Автор: Марк Сэмюэлс
Инспектору Грею пришлось принять участие в этом деле частично из-за неудачного стечения обстоятельств, частично из-за фотографии на обложке книги о лондонских городских легендах под названием «Тайное подземелье». Он вообще-то не должен был находиться в то время в той части Лондона, но ему пришлось задержаться допоздна у себя в кабинете, чтобы дописать несколько отчетов, которые его начальник требовал представить завтра утром. Если бы он проехал мимо того места на несколько секунд раньше, то ничего бы не заметил. В конце концов, он был не при исполнении, и интересовало его только одно: поскорее вернуться в свою грязную квартиру в Тафнелл-парке, пропустить пару стаканов виски и забыть об этом дне.
читать дальшеДля развлечения он запланировал почитать какой-нибудь дешевый романчик ужасов из своей небольшой коллекции. Телевизор сломался несколько месяцев назад, и, вместо того чтобы починить его, он пристрастился к чтению старых выцветших книг, сохранившихся еще с шестидесятых-семидесятых годов, с желтыми ветхими страницами и броскими обложками. Грей даже считал себя знатоком и ценителем обложек. Более того, он придерживался взглядов, напрямую противоречивших известной старой истине, что не стоит судить о книге по обложке. В душе он был убежден, что книги с жуткими фотокомпозициями на обложках несравненно лучше тех книг, на обложках которых изображены избитые символы жанра ужасов: черепа, змеи или, к примеру, готические замки.
В Скотланд-Ярде из-за его пристрастия к чтению над ним даже посмеивались. Большинство его коллег разговаривали только о том, что вчера вечером показывали по телевизору, или о порнофильмах, которые они брали напрокат в местном магазине «Обсин пабликэйшн». За спиной они даже стали называть его Таинственным Детективом, и однажды он, быстро развернувшись, увидел, что несколько констеблей, приложив указательные пальцы к зубам, изображают вампиров. С тех пор Грей озаботился тем, чтобы во время короткого обеда никто не видел его читающим любимые книги. Вместо них он стал разворачивать большую газету, когда за своим столом поедал принесенные из дома сэндвичи. Подобное отстранение от коллег было ему не в радость, и он начал подумывать о том, что без него работа в отделении шла бы более слаженно.
А увидел Грей вот что: проезжая на своей машине мимо станции метро «Кентиш Таун», он заметил низкорослое худенькое существо, которое смотрело сквозь решетчатые ворота. Одетое в черные бесформенные лохмотья, ростом оно было каких-то пять-шесть футов. Лицо его скрывала копна пыльных волос до плеч.
Грей проехал мимо станции ровно в час ночи, и закрылась она совсем недавно. Он остановил машину и обернулся проверить, не исчезло ли видение, но от него не осталось и следа. Наверняка, подумалось ему, коллеги из отделения посмеялись бы над ним сейчас, сказали бы, что он слишком много читает этих чертовых книг. Но сердце в груди Грея забилось учащенно. Он не мог так просто выбросить загадочное существо из головы. То, что он увидел, не было плодом его воображения. Там действительно кто-то стоял.
Станция уже закрылась, но это не значит, что в ней никого не осталось. Когда перестают ходить поезда, на платформах и в туннелях люди еще работают. Целая армия уборщиков, называемых «чистильщиками», ходит по путям, собирая мусор. Собирать необходимо все: пивные банки, недоеденную пишу, газеты, даже сбившиеся в комки человеческие волосы. Также в туннелях работают «проходчики» — инженеры, проверяющие исправность путей. Возможно, Грей просто заметил какого-нибудь ночного работника, подошедшего к воротам отдохнуть, сходство которого с жутким существом на обложке «Тайного подземелья» было не более чем игрой света и тени.
Как бы то ни было, увиденное засело у него в голове и, когда он наконец заснул, наполнило его сон тревожными образами. Ему снились бесконечные темные подземные туннели и зловещая тишина, изредка нарушаемая отдаленными шорохами и шепотом. Если бы он не увидел того, что стояло у ворот (или того, что, как ему казалось, стояло у ворот), дело, которое попало в его поле зрения на следующий день, могло бы не показаться важным и заслуживающим расследования.
На следующее утро, сидя за своим рабочим столом с чашкой мерзкого растворимого кофе, Грей просматривал недавно поступившие дела. В последние месяцы его все сильнее и сильнее охватывало ощущение собственной ненужности. Суть в том, что расследования, которые ему поручали, оказывались пустой тратой сил и времени. Ранение, которое он получил несколько месяцев назад, когда ловил Монтроуза, серийного насильника, уложило его в больницу на несколько недель и стало причиной таких внутренних повреждений, с которыми, по совету врачей, ему следовало вести гораздо более спокойный образ жизни. Начальство, конечно, сделало все, что было в его силах, и нашло ему применение, правда, связанное с бумажной работой. Однако, хотя его прежние назначения у него не забрали, Грей заметил, что со временем ему стали поручать дела, практически не имевшие шансов быть раскрытыми. Чаще всего связанные с исчезновением людей.
Грей, и раньше не очень-то общительный, после этого замкнулся в себе еще больше. Избиение повлияло на его разум не меньше, чем на тело. Мало-помалу он отдалился от старых друзей. Нашлись тысячи причин не поддерживать с ними связь. Он чувствовал себя пустой раковиной, и любое соприкосновение с окружающими лишь усиливало это впечатление. Скотланд-Ярд предложил Грею помощь психолога, чтобы справиться с последствиями травмы, вызванной случившимся, но это показалось ему еще более отвратительным, чем предложение врачей пройти курс лечения антидепрессантами. Когда судьба бралась направлять его жизнь, он предпочитал не противиться, а приноравливаться. И все равно он чувствовал себя пропавшим человеком, которого назначили разыскивать других пропавших.
Грей провел языком по обожженным губам, в очередной раз проклиная слишком горячий и отвратительный на вкус кофе, и тут его внимание привлекло сообщение, поступившее всего несколько часов назад. Несмотря на то что заявление о пропаже человека обычно принимается через несколько дней после самого исчезновения (кроме случаев исчезновения детей), этому заявлению дали ход сразу, поскольку в данном случае не было сомнений в том, что пропавший не решил скрыться сам. Он был машинистом метрополитена (или оператором, как их теперь называли). Звали его Адам Дрейтон. Самое любопытное заключалось в следующем: он покинул поезд между станциями «Камден Таун» и «Кентиш Таун» на Северной линии. Это был последний рейс в тот день, и закончиться он должен был в 1:30 ночи. Более того, если в вагонах находились пассажиры, они тоже исчезли.
Рано утром заменяющий машинист отогнал состав на боковой путь. На обложке папки с делом какой-то шутник из отделения написал маркером: «Метро „Мария Целеста“?[8] Дело для Таинственного Детектива?»
Но инспектор Грей, по какому-то совершенно невероятному стечению обстоятельств, оказался одним из немногих людей, которым имя Адама Дрейтона было знакомо в другой связи. Ибо так звали автора-редактора довольно странного сборника городских легенд, опубликованного под названием «Тайное подземелье», обложка которого не шла у него из головы.
Весь день Грей провел в комнате отдыха в депо у станции «Финчли сентрал», допрашивая коллег Дрейтона. Здесь машинисты коротали время между сменами, пили кофе, курили и читали газеты. Они оказались довольно разговорчивыми, хотя инспектор не мог не заметить, что к представителю закона они относились настороженно и с опаской. Кое-кто из них даже, похоже, считал исчезновение Дрейтона делом внутренним и полагал, что его расследованием должен заниматься профсоюз. Вмешательство извне, полиции или кого-то другого, здесь явно не приветствовалось, но нашлись два-три человека, сохранивших чувство индивидуальности, которые были способны понять, что Грей явился не для того, чтобы обвинить их в чем-то, а чтобы узнать, что могло заставить Дрейтона так поступить.
Один из машинистов, Карлос Мигель, уроженец Кастилии, был особенно общительным. Покинув Мадрид в начале девяностых, он давно обосновался в этой стране. Мигель, высокий, сохранивший к сорока годам прекрасную фигуру, с копной иссиня-черных волос и аккуратно подстриженными усами, был чуть ли не единственным другом Дрейтона, которого остальные считали чудаком, чьи политические взгляды были недостаточно радикальны. Он разделял интерес Дрейтона ко всему загадочному, и, когда остальные обсуждали деятельность профсоюза и футбол, они часто уходили в уголок и разговаривали о своем.
Если бы Грей не знал о том, что Дрейтон участвовал в составлении «Тайного подземелья», он бы не сумел расположить к себе Карлоса Мигеля.
— Что же, — сказал испанец, — значит, вы знакомы с el libro de Drayton?[9]
— Да, — ответил Грэй. — Мне кажется, там все порядком приукрасили, но обложка…
Мигель перебил его:
— Синьор, вы знаете, что Дрейтон устроился машинистом в метро только для того, чтобы иметь возможность ходить по туннелям Северной линии и изучать их загадки?
Грей покачал головой.
— Что ж, — продолжил Мигель, — вы должны понять, что он был одержим ими. Дрейтон рассказал мне, что в Северную линию входит самый длинный во всей сети туннель, больше семнадцати миль, детище Чарльза Йеркса. Это отрезок между станциями «Ист Финчли» и «Морден». К тому же здесь находится самый глубокий туннель. У станции «Хэмпстед» он проходит в девятистах футах под поверхностью земли. У него было множество разных теорий о том, что там находится; fant'astico ?no?[10]
— Слухи, догадки, домыслы, — прокомментировал Грей. — Все это не более чем выдумки. Ведь он был редактором серии книг о городских легендах. Да, я согласен, что его исчезновение при таком увлечении — это невероятное совпадение, но все же…
— Perd'on, se~nor,[11] но не все так просто. Дрейтон был моим другом. Он мне доверял. La estaciones fantasmas, вы знаете о них? О станциях-призраках? «Норт Энд», «Сити Роуд», «Саут Кентиш Таун» и «Кинг Уильям Стрит». Вот что занимало Дрейтона.
— Эти брошенные станции?
— Si,[12] брошенные. Pero в глазах Дрейтона — no.[13]«Захваченные», сказал бы он. Небезопасные. Когда ведешь последний поезд на линии, проще сбавить скорость, верно? Это можно сделать, проезжая эти станции. Можно даже совсем остановиться. Пассажиров в такое время не так уж много, а кто есть — или пьян, или спит, и не станет жаловаться, ?tu comprendes?[14]
— Вы хотите сказать, что Адам Дрейтон остановил поезд и сошел на одной из таких станций?
— Como una palomilla atra'ida por la llama…
— Я не понимаю.
— Как мотылек летит на свет…
В тот вечер, вернувшись в свою тесную квартиру в Тафнелл-парке, Грей сел в свое любимое кресло с «Тайным подземельем» в руках. Несколько раз он перелистывал ломкие желтые страницы то вперед, то назад. Книга была разделена на несколько глав, каждая из которых была посвящена отдельной «подземной» городской легенде.
«1. Случаи посмертных мутаций на кладбищах Лондона. 2. Заброшенные перевернутые небоскребы. 3. Массовое исчезновение людей из подземных бомбоубежищ во время немецких бомбардировок Лондона. 4. Граффити или оккультный символизм? 5. Скрываемые свидетельства строителей подземных линий метро 1860–1976 гг. 6. Закрытие ответвления линии Флит до Фенчерч-стрит. 7. Секретные бункеры или центры уничтожения? 8. Низкоуровневые платформы предполагаемого экспресс-метро: почему они приводили к безумию? 9. Скрытые шахты, ведущие в подземный Лондон».
В последней главе был один параграф, который, очевидно, стал причиной тревожных снов, преследовавших Грея в ту ночь. Говорилось в нем следующее:
Большая часть города теперь расположена не на поверхности, а под землей, и нет нужды перечислять все бесчисленные туннели, подземные парковки, подвалы, усыпальницы, бункеры, цокольные этажи, склепы, ходы и коллекторы. Каждое здание в Лондоне имеет нижнюю часть, скрытую глубоко под землей. Под нашими ногами — руины англосаксонского Люнденвика и римского Лондиниума. Современный город со временем будет поглощен. Этот неоново-бетонный лабиринт станет Атлантидой катакомб. Чем выше мы строим, тем глубже в землю нам приходится вгрызаться, чтобы поддержать постройки на поверхности. Все жуткие нечистоты, которые мы закачиваем под землю, вся грязь и гниль, зародыши, фекалии и сперма, кровь и слизь, но больше всего волосы — какое это пиршество для подземных обитателей, которые существуют в темноте и избегают солнечного света! Эти создания ненавидят нас и имеют на то все причины.
Его внимание перескакивало с текста на причудливые черно-белые фотографии, разбросанные по книге. Где их нашел Дрейтон, было непонятно, потому что авторство нигде не указывалось. Может быть, они принадлежали ему самому. Вот что было на них изображено.
Передняя обложка: размытая человекоподобная фигура, сфотографированная из движущегося поезда, с лицом, почти полностью закрытым волосами. Между прядями просматривается некое подобие рта с острыми, как у акулы, зубами. Изможденное существо пятится в боковую ветку, прячась от света.
Стр. 18. Серия фотографий пустых гробов с разбитыми днищами.
Стр. 33. Чертеж подземной перевернутой башни в сорок четыре этажа с расходящимися от нее во все стороны ходами. Некоторые ведут на кладбища, другие — к канализационным трубам и так далее. Легенда: «Норт-Энд (Хэмпстед)».
Стр. 49. Нечто похожее на размытые кровавые отпечатки рук на выложенной белой плиткой стене станции «Британский музей»; сфотографировано во время ее использования в качестве бомбоубежища в 1941 году.
Стр. 87. Человеческие кости с черепом, лежащие рядом с рельсами в подземном туннеле.
Стр. 102. Надписи (углем?) на боку вагона марки «1972 Мк. 1»: «Голодные не спят», «Мы ползем через могилы», «Темнота за твоими глазами» и «Внизу только боль».
Стр. 126. Выходное отверстие сточной трубы, забитое огромным количеством волос, свисающих с дугообразного потолка викторианской кладки.
Грею оказалось относительно несложно получить ордер, чтобы попасть на закрытую станцию «Саут Кентиш Таун». Несмотря на то что наземное здание входа на станцию, где когда-то продавали билеты, теперь занимал массажный салон, все подземные шахты, коридоры и прочие проходы по-прежнему находились в ведомстве Лондонского метрополитена. После закрытия необходимость поддерживать их в рабочем состоянии отпала, и теперь некоторые части станции были небезопасны. Ради того чтобы попасть сюда, Грею пришлось согласиться на то, что его будет сопровождать инженер, работавший на этом отрезке Северной линии и знакомый с этим местом.
Этот инженер, Джон Хит, договорился встретиться с Греем у массажного салона на углу Кентиш-таун-роуд и Касл-плейс. Инспектор припарковал машину прямо у входа в здание. Он удивился, увидев, насколько его внешний вид все еще напоминает станцию метро. Не хватало только указателя на стене. У стоявшего тут же газетного киоска прохаживался невысокого роста человек в желтой каске и рабочем комбинезоне. Он держал тяжелую сумку с логотипом компании-подрядчика, и обе руки его были полностью покрыты толстым слоем сажи. Наверняка это был тот, кого определили Грею в помощь.
Седые, как пепел, длинные и ломкие волосы делали Хита похожим на пришельца из шестидесятых. Нос и рот его закрывала свободная защитная маска. Еще на нем были очки а-ля Джон Леннон, за толстыми линзами которых глаза казались жидкими. Он и правда был ужасно смешон.
После того как Грей показал свое полицейское удостоверение, они оба вошли в здание и инспектор объяснил владельцам массажного салона (которые, похоже, обрадовались, что их поиски были связаны не с этим заведением), что им нужно. Потом Хит, сверяясь со схемой строения, провел Грея на склад в самой глубине здания, откуда можно было попасть на пожарную лестницу.
От старых лифтовых шахт проку никакого не было, потому что кабины и всю механическую начинку из них убрали еще в 1924 году, когда станция закрылась, но по лестнице, ведущей на верхнюю лифтовую площадку, и по лестнице пожарного выхода, ведущей к нижней лифтовой площадке, все еще можно было пройти. Входные двери оказались закрыты на висячий замок, и Хит перепробовал несколько ключей из своей сумки, прежде чем нашел подходящий.
— Мне рассказали, зачем вам нужно сюда спуститься. — Голос Хита был приглушен мешковатой маской, закрывавшей рот и нос. — Но все равно это ничего не даст. Мы уже искали Дрейтона. Вы сейчас только лишний раз рискуете головой.
— Я сам решу, чем мне заниматься, — ответил Грей. — Просто отведите меня туда. Вы будете делать свою работу, я свою, идет?
— Смотрите под ноги, когда будем идти. Эти старые ходы очень опасны. Тут легко можно свалиться в вентиляционную шахту или оступиться перед поездом. Слышите?
Когда он открыл дверь, откуда-то снизу донесся отдаленный грохот вагонов, за которым через секунду последовал мощный порыв несвежего воздуха.
Хит усмехнулся, включил мощный фонарь и провел лучом по лестнице и по темно-зеленой плитке на стене перед поворотом. Ступени были завалены мусором.
Грэя поразило, как знакомо и одновременно странно выглядело место, в котором они оказались. Как любому лондонцу, к метро ему было не привыкать, и он много раз спускался в подземные лабиринты на разных станциях, правда, они всегда были ярко освещены и полны спешащих пассажиров. Но здесь царила темнота, и каждый шаг эхом усиливал ощущение полной изоляции. И все же это ощущение было вызвано только лишь отсутствием освещения и людей, потому что во всем остальном это была обычная станция метро после закрытия. С той только разницей, что с наступлением утра станция не оживала. Это была самая настоящая una estaci'on fantasma, как выразился бы Карлос Мигель.
— Вы знали Адама Дрейтона? — спросил Грей, чтобы нарушить гнетущую тишину между звуками проезжающих поездов.
Видеть он мог только спину Хита. Инженер шел впереди, немного ссутулившись, и, судя по всему, думал только о работе. Все же после довольно продолжительного молчания он наконец ответил.
— Да, — сказал Хит. — Я много чего знал о нем. На Северной линии о нем легенды ходили. Он останавливал свой поезд в каких-то странных местах и сбивал расписание. Правда, работал он только по ночам, когда это было не так важно. Когда его собрались увольнять, профсоюз вступился за него горой. Они говорили, что он беспокоился о безопасности.
— О безопасности?
— Да, мол, что останавливался он из-за ложных сигналов и странных звуков на путях. Перестраховывался. Ехать медленнее предпочтительнее, чем рисковать. Так сказали профсоюзовцы.
Они спустились до конца лестницы и вышли на верхнюю лифтовую площадку. Плитка здесь уже была не зеленой, а грязно-бежевой и красной. В круге света от фонаря Хита инспектор заметил рекламные плакаты двадцатых годов: мыло «Лайфбой», паста-экстракт из говядины «Боврил», бульонные кубики «Оксо», жевательная резинка «Риглиз», пиво «Гиннесс». Очередной поезд пронесся в одном из туннелей под ними, и вызванный им порыв ветра захлопал потрепанными краями плакатов.
— Что вы знаете о пустующих станциях здесь, на Северной линии? Вы сами на них бывали? — спросил Грей.
— Кое-что знаю. Я на них всех бывал в разное время. О них дурная молва ходит. Самая важная — это «Норт Энд» или «Булл энд буш», как операторы ее называют, — отозвался Хит.
— И чем она важна?
— Там находится шлюз, — сказал Хит. — Вместо станции метро, которая там планировалась, в 1936 году ее превратили в центральный командный пункт. У некоторых станций на линии тоже есть шлюзы, но все они контролируются из «Норт Энда». Представьте, здание уходит под землю больше чем на тысячу футов, хотя изначально использовались только верхние уровни. Центр открыли в 1940 году, чтобы не допустить затопления всей системы метрополитена. До этого почти каждый шлюз контролировался по отдельности.
— Разве можно затопить всю систему?
— Если бы нацисты бросили бомбу в Темзу, туннели под рекой могли не выдержать. Через десять минут все подземелье наполнилось бы водой. По крайней мере, так говорили. Позже, в начале семидесятых, построили вторую зону шлюзов возле нескольких станций: «Шефердс Буш», «Олдгейт-Ист», «Баундс-грин». Прямо перед тем местом, где пути уходят под землю.
— Какое это имеет отношение к затоплению?
— Никакого. Они просто решили, что, когда прозвучит трехминутная готовность, люди перестанут соображать и ринутся в туннели метро, спасаясь от советских атомных бомб. Ну, вы поняли идею…
К этому времени они уже дошли до винтовой пожарной лестницы, которая уходила намного глубже, к нижней лифтовой площадке. Она была намного круче первой лестницы, и, спускаясь, Грей держал руку на стене. Эхо их шагов звучало так, будто за ними по пятам шли призраки.
— Кстати о странностях. Вы слышали о сторожевых поездах, о Стражах? — спросил Хит и, не дожидаясь ответа, продолжил: — Первая остановка «Кинг Уильям Стрит» на заброшенной ветке, дальше он едет до «Боро», потом возвращается по ветке «Бэнк» Северной линии, останавливаясь по дороге только на станциях-призраках. Он едет до «Сити-роуд», до «Саут Кентиш Таун», на которой мы сейчас с вами находимся, а потом возвращается через «Камден» до конечной — «Норт Энд», под Хэмпстед-Хитом. О ней я вам, кажется, уже рассказывал. На этом поезде ездит команда техников, которые проверяют те места, где не бывают пассажиры. По ночам компания не подает тяговый ток на пути, поэтому старые вагоны возит дизель. Это бывает раз в неделю или около того. У каждой линии свой Страж.
— Вы что, меня за дурака держите? — раздраженно отозвался Грей. — Это же из книги Дрейтона. Похоже, вы читали ее. Это так?
Они вышли на нижнюю лифтовую площадку.
— Этот туннель ведет к северной и южной платформам, — сказал Хит. — Но он довольно длинный.
Если бы не совершенная нелепость такого предположения, Грей посчитал бы своего спутника каким-то загадочным существом, вырядившимся в комбинезон, чтобы сойти за человека. Коллеги в Скотланд-Ярде подняли бы его на смех за подобные подозрения, но он не мог отделаться от впечатления, что в темноте Хит необычайно походит на ту фигуру, которую Грей заметил у ворот станции «Кентиш Таун». Это было всего несколько ночей назад и в одной остановке от этой станции-призрака. Он видел это своими собственными глазами, а не прочитал в какой-нибудь сумасшедшей книге наподобие «Тайного подземелья». Грей легко поверил бы, что этот Хит не просто прочитал ее, а сошел с ее страниц.
— Вы не ответили на мой вопрос, — сказал Грей, доставая из кармана пачку сигарет «Бенсон энд Хэджис».
— Какой вопрос? — просопел Хит.
— Читали ли вы «Тайное подземелье», — ответил Грей, сунул сигарету в рот и поднес к ней огонек старой потертой «Зиппо». От зажигалки пахнуло бензином. Он затянулся и выдохнул облако сизого дыма в луч фонаря Хита.
— Ах, это… Послушайте, здесь нельзя курить. Это опасно.
— Вы видите здесь где-нибудь указатель «Курение запрещено»? Я — нет. Да и ваша маска наверняка защитит вас.
Хит остановился и, посмотрев на горящий кончик сигареты, ответил:
— Да, я читал ее. Я помню ее наизусть. Это моя любимая книга.
Грею показалось, что откуда-то из прохода донесся шуршащий звук, похожий на шелест разлетающихся на ветру сухих листьев. Но, прежде чем он сумел определить направление, откуда шел звук, его поглотил грохот проходящего мимо поезда. Хит пробормотал что-то невнятное, похожее на: «болтун… Мигель… ему конец…» — но большую часть этих слов заглушил шум поезда.
Было очевидно, что Хит что-то знал об исчезновении Дрейтона и, может быть, даже приложил руку к этому. Что, если он тоже помешался на всех этих станциях-призраках и начал считать Дрейтона соперником? Как бы там ни было, допрашивать его нужно было в отделении, а не здесь и не сейчас. У Грея уже ныли спина и живот — это напомнили о себе старые раны. Пора было возвращаться на поверхность. Здесь, под землей, не было ничего, что могло бы помочь в расследовании. К тому же, хоть Хит не отличался крепким телосложением, Грей подозревал, что имеет дело с безумцем.
Снова послышалось шуршание, похожее на шорох листьев. На этот раз оно как будто было ближе. Хит, похоже, его не слышал и продолжал бесстрастно смотреть на курящего Грея прищуренными глазами, плававшими за толстыми линзами очков.
— Что ж, — сказал Грей, — я увидел все, что хотел. Давайте возвращаться наверх.
— Хорошо, — ответил Хит. — Но вы еще не все посмотрели. Зачем нужно было тратить ваше и мое время, если вы не посмотрите на это?
— На что я еще не посмотрел?
— Это вон там, в углу. В тридцати футах, прямо у стены. — Хит направил луч на нечто, похожее на большую кучу тряпок. — Сходите, посмотрите. Я уже знаю, что это, поэтому останусь. Я не уйду, не беспокойтесь.
Сделав несколько шагов, Грей обернулся, чтобы удостовериться, что Хит не собирается подобраться к нему сзади. То, что он принял за кучу тряпок, оказалось человеческим телом, лежащим в углу лицом в плитку. Затылок его был размозжен. Кровь запеклась на спутанных волосах. Поворачивая тело, Грей думал, что увидит незнакомое лицо, потому что Дрейтона он не знал. Но это был испанец, Карлос Мигель. Пока Грей осматривал труп, Хит не сдвинулся ни на дюйм, но нечто живое упало на полицейского из темноты потолка, заставив рухнуть на пол.
Его голова ударилась о бетон, и сознание отключилось.
Очнулся он в вагоне метро. Вернувшееся сознание принесло с собой боль и тошноту. Он провел рукой по голове и нащупал с полдесятка царапин на лице и на затылке. Живот разрывало от острой боли, и он почувствовал, что сиденье под ним мокрое. Падение открыло некоторые его старые внутренние раны, и теперь из прямой кишки шла кровь.
Боль была нестерпимой, но Грей сумел заставить себя внимательно осмотреться. Находился он в поезде, который несся по темным туннелям с головокружительной скоростью.
На полу вповалку лежали тела. Некоторые висели на перетягивающих шею кожаных петлях, прикрепленных к потолку. Все они были убиты недавно и жестоко. В вагоне находились десятки тел. Руки и ноги торчали под разными углами из куч плоти и одежды. На лицах застыло выражение невыразимого ужаса и боли. Среди мертвецов лежал и Карлос Мигель. Грея бросили сюда с кастильцем, посчитав мертвым.
Каким-то образом он стал пассажиром вагона, который, судя по его виду, был изготовлен еще в двадцатых годах. Освещался вагон обычными электрическими лампочками, заключенными в плафоны в стиле ар-деко, два продольных ряда сидений разделял широкий проход. На то, что это очень старый вагон, указывали и древние рекламные листовки над окнами, и схема метро с такими уже не существующими линиями, как Хэмпстед-энд-Хайгит, Сити-энд-Сайт-Лондон и Сентрал-Лондон. В те времена линии Виктория и Джубили были еще не построены и даже не задуманы. Кроме того, схема линий выглядела непривычно: это было хаотичное переплетение кривых, а не четкая, похожая на принципиальную электрическую схему карта, спроектированная Гарри Бекком.
Взявшись за шест у края сиденья, Грей с трудом поднялся на ноги и в каком-то оцепенении стоял пару минут, покачиваясь вместе с вагоном. Его наручные часы показывали 1:20. Он провел без сознания больше восьми часов. Левая брючина прилипла к внутренней поверхности бедра, там, где частично засох ручей крови, льющейся из прямой кишки. Пройдя между телами, он увидел, что находится в последнем вагоне состава и дверь в предпоследний вагон приварена намертво.
Грей пробрался обратно на сиденье и посмотрел в окно. Неожиданно поезд, не сбавляя скорости, въехал на станцию, и он прижался лицом к стеклу, чтобы различить написанное на стене название. Света из вагонов хватило, чтобы разобрать надпись на выцветшей табличке: «Норт Энд». Также свет выхватил из темноты несколько низкорослых безликих созданий, которые прятались в тени на платформе. Они сторонились света, но возликовали, увидев прибытие Стража.
Грей не сомневался, что внутренние и внешние ворота теперь, когда Страж закончил свое путешествие, закрыты по всей сети подземных туннелей. У него появилось подозрение, что ворота эти служат совсем не для тех целей, которые называются официально, и нужны для того, чтобы никто не смог выйти на поверхность по путям. Дрейтон описал немало кусочков этой головоломки в своей книге «Тайное подземелье», но Грей не складывал их до тех пор, пока не стало слишком поздно и он не столкнулся лицом к лицу с тайной безбрежного лабиринта индустриальной преисподней.
В мыслях Грея все разрозненные главы книги Дрейтона собрались в единое связное объяснение того, что происходило. В объяснении этом участвовали несколько заброшенных перевернутых небоскребов, один из которых находился под «Норт Эндом» и уходил в землю, вероятно, более чем на тысячу футов. Сооружения, населенные странными существами, которым порой надоедало питаться тем, что они получали, используя меньшие туннели, ведущие к кладбищам по всему Лондону. Возможно ли, чтобы эти пожиратели плоти переняли какие-то черты трупов, на которых они охотились, как говорится в преданиях о людоедах?
Он подумал о призрачном поезде и о его машинисте… Como una palomilla… О человеке по имени Хит, в толстых очках и с закрытым лицом, который знал все, что знал сам Дрейтон…
Когда он подумал о станциях-призраках на линиях Пикадилли, Метрополитэн и всех остальных, ему вдруг стало понятно, что на каждой из них в ту ночь был свой Страж.
Неожиданно во всех вагонах погас свет.
Повинуясь сигналу, как они действовали много раз в прошлом, они жадной волной хлынули из черной бездны коридоров и захламленных комнат.
Пока низкорослые существа целеустремленно преодолевали расстояние между их убежищами и поездом, он наконец понял: для того чтобы удержать их здесь, под землей, в темноте, чтобы не дать им захватить весь Лондон, их необходимо насытить.
Лишь раз успел Грей вскрикнуть в темноте.
Инспектору Грею пришлось принять участие в этом деле частично из-за неудачного стечения обстоятельств, частично из-за фотографии на обложке книги о лондонских городских легендах под названием «Тайное подземелье». Он вообще-то не должен был находиться в то время в той части Лондона, но ему пришлось задержаться допоздна у себя в кабинете, чтобы дописать несколько отчетов, которые его начальник требовал представить завтра утром. Если бы он проехал мимо того места на несколько секунд раньше, то ничего бы не заметил. В конце концов, он был не при исполнении, и интересовало его только одно: поскорее вернуться в свою грязную квартиру в Тафнелл-парке, пропустить пару стаканов виски и забыть об этом дне.
читать дальшеДля развлечения он запланировал почитать какой-нибудь дешевый романчик ужасов из своей небольшой коллекции. Телевизор сломался несколько месяцев назад, и, вместо того чтобы починить его, он пристрастился к чтению старых выцветших книг, сохранившихся еще с шестидесятых-семидесятых годов, с желтыми ветхими страницами и броскими обложками. Грей даже считал себя знатоком и ценителем обложек. Более того, он придерживался взглядов, напрямую противоречивших известной старой истине, что не стоит судить о книге по обложке. В душе он был убежден, что книги с жуткими фотокомпозициями на обложках несравненно лучше тех книг, на обложках которых изображены избитые символы жанра ужасов: черепа, змеи или, к примеру, готические замки.
В Скотланд-Ярде из-за его пристрастия к чтению над ним даже посмеивались. Большинство его коллег разговаривали только о том, что вчера вечером показывали по телевизору, или о порнофильмах, которые они брали напрокат в местном магазине «Обсин пабликэйшн». За спиной они даже стали называть его Таинственным Детективом, и однажды он, быстро развернувшись, увидел, что несколько констеблей, приложив указательные пальцы к зубам, изображают вампиров. С тех пор Грей озаботился тем, чтобы во время короткого обеда никто не видел его читающим любимые книги. Вместо них он стал разворачивать большую газету, когда за своим столом поедал принесенные из дома сэндвичи. Подобное отстранение от коллег было ему не в радость, и он начал подумывать о том, что без него работа в отделении шла бы более слаженно.
А увидел Грей вот что: проезжая на своей машине мимо станции метро «Кентиш Таун», он заметил низкорослое худенькое существо, которое смотрело сквозь решетчатые ворота. Одетое в черные бесформенные лохмотья, ростом оно было каких-то пять-шесть футов. Лицо его скрывала копна пыльных волос до плеч.
Грей проехал мимо станции ровно в час ночи, и закрылась она совсем недавно. Он остановил машину и обернулся проверить, не исчезло ли видение, но от него не осталось и следа. Наверняка, подумалось ему, коллеги из отделения посмеялись бы над ним сейчас, сказали бы, что он слишком много читает этих чертовых книг. Но сердце в груди Грея забилось учащенно. Он не мог так просто выбросить загадочное существо из головы. То, что он увидел, не было плодом его воображения. Там действительно кто-то стоял.
Станция уже закрылась, но это не значит, что в ней никого не осталось. Когда перестают ходить поезда, на платформах и в туннелях люди еще работают. Целая армия уборщиков, называемых «чистильщиками», ходит по путям, собирая мусор. Собирать необходимо все: пивные банки, недоеденную пишу, газеты, даже сбившиеся в комки человеческие волосы. Также в туннелях работают «проходчики» — инженеры, проверяющие исправность путей. Возможно, Грей просто заметил какого-нибудь ночного работника, подошедшего к воротам отдохнуть, сходство которого с жутким существом на обложке «Тайного подземелья» было не более чем игрой света и тени.
Как бы то ни было, увиденное засело у него в голове и, когда он наконец заснул, наполнило его сон тревожными образами. Ему снились бесконечные темные подземные туннели и зловещая тишина, изредка нарушаемая отдаленными шорохами и шепотом. Если бы он не увидел того, что стояло у ворот (или того, что, как ему казалось, стояло у ворот), дело, которое попало в его поле зрения на следующий день, могло бы не показаться важным и заслуживающим расследования.
На следующее утро, сидя за своим рабочим столом с чашкой мерзкого растворимого кофе, Грей просматривал недавно поступившие дела. В последние месяцы его все сильнее и сильнее охватывало ощущение собственной ненужности. Суть в том, что расследования, которые ему поручали, оказывались пустой тратой сил и времени. Ранение, которое он получил несколько месяцев назад, когда ловил Монтроуза, серийного насильника, уложило его в больницу на несколько недель и стало причиной таких внутренних повреждений, с которыми, по совету врачей, ему следовало вести гораздо более спокойный образ жизни. Начальство, конечно, сделало все, что было в его силах, и нашло ему применение, правда, связанное с бумажной работой. Однако, хотя его прежние назначения у него не забрали, Грей заметил, что со временем ему стали поручать дела, практически не имевшие шансов быть раскрытыми. Чаще всего связанные с исчезновением людей.
Грей, и раньше не очень-то общительный, после этого замкнулся в себе еще больше. Избиение повлияло на его разум не меньше, чем на тело. Мало-помалу он отдалился от старых друзей. Нашлись тысячи причин не поддерживать с ними связь. Он чувствовал себя пустой раковиной, и любое соприкосновение с окружающими лишь усиливало это впечатление. Скотланд-Ярд предложил Грею помощь психолога, чтобы справиться с последствиями травмы, вызванной случившимся, но это показалось ему еще более отвратительным, чем предложение врачей пройти курс лечения антидепрессантами. Когда судьба бралась направлять его жизнь, он предпочитал не противиться, а приноравливаться. И все равно он чувствовал себя пропавшим человеком, которого назначили разыскивать других пропавших.
Грей провел языком по обожженным губам, в очередной раз проклиная слишком горячий и отвратительный на вкус кофе, и тут его внимание привлекло сообщение, поступившее всего несколько часов назад. Несмотря на то что заявление о пропаже человека обычно принимается через несколько дней после самого исчезновения (кроме случаев исчезновения детей), этому заявлению дали ход сразу, поскольку в данном случае не было сомнений в том, что пропавший не решил скрыться сам. Он был машинистом метрополитена (или оператором, как их теперь называли). Звали его Адам Дрейтон. Самое любопытное заключалось в следующем: он покинул поезд между станциями «Камден Таун» и «Кентиш Таун» на Северной линии. Это был последний рейс в тот день, и закончиться он должен был в 1:30 ночи. Более того, если в вагонах находились пассажиры, они тоже исчезли.
Рано утром заменяющий машинист отогнал состав на боковой путь. На обложке папки с делом какой-то шутник из отделения написал маркером: «Метро „Мария Целеста“?[8] Дело для Таинственного Детектива?»
Но инспектор Грей, по какому-то совершенно невероятному стечению обстоятельств, оказался одним из немногих людей, которым имя Адама Дрейтона было знакомо в другой связи. Ибо так звали автора-редактора довольно странного сборника городских легенд, опубликованного под названием «Тайное подземелье», обложка которого не шла у него из головы.
Весь день Грей провел в комнате отдыха в депо у станции «Финчли сентрал», допрашивая коллег Дрейтона. Здесь машинисты коротали время между сменами, пили кофе, курили и читали газеты. Они оказались довольно разговорчивыми, хотя инспектор не мог не заметить, что к представителю закона они относились настороженно и с опаской. Кое-кто из них даже, похоже, считал исчезновение Дрейтона делом внутренним и полагал, что его расследованием должен заниматься профсоюз. Вмешательство извне, полиции или кого-то другого, здесь явно не приветствовалось, но нашлись два-три человека, сохранивших чувство индивидуальности, которые были способны понять, что Грей явился не для того, чтобы обвинить их в чем-то, а чтобы узнать, что могло заставить Дрейтона так поступить.
Один из машинистов, Карлос Мигель, уроженец Кастилии, был особенно общительным. Покинув Мадрид в начале девяностых, он давно обосновался в этой стране. Мигель, высокий, сохранивший к сорока годам прекрасную фигуру, с копной иссиня-черных волос и аккуратно подстриженными усами, был чуть ли не единственным другом Дрейтона, которого остальные считали чудаком, чьи политические взгляды были недостаточно радикальны. Он разделял интерес Дрейтона ко всему загадочному, и, когда остальные обсуждали деятельность профсоюза и футбол, они часто уходили в уголок и разговаривали о своем.
Если бы Грей не знал о том, что Дрейтон участвовал в составлении «Тайного подземелья», он бы не сумел расположить к себе Карлоса Мигеля.
— Что же, — сказал испанец, — значит, вы знакомы с el libro de Drayton?[9]
— Да, — ответил Грэй. — Мне кажется, там все порядком приукрасили, но обложка…
Мигель перебил его:
— Синьор, вы знаете, что Дрейтон устроился машинистом в метро только для того, чтобы иметь возможность ходить по туннелям Северной линии и изучать их загадки?
Грей покачал головой.
— Что ж, — продолжил Мигель, — вы должны понять, что он был одержим ими. Дрейтон рассказал мне, что в Северную линию входит самый длинный во всей сети туннель, больше семнадцати миль, детище Чарльза Йеркса. Это отрезок между станциями «Ист Финчли» и «Морден». К тому же здесь находится самый глубокий туннель. У станции «Хэмпстед» он проходит в девятистах футах под поверхностью земли. У него было множество разных теорий о том, что там находится; fant'astico ?no?[10]
— Слухи, догадки, домыслы, — прокомментировал Грей. — Все это не более чем выдумки. Ведь он был редактором серии книг о городских легендах. Да, я согласен, что его исчезновение при таком увлечении — это невероятное совпадение, но все же…
— Perd'on, se~nor,[11] но не все так просто. Дрейтон был моим другом. Он мне доверял. La estaciones fantasmas, вы знаете о них? О станциях-призраках? «Норт Энд», «Сити Роуд», «Саут Кентиш Таун» и «Кинг Уильям Стрит». Вот что занимало Дрейтона.
— Эти брошенные станции?
— Si,[12] брошенные. Pero в глазах Дрейтона — no.[13]«Захваченные», сказал бы он. Небезопасные. Когда ведешь последний поезд на линии, проще сбавить скорость, верно? Это можно сделать, проезжая эти станции. Можно даже совсем остановиться. Пассажиров в такое время не так уж много, а кто есть — или пьян, или спит, и не станет жаловаться, ?tu comprendes?[14]
— Вы хотите сказать, что Адам Дрейтон остановил поезд и сошел на одной из таких станций?
— Como una palomilla atra'ida por la llama…
— Я не понимаю.
— Как мотылек летит на свет…
В тот вечер, вернувшись в свою тесную квартиру в Тафнелл-парке, Грей сел в свое любимое кресло с «Тайным подземельем» в руках. Несколько раз он перелистывал ломкие желтые страницы то вперед, то назад. Книга была разделена на несколько глав, каждая из которых была посвящена отдельной «подземной» городской легенде.
«1. Случаи посмертных мутаций на кладбищах Лондона. 2. Заброшенные перевернутые небоскребы. 3. Массовое исчезновение людей из подземных бомбоубежищ во время немецких бомбардировок Лондона. 4. Граффити или оккультный символизм? 5. Скрываемые свидетельства строителей подземных линий метро 1860–1976 гг. 6. Закрытие ответвления линии Флит до Фенчерч-стрит. 7. Секретные бункеры или центры уничтожения? 8. Низкоуровневые платформы предполагаемого экспресс-метро: почему они приводили к безумию? 9. Скрытые шахты, ведущие в подземный Лондон».
В последней главе был один параграф, который, очевидно, стал причиной тревожных снов, преследовавших Грея в ту ночь. Говорилось в нем следующее:
Большая часть города теперь расположена не на поверхности, а под землей, и нет нужды перечислять все бесчисленные туннели, подземные парковки, подвалы, усыпальницы, бункеры, цокольные этажи, склепы, ходы и коллекторы. Каждое здание в Лондоне имеет нижнюю часть, скрытую глубоко под землей. Под нашими ногами — руины англосаксонского Люнденвика и римского Лондиниума. Современный город со временем будет поглощен. Этот неоново-бетонный лабиринт станет Атлантидой катакомб. Чем выше мы строим, тем глубже в землю нам приходится вгрызаться, чтобы поддержать постройки на поверхности. Все жуткие нечистоты, которые мы закачиваем под землю, вся грязь и гниль, зародыши, фекалии и сперма, кровь и слизь, но больше всего волосы — какое это пиршество для подземных обитателей, которые существуют в темноте и избегают солнечного света! Эти создания ненавидят нас и имеют на то все причины.
Его внимание перескакивало с текста на причудливые черно-белые фотографии, разбросанные по книге. Где их нашел Дрейтон, было непонятно, потому что авторство нигде не указывалось. Может быть, они принадлежали ему самому. Вот что было на них изображено.
Передняя обложка: размытая человекоподобная фигура, сфотографированная из движущегося поезда, с лицом, почти полностью закрытым волосами. Между прядями просматривается некое подобие рта с острыми, как у акулы, зубами. Изможденное существо пятится в боковую ветку, прячась от света.
Стр. 18. Серия фотографий пустых гробов с разбитыми днищами.
Стр. 33. Чертеж подземной перевернутой башни в сорок четыре этажа с расходящимися от нее во все стороны ходами. Некоторые ведут на кладбища, другие — к канализационным трубам и так далее. Легенда: «Норт-Энд (Хэмпстед)».
Стр. 49. Нечто похожее на размытые кровавые отпечатки рук на выложенной белой плиткой стене станции «Британский музей»; сфотографировано во время ее использования в качестве бомбоубежища в 1941 году.
Стр. 87. Человеческие кости с черепом, лежащие рядом с рельсами в подземном туннеле.
Стр. 102. Надписи (углем?) на боку вагона марки «1972 Мк. 1»: «Голодные не спят», «Мы ползем через могилы», «Темнота за твоими глазами» и «Внизу только боль».
Стр. 126. Выходное отверстие сточной трубы, забитое огромным количеством волос, свисающих с дугообразного потолка викторианской кладки.
Грею оказалось относительно несложно получить ордер, чтобы попасть на закрытую станцию «Саут Кентиш Таун». Несмотря на то что наземное здание входа на станцию, где когда-то продавали билеты, теперь занимал массажный салон, все подземные шахты, коридоры и прочие проходы по-прежнему находились в ведомстве Лондонского метрополитена. После закрытия необходимость поддерживать их в рабочем состоянии отпала, и теперь некоторые части станции были небезопасны. Ради того чтобы попасть сюда, Грею пришлось согласиться на то, что его будет сопровождать инженер, работавший на этом отрезке Северной линии и знакомый с этим местом.
Этот инженер, Джон Хит, договорился встретиться с Греем у массажного салона на углу Кентиш-таун-роуд и Касл-плейс. Инспектор припарковал машину прямо у входа в здание. Он удивился, увидев, насколько его внешний вид все еще напоминает станцию метро. Не хватало только указателя на стене. У стоявшего тут же газетного киоска прохаживался невысокого роста человек в желтой каске и рабочем комбинезоне. Он держал тяжелую сумку с логотипом компании-подрядчика, и обе руки его были полностью покрыты толстым слоем сажи. Наверняка это был тот, кого определили Грею в помощь.
Седые, как пепел, длинные и ломкие волосы делали Хита похожим на пришельца из шестидесятых. Нос и рот его закрывала свободная защитная маска. Еще на нем были очки а-ля Джон Леннон, за толстыми линзами которых глаза казались жидкими. Он и правда был ужасно смешон.
После того как Грей показал свое полицейское удостоверение, они оба вошли в здание и инспектор объяснил владельцам массажного салона (которые, похоже, обрадовались, что их поиски были связаны не с этим заведением), что им нужно. Потом Хит, сверяясь со схемой строения, провел Грея на склад в самой глубине здания, откуда можно было попасть на пожарную лестницу.
От старых лифтовых шахт проку никакого не было, потому что кабины и всю механическую начинку из них убрали еще в 1924 году, когда станция закрылась, но по лестнице, ведущей на верхнюю лифтовую площадку, и по лестнице пожарного выхода, ведущей к нижней лифтовой площадке, все еще можно было пройти. Входные двери оказались закрыты на висячий замок, и Хит перепробовал несколько ключей из своей сумки, прежде чем нашел подходящий.
— Мне рассказали, зачем вам нужно сюда спуститься. — Голос Хита был приглушен мешковатой маской, закрывавшей рот и нос. — Но все равно это ничего не даст. Мы уже искали Дрейтона. Вы сейчас только лишний раз рискуете головой.
— Я сам решу, чем мне заниматься, — ответил Грей. — Просто отведите меня туда. Вы будете делать свою работу, я свою, идет?
— Смотрите под ноги, когда будем идти. Эти старые ходы очень опасны. Тут легко можно свалиться в вентиляционную шахту или оступиться перед поездом. Слышите?
Когда он открыл дверь, откуда-то снизу донесся отдаленный грохот вагонов, за которым через секунду последовал мощный порыв несвежего воздуха.
Хит усмехнулся, включил мощный фонарь и провел лучом по лестнице и по темно-зеленой плитке на стене перед поворотом. Ступени были завалены мусором.
Грэя поразило, как знакомо и одновременно странно выглядело место, в котором они оказались. Как любому лондонцу, к метро ему было не привыкать, и он много раз спускался в подземные лабиринты на разных станциях, правда, они всегда были ярко освещены и полны спешащих пассажиров. Но здесь царила темнота, и каждый шаг эхом усиливал ощущение полной изоляции. И все же это ощущение было вызвано только лишь отсутствием освещения и людей, потому что во всем остальном это была обычная станция метро после закрытия. С той только разницей, что с наступлением утра станция не оживала. Это была самая настоящая una estaci'on fantasma, как выразился бы Карлос Мигель.
— Вы знали Адама Дрейтона? — спросил Грей, чтобы нарушить гнетущую тишину между звуками проезжающих поездов.
Видеть он мог только спину Хита. Инженер шел впереди, немного ссутулившись, и, судя по всему, думал только о работе. Все же после довольно продолжительного молчания он наконец ответил.
— Да, — сказал Хит. — Я много чего знал о нем. На Северной линии о нем легенды ходили. Он останавливал свой поезд в каких-то странных местах и сбивал расписание. Правда, работал он только по ночам, когда это было не так важно. Когда его собрались увольнять, профсоюз вступился за него горой. Они говорили, что он беспокоился о безопасности.
— О безопасности?
— Да, мол, что останавливался он из-за ложных сигналов и странных звуков на путях. Перестраховывался. Ехать медленнее предпочтительнее, чем рисковать. Так сказали профсоюзовцы.
Они спустились до конца лестницы и вышли на верхнюю лифтовую площадку. Плитка здесь уже была не зеленой, а грязно-бежевой и красной. В круге света от фонаря Хита инспектор заметил рекламные плакаты двадцатых годов: мыло «Лайфбой», паста-экстракт из говядины «Боврил», бульонные кубики «Оксо», жевательная резинка «Риглиз», пиво «Гиннесс». Очередной поезд пронесся в одном из туннелей под ними, и вызванный им порыв ветра захлопал потрепанными краями плакатов.
— Что вы знаете о пустующих станциях здесь, на Северной линии? Вы сами на них бывали? — спросил Грей.
— Кое-что знаю. Я на них всех бывал в разное время. О них дурная молва ходит. Самая важная — это «Норт Энд» или «Булл энд буш», как операторы ее называют, — отозвался Хит.
— И чем она важна?
— Там находится шлюз, — сказал Хит. — Вместо станции метро, которая там планировалась, в 1936 году ее превратили в центральный командный пункт. У некоторых станций на линии тоже есть шлюзы, но все они контролируются из «Норт Энда». Представьте, здание уходит под землю больше чем на тысячу футов, хотя изначально использовались только верхние уровни. Центр открыли в 1940 году, чтобы не допустить затопления всей системы метрополитена. До этого почти каждый шлюз контролировался по отдельности.
— Разве можно затопить всю систему?
— Если бы нацисты бросили бомбу в Темзу, туннели под рекой могли не выдержать. Через десять минут все подземелье наполнилось бы водой. По крайней мере, так говорили. Позже, в начале семидесятых, построили вторую зону шлюзов возле нескольких станций: «Шефердс Буш», «Олдгейт-Ист», «Баундс-грин». Прямо перед тем местом, где пути уходят под землю.
— Какое это имеет отношение к затоплению?
— Никакого. Они просто решили, что, когда прозвучит трехминутная готовность, люди перестанут соображать и ринутся в туннели метро, спасаясь от советских атомных бомб. Ну, вы поняли идею…
К этому времени они уже дошли до винтовой пожарной лестницы, которая уходила намного глубже, к нижней лифтовой площадке. Она была намного круче первой лестницы, и, спускаясь, Грей держал руку на стене. Эхо их шагов звучало так, будто за ними по пятам шли призраки.
— Кстати о странностях. Вы слышали о сторожевых поездах, о Стражах? — спросил Хит и, не дожидаясь ответа, продолжил: — Первая остановка «Кинг Уильям Стрит» на заброшенной ветке, дальше он едет до «Боро», потом возвращается по ветке «Бэнк» Северной линии, останавливаясь по дороге только на станциях-призраках. Он едет до «Сити-роуд», до «Саут Кентиш Таун», на которой мы сейчас с вами находимся, а потом возвращается через «Камден» до конечной — «Норт Энд», под Хэмпстед-Хитом. О ней я вам, кажется, уже рассказывал. На этом поезде ездит команда техников, которые проверяют те места, где не бывают пассажиры. По ночам компания не подает тяговый ток на пути, поэтому старые вагоны возит дизель. Это бывает раз в неделю или около того. У каждой линии свой Страж.
— Вы что, меня за дурака держите? — раздраженно отозвался Грей. — Это же из книги Дрейтона. Похоже, вы читали ее. Это так?
Они вышли на нижнюю лифтовую площадку.
— Этот туннель ведет к северной и южной платформам, — сказал Хит. — Но он довольно длинный.
Если бы не совершенная нелепость такого предположения, Грей посчитал бы своего спутника каким-то загадочным существом, вырядившимся в комбинезон, чтобы сойти за человека. Коллеги в Скотланд-Ярде подняли бы его на смех за подобные подозрения, но он не мог отделаться от впечатления, что в темноте Хит необычайно походит на ту фигуру, которую Грей заметил у ворот станции «Кентиш Таун». Это было всего несколько ночей назад и в одной остановке от этой станции-призрака. Он видел это своими собственными глазами, а не прочитал в какой-нибудь сумасшедшей книге наподобие «Тайного подземелья». Грей легко поверил бы, что этот Хит не просто прочитал ее, а сошел с ее страниц.
— Вы не ответили на мой вопрос, — сказал Грей, доставая из кармана пачку сигарет «Бенсон энд Хэджис».
— Какой вопрос? — просопел Хит.
— Читали ли вы «Тайное подземелье», — ответил Грей, сунул сигарету в рот и поднес к ней огонек старой потертой «Зиппо». От зажигалки пахнуло бензином. Он затянулся и выдохнул облако сизого дыма в луч фонаря Хита.
— Ах, это… Послушайте, здесь нельзя курить. Это опасно.
— Вы видите здесь где-нибудь указатель «Курение запрещено»? Я — нет. Да и ваша маска наверняка защитит вас.
Хит остановился и, посмотрев на горящий кончик сигареты, ответил:
— Да, я читал ее. Я помню ее наизусть. Это моя любимая книга.
Грею показалось, что откуда-то из прохода донесся шуршащий звук, похожий на шелест разлетающихся на ветру сухих листьев. Но, прежде чем он сумел определить направление, откуда шел звук, его поглотил грохот проходящего мимо поезда. Хит пробормотал что-то невнятное, похожее на: «болтун… Мигель… ему конец…» — но большую часть этих слов заглушил шум поезда.
Было очевидно, что Хит что-то знал об исчезновении Дрейтона и, может быть, даже приложил руку к этому. Что, если он тоже помешался на всех этих станциях-призраках и начал считать Дрейтона соперником? Как бы там ни было, допрашивать его нужно было в отделении, а не здесь и не сейчас. У Грея уже ныли спина и живот — это напомнили о себе старые раны. Пора было возвращаться на поверхность. Здесь, под землей, не было ничего, что могло бы помочь в расследовании. К тому же, хоть Хит не отличался крепким телосложением, Грей подозревал, что имеет дело с безумцем.
Снова послышалось шуршание, похожее на шорох листьев. На этот раз оно как будто было ближе. Хит, похоже, его не слышал и продолжал бесстрастно смотреть на курящего Грея прищуренными глазами, плававшими за толстыми линзами очков.
— Что ж, — сказал Грей, — я увидел все, что хотел. Давайте возвращаться наверх.
— Хорошо, — ответил Хит. — Но вы еще не все посмотрели. Зачем нужно было тратить ваше и мое время, если вы не посмотрите на это?
— На что я еще не посмотрел?
— Это вон там, в углу. В тридцати футах, прямо у стены. — Хит направил луч на нечто, похожее на большую кучу тряпок. — Сходите, посмотрите. Я уже знаю, что это, поэтому останусь. Я не уйду, не беспокойтесь.
Сделав несколько шагов, Грей обернулся, чтобы удостовериться, что Хит не собирается подобраться к нему сзади. То, что он принял за кучу тряпок, оказалось человеческим телом, лежащим в углу лицом в плитку. Затылок его был размозжен. Кровь запеклась на спутанных волосах. Поворачивая тело, Грей думал, что увидит незнакомое лицо, потому что Дрейтона он не знал. Но это был испанец, Карлос Мигель. Пока Грей осматривал труп, Хит не сдвинулся ни на дюйм, но нечто живое упало на полицейского из темноты потолка, заставив рухнуть на пол.
Его голова ударилась о бетон, и сознание отключилось.
Очнулся он в вагоне метро. Вернувшееся сознание принесло с собой боль и тошноту. Он провел рукой по голове и нащупал с полдесятка царапин на лице и на затылке. Живот разрывало от острой боли, и он почувствовал, что сиденье под ним мокрое. Падение открыло некоторые его старые внутренние раны, и теперь из прямой кишки шла кровь.
Боль была нестерпимой, но Грей сумел заставить себя внимательно осмотреться. Находился он в поезде, который несся по темным туннелям с головокружительной скоростью.
На полу вповалку лежали тела. Некоторые висели на перетягивающих шею кожаных петлях, прикрепленных к потолку. Все они были убиты недавно и жестоко. В вагоне находились десятки тел. Руки и ноги торчали под разными углами из куч плоти и одежды. На лицах застыло выражение невыразимого ужаса и боли. Среди мертвецов лежал и Карлос Мигель. Грея бросили сюда с кастильцем, посчитав мертвым.
Каким-то образом он стал пассажиром вагона, который, судя по его виду, был изготовлен еще в двадцатых годах. Освещался вагон обычными электрическими лампочками, заключенными в плафоны в стиле ар-деко, два продольных ряда сидений разделял широкий проход. На то, что это очень старый вагон, указывали и древние рекламные листовки над окнами, и схема метро с такими уже не существующими линиями, как Хэмпстед-энд-Хайгит, Сити-энд-Сайт-Лондон и Сентрал-Лондон. В те времена линии Виктория и Джубили были еще не построены и даже не задуманы. Кроме того, схема линий выглядела непривычно: это было хаотичное переплетение кривых, а не четкая, похожая на принципиальную электрическую схему карта, спроектированная Гарри Бекком.
Взявшись за шест у края сиденья, Грей с трудом поднялся на ноги и в каком-то оцепенении стоял пару минут, покачиваясь вместе с вагоном. Его наручные часы показывали 1:20. Он провел без сознания больше восьми часов. Левая брючина прилипла к внутренней поверхности бедра, там, где частично засох ручей крови, льющейся из прямой кишки. Пройдя между телами, он увидел, что находится в последнем вагоне состава и дверь в предпоследний вагон приварена намертво.
Грей пробрался обратно на сиденье и посмотрел в окно. Неожиданно поезд, не сбавляя скорости, въехал на станцию, и он прижался лицом к стеклу, чтобы различить написанное на стене название. Света из вагонов хватило, чтобы разобрать надпись на выцветшей табличке: «Норт Энд». Также свет выхватил из темноты несколько низкорослых безликих созданий, которые прятались в тени на платформе. Они сторонились света, но возликовали, увидев прибытие Стража.
Грей не сомневался, что внутренние и внешние ворота теперь, когда Страж закончил свое путешествие, закрыты по всей сети подземных туннелей. У него появилось подозрение, что ворота эти служат совсем не для тех целей, которые называются официально, и нужны для того, чтобы никто не смог выйти на поверхность по путям. Дрейтон описал немало кусочков этой головоломки в своей книге «Тайное подземелье», но Грей не складывал их до тех пор, пока не стало слишком поздно и он не столкнулся лицом к лицу с тайной безбрежного лабиринта индустриальной преисподней.
В мыслях Грея все разрозненные главы книги Дрейтона собрались в единое связное объяснение того, что происходило. В объяснении этом участвовали несколько заброшенных перевернутых небоскребов, один из которых находился под «Норт Эндом» и уходил в землю, вероятно, более чем на тысячу футов. Сооружения, населенные странными существами, которым порой надоедало питаться тем, что они получали, используя меньшие туннели, ведущие к кладбищам по всему Лондону. Возможно ли, чтобы эти пожиратели плоти переняли какие-то черты трупов, на которых они охотились, как говорится в преданиях о людоедах?
Он подумал о призрачном поезде и о его машинисте… Como una palomilla… О человеке по имени Хит, в толстых очках и с закрытым лицом, который знал все, что знал сам Дрейтон…
Когда он подумал о станциях-призраках на линиях Пикадилли, Метрополитэн и всех остальных, ему вдруг стало понятно, что на каждой из них в ту ночь был свой Страж.
Неожиданно во всех вагонах погас свет.
Повинуясь сигналу, как они действовали много раз в прошлом, они жадной волной хлынули из черной бездны коридоров и захламленных комнат.
Пока низкорослые существа целеустремленно преодолевали расстояние между их убежищами и поездом, он наконец понял: для того чтобы удержать их здесь, под землей, в темноте, чтобы не дать им захватить весь Лондон, их необходимо насытить.
Лишь раз успел Грей вскрикнуть в темноте.
@темы: рассказы, сущности, мистические и аномальные места, не своё, метро
-
-
05.05.2018 в 11:53Шесть футов - примерно 180 см.
Ваш кэп.-
-
05.05.2018 в 13:16-
-
05.05.2018 в 23:02А вообще классный рассказ, напомнил фильм Полуночный экспресс атмосферой.