещал себе починить его, но руки так и не дошли. Днище единственной найденной лодки прогнило настолько, что пробивалось тычком ноги. С тем же успехом я могу находиться на необитаемой планете, и, в целом, меня это устраивает.
В моем доме нашелся запас крупы и макарон, даже консервы с каким-то мясом. Этикеток давно нет, но вполне съедобно, а я не очень привередлив. Выкинув совершенно отсыревшее и испорченное, я пополнил привезенные с собой запасы. А еще, не слишком-то терзаясь угрызениями совести, совершил набег на дома соседей. Не знаю, сколько времени мне предстоит находиться здесь. На всякий случай я наколол большую поленицу дров, ворочая тяжеленным ржавым колуном. Лучше и жарче всего горит молодая сосна, а на растопку есть кипы старых газет с чердака. Да, мне нравится здесь, и я практически не вспоминаю о своей "городской" жизни, надуманность старых проблем очевидна с моего берега, окруженного полукружьем древнего леса, отгородившего меня от мира еще надежнее ледяных вод озера. Вместе с безмолвием и покоем, с ежевечерними туманами, укрывающими едва видимый противоположный берег, на меня опустилась странная апатия. Вся атмосфера этого места и сам его воздух погружают меня в бездумный тихий катарсис. Глубокий и темный, как омут под досками полюбившегося мне причала.
∗ ∗ ∗
Около недели назад отключилось электричество, так что я и не думал, что буду продолжать вести свои заметки, в которых, к тому же, нет никакого особенного смысла. Но в моем краю добровольного отшельничества кое-что изменилось.
Три дня назад, когда сумерки уже превратили лес за моей спиной в непроницаемый взглядом черный бастион, я, по сложившейся привычке, сидел на краю причала, выдающегося из полосы камышей. Каждый вечер над поверхностью воды, напоминающей жидкий металл, собирается туман, будто поднимаясь прямо из нее, становясь все гуще по мере восхода луны. Он образует вторую стену, и я оказываюсь отрезанным со всех сторон, как бы в центре кольца. Или на дне колодца. В такие моменты накатывает спокойная уверенность, что никакого мира за пределами этого кольца вовсе не существует, а есть только лишь мое личное пространство, остров абсолютного уединения, поровну поделенный между землей и водой. Созданный специально для меня Лимб.
Три дня назад я впервые увидел в тумане мерцающий красный огонек.
Был ли он далеко или близко? В воде, или на том берегу? Невозможно сказать. Да и берег ли напротив меня — это запросто может быть остров. Очертания озера, виденные на карте, уже стерлись из памяти, но если бы там было какое-то жилье, я видел бы огни каждую ночь. Насколько можно судить, источник света располагался не слишком высоко от земли, так что я подумал о свечении болотного газа. Слышал где-то, что такое бывает, и по сельским поверьям это души захороненных в лесу детей стремятся завлечь путников в болото. Однако огонек загорелся и на следующую ночь. И на следующую. Неподвижный, бесшумно мерцающий красный глаз, всегда в одном и том же месте. Пристально всматриваясь в него, я неизбежно зарабатывал давление в висках, переходящее в мигрень.
Очень странное явление. Я хотел бы исследовать его, но мне не на чем к нему подобраться, в моем распоряжении нет никакого плавсредства. К тому же днем огонек невидим, а у меня нет при себе компаса, чтобы засечь направление. Я же говорил, путешественник из меня никакой. И это значит, что плыть к свету пришлось бы ночью через туман. Что ж, продолжу наблюдать. Не так чтобы у меня здесь было много занятий.
Что-то я разогнался. Нужно беречь заряд аккумулятора.
∗ ∗ ∗
Прошло семь дней. Огонек на месте. Черт, он просто сводит меня с ума, день за днем. Бесформенные темные тени поднимаются из глубин разума и застилают зрение, если смотрю на него слишком долго. Остальное окружающее пространство начинает раскачиваясь плавать вокруг рубиновой точки, провоцируя тошноту. Но не смотреть не выходит, взгляд возвращается к ней снова и снова. Далекий, но яркий свет, и едва подсвеченный им туман как багровый ореол.
∗ ∗ ∗
Решено. Я построю плот. Я попросту должен выяснить, что это такое. Может, просто принесло течением буек со встроенным аккумулятором — такие бывают? Не важно, меня устроит любой ответ. Туман, конечно, скрадывает расстояния, но, думаю, источник света находится недалеко. Вкопаю на берегу три высоких столба и буду вычислять направление по ним, на глаз. Всего-то требуются столбы в углах равнобедренного треугольника, чье основание перпендикулярно нужному направлению, чтобы взять огонек "на мушку".
∗ ∗ ∗
Ну что же, надо признать: я не умею строить плоты. Уверен, гугл помог бы с инструкциями, но — разумеется — здесь не ловит сотовая сеть.
Первый мой плот перевернулся вместе со мной. По счастью, у самого берега. Вода действительно так холодна, что, случись это среди озера, я мог бы утонуть. Мышцы ног свело судорогой мгновенно. Второй плот был больше и оказался чуть более удачной конструкцией. Я отплыл не более чем на десяток метров от берега: взмахи тяжелым самодельным веслом преимущественно крутили плот вокруг оси. Кто бы мог подумать, что настанет день, когда я буду жалеть об отсутствии вокруг куч мусора. Мне бы очень пригодились пластиковые бутылки.
Ладно, кажется, я понял основные принципы. Инструменты есть и гвоздей хватает. Мне предстоит тяжелая работа.
∗ ∗ ∗
Огонек словно издевается надо мной. Он стал моим идефиксом. Что-то вынуждает меня стремиться к нему, как мотылька на свет. Выталкивает в его направлении из моего уютного обжитого мирка — участка берега с домом, колодцем и парой сараев. Я забросил начатый было ремонт протекающей крыши и не хожу за дровами. Дело уже даже не в любопытстве. Мне нужно плыть к нему.
Плот еще не готов.
∗ ∗ ∗
Я думал, что ошибаюсь, но нет: каждый день туман над озером встает все выше, и все ближе подбирается ко мне, к берегу. На улице уже холодно, а по ночам — откровенный мороз. Ну, я всю жизнь прожил в городе и не знаю много о том, как положено себя вести туману. По крайней мере огонек не стал более тусклым.
∗ ∗ ∗
Я готов. Плот закончен. 12 бревен, нормальные весла и уключины под них. Устойчиво стоит на воде, мой вес выдерживает спокойно. Все руки покрыты волдырями от рукояток ржавой двуручной пилы, а уж как я спускал его на воду... Спина еще припомнит мне это. Но оно того стоило.
На берегу я вкопал три высокие палки, как и собирался. Сегодня уже темнеет. Еще раз сверю с положением огонька этот импровизированный компас. А завтра днем отправляюсь в свою великую экспедицию.
∗ ∗ ∗
Черт, черт, черт. Я не нашел нихрена! Я не сбился с курса, может, мой метод навигации слишком наивен? Уж извините, я никогда не состоял в кружке юных скаутов. По крайней мере мой плот показал себя хорошо.
Вернувшись, я пинал столбы, пока не повалил их. Не знаю, что тут творится, но я греб, пока мой берег не стал полоской на горизонте. Волдыри на ладонях лопнули, руки болят невыносимо — мышцы и спина тоже. Кажется, спину я все-таки повредил. Без толку, я едва приблизился к противоположному берегу, и да, это остров или полуостров, причем полностью заросший сухим шепчущим на ветру камышом и какими-то уродливыми, отвратными кривыми корягами. Похоже, суши там нет, только большая скользкая болотная кочка. Согласно курсу, я должен был его миновать, но за ним только вода и ничего кроме воды! Я смотрел и смотрел, пока голова не начала раскалываться вновь. Временами казалось, что вижу что-то — но то был обман зрения и остатки тумана над водой. Как проклятое озеро может быть таким большим? Отдал бы половину оставшихся у меня припасов за бинокль... Нужно чем-то забинтовать руки.
∗ ∗ ∗
Ладно. Не проблема. Тогда я просто поплыву ночью. Почти уверен, что потерял направление, оставшись на воде без толковых ориентиров. Сяду на свой крепкий плот, поплыву ночью, плевать на туман, все равно он уже подобрался вплотную к берегу. Разведу на участке большой костер, чтобы найти обратный путь. Если не сумею доплыть, брошу в точке разворота буек. Сделал его из веревки с грузилом и крашеной бутылки из-под воды, пара которых была у меня с собой. Все будет нормально. Я справлюсь.
Я доплыву.
Продолжение в следующем посте
Любителям исследований неизвестного читать обязательноПросека вела к лежащему где-то впереди крохотному поселку с нейтральным среднерусским именем. Поречье, Заречье? Как-то так, точно уже не помню. Немного странно, потому что как раз рек в округе я на карте не видел — только кляксу большого озера неправильной формы. Приезжавшие на озеро туристы и рыбаки не забирались так далеко, что позитивно сказывалось на количестве мусора. Последняя раздавленная пивная банка попалась мне на глаза еще вчера. Случайный и пыльный призрак оставленной позади цивилизации. Тогда же я обратил внимание, что еловые леса кажутся значительно темнее лиственных. На рассвете непроницаемые тени сгущались в зарослях буквально в пяти шагах от кромки леса. На прямую как луч просеку не выходила ни одна тропа.
Вокруг стояла благословенная тишина. Именно за этим я и забрался в такую глушь. Когда бросаешь рюкзак и задерживаешь тяжелое дыхание, тишина смыкается вокруг как купол, образованный деревьями и безмолвным светлеющим небом. Немного зловеще. Сначала необычно для городского жителя, затем все же привыкаешь. В лесу сломается ветка, пропищит какая-то птица. Понимаешь: ты не оглох, просто ты здесь на километры во все стороны один. И несложно представить, что ты вообще один, один на всей земле. Напялив убивавший меня рюкзак, я побрел вперед, стараясь держаться линии телеграфных столбов, уходящих в редеющий утренний туман.
∗ ∗ ∗
Дом оказался на месте. Я немного опасался, что он мог сгореть за три года, прошедших с похорон бабушки. Никто не приглядывал за ним, да некого было и попросить. В отдалении над деревьями я видел еще несколько поросших мхом шиферных крыш, но круглый год здесь не жил никто. Может, пара семей приезжала на месяц в отгорающий уже сезон. Если так, следов после себя они не оставили. Идущий вдоль берега проселок зарос травой.
Ключа у меня не было, но он быстро нашелся под одной из ступенек крыльца. Пощелкав тумблерами, я убедился в наличии электричества. Большая удача, не зря тащил с собой старенький ноутбук. Газовый баллон в кухне-пристройке оказался полон примерно наполовину, а вот дрова под навесом, как и сам дом, основательно отсырели, превратившись в труху. Поленницу облюбовали мокрицы и длинноногие пауки. Сказывалась близость озера: дальний конец участка полого опускался прямо в заросли камышей, среди которых затерялся маленький покосившийся причал. С дровами я ничего поделать не мог, а вот сам дом предстояло основательно проветрить и протопить.
Я начал располагаться в своем новом доме.
∗ ∗ ∗
Несколько недель я живу на этом отшибе. Быть может, месяц. Следить за ходом времени нет никакого желания, но ночи становятся холоднее, а листья деревьев начали желтеть. Вчера утром заметил на траве иней. Днем работаю по дому, читаю или пересматриваю старые фильмы. Вечера провожу на причале, притворяясь, будто ловлю рыбу найденной на чердаке удочкой. Слушая плеск холодной воды. По ночам, лежа на вечно слегка влажной перине, прислушиваюсь к ветру и шуму близкого леса. Здесь не очень богатый звуковой фон. Как я уже говорил, здесь очень тихо.
Первое время я ходил на разведку: проверил остальные дома (пусты или вовсе заколочены), деревянную церквушку (вот-вот обрушится, возможно, этой зимой). Карта, должно быть, осталась в одной из машин, которая подбрасывала меня еще на трассе, но я смутно помню, что километрах в десяти по берегу должна быть какая-то деревня. Добраться до нее по проселку не получилось: он почему-то свернул от воды в лес, а там довольно быстро сошел на нет, и я остался стоять на топком чавкающем при ходьбе мху посреди молодого ельника. Раза два направлялся по берегу пешком, но выбивался из сил, форсируя непролазные заросли и настоящие горы валежника, еще до того, как видел или слышал хоть какие-то признаки присутствия людей. В одном из сараев обнаружился ржавый велосипед, и я все обещал себе починить его, но руки так и не дошли. Днище единственной найденной лодки прогнило настолько, что пробивалось тычком ноги. С тем же успехом я могу находиться на необитаемой планете, и, в целом, меня это устраивает.
В моем доме нашелся запас крупы и макарон, даже консервы с каким-то мясом. Этикеток давно нет, но вполне съедобно, а я не очень привередлив. Выкинув совершенно отсыревшее и испорченное, я пополнил привезенные с собой запасы. А еще, не слишком-то терзаясь угрызениями совести, совершил набег на дома соседей. Не знаю, сколько времени мне предстоит находиться здесь. На всякий случай я наколол большую поленицу дров, ворочая тяжеленным ржавым колуном. Лучше и жарче всего горит молодая сосна, а на растопку есть кипы старых газет с чердака. Да, мне нравится здесь, и я практически не вспоминаю о своей "городской" жизни, надуманность старых проблем очевидна с моего берега, окруженного полукружьем древнего леса, отгородившего меня от мира еще надежнее ледяных вод озера. Вместе с безмолвием и покоем, с ежевечерними туманами, укрывающими едва видимый противоположный берег, на меня опустилась странная апатия. Вся атмосфера этого места и сам его воздух погружают меня в бездумный тихий катарсис. Глубокий и темный, как омут под досками полюбившегося мне причала.
∗ ∗ ∗
Около недели назад отключилось электричество, так что я и не думал, что буду продолжать вести свои заметки, в которых, к тому же, нет никакого особенного смысла. Но в моем краю добровольного отшельничества кое-что изменилось.
Три дня назад, когда сумерки уже превратили лес за моей спиной в непроницаемый взглядом черный бастион, я, по сложившейся привычке, сидел на краю причала, выдающегося из полосы камышей. Каждый вечер над поверхностью воды, напоминающей жидкий металл, собирается туман, будто поднимаясь прямо из нее, становясь все гуще по мере восхода луны. Он образует вторую стену, и я оказываюсь отрезанным со всех сторон, как бы в центре кольца. Или на дне колодца. В такие моменты накатывает спокойная уверенность, что никакого мира за пределами этого кольца вовсе не существует, а есть только лишь мое личное пространство, остров абсолютного уединения, поровну поделенный между землей и водой. Созданный специально для меня Лимб.
Три дня назад я впервые увидел в тумане мерцающий красный огонек.
Был ли он далеко или близко? В воде, или на том берегу? Невозможно сказать. Да и берег ли напротив меня — это запросто может быть остров. Очертания озера, виденные на карте, уже стерлись из памяти, но если бы там было какое-то жилье, я видел бы огни каждую ночь. Насколько можно судить, источник света располагался не слишком высоко от земли, так что я подумал о свечении болотного газа. Слышал где-то, что такое бывает, и по сельским поверьям это души захороненных в лесу детей стремятся завлечь путников в болото. Однако огонек загорелся и на следующую ночь. И на следующую. Неподвижный, бесшумно мерцающий красный глаз, всегда в одном и том же месте. Пристально всматриваясь в него, я неизбежно зарабатывал давление в висках, переходящее в мигрень.
Очень странное явление. Я хотел бы исследовать его, но мне не на чем к нему подобраться, в моем распоряжении нет никакого плавсредства. К тому же днем огонек невидим, а у меня нет при себе компаса, чтобы засечь направление. Я же говорил, путешественник из меня никакой. И это значит, что плыть к свету пришлось бы ночью через туман. Что ж, продолжу наблюдать. Не так чтобы у меня здесь было много занятий.
Что-то я разогнался. Нужно беречь заряд аккумулятора.
∗ ∗ ∗
Прошло семь дней. Огонек на месте. Черт, он просто сводит меня с ума, день за днем. Бесформенные темные тени поднимаются из глубин разума и застилают зрение, если смотрю на него слишком долго. Остальное окружающее пространство начинает раскачиваясь плавать вокруг рубиновой точки, провоцируя тошноту. Но не смотреть не выходит, взгляд возвращается к ней снова и снова. Далекий, но яркий свет, и едва подсвеченный им туман как багровый ореол.
∗ ∗ ∗
Решено. Я построю плот. Я попросту должен выяснить, что это такое. Может, просто принесло течением буек со встроенным аккумулятором — такие бывают? Не важно, меня устроит любой ответ. Туман, конечно, скрадывает расстояния, но, думаю, источник света находится недалеко. Вкопаю на берегу три высоких столба и буду вычислять направление по ним, на глаз. Всего-то требуются столбы в углах равнобедренного треугольника, чье основание перпендикулярно нужному направлению, чтобы взять огонек "на мушку".
∗ ∗ ∗
Ну что же, надо признать: я не умею строить плоты. Уверен, гугл помог бы с инструкциями, но — разумеется — здесь не ловит сотовая сеть.
Первый мой плот перевернулся вместе со мной. По счастью, у самого берега. Вода действительно так холодна, что, случись это среди озера, я мог бы утонуть. Мышцы ног свело судорогой мгновенно. Второй плот был больше и оказался чуть более удачной конструкцией. Я отплыл не более чем на десяток метров от берега: взмахи тяжелым самодельным веслом преимущественно крутили плот вокруг оси. Кто бы мог подумать, что настанет день, когда я буду жалеть об отсутствии вокруг куч мусора. Мне бы очень пригодились пластиковые бутылки.
Ладно, кажется, я понял основные принципы. Инструменты есть и гвоздей хватает. Мне предстоит тяжелая работа.
∗ ∗ ∗
Огонек словно издевается надо мной. Он стал моим идефиксом. Что-то вынуждает меня стремиться к нему, как мотылька на свет. Выталкивает в его направлении из моего уютного обжитого мирка — участка берега с домом, колодцем и парой сараев. Я забросил начатый было ремонт протекающей крыши и не хожу за дровами. Дело уже даже не в любопытстве. Мне нужно плыть к нему.
Плот еще не готов.
∗ ∗ ∗
Я думал, что ошибаюсь, но нет: каждый день туман над озером встает все выше, и все ближе подбирается ко мне, к берегу. На улице уже холодно, а по ночам — откровенный мороз. Ну, я всю жизнь прожил в городе и не знаю много о том, как положено себя вести туману. По крайней мере огонек не стал более тусклым.
∗ ∗ ∗
Я готов. Плот закончен. 12 бревен, нормальные весла и уключины под них. Устойчиво стоит на воде, мой вес выдерживает спокойно. Все руки покрыты волдырями от рукояток ржавой двуручной пилы, а уж как я спускал его на воду... Спина еще припомнит мне это. Но оно того стоило.
На берегу я вкопал три высокие палки, как и собирался. Сегодня уже темнеет. Еще раз сверю с положением огонька этот импровизированный компас. А завтра днем отправляюсь в свою великую экспедицию.
∗ ∗ ∗
Черт, черт, черт. Я не нашел нихрена! Я не сбился с курса, может, мой метод навигации слишком наивен? Уж извините, я никогда не состоял в кружке юных скаутов. По крайней мере мой плот показал себя хорошо.
Вернувшись, я пинал столбы, пока не повалил их. Не знаю, что тут творится, но я греб, пока мой берег не стал полоской на горизонте. Волдыри на ладонях лопнули, руки болят невыносимо — мышцы и спина тоже. Кажется, спину я все-таки повредил. Без толку, я едва приблизился к противоположному берегу, и да, это остров или полуостров, причем полностью заросший сухим шепчущим на ветру камышом и какими-то уродливыми, отвратными кривыми корягами. Похоже, суши там нет, только большая скользкая болотная кочка. Согласно курсу, я должен был его миновать, но за ним только вода и ничего кроме воды! Я смотрел и смотрел, пока голова не начала раскалываться вновь. Временами казалось, что вижу что-то — но то был обман зрения и остатки тумана над водой. Как проклятое озеро может быть таким большим? Отдал бы половину оставшихся у меня припасов за бинокль... Нужно чем-то забинтовать руки.
∗ ∗ ∗
Ладно. Не проблема. Тогда я просто поплыву ночью. Почти уверен, что потерял направление, оставшись на воде без толковых ориентиров. Сяду на свой крепкий плот, поплыву ночью, плевать на туман, все равно он уже подобрался вплотную к берегу. Разведу на участке большой костер, чтобы найти обратный путь. Если не сумею доплыть, брошу в точке разворота буек. Сделал его из веревки с грузилом и крашеной бутылки из-под воды, пара которых была у меня с собой. Все будет нормально. Я справлюсь.
Я доплыву.
Продолжение в следующем посте
@темы: дети, транспорт, безумие, рассказы, мистические и аномальные места, искажения времени и пространства, не своё
-
-
01.06.2017 в 17:27по тексту: хорош, да