Тем, кто читает эту историю впервые: не ходите в комментарии, пожалуйста, пока не дочитаете. В окмментариях спойлеров много.
Сразу признаюсь, я НЕ ПОНИМАЮ эту историю, и даже там, где я увидела впервые ссылку на неё, были комментарии в духе "Ой, я не понимаю", "Ой, я не понял, а объясните, о чём это", так что хоть утешает, что я не одна такая. Если кто-нибудь из уважаемых участников сообщества растолкует мне, в чём смысл этой истории, буду чрезвычайно признательна.
(дорожная история в 33 главах, с эпилогом)
1. Витебский-Главный — Сортировочная
— Баловство, — сказал Капитоныч, повертев нож и вернув Веймарну. — Я их руками добиваю. За шкирятник приподыму и вот так вот позвонки ломаю. Хрусь — и все.
И он показал — как. Сжал пальцы левой руки в кулак, изобразил нечто вроде головы с шеей, а ребром правой ладони по «шее» легонько рубанул.
Капитоныч был мужик на редкость крупный и дородный. Фигура и длинные отвислые усы делали его похожим на моржа. Ладони размерами напоминали моржовые ласты, а кулак был с дыньку-«колхозницу». Такая ладонь и мамонту позвонки без натуги переломит, считал Стасик. Он не любил Капитоныча.
Веймарн выглядел обиженным пренебрежением к своей обнове. И стал горячиться, доказывать, что нож хорош, и настоящей немецкой работы, и не здесь куплен... Он-то, Веймарн, вообще его не покупал, но даритель привез из Пассау, вот и клеймо — голова волка — имеется, и сертификат дома лежит, со всеми печатями.
Стасик не стал разочаровывать профессора и говорить, что присматривался к точно такому же охотничьему ножу в оружейном на Апрашке. И голову волка осмотрел, и с сертификатом ознакомился... Стасик понимал немецкий после школы с пятого на десятое, но все же уразумел: сделан нож хоть и под присмотром владельцев бренда, да не в Германии, а руками формозских китайцев... Знакомец профессора мог и не соврать, где купил нож: ничто не мешает продавать в Пассау клинки, сработанные за тридевять земель.
Сам Веймарн языком исторической родины не владел. За три века жизни в России Веймарны обрусели настолько, что из немецкого осталась у них лишь фамилия, да и та сто лет назад видоизменилась: с началом германской войны, когда Петербург обернулся Петроградом, предки Иван Иваныча поддались общему патриотическому порыву и отбросили приставку «фон». Петроград в конце концов стал снова Петербургом, но фон Веймарны так и остались Веймарнами...
— Все одно — баловство, — равнодушно ответил Капитоныч на горячую речь профессора. — Заяц не кабан, нечего об него нож марать. А коль за руки свои хирургические опасаешься, так прикладом сработай, и вся недолга.
2. Сортировочная — Проспект Героев
Проехали Сортировку, новых пассажиров в вагоне не прибавилось.
Электричка была не самая последняя, за ней с вокзала отходили еще две, но на Павловской развилке те уходили на другие ветки. Так что можно сказать, что последняя.
В вагоне пока находилась лишь их компания, но Стасик знал: в Купчино, где метро, возможно подсядут еще несколько человек. Но наверняка вскоре сойдут, — пассажиры, что едут далече, все собираются в передних вагонах: платформы на дальних маленьких станциях короткие, на четыре вагона, иногда на шесть. Их же компания устроилась в самом конце состава: тамбур за спиной был последним по ходу поезда.
3. Проспект Героев — Ручьи
На Героях снова никто не подсел, они и дальше ехали впятером.
Ездить на охоту именно в таком числе — традиция давняя, и если иные традиции в их компании иногда, в виде исключения, единократно нарушались, то эта — никогда.
Нерушимое правило соблюдалось уже не первое десятилетие. И даже не первый век, вот так-то...
Традицию привез издалека один из первых фон Веймарнов и внедрил на русскую почву в своем поместье под Ямбургом. Ничего сакрального цифра «пять» не содержала: именно столько людей вмещали охотничьи сани-розвальни фон Веймарна, — четверо седоков и кучер.
Езда на санях давно ушла в историю, да и место проведения охоты неоднократно менялось, — но охотились лишь впятером, и никак иначе. Если кто-то не мог принять участие: заболев, например, или уехав по срочному делу, — выезд откладывался до его поправки или возвращения.
Если охотник выбывал насовсем — по причине серьезной болезни, или старости, или смерти — к нему, или же на его поминки, приходили все четверо и справляли ритуал прощания... После чего выбывший навсегда исчезал из их жизни.
А компанию пополнял один из кандидатов, поджидавших своей очереди. Так здесь очутился Стасик, почти два года назад. Верность традициям, пронесенная сквозь войны и все катаклизмы, сотрясавшие страну, очень нравилась Стасику. И нравилась бы еще сильнее, если бы не Капитоныч...
4. Ручьи — Купчино
Капитоныч был неформальным главой компании охотников и главным хранителем традиций. Он не обладал абсолютной властью и не мог навязать решение, противное воле большинства. Но имел право вето: если говорил нет — значит нет, не обсуждается.
Когда Капитоныч покинет компанию (Стасик весьма надеялся, что радостное событие на долгие годы не отложится), хранителем традиций станет Иван Иванович Веймарн. По возрасту полагалось бы Валентину Арнольдовичу, но тот загодя отказался: дескать, здоровье уже не то, и он подумывает о завершении охотничьей карьеры... Так что он пас, и очередь переходит к следующему.
Да и то сказать, Веймарн лучше годится на роль главы коллектива: аристократ, голубая кровь, белая кость и все такое...
Только они двое, Веймарн и Капитоныч, были прямыми потомками самых первых охотников. Вернее, Стасик подозревал, что предок Капитоныча был кучером, вывозившим охотников-дворян на заячью стрельбу... Какая уж тут голубая кровь, смешно даже. Потомственное быдло.
Очень жаль, что Веймарн станет последним представителем своей славной фамилии в их рядах. Сын у него есть, но... Но там какая-то мутная история, Стасику ее толком никто не рассказывал, слышал лишь обмолвки да намеки: не то сын с детства ненавидит охоту, не то что-то еще...
Обидно, до слез обидно, человек по фамилии Веймарн среди пятерых охотников — сам по себе живая традиция... Может, еще одумается непутевый отпрыск... Или вдруг профессор заведет себе позднего ребенка, ему в районе полтинника, но на вид еще ого-го, может и замутить с какой-нибудь молоденькой аспиранткой.
5. Купчино — Ольгино
Стасик угадал — в Купчино и впрямь вошли несколько пассажиров, человек шесть или семь, но расселись поодаль, разговору не мешая.
А вплотную к охотникам не подсесть: впятером занимали весь шестиместный отсек электрички, поклажи хватало. Еще одна традиция предписывала: едешь на охоту на день, бери припасов на неделю. Соблюдали, и брали не только продукты, но и палатки, и спальники, — один раз старое мудрое правило выручило, когда случилась сильнейшая вьюга, никакими прогнозами не предугаданная: разбили лагерь и больше суток пережидали непогоду.
После Купчино электричка поднырнула под КАД, и вскоре за окном замелькали поля, покрытые снегом и залитые лунным светом. Сердце Стасика забилось сильнее в предвкушении первой в сезоне зимней охоты.
Веймарн, напротив, завел речь об охоте минувшей, осенней:
— Я все же, господа, больше за зайцами по черной тропе ходить люблю... Казалось бы, и добыча осенью скудна, и шубки у зайцев по зиме куда лучше и в ценности с осенним заячьим нарядом несравнимы, но все ж мне чернотроп милее. Воздух как хрусталь, грибами пахнет, журавли в вышине курлыкают, и вообще сплошной Левитан вокруг... Зимой не то.
— Зимой не то, — вроде бы согласился Капитоныч, но лишь для того, чтобы тут же выдать порцию быдлячьей критики. — Зимой ты все сам делаешь, все своими ручками-ножками, по чесноку зайца берешь. А осенью? Его тебе собаки и унюхают, и загонят, и под выстрел выставят, — только спуск дернуть и остается. Сечешь, в чем разница? То-то. А Левитаном твоим я бы подтерся, да холстины у него жесткие. Не за Левитаном на охоту ездим.
Стасику тоже больше нравилась охота осенняя, хоть и по иной причине: туда они выезжали своим транспортом, и можно было подгадать так, чтобы оказаться в разных машинах с Капитонычем.
Увы, идеальное для зимней охоты место находится в такой бездорожной глухомани, что не только «мановар» Стасика не пройдет, но и насчет «гарпии» Веймарна большие сомнения имеются. Они, наверное, могли бы в складчину приобрести какой-нибудь специализированный колесный вездеход, но... Но опять же традиция, заложенная еще в те времена, когда охотники о вездеходах и мечтать не могли: зимой — поездом.
— А мне по барабану: черная тропа, белая... — неожиданно заявил Гоша. — Я просто стрелять люблю. Ну и печенку кабанячью люблю, над углями запеченную.
Гоша, сорокалетний слесарь с «Балтмета», был редкостно молчалив. И что бы он ни сказал сам, не спрошенный, получалось всегда неожиданно. А стрелять он не только любил, но и умел изрядно. По результатам шел вторым после Капитоныча, тот был вне конкуренции.
Иван Иваныч посмотрел на Гошу долгим взглядом, и при желании во взгляде легко читалась мысль: да разве же только в стрельбе и в горячей ароматной печенке вся прелесть и поэзия охоты? Да, два ее финальных аккорда хороши, спору нет, — но разве это повод, чтобы пропускать мимо ушей всю симфонию?
Веймарн даже открыл рот и произнес что-то, наверняка сочувствуя Гоше, осуждать он никого не любил, — но слова профессора перекрыл громкий мертвый голос из динамика, поведавший, что электричка прибывает к станции Ольгино и выходить надлежит с левой стороны.
Повторять Иван Иваныч не стал, и Гоша остался без своей порции сочувствия. Да и не нуждался в ней, наверное.
6. Ольгино — 21-й километр
Следующую остановку — впрочем, недолгую — проехали в молчании. Словно Гоша дурацкой репликой поломал всю беседу. На деле было не так. Слишком мало у них находилось тем для разговора, чересчур разные люди, ничем, кроме охоты, не связанные. А уж про охотничьи дела за многие совместные выезды говорено-переговорено, по третьему кругу повторяются... Лишь Стасику, с его недолгим опытом совместных охот, многое было в новинку. Но и он голос не подавал, опасаясь привлечь внимание Капитоныча. Человек-морж с закрытым ртом долго не просидит, живо начнет искать, до кого бы докопаться.
7. 21-й километр — Мариенталь
Докопался Капитоныч до Валентина Арнольдовича. Заметил вдруг, что тот с самого вокзала не проронил ни слова и лицо мрачнее тучи. Немедленно спросил: что случилось с любезным коллегой? И тут же, не давая ответить, предположил: а не изменяет ли Валюше жена?
Судя по кривой ухмылке Гоши и плотно сжавшимся губам профессора, они с супругой Валентина Арнольдовича встречались, и если не оценили шутку, то хотя бы поняли.
Стасик сей достойной даме представлен не был и смотрел на Валентина Арнольдовича со слабой надеждой: вдруг Капитоныч наступил на такую больную мозоль, что сейчас получит по зубам?
Увы, не получил...
Валентин Арнольдович лишь помрачнел еще больше и ни слова не произнес в ответ.
Капитоныч не унимался: надо, непременно надо Валентину Арнольдычу завести себе плакат с издалека заметной надписью «Я НЕ ЛОСЬ!!!»
И привязывать тот плакат к рогам. Во избежание. А то ведь на охоте всякое случается...
Валентин Арнольдович молчал.
Капитоныч продолжил изощряться в остроумии. Но ответа так и не услышал. Никто иной тему тоже не стал развивать. И помаленьку запас шуток юмора иссяк.
А со Стасиком вдруг приключилось озарение...
8. Мариенталь — Курорт
Со Стасиком приключилось озарение. Толчок к нему дал Капитоныч, сам о том не догадываясь. Наверное, Капитоныч считал все только что сказанное невинными дружескими подколками... Но невзначай высказал серьезную и дельную мысль. Случается такое. Даже стоящие часы дважды в сутки показывают правильное время. Даже в быдлячьем словесном поносе может сверкнуть драгоценное зерно истины...
Стасик не побрезговал зерно поднять и оттереть от коричневой липкой субстанции. И теперь разглядывал его так и сяк, потеряв интерес к дальнейшему разговору, вообще его не слыша.
Он вертел подобранную мысль, и та, как самоцвет, поблескивала своими гранями.
На охоте всякое случается...
Случается на охоте всякое...
На охоте случается всякое...
У них пока — за то время, что Стасик ездит с компанией, — ничего всерьез неприятного не случалось. Пока не случалось... Но кто-то ведь сказал, Стасик не помнил, кто: все плохое, что может произойти, непременно когда-то произойдет...
И он выложил рядом с найденным в дерьме самоцветом второй, уже самолично ограненный.
С кем-то из них на охоте случится нехорошее... Несчастный случай, называя вещи своими именами. Рано или поздно с кем-то произойдет. Закон больших чисел вступает в действие: чем дольше охотник ездит на охоту, тем выше у него вероятность расслабиться, пренебречь правилами безопасности, — и угодить под заряд картечи, например. Обычное дело, особенно по пьянке.
Конструкции из двух самоцветов (да что там самоцветов... бриллиантов!) явно не хватало завершенности... Недоставало третьего, связующего элемента.
Стасик отыскал его без труда, финальный вывод прямо следовал из предшествующих.
Что значит «с кем-то произойдет»? Кто тут дольше всех ездит на охоту? Капитоныч. Кто умудряется нализаться не то что до завершающих посиделок у костра — но даже до начала стрельбы? Опять же Капитоныч. Метко стрелять это ему каким-то чудом не мешает, но речь не о том. Получается, что Капитоныч в группе риска. Повышенного риска, запредельного. И если что-нибудь случится, то непременно с ним...
Три мысли-бриллианта устремились друг к другу и слились в огромный и сверкающий Кохинур.
Стасик опасливо оглянулся по сторонам: не увидел ли кто блеск сокровища?
8. Курорт — Большое Кузьмино
Пока Стасик разбирался с бижутерией в своем мозгу, разговор вновь увял, да и был он не разговором — издевательским монологом Капитоныча.
После долгой паузы, уже на подъезде к Кузьмино, Веймарн положил руку на плечо Валентину Арнольдовичу, спросил негромко и сочувственно:
— Суставы?
И оказалось: одно по-доброму произнесенное слово способно сделать больше, чем все потоки липкого и коричневого... Валентина Арнольдовича прорвало: да, да, суставы, черт бы их побрал, у него единственная проблема, вернее две единственных проблемы — одна в левом колене, другая в правом...
9. Большое Кузьмино — Сарская Мыза
Про проблему Валентина Арнольдовича они знали давно. Когда Стасик стал полноправным охотником, проблема уже стояла в полный рост. А вот Валентин Арнольдович уже тогда вставал с трудом — как-то нелепо поднимался со стула, широко раздвинув ноги, — иначе, при вставании обычным манером, в коленных суставах раздавался хруст, слышимый даже со стороны, и, по словам страдальца, весьма болезненный.
По ровному месту, однако, болезнь передвигаться не мешала, — и не только ходить, но даже бегать, и лишь при спуске по лестницам возникали легкие болезненные ощущения.
Минувшей весной недуг резко обострился. Стасик не помнил его точное название, какой-то-там-артроз, но если объяснять на пальцах, то хрящ в суставах истерся и стал тонким, как бумага. Тогда Виталий Арнольдович и заговорил о завершении охотничьей карьеры...
Но доктора поставили бедолагу на ноги: курс таблеток, курс инъекций в суставы, — и по чернотропу он охотился наравне со всеми, хоть и видно было, что передвигается не как встарь, а с осторожностью.
Арнольдыч рассказал: теперь, в затянувшееся межсезонье, ему опять поплошало... И этот выезд для него последний, едет на уколах. Жаль расставаться, столько лет вместе, но...
Врачи обещают операцию и новые хрящи, искусственные, из тефлона. Но он первым делом спросил докторов об охоте, и получил категоричный ответ: забудь. Ходить после операции будешь, вот и ходи, радуйся. По тротуарам ходи, на бездорожье не сворачивай.
Тут все дружно посмотрели на Ивана Иваныча. А на кого же еще смотреть при таких известиях, как не на знаменитого ортохирурга и травматолога?
Веймарн промолчал. Видать, врачи не соврали.
Но это значит... Это значит, что в их пятерке появится новичок.
Капитоныч удивленным не выглядел. Значит, все знал и, зная, — издевался. Гнида...
Гнида немедленно подтвердила догадки Стасика: да, новичок появится, и очень скоро, не пропадать же сезону. Есть у него созревший кандидат. Отличный парень, стрелять умеет...
Последняя фраза Капитоныча прозвучала незакончено, оборвано... Словно хотел сказать «умеет, в отличие от кое-кого», но не сказал, передумал. Однако на Стасика глянул вполне выразительно: мол, про твои охотничьи достижения еще поговорим, все впереди.
Стасик понял: мелькнувшая у него надежда, что появится новый объект для издевательств, — беспочвенна. Капитоныч приведет своего человека, а должность мальчика для битья останется за Стасиком.
Валентина Арнольдовича теперь было уже не заткнуть... Жаловался, что не сможет прожить без охоты, зачахнет от тоски. Говорил, что будет иногда — потихонечку, полегонечку — ходить стрелять зайцев из засидки на краю капустного поля: если удачно выбрать место, парочку за ночь уложить можно.
Все вежливо соглашались. И все понимали: утешает себя, засидка — не то, адреналиновый всплеск совсем короткий: увидел зайца, выстрелил, и все. Несколько секунд за долгие часы ожидания. Зато суставы не напрягаются, что да, то да.
10. Сарская Мыза — Павловское
За разговором о бедах Валентина Арнольдовича и о грядущем обновлении рядов даже не заметили, как проехали Сарскую Мызу. Стасик точно не заметил — глянул в окно, а там уж Павловское... Как будто телепортировались.
11. Павловское — Спасовка
Павловское — станция особенная. После нее Веймарну надлежало произнести ритуальную фразу, и он ее произнес. Фраза была проста:
— А не пора ли нам немного согреться?
Пить до Павловского не стоило — в вагон нежданно мог зайти наряд городских полицейских, со всеми вытекающими последствиями. В Павловском наряд сходил с электрички, здесь заканчивалась их зона ответственности (заодно сошли и двое последних пассажиров, из тех, кто сел в Купчино).
Сегодня ритуал пришелся удивительно ко времени и рассеял грустные мысли Валентина Арнольдовича... Или не рассеял, но хотя бы закруглил попытки остальных утешить коллегу.
Из профессорского рюкзака появилась бутылка бренди «Санта-Клер» и крохотные стопки-наперсточки, затем пакет с закуской.
Стасик знал — исключительно по рассказам, разумеется, да и рассказывали ему с чужих слов — что некогда в их компании выпивали перед стрельбой полуштоф шустовского коньяка, что было на пятерых идеальным количеством. И дух поднимало, и стрельбе ничуть не мешало...
Потом, когда коньячно-водочная империя братьев Шустовых приказала долго жить, а прочие производители перевели свою тару на метрическую систему, наметилась проблема: бутылки емкостью ноль пять литра — маловато, ноль семьдесят пять — многовато, а везти с собой початую бутылку — такой же моветон, как и не распить ее до дна.
После долгих проб и экспериментов остановились на «сантаклеровке», как по-быдлячьи звал ее Капитоныч. Английская пинта с допустимой погрешностью соответствовала полуштофу: на пятерых как раз по четыре наперсточка каждому. А качество напитка удовлетворяло запросам Веймарна, другие могли бы обойтись и чем попроще.
Разливал, разумеется, профессор — кому ж еще доверить: рука не дрогнет, и дозы отмеряет с точностью до миллиграмма. Натренировался со скальпелем.
Капитоныч сказал, что и должен был сказать:
— Ну, вздрогнули!
И они немедленно выпили.
После первой не закусывали, традиция. А Капитоныч и после следующих доз к закуске не притрагивался, занюхивал воротником, — тоже традиция, хоть и не такая давняя.
12. Спасовка — Спасовка-2
Иван Иванович сооружал многослойный бутерброд: ломтик багета, ломтик сыра, ломтик болонской ветчины, — без дураков болонской, из Италии привезенной.
А Стасик любовался профессорскими руками — вроде и крупные кисти, но кажутся изящными, до того пропорциональны, — никакого сравнения с моржовыми ластами Капитоныча. Вот она, голубая-то кровь... Пальцы длинные, сильные... скрипачу-виртуозу под стать. Профессор, кстати, на скрипке играл, и для любителя очень неплохо.
Но покамест виртуозные пальцы отложили в сторону бутерброд и взялись за бутылку, накапав по второй.
— За удачу! — сказал Капитоныч полагавшееся, выпил и вновь уткнулся носом в меховую опушку воротника, надолго, секунд на пять-шесть.
Организм Капитоныча имел непонятную для Стасика особенность. Вроде и пил Капитоныч наравне со всеми — а когда добирались до места, казалось, что заглотал раза в три больше прочих, как минимум.
У Стасика имелись версии, объяснявшие странность.
Первая: такой уж метаболизм, повезло человеку, пьянеет с малого, экономит и деньги, и ресурсы печени.
Вторая: под охотничьей курткой спрятана плоская фляжка, а трубочка выведена в воротник, — и, якобы занюхивая, Капитоныч добавляет.
Третья, самая реалистичная: морж-алкоголик пьет накануне охоты, и развозит его на старые дрожжи.
13. Спасовка-2 — Святокоммунарск
После второй полагалось перекурить.
Курили двое из пятерых, профессор достал массивный портсигар и оделил Капитоныча и Гошу двумя папиросами с длинными бумажными мундштуками, как бы даже и самокатанными.
Гоша с Капитонычем удалились в тамбур, а Веймарн, убирая портсигар, достал и быстро сунул Валентину Арнольдовичу нечто небольшое. Стасику показалось — визитная карточка, но он сделал вид, что ничего не заметил, что смотрит в окно.
Традицией им предписывалось общаться лишь на охоте, и никаких прямых контактов во внеохотничьей своей жизни они не должны иметь... Координатором и связующим звеном был Капитоныч. Стасик порадовался, что при его попустительстве эти двое хоть немного насолят быдломоржу.
14. Святокоммунарск — 69-й километр (без остановки)
Как проскочили 69-й километр, Стасик не заметил, да и мудрено было заметить во мраке. Там стояла платформа-призрак, ни одна из проходящих мимо электричек возле нее не останавливалась. Ни единого фонаря, ни единого освещенного окошка... Надо специально вглядываться, чтобы заметить, как промелькнет мимо темный силуэт платформы.
Вглядываться было некогда: добивали бутылку и закуску, под тосты «Чтоб рука не дрожала!» и «Ну, чтоб не последняя!»
Целью их поездки была точно такая же платформа-призрак. Но там поезд останавливался на короткий миг, хоть по расписанию и не должен был: у них имелась договоренность с машинистом.
15. 69-й километр (без остановки) — Васино
Теперь профессору надлежало ознакомить их с какой-нибудь технической новинкой в области охоты.
Иван Иванович был силен в теории: и всю охотничью классику перечитал, и за современной периодикой следил, в том числе и за издававшейся на английском. Плюс к тому регулярно заказывал и опробовал всевозможные технические новшества.
Нельзя сказать, что все познания сильно помогали Веймарну, когда дело переходило от теории к практике. Да и хитроумные изобретения как-то не способствовали успешной стрельбе... По результатам профессор шел на предпоследнем месте, опережая лишь Стасика.
Сегодня он презентовал охотничьи патроны — картечные, особым образом снаряженные. Пачка была вскрыта, и все получили по патрону: и для иллюстрации к рассказу, и чтобы сами могли опробовать позже.
Стасик обрадовался, — фирма «Бергель», всемирно известный бренд, у него на такие боеприпасы попросту не хватало финансов.
Гильзы по новой моде были сделаны из прозрачного пластика, что позволяло прекрасно разглядеть всю начинку. Оказалась она примечательной, в патрон последовательно уложена мелкая картечь трех видов: обычная круглая, кубическая и сделанная в виде чечевицы.
Профессор пояснил: все знают, как порой случается, — готовишься стрелять на приличной дистанции, а заяц негаданно выскочит чуть не под ноги, менять патроны в ружье некогда, приходится стрелять теми, что в стволах. Заряд летит плотным конусом свинца — и либо проходит мимо, либо, попав, портит дичь, буквально раздирая на куски.
С таким патроном конфуза не случится. Круглая картечь летит как обычно, квадратная за счет своей формы сильнее отклоняется в стороны, а плоские «чечевички» — еще сильнее. Сноп свинца рассеивается равномерно — попасть легче и испортить добычу нет риска.
Капитоныча новые патроны, в отличие от профессорского ножа, заинтересовали. Осмотрел дотошно и объяснения слушал внимательно. И признал вслух: полезная выдумка, в отличие от многих прочих. Но подаренный патрон себе не оставил, стрелял Капитоныч лишь собственноручно снаряженными боеприпасами.
Все уверения профессора, что у человека погрешности в определении навески пороха и дроби всегда будут выше, чем у станка, управляемого электроникой, Капитоныч пропускал мимо ушей. Свои надежнее, и все тут. И поди поспорь с ним, когда настреливает каждый сезон больше всех...
Капитоныч тут же передарил патрон Стасику. С самой паскудной улыбкой вручил.
И Стасик понял: сейчас начнется...
16. Васино — Владимирская
И впрямь, началось. Повторялся в другом изводе издевательский монолог, что прозвучал в адрес Валентина Арнольдовича, только теперь адресатом стал Стасик.
Для разминки Капитоныч невинным тоном предположил, что уж с таким-то патроном Стасик сумеет наконец отличиться. Предположение немедленно было им же и опровергнуто: нет, не отличится, куда уж ему. Разве что прикупить зайца надувного, резинового, и, обрядивши в настоящую заячью шубку, положить под кустик... Тогда шансы появятся.
И пошло...
И поехало...
И понеслось...
На Арнольдыче быдломорж лишь разминался. Настоящее цунами остроумия накатило сейчас.
Стасик чувствовал, что лицо его багровеет, но сжимал губы плотно, как устрица створки. Знал — стоит возразить хоть словом, и достанется куда больше.
Он опустил взгляд, уставившись на свои пальцы, сжимающие патрон с прозрачной гильзой. И терпеливо ждал, когда словесная экзекуция завершится.
17. Владимирская — Медок
Самое обидное, что наезды Капитоныча, хоть и неимоверно хамские по форме, по сути были верны. Стасик до сих пор, за два осенних сезона и один зимний, так и не взял ни одного зайца.
Он не мог понять, в чем дело. Вроде и стрелять случалось из верных положений, а результаты на стрельбище Стасик показывал неплохие. А на охоте словно бы кто-то невидимый и бесплотный ствол ружья чуть-чуть в сторону отводил... Ба-бах! — и мимо. И каждый раз мимо. Что за напасть...
Его трофеи — несостоявшиеся его трофеи — добирали потом другие. И наверное, имели полное право на критику... Но лишь поганый морж использовал свое право на полную катушку и в самой издевательской форме.
Иногда Стасик подозревал: причина неудач таится в его подсознании. Подсознательно он жалеет дичь. Сознание приучилось не обращать внимания на жалобные предсмертные крики зайцев и на прочую их белость и пушистость — и страстно желает трофей добыть. У подсознания иное мнение — и оно мягонько, незаметно отводит руку чуть в сторону.
Капитоныч продолжал выдавать изыски юмора, зачастую переходя на сатиру, а порой и залезая в гротеск.
Стасик решил, что надо придумать и провести некий аутотренинг... Чтобы перед выстрелом представлять на месте зайца вислоусую гниду. Неуместная жалость тут же улетучится из подсознания. Заряд полетит точно в цель.
18. Медок — Жальниково
Струя тягучего словесного дерьма не уступала высотой и напором Женевскому фонтану. И не иссякала уже третий перегон.
Стасик хотел бы не слышать, мысленно отключить у Капитоныча звук, да не получалось... Тогда он уставился на сжатый в пальцах патрон и заставил себя думать только о нем. О том, что такие патроны дают не только неоценимые преимущества при стрельбе на малой дистанции. Есть и побочный фактор: в разы растет риск зацепить кого-то из коллег картечиной-«чечевичкой», летящей по самой непредсказуемой траектории... На охоте всякое случается. С такими патронами «всякое» будет случаться чаще. В разы чаще. На порядки. Опасное новшество, непродуманное...
Хотя все это умозрительные рассуждения новичка, а «Бергель» — фирма солидная, и раз опытный Веймарн сказал: попробуйте, и опытный Капитоныч с ним согласился, — опробовать надо непременно. Сегодня же, не откладывая.
19. Жальниково — Щёглицы
И ведь однажды он был близок к успеху, он даже зацепил выстрелом зайца — не то подсознание вздремнуло, не то заряд разлетелся слишком широко.
Случилось все на исходе прошлого зимнего сезона. Он неторопливо и старательно, как учили, выхаживал след, — а матерая зайчиха, напуганная его приближением, вскочила в другой стороне. Выломилась из кустиков, где таилась, взметнулась по невысокому косогору и тут же исчезла из вида.
Стасик выстрелил в тот момент, когда заячий силуэт четко нарисовался на вершине пригорка. Дистанция была идеальная. Ни веток, ни сучьев, способных отклонить летящий свинец, на линии огня не оказалось. Он был уверен, что не промахнется. И жалобный заячий крик подтвердил: не промазал.
Он поспешил туда, уверенный, что первый его трофей лежит на обратном склоне пригорка. И тут же влетел в лощинку, совершенно незаметную, доверху заметенную снегом. Ухнул в снег по пояс, еще через шаг — по грудь. Лощинка показалась неширокой, Стасик не стал вылезать, двинул вперед, напролом. Пробивал, протаптывал путь — матерясь и подняв ружье над головой. В общем, провозился очень долго.
Трофей на дальнем склоне не лежал. Там валялся лишь большой клок шерсти, выдранный картечиной из заячьей шубки.
Впрочем, надежда еще оставалась, и немалая. На уходящем следе виднелись пятна крови, — небольшие, словно у кого-то из прохудившегося кошелька выпадали монеты, отчего-то красные.
Вторая картечина попала удачнее, и Стасик бодро двинул по следу подранка, рассчитывая вскоре добить.
Увы и ах... Ранка оказалась несерьезной, царапиной. Разрывы между красными пятнышками становились все больше, а сами они все меньше и бледнее. Потом и вовсе исчезли.
Он продолжал упрямо идти по следу, на что-то еще надеясь. След привел на рельсы и пропал, снега там не было. Он двинулся вдоль путей, поглядывая по сторонам, ища сходящий с полотна след. Куда идти, направо или налево, Стасик не знал, и пошел наугад, с вероятностью угадать пятьдесят на пятьдесят.
Он нашел выходящий след не быстро, но нашел и двинулся по нему. Но вскоре услышал за спиной голос Гоши:
— Эй, эй, паря! Ты своего зайца тропи! За этим я уж второй час иду!
Он ошибся, потерял след и взял чужой... А подраненную зайчиху добрал Капитоныч — та сдуру выскочила прямо на него. Стасик опять остался с позорной «баранкой».
20. Щёглицы — Пятиозерье
Ладно бы он тогда просто упустил зайчиху... Но зачем-то прихватил с собой найденный клок шерсти, показал остальным. Дескать, смотрите сами: очень близок был к успеху, совсем чуть-чуть не повезло... Лучше бы не показывал. Потом каждый зимний выезд получал в конце охоты клок шерсти от Капитоныча: держи, мол, добавь в коллекцию.
И сейчас, разумеется, моржеобразная скотина не преминула вспомнить тот злополучный трофей... Стасик держался стоически: близилось Пятиозерье, и там его мучения завершатся.
21. Пятиозерье — Малый Наволок
Уф-ф-ф-ф-ф... Отмучился. В последний вагон поезда зашли контролеры, трое, и полицай с дубинкой и с «горынычем» в кобуре, — им в подмогу. Здоровенный полицай, плечистый, — в передних вагонах публика едет всякая, порой нетрезвая и агрессивная.
Контролеры всякий раз, без исключений, подсаживались в Пятиозерье. Дальше начинались земли заброшенные, малонаселенные. Поселки вымирающие и уже окончательно вымершие. Станции, где по заведенному порядку поезда еще останавливаются, но редко-редко кто-то садится или выходит, и билетных касс там, разумеется, нет. Кассы после Павловского редкость, не окупается зарплата кассира.
В общем, в передних вагонах собрались пассажиры, которых надлежит дообилетить. Глагол «дообилетить» приводил Стасика в состояние, близкое к экстазу, но именно так контролеры и выражались. И причастие имелось не хуже: «Эй, кто тут еще недообилеченный?» Восторг, душевный восторг.
Капитоныч при появлении контролеров тут же прекратил изблевывать очередную гнусность. Отошел с ними на другой конец вагона, долго толковал о чем-то — с их старшим он был знаком накоротке, да и остальных знал.
В Малом Наволоке контролеры двинулись в поход вдоль электрички. Дообилечивать недообилеченных.
22. Малый Наволок — Четвертый Пост
Малый Наволок был мертвым местом. Неосвещенная платформа без станционного здания, поодаль темные силуэты домов, довольно много, — но лишь два окошка светятся.
Электрички, тем не менее, останавливались. Живут здесь три с половиной старушки — вдруг одной из них приспичит куда-то прокатиться?
Три с половиной — не фигура речи. Капитоныч все окрестности их охотничьих угодий изучил дотошно, и как-то растолковал под настроение: три старушки нормальные, а одной ноги поездом отрезало, давно, лет пятнадцать тому, — вот и получается половинка. Сказав такое, Капитоныч погано, как он умел, загыгыкал, тряся моржовыми усами.
Ладно хоть после ухода контролеров издевки не возобновились. Пришло время расчехлить, собрать и проверить оружие. Гораздо лучше заниматься этим в светлом и теплом вагоне, чем на месте, нет риска уронить невзначай в сугроб цевье или стволины.
Разумеется, правила транспортировки охотничьего оружия категорически воспрещают такие действия в вагонах электричек, да и в любом общественном транспорте.
Да кто ж тут следит за правилами? В местах диких и безлюдных? Никто.
А у них — традиция.
23. Четвертый Пост — Пустынька
Стасик укрепил фару «Вепрь» под стволами бюксфлинта, вложил патроны, поставил оружие на предохранитель.
Патроны, оба, были те самые — прозрачные, с разнородной картечью. Капитоныч (выглядел он не столь трезвым, как полчаса назад), заметив такое дело, ничего не сказал, просто загыгыкал. Он гыгыкал, и тряслись его моржовые усы-клыки, и тряслось моржовое брюхо, и моржовые складки на шее тряслись тоже.
Стасик подумал: интересно, а вот чукчи, или эскимосы, или кто там еще на моржей охотится, — куда их стреляют? Куда целятся, чтоб наповал, наверняка?
Оружие было полностью готово, и Стасик посмотрел в окно, на станцию Пустынька. Названию своему станция соответствовала идеально. Ни одного светящегося окна, ни сейчас, ни в другие поездки.
Электрички тем не менее останавливались, для кого и зачем, — непонятно. Механический голос объявлял остановку, двери открывались и спустя положенный срок закрывались. Стасик поначалу часто поглядывал на платформу: вдруг кто-то все-таки зайдет или выйдет? Никто. Никогда.
Казалось, что по поселку прогулялась чума. Или какие-то упыри выползли из болот и прикончили всех жителей. И в мертвом поселке живут бесплотные призраки его давних обитателей...
Стасик знал, что все куда прозаичней. Земледелием здесь никогда не занимались, деревень не было — почвы никудышные даже для Нечерноземья. В относительно недавние времена начали добывать торф в местах низменных и рубить лес, где посуше, — возникли поселки лесорубов и торфоразработчиков. Жили там и те, кто обслуживал работников лесхозов и торфопредприятий: кто торговал в магазинчиках, преподавал в школах, лечил в здравпунктах и т.д. и т.п.
Потом торфяные пласты истощились. Да и лес вырубали без ума — вместо строевых еловых боров теперь лес мелкорослый, березо-осиновый, для рубки неинтересный.
Поселки начали умирать и умерли. Здоровенная территория стала пустошью, мертвыми землями. Дальше по этой ветке, километров через тридцать-сорок, вновь появляются деревни и обработанные поля.
А здесь — безлюдная зона. Для охоты лучше не придумаешь.
Цель их поездки — платформа-призрак 113-й километр — находилась в самом центре выморочной территории.
24. Пустынька — 113-километр (без остановки)
Поезд сбавлял ход. Они впятером уже стояли в тамбуре, наготове: рюкзаки за спинами, оружие в руках. Десантироваться надо быстро. Электричка здесь не будет стоять положенную минуту, едва раздвинет двери — тут же вновь сдвинет, и полный вперед, нагонять график движения.
Двери разъехались в стороны.
Все пятеро выпрыгнули — не на платформу, прямо на насыпь.
28. Охота
— Зайчиха, молодая, — уверенно сказал Веймарн, подсвечивая след. — Бери ее, Стасик.
Все повторялось... Все было как в тот раз. Вновь на следе пятнышки крови, но теперь, в электрическом свете, казались они не красными, — черными. Зайчиха дуриком подвернулась под первый неприцельный выстрел — «взбудный», как называл его профессор Веймарн, нахватавшийся в своих книгах старинных охотничьих терминов.
Стасик понял, что ему дают шанс. Верный шанс. Если облажется сейчас — лучше самому сказать, что уходит из команды охотников. Не дожидаться позорного изгнания.
Он двинулся по следу. Капитоныч напутствовал странным звуком, хмыкающе-хрюкающим, моржовый хрен был снова пьян, аж пошатывался.
33. Первый заяц
Наступило утро, но лишь по часам, восток даже не розовел.
Дважды Стасик находил свежие лежки — подстреленная зайчиха пыталась залечь, но вновь поднималась, завидев приближавшийся свет фары. След описал большой круг и привел к платформе-призраку.
Здесь было натоптано, но след тянулся дальше, под платформу. Стасик не стал спешить, внимательно осветил и осмотрел все вокруг. Выходного следа нет. Вновь легла, и встать уже не пытается. Пора ставить точку.
Он шагнул под платформу, та стояла на высоких столбах, не пришлось даже нагибаться. Посветил — и тут же увидел зайчиху, лежавшую в нескольких метрах.
Промахнуться было невозможно, тем более новыми патронами.
Но Стасик медлил с выстрелом, разглядывая зайчиху. Все было как в тот раз, кровь со следа исчезла давненько, но теперь Стасик видел кровавое пятно на белой шубке — даже, скорее, на полушубке, коротеньком, песцовом.
Приклад влип в плечо.
Зайчиха жалобно закричала.
Стасик уже слышал этот голос и этот крик, — когда зайцы стояли кучкой, ошарашенные и ничего не понимающие: все шло как всегда в их заячьей жизни, они отступали по электричке от контролеров, и отступили в первый вагон, и готовились к стандартному своему заячьему трюку, — обежать и вагон, и контроль по платформе, и уже начали трюк исполнять, — а электричка вдруг до срока захлопнула двери и уехала.
Зайцы не понимали ничего, но первый, «взбудный» выстрел Капитоныча все им разъяснил... Тогда и прозвучал голос этой молоденькой зайчихи, не разминувшейся с картечиной.
Палец окаменел.
Палец застыл на спуске и ни в какую не желал сгибаться.
Тело явно сговорилось с подсознанием...
Стасик понял, что охотником ему не стать. Выбор прост: или с позором уйти, или от позора застрелиться.
Бюксфлинт дернулся в руках, световое пятно чуть сместилось, и Стасик с изумлением увидел другое: никакой зайчихи тут нет, он снова спутал след, и переплетение теней под платформой сыграло дурную шутку со зрением.
Там лежал Капитоныч, переборщивший не то с потайной фляжкой сегодня, не то со старыми дрожжами давеча, и белую маскировочную куртку Стасик принял за короткий песцовый полушубок, а темное пятно на ней — блевотина, не кровь. Ну а жалобный крик — лишь плод взбудораженного воображения, наслушался он таких криков.
Ошибся, с кем не бывает. Случаются на охоте ошибки, особенно с новичками. Всякое на охоте...
Он потянул спуск, не закончив мысль и не имея шансов промахнуться. Но потом, для гарантии, выстрелил из второго ствола.
Эпилог
Капитоныч дозвонился до Центрального военного госпиталя Страстотерпицы Анастасии с трудом, лишь с третьей попытки. Господь ведает отчего, но связь с Ниеншанцем в тот день оказалась из рук вон плохая. Наконец дозвонился, но и тут не повезло, на звонок никто не ответил, вызов переключился на секретаря.
Лишь через полчаса, после долгих объяснений, кто звонит да зачем, и после долгого ожидания, на экране появился Веймарн.
Был он не в медицинском костюме, как того ждал Капитоныч, взявший отчего-то в голову, что профессор на операции. Веймарн оказался при полном параде, — в шитом золотом мундире медицинских дел надворного советника, при регалиях: «володя» на шее, а в петлице Гиппократ второй степени, на рукояти шпаги тоже болталось что-то наградное, но Капитоныч не разобрал, что, — шпага лишь мелькнула на миг и исчезла за краем экрана.
Веймарн начал было извиняться: дескать, прискакал из обкома оберпартайгеноссе со всей своей камарильей, так что, сам понимаешь... Капитоныч не дослушал, перебил, опасаясь, что со связью опять случится нехорошее. Сказал:
— Иваныч, так уж вышло, что не только Валю заменить нужно... Есть кто из кандидатов у тебя на подходе?
— Есть... — произнес Веймарн так медленно, что стало непонятно, как можно тянуть столь долго слово с единственным гласным звуком.
— Ты пригласи его к себе да меня извести. Заеду, посижу, погляжу...
— Кто?.. — спросил Веймарн так же неимоверно тягуче.
— Да молодой наш, Стасик... Сегодня его нашли.
Капитоныч изобразил рукой, как словно бы набрасывает веревку на шею, и затягивает узел за ухом, затем прикрыл на мгновение глаза и вывалил наружу язык. И пластика, и мимика были у него на редкость выразительные.
Веймарн молчал. Губы его кривились, словно профессор хотел сказать что-то матерное, или харкнуть в объектив дальногляда, но сдерживался.
— Жаль, но сам ведь знаешь: после первого зайца случается... — сказал Капитоныч равнодушно. — Насчет похорон и поминок я сообщу, как станет известно, но ты приглашай молодого, не мешкай, сезон в разгаре... И «сантаклеровки» бутылек приготовь, у меня как раз вяленая зайчатинка доспела... Пускай молодой причастится.
@темы: ссылки, вопрос, транспорт, не своё, серийные убийцы
-
-
21.03.2015 в 21:16Но я знаете что подумала, когда читала? Что автор просто не хотел по какой-то причине делать рекламу всяким джипам и геликам...
« Хотя и вариант, что не из нашей реальности именно доктор с капитонычем, тоже хорош!»
Ооо да, мне тоже прям ужасно ужасно понравилось, Лирика., очень хороший вариант! Вот от него аж мурашки по коже почему-то... видимо, причина в том, что «Возможно, этой параллельной реальностью, автор хотел смягчить впечатление от рассказа. Мол, не, у нас все хорошо, это вот если бы немцы в 1 мировую победили, тогда да, а так, катайтесь граждане в электричках, не бойтесь)» -- а в ВАШЕМ объяснении таки дело происходит всё же у нас...
-
-
21.03.2015 в 22:07Я, если честно, подумала, что это они между собой так машины называли. Ну типа, "ласточка" или что-то подобное.)))
-
-
21.03.2015 в 23:14-
-
21.03.2015 в 23:16Кстати, когда я читала, даже не обратила внимания на мановар, была полностью уверена, что есть такая марка как минимум или что это простонародное название какого-нибудь хаммера. Может, я сама того не ведая проваливаюсь иногда в эту реальность?)))
-
-
22.03.2015 в 00:07-
-
22.03.2015 в 02:11-
-
22.03.2015 в 02:28получается, вы вообще ПЕРВЫЙ, кто это заметил...
я не замечала в упор...
а на флибусте не пробовали ли читать? она там есть... интересно, там так же или нет...
-
-
24.03.2015 в 14:52а почему бы вам не сверить раз уж принесли историю?
от этой истории вы две ночи рыдали от страха??
-
-
24.03.2015 в 15:37-
-
25.03.2015 в 01:12гость, если вы ещё здесь, поясните этот ваш вопрос, очень прошу.
-
-
28.03.2015 в 11:33Tagarela, может, я ошибаюсь, но по-моему, вас стебут и издеваются. А повод - дискуссия в посте о смене дизайна... Типа раз вы картинок в криписоо боитесь, то и все истории вам страшны донельзя, и бесите вы до крайности своей нежной нервной системой... Других причин не вижу =/
PS я не Гость, если что)))) я сама тех картинок опасалась...
-
-
28.03.2015 в 11:55А ещё до ужаса странная позиция у администрации — когда мне в другом посте понаписали гадосткй матом от анонима, администратор сообщества отказалась удалять тот комментарий, мотивировав это тем, что "он не нарушает никакие правила" О_О
А дискуссия о картинках это вообще что-то за гранью добра и зла, по-моему XD
-
-
28.03.2015 в 11:59да, это я тоже видела... аж самой неприятно было( не люблю такие гадкие переходы на личности
-
-
28.03.2015 в 14:35Пруфы в комментах к посту с правилами соо. Я с телефона, мне неудобно ссылку давать.
И попрошу заметить, что я не собираюсь за вами бегать и вычищать каждый неугодный вам комментарий, юзера и прочее. Либо не нарывайтесь, либо не жалуйтесь.
-
-
28.03.2015 в 14:36Да, спасибо вам большое за поддержку и за объяснение
сама не люблю, к слову, переходы на личности...
-
-
28.03.2015 в 14:51Ага, я тоже с телефона...
Как я там нарывалась? О_О чем? Историю многие не поняли, но "гость" разразился оскорблениями только и исключительно в мой адрес. И сейчас вы шипите на меня... за что? За то, что меня кто-то полил грязью? О_О
Любой модератор любого сообщества тут же удалил бы тот оскорбительный комментарий...
-
-
28.03.2015 в 15:01-
-
28.03.2015 в 15:06Обвинения в бездействии оскорблением не являются... тем паче когда они подкреплены таким очевидным доказательством...
-
-
28.03.2015 в 15:10-
-
30.03.2015 в 08:19В последний вагон поезда зашли контролеры, трое, и полицай с дубинкой и с «горынычем» в кобуре, — им в подмогу. Здоровенный полицай, плечистый, — в передних вагонах публика едет всякая, порой нетрезвая и агрессивная.
Смотрите, тут вот ещё один намёк на то, что это не в нашей реальности.
В общем, в передних вагонах собрались пассажиры, которых надлежит дообилетить.
Капитоныч при появлении контролеров тут же прекратил изблевывать очередную гнусность. Отошел с ними на другой конец вагона, долго толковал о чем-то — с их старшим он был знаком накоротке, да и остальных знал.
В Малом Наволоке контролеры двинулись в поход вдоль электрички. Дообилечивать недообилеченных.
«Дообилетить» вызывает неприятную ассоциацию с «добить». Так что я присоединяюсь к мнению, что «охотники» охотились (простите за тавтологию) за безбилетниками.
-
-
30.03.2015 в 14:36Пишет Tagarela:
Ох, хорошо, как с ноута бцду, поищу))
-
-
30.03.2015 в 23:071. автор (или редактор журнала) пропустил главы, т.к. торопился открыть полуштоф к празднику
2. автор специально пропустил главы, в которых есть разъяснение многих моментов (выстрелившее ружье, упомянутое в первой главе по чехонте), т.к. это сетевой вариант рассказа
-
-
20.04.2015 в 00:11Так где недостающие главы?
Тоже озадачил этот вопрос, ведь явно логические пробелы в рассказе.
Раз уж вы вложили здесь текст, сделайте его читабельным, не отсылайте читать куда-то ещё :/
-
-
24.04.2015 в 15:14Как вести соо и как трактовать его правился, решать лишь админу.
Это к вопросу о.
А вообще да, для меня довольно странно в крипи-сообществе видеть людей, которые просят "не так страшно" сделать.
Хоть я и совсем не согласен с тем, как вам об этом сказали в теме про дизайн.
А вообще добра и котиков, и меньше негатива
Не принимайте несогласие и критику, или принимайте их с юмором, и жить станет легче =)
-
-
30.04.2015 в 12:03-
-
17.11.2015 в 02:03